Глава 6. От Апостолов до Реформации
В этот период было написано фантастическое количество христианской литературы вообще и разных толкований Учений Иисуса Христа в частности. Вряд ли найдется какое-нибудь фундаментальное исследование по истории Христианства, которое упомянуло бы все толкования, имевшие место в этот период. Не собираюсь делать этого и я, тем более, что пишу не историю Христианства, а прослеживаю движение идеи. Я коснусь лишь тех толкований, которые существенно повлияли на дальнейшее движение идеи и, следовательно, на судьбу Западного общества и человечества в целом.
Если на этапе земной жизни Самого Иисуса Христа и на апостольском этапе Учение почти не зависело от внешних событий, точнее было привязано лишь к тем обстоятельствам, которые сложились на момент пришествия Иисуса Христа (фарисейство и все, что с ним связано), то последующая эволюция сильно заплетается с событиями и вне церкви, в которых сама церковь является активным участником, и с событиями внутри нее.
Как уже сказано, в апостольский период, множатся и распространяются географически отдельные церковные общины, но они еще не объединены в единую организацию с внятной структурой. Апостолы являют собою духовный, а не организационный центр Христианства. Они не имеют никакой формальной власти над общинами, но лишь духовный авторитет. Также между собой они "братия во Христе" и никто из них не является формальным главою. И даже скрытая борьба между ними - это борьбе за авторитет, а не за формальную власть. Также отдельные общины еще не оформлены на этом этапе в четкие организации с властными полномочиями у верхушки. Но элементы организации уже появляются, это видно из посланий Апостолов к руководителям общин. Они появляются естественным путем в силу необходимости координации действий людей, имеющих общие интересы. Раз есть функция координации, то появляются и координаторы, каковыми и были изначально пресвитеры и епископы. Но координатор, которому никто пока власти не вручал (допустим все вопросы пока решаются прямым голосованием на общем собрании) де факто уже имеет некоторую власть, манипулируя, скажем, ведением собрания. В любой стихийно возникающей организации власть постепенно консолидируется, оформляется и укрепляется. Это происходило и в христианстве, но благодаря особенности Учения Христа, учения для продвижения которого и возникла организации именуемая церковью, процесс ее консолидации растянулся на несколько столетий. Главная особенность Учения в этом отношении та, что Иисус Христос требовал от своих последователей, от тех, кто брал на себя миссию служения, а значит от руководителей общин и активных функционеров, требовал, чтоб они были "не от мира сего". А что может быть более "от мира сего", как не власть и все что она дает?
"Иисус же, подозвав их, сказал; вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими;
Но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою;
И кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом;
Так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих".
(Мат. 20. 25-28)
Казалось бы после этого христианские руководители, пастыри духовные никогда не должны были бы уподобиться мирским владыкам с их властными прерогативами, богатством и т.д. Но силен в человеке соблазн власти и рано или поздно христианство извратится до забвения и этого завета Иисуса. Но настоль могуч все же дух Его Учения, что понадобилось примерно три столетия после Его смерти, прежде чем церковь превратилась в организацию подобную светской, с властными прерогативами у верхушки, а в определенные периоды даже сливалась и была частью светской власти.
В течение этих первых столетий Учение развивалось более менее независимо от организации, которой еще по сути и не было. Каждому было позволено толковать Учение в меру его понимания, что каждый и делал. Еще пока живы были Апостолы, буйство толкований сдерживалось их авторитетом. Никому не запрещено было толковать, но вес имели только толкования самих Апостолов. Но после смерти последнего из них, Иоанна, начался период анархии, вакханалии толкований, отличающихся необычайным буйством фантазии и заимствованием и внесением в Учение стиля и сути как рабинистических толкований Ветхого Завета, т.е. того самого фарисейства, против которого выступил Иисус, так и античного язычества, в частности, философии Платона. И даже влияние Кабалы четко прослеживается в толкованиях этого периода. Авторитет толкователя определялся на этом этапе только его умением впечатлить своих последователей. Критическая мысль, направленная на проверку соответствия толкований самому Учению, не наблюдается, или очень слаба.
Так, например, Барнабас видит в распростертых руках Моисея во время боя израильтян с Амалеком ("Исход", 17) и в Медном Змие сооруженном Моисеем в пустыне ("Числа" 21) прообраз креста, на котором будет распят Иисус Христос, и таким образом, предсказание Его пришествия и распятия. Почему? - Так ему хочется. Главное, что это впечатлило его современников христиан и посему дошло до нас в сохранившемся отрывке его "Послания". Он же рассматривает запрет евреям есть свинину, как указание истинным христианам избегать общения с не истинными, которые забывают своего Бога, когда их хорошо, и вспоминают только, когда им плохо. Действительно, это ж свинство, так вести себя; на это оказывается, и намекает Моисей, запрещая евреям есть свинину. А римский епископ Клемент утверждал, что красное платье, которое Рахав повесила в окне своего дома в Иерехоне, как сигнал шпионам израильского полководца Исуса Бен Нуна, пророчествует о крови, которую должен будет пролить Иисус Христос. И т.д.
В моде были толкования, построенные на том, что в иврите каждой букве соответствует цифра. Заменив в тексте Библии буквы в каком-нибудь слове, предложении или отрывке на цифры, и произведя с ними математические операции, которые ему хочется, толкователь получал какое-нибудь новое слово (чаще всего "Иисус") и этим доказывал, что и в этом месте Ветхого Завета было предсказано Его пришествие. Эта детская игра с цифрами заимствована из талмудических и даже кабалистических толкований, в которых отдельные верующие евреи упражняются по сей день, только с другими, естественно, результатами.
В этот период начинают входить в моду схоластические изыски на теологические темы, вроде божественной сущности, которые, как я писал, в принципе не могут привести нас к истине и только уводят от того, что дано нам понять в Учении и задача понимания чего на нас возложена. В средние века упражнения в схоластике достигнут совершенно фантастических размеров. Но вот как они начинались на этом этапе. Вот как доказывает Ориген ("О началах") бестелесность Иисуса Христа и то, что Бог Отец породил Его раньше всего остального, т.е. раньше сотворения мира. Для начала он приписывает Соломону, что тот в своем гимне мудрости ("Премудрость" у Оригена) под этой самой мудростью имеет в виду Иисуса Христа. Почему? Просто потому, что Оригену так хочется. Само собой, что у Соломона нет и намека на Иисуса Христа, ни в этом, ни в другом месте. Я уже цитировал этот гимн в первой части, не стану повторяться, желающий может проверить это сам по Библии. Мало того, о мудрости Соломон писал очень и очень разное. Например, он писал "Во много мудрости есть много печали и умножая знания, ты умножаешь скорбь". Что и это тоже надо относить к Иисусу Христу? А далее Ориген зацепляется за то, что в этом гимне мудрости Саломон говорит, что Бог сотворил мудрость раньше всего остального. У Соломона это всего лишь поэтический прием хвалы Богу за Его мудрость при сотворении мира. У Оригена это превращается в то, что ему хочется доказать, т.е. что Иисус Христос был сотворен раньше сотворения мира.
А в главе седьмой первой книги "О началах" Ориген выясняет, являются ли солнце, луна и звезды "начальствами" "или же нужно думать, что они имеют только начальство над днем и ночью, так как на их обязанности лежит освещать их, но, что к числу начальств они однако не принадлежат?" Это уже прямой пролог к средневековым дискуссиям на тему: сколько чертей может поместиться на конце иглы.
Кстати, куснув слегка Павла в начале своей книги по поводу того, "откуда он взял это - какие-то престолы, и господства, и начальства и власти...", Ориген затем сам на всю голову погрязает в рассуждения об этих престолах и начальствах, расписывая в шестой главе "О началах" иерархическое устройство Царства Небесного и утверждая, что те, кто туда попадет, будут в зависимости от заслуг в земной жизни, одни - престолами, другие - начальствами, а будут и такие, которые будут чем-то вроде рабов.
Причем будет в Царстве Небесном и возможность продвижения по службе (за выслугу лет или служебное рвение, проявленное при "падении на лице свое" и особо громких воплях "осана"). Будет и понижение в чинах, вплоть до изгнания в ад, за... грехи. И там, оказывается, тоже продолжатся грехи.
Еще одна линия, по которой происходило "развитие" Учения в это время, это включение в него элементов совершенно чуждых ему учений. Тот же Ориген, ничтоже сумняшеся и не задаваясь вопросом, как это можно увязать с Учением Иисуса, или где у Него есть хоть намек на что-либо подобное, принимает индуистское учение о перевоплощении душ.
Иногда толкователи этого периода включают в свои толкования доморощенные рассуждения о чем попало, не имеющем никакого отношения не только к Учению, но к Библии вообще. Так тот же Ориген в первой главе второй книги в "О началах" дает пространное рассуждение о материи, где среди прочего утверждает что "Материя имеет четыре качества: теплота, холод, сухость, влажность". Почему только эти четыре, почему не взять еще твердость, мягкость, объем, вес и мало ли еще чего? Неизвестно. И вообще, какое все это имеет отношение к Учению?
Пожалуй, главной особенностью первых веков после Иисуса Христа является отсутствие канона. Нового Завета в том виде, в каком мы его знаем сегодня, не существовало. Вместо этого ходило множество текстов, касающихся Иисуса Христа и Его Учения, среди которых были и те, которые сегодня вошли в канон, т.е. в Новый Завет, и множество таких, которые не вошли и стали так называемыми апокрифами. Причем все они имели равный юридический статус и, кто в какие хотел верить, тот в те и верил.
Вся эта ситуация с отсутствием канона и полной анархией в толкованиях не могла, конечно, продолжаться до бесконечности. Во-первых, сам факт большого разброса в толковании, т.е. понимании Учения, подрывал его авторитет и тем тормозил распространение. Встречались толкования настоль дикие, что они просто порочили Учение. Также и среди того, что стало апокрифами, встречались такие, которые не добавляли доверия и уважения к Христианству. И это естественно, поскольку, когда через несколько десятилетий после смерти Иисуса, Учение завоевало широкую известность, нашлось немало людей, которые при жизни Иисуса могли вовсе не принадлежать к Его сторонникам и даже наоборот, но теперь захотели и себе заработать кусок имели "воспоминаниями" на популярную тему. Некоторые из этих "воспоминателей" могли не только не понимать Учения Иисуса, но и к Самому Ему питать не совсем добрые чувства, скажем, зависть, и соответственно писвать. Так например, в апокрифе "Евангелия от Томаса (Фомы) о детстве Иисуса Христа", его автор пишет что маленький Иисус умертвил мальчика, который, играя, случайно налетел на Него, а когда жители селения стали упрекать Его за это Он ослепил их ("The lost books of Bible", New York, 1926)
Пока церковь не стала централизованной иерархической организацией с единым центром в Риме, откуда назначались (возводились в сан) епископы и пресвитеры и могли смещаться, пока этим епископам не было чего особенно терять, даже если их сместят, никто не мог навязать конкретным общинам, кого им читать и кого почитать. Но еще Павел писал в своих посланиях, что труд епископов должен быть вознагражден и члены общин должны сбрасываться на сей предмет. По мере централизации церкви эти сборы были узаконены также как и величина их (включая сборы на центральный аппарат церкви) и быть епископом стало очень даже выгодно и приятно. И теперь, когда епископам было чего терять, а центр в Риме назначал и мог и снимать их с должности, этот центр мог потребовать от них и кого им признавать из воспоминателей и толкователей за истинных, а кого запретить. Что и произошло и так возник канон и была узаконена традиция толкования, так что большинство толкователей были запрещены к упоминанию, а немногие узаконены и при дальнейших толкованиях можно уже было и нужно отправляться от их толкований. Аналогичное происходило и в истории других учений, породивших мощные властные организации, например в марксизме. Но в Христианстве это впервые произошло в крупном масштабе и судьбоносно для человечества или по крайней мере значительной его части. И на примере христианства лучше всего видны коллизии, возникающие при взаимодействии идеи и обслуживающей ее организации. К этим коллизиям я еще вернусь, а пока отследим дальше сам процесс.
Кто попал в канон, т.е. в Новый Завет, мы хорошо знаем, но любопытно узнать, кто туда не попал и почему. Подавляющее большинство апокрифов не дошло до нас, поскольку, будучи запрещены, они не переписывались и, надо полагать, уничтожались также уже переписанные экземпляры. Но поскольку постепенно складывающийся духовный тоталитаризм католической римской церкви так и не достиг "совершенства" советского тоталитаризма, то до нас дошли по упущению святых цензоров упоминания о многих апокрифах, упоминания там и сям разбросанные по трудам ранних отцов церкви, таких как те же Бариабас, Климент и Ориген, которые хоть и не были признаны за традиционных толкователей, на которых можно и нужно ссылаться, но труды которых тем не менее не доистребили, и не дочистили. Из них известно, что Евангелия написали все двенадцать апостолов, а кроме них такие близкие Иисусу Христу люди, как Никодим и многие другие. Что кроме Евангелия Петр написал также "Деяния", "Откровение", "Суждение", "Молитвы" и "Учение". Что Евангелие Петра в первые века нашей эры пользовалось большим авторитетом, чем Евангелия Луки и Иоанна.
Ну, то, что в апокрифы попали "воспоминания" о том, что Иисус кого-то умертвил и ослепил, - понятно. Но как в апокрифы могли попасть Евангелия Апостолов - учеников Иисуса, включая Петра, на котором, как на скале, Иисус обещал воздвигнуть церковь свою? Кто имел моральный авторитет признать их воспоминания неверными? Где доказательства, основания, аргументы, что все эти Евангелия никуда не годятся и должны быть запрещены, уничтожены и ведение о них вычеркнуто из памяти потомства? Как все это могло случиться?
А также, примерно, как превращение во врагов народа ближайших ленинских соратников, свершителей революции, всех этих Троцких, Бухариных, Зиновьевых, Каменевых, Рыковых, Пятаковых и иже с ними. Невозможно придумать другое объяснение, кроме одного. Подковерная борьба Павла с Апостолами за авторитет, превратилась, по мере консолидации церкви как организации, в борьбу за власть между последователями Павла и последователями Апостолов. И поскольку при изначальном разделе сфер влияния между Павлом и Апостолами Павлу достались язычники, а Апостолам евреи и поскольку язычников было несравненно больше, чем евреев, и поскольку евреи в массе своей не приняли Христианства, а среди язычников оно успешно распространилось, победили сторонники, последователи Павла. Числом взяли. И никакого серьезного обсуждения, теоретического, принципиального, объективного и т.п., чьи Евангелия лучше отражают суть Учения Христа, те, что приняли в канон, или те, что отвергли, никогда не было. Можно сказать, что Святая Церковь поступила со своим Учением гораздо более жестоко, чем большевики с марксизмом. Со своими инакомыслящими, еретиками, независимыми толкователями, она затем тоже расправлялась жестоко, проложив этим дорожку и тем же большевикам и фашистам и другим идеологическим изуверам. Но по масштабам репрессий против инакомыслящих, ей, конечно, далеко до таких гигантов, как Сталин и Гитлер. Но вот в изуверстве по отношению к собственному Учению, Учению, которое она с большим удовольствием эксплуатирует по сей день, она превзошла всех до и после. Я думаю, сохранись до наших дней Евангелия Петра и других Апостолов, другие их писания и писания таких людей, как Никодим, мы узнали бы еще много интересного и важного и о личности Иисуса Христа и, особенно, о Его Учении.
По мере дальнейшей консолидации церкви, как организации, чему способствовало превращение ее из гонимой в представительницу государственной религии в Римской империи (313 г. н.е. при императоре Константине) и через это в часть государственной власти, происходило все большее отстранение рядовых верующих от права и возможности самому понимать и толковать Учение Иисуса. Сначала число узаконенных традиционных толкователей было сокращено до двух (святые Августин и Джером), затем было запрещено самостоятельное толкование даже в соответствии с Августином и Джеромом и, наконец, рядовым верующим вообще было запрещено иметь и читать первоисточник - Ветхий и Новый Заветы, а только толкования, молитвенники и т.п. Церковь прочно, мертво стала между верующими и Богом и взяла Учение полностью себе на откуп.
Параллельно продолжилось превращение церкви в организацию со всеми прерогативами мирской власти. Было создано государство Ватикан, в котором папы были не только духовными владыками, но и светскими государями. Ватикан имел и поныне имеет министерства, полицию, послов в других государствах. А в определенный период в средине века власть пап во всей Европе была превыше власти мирских государей. Папы назначали и смещали императоров Священной Римской Империи. Кроме того, через посредство подчиненных им монашеских орденов, вроде мальтийского, тамплиеров и т.п. они владели огромными земельными владениями по всей Европе и имели могучие армии монахов-воинов, с помощью которых вели войны, как против "поганых" - мусульман, так и против христиан же в Польше, Литве, России. Одновременно с помощью ордена иезуитов была создана тайная полиция для преследования еретиков-инакомыслящих по всей Европе. Невинных людей пытали ужасными пытками, колесовали, четвертовали, сжигали на костре во имя человеколюбивейшего из богов Иисуса Христа. Происходили и массовые истребления еретиков мечем - альбигойцев - 20 тысяч в 1229 году. Когда-то гонимое за веру христианство, своими жестокостями в отношении инаковерующих превзошло своих римских гонителей.
А к чему же сводились официальные и узаконенные толкования Учения в этот период? Как в основном и в первые три столетия нашей эры толкования сводились. прежде всего, к обсуждению сугубо теологических вопросов, таких как, является ли Иисус Христос только Сыном Божиим или Он Сам тоже есть Бог, подчинен ли Иисус Христос Богу Отцу, подчинен ли Святой Дух только Богу Отцу или также Иисусу Христу и т.п.
Как я уже сказал, никакого обоснованного решения по этим вопросам человеческий ум произвести не может. Принятие же "силового" решения на основе узурпации права толкования центральной властью приводило лишь к бесконечным расколам и ветвлением церкви. Первый мощный раскол церкви на западную с центром в Риме и восточную с центром в Константинополе произошел на Никейском соборе, собранном Константином в 325 г. н.э., и причиной раскола было признание триединства Бога (Троицы) одними и признание подчиненности Иисуса Христа Богу Отцу - другими. Позже, обе стороны признали Троицу, что, однако, не привело их к полному организационному слиянию. Наоборот в 458 году на Халкидонском соборе произошел окончательный раскол церкви на римскую католическую и византийскую православную уже на вопросе, подчиняется ли Святой Дух Иисусу Христу или только Богу Отцу. В дальнейшем от византийской отпочковались русская, армянская, грузинская, болгарская и другие православные церкви. Более мелкие расколы и ветвления происходили и до, и после, и в наши дни происходят. И преимущественно на основе теологических вопросов.
Что же касается самого Учения, то со временем происходило все большее искажение его по тем направлениям, о которых я говорил, разбирая само Учение. Не судите неправильно: лицемерно, пристрастно, злобно и т.д., превратилось в просто "не судите". Нельзя ж было позволить, чтобы рядовой христианин судил своих пастырей, зажравшихся за его счет и нарушающих заповеди и Моисея и Иисуса. Смирение было полностью отождествлено с безропотным, рабским подчинение власти светской и духовной. Чего еще можно было ожидать от церкви, которая сама стала частью этой власти. А для того, чтобы легче было держать народ в повиновении, полезно было, чтобы этот народ плоть свою умерщвлял. "Земная юдоль", от которой лучше всего удалиться в монастырь, обеспечивала Церковь бесплатной рабочей силой и монахами-воинами. Подмена высокого духа Иисуса Христа юродством и кликушеством, и верой в чудеса, усиленно насаждаемой церковью, во всякие святые мощи, которые исцеляют и т.п., облегчала манипулирование массами, которые при необходимости можно было подбить и на священную войну и на бунт против мирской власти, если последняя не ладит с духовенством. Для усиления власти под душами мирян была введена обязательная ежегодная исповедь каждого в его грехах перед священником той церкви, к приходу которой он принадлежал. Далее Святая Церковь распространила на себя сказанное Иисусом Христом одиннадцати Апостолам после Его воскресения: "Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся" (Иоан. 20.23) Это называлось "правом ключей" или "правом вязать и разрешать". Присвоив себе право Самого Господа Бога решать, кто попадет в Царство Небесное, а кто в ад, Церковь приобрела такую власть над душами людей, какой не обладал никто и никогда из владык мирских. Но и этого ей показалось мало и грехи были поделены на две категории: смертные, которые прощены быть не могут и простительные. А для искупления последних церковь взяла себе право назначать всякие "возмещения". Сначала в качестве "возмещения" назначалось разное количество постов, молитв или добрых дел, т.е. нечто вроде пресловутых евритских "ицвот". Таким образом. восставшее против фарисейства христианство опять возвращалось к нему же. Но Церковь пошла дальше и додумалась брать "возмещение" деньгами, что получило название индульгенций. Но и это был еще не предел цинизма и в конце концов индульгенции стали продавать и за будущие грехи.
Естественно, все это "оправдывалось" некорректными ссылками на Писание. Так, если помним, еще Павел начал искривлять Учения Иисуса в том смысле, что верующему прощаются все его грехи, включая будущие. Ну, Павел крутил это и так и сяк, утверждая и это и противоположное, хотя и не до конца внятно. Точно также крутили это теологи и в средние века, только с еще большей амплитудой и противоречивостью. Вот, например, как выражался на сей предмет Иоанн Златоуст:
"Тело Христово - вот истинная и единственная жертва за наши грехи. Не только за те, которые прощены нам в прощении, но и за те, которые происходят с нами позднее по немощи плоти".
(Иоанн Златоуст. Гомилия о Книге Бытия, 2 (MPG, LIII83-84))
Правда, Златоуст говорит о прощении грехов "даром", по милости Божьей. Но Святая Церковь решила: чего ж добру пропадать, если кто-то, тем более грешник, чего-то получает, пусть платит.
Конечно, неверно было бы представлять средневековье, как сплошной мрак и такое искривление Учения Иисуса Христа, которое сводило его совсем на нет, делало тождественным скверным вариантом язычества или еще хуже их. Истина Учения пробивалась сквозь все искривления и даже в эту мрачную эпоху давала положительные результаты. Для того, чтобы видеть в правильном свете такие вещи, как религиозные войны, всевластие церкви и даже инквизиция, нужно не забывать, что не христианские народы жили в это же время никак не лучше и даже хуже. Везде шли войны, как религиозные, так и не религиозные, везде было засилье власти и власть силы и везде преследовали инакомыслящих. Христианское же учение давало по крайней мере духовную пищу рядовым верующим и прививало им хоть и искривленную Церковью, но все еще достаточно здоровую в основе мораль. Но не только. Несмотря на страшные ограничения, которые церковь наложила на право свободного толкования Учения, развития Учения происходило и прежде всего в сфере духа. Как я уже сказал, с одной стороны светлый дух Христа искажался кликушеством, юродствованием и т.п. Но одновременно были поиски и в сторону углубления духа, поднятия его на большую высоту, хотя и с оттенком мрачноватой экстатичности. Вот как писал, например, тот же Златоуст:
"Покаяние - это лекарство подавляющее грех, дар, сходящий с небес, восхитительная сила, благодать, превосходящая законы"
(Иоанн Златоуст. Гомилия о покаянии, VII, 1 (MPG XLIX, 323)
Проявление этой экстатичной, мрачноватой, но высокой духовности хорошо видны в готике средневековых костелов. Монастыри, которые с одной стороны были орудием папской власти, служили также очагами вынашивания, вызревания высокой духовности в удалении от мирской суеты.
Положительное влияние христианства проявилось в средневековую эпоху и в таком явлении как европейское рыцарство. Конечно, рыцарство не есть прямое порождение христианства. В том или инном виде оно существовало во многих странах в феодальный период их развития (например, самураи в Японии) и феодальными же отношениями в первую очередь и порождено. Верность и преданность сюзерену, скажем, не могут быть в демократическом обществе. Но европейское рыцарство имеет ряд черт, которыми оно обязано Христианству. Я уже не говорю о монахах-рыцарях, которые сочетали рыцарский кодекс чести с евангельской моралью. Но и светские рыцари, во-первых, были христиане, как и все в тогдашней Европе. Во-вторых, они не просто искали приключений, но ставили при этом себе вполне христианские цели: сражаться со злом, защищать добро. Рыцарский культ служения прекрасной даме и рыцарской дружбы также несет на себе следы влияния христианства. Конечно, рыцарская (по природе) дружба воспета еще Гомером, но в средневековой Европе, до Возрождения, влияние античной культуры было пренебрежимым.
Проникновение же античной культуры с началом Возрождения отразилось и на христианстве в целом и на толковании Учения. В университетах и в монастырях среди ученных монахов вновь был открыт Аристотель и стали применять его логику к толкованию Учения. Появилась школа так называемых схоластов с центром в Сорбонском Университете и с главной фигурой Фомой Аквинским. Их основная идея была в том, что не надо искать в Писании никаких вторых тем более тайных смыслов, не надо делать никаких кульбитов с буквами-цифрами, а надо понимать текст Писания в прямом буквальном смысле, применяя к нему логику, желательно аристотелевскую. Идея на первый взгляд хорошая и здравая. И она действительно позволила схоластам отбросить много всяких бредовых толкований с аллегориями вроде упомянутых, Барнабаса и Климента (Напомню запрет евреям есть свинину, аллегорически трактуемый Барнабасом, как запрет истинным христианам общаться с не истинными). Но не случайно имя схоластов стало нарицательным и именно они докатились до пресловутых дебатов на тему: сколько чертей может уместиться на конце иглы и логически "доказали", что ровно 80. Дело в том, что, во-первых, хотя логика Аристотеля и была необычайным достижением в создании метода рационального познания для своего времени, но она отнюдь не завершила построения этого метода (Этот метод в основных чертах завершен в 18-ом веке, хотя в явном и четком виде не был сформулирован до наших дней. Интересующихся этим вопросом отсылаю к циклу моих статей в журнале "Философские исследования" Љ3, 2000; Љ1, 2001 и Љ2, 2002). А во-вторых и главное, хотя Барнабас, Климент и иже с ними действительно видели аллегории там, где никаких аллегорий не было и в помине, но, как было уже показано, отнюдь не все в Писании можно понимать буквально. Это относится к таким местам, как описание процесса сотворения мира в Бытии, но особенно к чисто теологическим аспектам, вроде сущности Бога, Троицы, что из себя представляет Царство Небесное и т.п. Но именно на этом более всего сосредоточились схоласты.
Вот как пишет об этом Кальвин:
"Они (схоласты - мое), например, задаются вопросы, угодно ли Богу раскаяние в одном каком-нибудь грехе, если грешник упорствует во всех прочих. Или: достаточны ли для удовлетворения посылаемые Богом наказания".
(Жан Кельвин "Наставления в христианской вере" USA, том 2, книга 3, с.92)
Схоласты были весьма влиятельной школой и оказали сильное влияние на христианство в конце средних веков. Их сухое псевдорациональное умствование над вопросами, в которых рацио не приемлемо, где сфера чистого духа, привело к еще большему иссушению, обездушиванию Учения и самого христианства. Вот в таком состоянии западного христианства началась Реформация.
В этот период было написано фантастическое количество христианской литературы вообще и разных толкований Учений Иисуса Христа в частности. Вряд ли найдется какое-нибудь фундаментальное исследование по истории Христианства, которое упомянуло бы все толкования, имевшие место в этот период. Не собираюсь делать этого и я, тем более, что пишу не историю Христианства, а прослеживаю движение идеи. Я коснусь лишь тех толкований, которые существенно повлияли на дальнейшее движение идеи и, следовательно, на судьбу Западного общества и человечества в целом.
Если на этапе земной жизни Самого Иисуса Христа и на апостольском этапе Учение почти не зависело от внешних событий, точнее было привязано лишь к тем обстоятельствам, которые сложились на момент пришествия Иисуса Христа (фарисейство и все, что с ним связано), то последующая эволюция сильно заплетается с событиями и вне церкви, в которых сама церковь является активным участником, и с событиями внутри нее.
Как уже сказано, в апостольский период, множатся и распространяются географически отдельные церковные общины, но они еще не объединены в единую организацию с внятной структурой. Апостолы являют собою духовный, а не организационный центр Христианства. Они не имеют никакой формальной власти над общинами, но лишь духовный авторитет. Также между собой они "братия во Христе" и никто из них не является формальным главою. И даже скрытая борьба между ними - это борьбе за авторитет, а не за формальную власть. Также отдельные общины еще не оформлены на этом этапе в четкие организации с властными полномочиями у верхушки. Но элементы организации уже появляются, это видно из посланий Апостолов к руководителям общин. Они появляются естественным путем в силу необходимости координации действий людей, имеющих общие интересы. Раз есть функция координации, то появляются и координаторы, каковыми и были изначально пресвитеры и епископы. Но координатор, которому никто пока власти не вручал (допустим все вопросы пока решаются прямым голосованием на общем собрании) де факто уже имеет некоторую власть, манипулируя, скажем, ведением собрания. В любой стихийно возникающей организации власть постепенно консолидируется, оформляется и укрепляется. Это происходило и в христианстве, но благодаря особенности Учения Христа, учения для продвижения которого и возникла организации именуемая церковью, процесс ее консолидации растянулся на несколько столетий. Главная особенность Учения в этом отношении та, что Иисус Христос требовал от своих последователей, от тех, кто брал на себя миссию служения, а значит от руководителей общин и активных функционеров, требовал, чтоб они были "не от мира сего". А что может быть более "от мира сего", как не власть и все что она дает?
"Иисус же, подозвав их, сказал; вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими;
Но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою;
И кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом;
Так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих".
(Мат. 20. 25-28)
Казалось бы после этого христианские руководители, пастыри духовные никогда не должны были бы уподобиться мирским владыкам с их властными прерогативами, богатством и т.д. Но силен в человеке соблазн власти и рано или поздно христианство извратится до забвения и этого завета Иисуса. Но настоль могуч все же дух Его Учения, что понадобилось примерно три столетия после Его смерти, прежде чем церковь превратилась в организацию подобную светской, с властными прерогативами у верхушки, а в определенные периоды даже сливалась и была частью светской власти.
В течение этих первых столетий Учение развивалось более менее независимо от организации, которой еще по сути и не было. Каждому было позволено толковать Учение в меру его понимания, что каждый и делал. Еще пока живы были Апостолы, буйство толкований сдерживалось их авторитетом. Никому не запрещено было толковать, но вес имели только толкования самих Апостолов. Но после смерти последнего из них, Иоанна, начался период анархии, вакханалии толкований, отличающихся необычайным буйством фантазии и заимствованием и внесением в Учение стиля и сути как рабинистических толкований Ветхого Завета, т.е. того самого фарисейства, против которого выступил Иисус, так и античного язычества, в частности, философии Платона. И даже влияние Кабалы четко прослеживается в толкованиях этого периода. Авторитет толкователя определялся на этом этапе только его умением впечатлить своих последователей. Критическая мысль, направленная на проверку соответствия толкований самому Учению, не наблюдается, или очень слаба.
Так, например, Барнабас видит в распростертых руках Моисея во время боя израильтян с Амалеком ("Исход", 17) и в Медном Змие сооруженном Моисеем в пустыне ("Числа" 21) прообраз креста, на котором будет распят Иисус Христос, и таким образом, предсказание Его пришествия и распятия. Почему? - Так ему хочется. Главное, что это впечатлило его современников христиан и посему дошло до нас в сохранившемся отрывке его "Послания". Он же рассматривает запрет евреям есть свинину, как указание истинным христианам избегать общения с не истинными, которые забывают своего Бога, когда их хорошо, и вспоминают только, когда им плохо. Действительно, это ж свинство, так вести себя; на это оказывается, и намекает Моисей, запрещая евреям есть свинину. А римский епископ Клемент утверждал, что красное платье, которое Рахав повесила в окне своего дома в Иерехоне, как сигнал шпионам израильского полководца Исуса Бен Нуна, пророчествует о крови, которую должен будет пролить Иисус Христос. И т.д.
В моде были толкования, построенные на том, что в иврите каждой букве соответствует цифра. Заменив в тексте Библии буквы в каком-нибудь слове, предложении или отрывке на цифры, и произведя с ними математические операции, которые ему хочется, толкователь получал какое-нибудь новое слово (чаще всего "Иисус") и этим доказывал, что и в этом месте Ветхого Завета было предсказано Его пришествие. Эта детская игра с цифрами заимствована из талмудических и даже кабалистических толкований, в которых отдельные верующие евреи упражняются по сей день, только с другими, естественно, результатами.
В этот период начинают входить в моду схоластические изыски на теологические темы, вроде божественной сущности, которые, как я писал, в принципе не могут привести нас к истине и только уводят от того, что дано нам понять в Учении и задача понимания чего на нас возложена. В средние века упражнения в схоластике достигнут совершенно фантастических размеров. Но вот как они начинались на этом этапе. Вот как доказывает Ориген ("О началах") бестелесность Иисуса Христа и то, что Бог Отец породил Его раньше всего остального, т.е. раньше сотворения мира. Для начала он приписывает Соломону, что тот в своем гимне мудрости ("Премудрость" у Оригена) под этой самой мудростью имеет в виду Иисуса Христа. Почему? Просто потому, что Оригену так хочется. Само собой, что у Соломона нет и намека на Иисуса Христа, ни в этом, ни в другом месте. Я уже цитировал этот гимн в первой части, не стану повторяться, желающий может проверить это сам по Библии. Мало того, о мудрости Соломон писал очень и очень разное. Например, он писал "Во много мудрости есть много печали и умножая знания, ты умножаешь скорбь". Что и это тоже надо относить к Иисусу Христу? А далее Ориген зацепляется за то, что в этом гимне мудрости Саломон говорит, что Бог сотворил мудрость раньше всего остального. У Соломона это всего лишь поэтический прием хвалы Богу за Его мудрость при сотворении мира. У Оригена это превращается в то, что ему хочется доказать, т.е. что Иисус Христос был сотворен раньше сотворения мира.
А в главе седьмой первой книги "О началах" Ориген выясняет, являются ли солнце, луна и звезды "начальствами" "или же нужно думать, что они имеют только начальство над днем и ночью, так как на их обязанности лежит освещать их, но, что к числу начальств они однако не принадлежат?" Это уже прямой пролог к средневековым дискуссиям на тему: сколько чертей может поместиться на конце иглы.
Кстати, куснув слегка Павла в начале своей книги по поводу того, "откуда он взял это - какие-то престолы, и господства, и начальства и власти...", Ориген затем сам на всю голову погрязает в рассуждения об этих престолах и начальствах, расписывая в шестой главе "О началах" иерархическое устройство Царства Небесного и утверждая, что те, кто туда попадет, будут в зависимости от заслуг в земной жизни, одни - престолами, другие - начальствами, а будут и такие, которые будут чем-то вроде рабов.
Причем будет в Царстве Небесном и возможность продвижения по службе (за выслугу лет или служебное рвение, проявленное при "падении на лице свое" и особо громких воплях "осана"). Будет и понижение в чинах, вплоть до изгнания в ад, за... грехи. И там, оказывается, тоже продолжатся грехи.
Еще одна линия, по которой происходило "развитие" Учения в это время, это включение в него элементов совершенно чуждых ему учений. Тот же Ориген, ничтоже сумняшеся и не задаваясь вопросом, как это можно увязать с Учением Иисуса, или где у Него есть хоть намек на что-либо подобное, принимает индуистское учение о перевоплощении душ.
Иногда толкователи этого периода включают в свои толкования доморощенные рассуждения о чем попало, не имеющем никакого отношения не только к Учению, но к Библии вообще. Так тот же Ориген в первой главе второй книги в "О началах" дает пространное рассуждение о материи, где среди прочего утверждает что "Материя имеет четыре качества: теплота, холод, сухость, влажность". Почему только эти четыре, почему не взять еще твердость, мягкость, объем, вес и мало ли еще чего? Неизвестно. И вообще, какое все это имеет отношение к Учению?
Пожалуй, главной особенностью первых веков после Иисуса Христа является отсутствие канона. Нового Завета в том виде, в каком мы его знаем сегодня, не существовало. Вместо этого ходило множество текстов, касающихся Иисуса Христа и Его Учения, среди которых были и те, которые сегодня вошли в канон, т.е. в Новый Завет, и множество таких, которые не вошли и стали так называемыми апокрифами. Причем все они имели равный юридический статус и, кто в какие хотел верить, тот в те и верил.
Вся эта ситуация с отсутствием канона и полной анархией в толкованиях не могла, конечно, продолжаться до бесконечности. Во-первых, сам факт большого разброса в толковании, т.е. понимании Учения, подрывал его авторитет и тем тормозил распространение. Встречались толкования настоль дикие, что они просто порочили Учение. Также и среди того, что стало апокрифами, встречались такие, которые не добавляли доверия и уважения к Христианству. И это естественно, поскольку, когда через несколько десятилетий после смерти Иисуса, Учение завоевало широкую известность, нашлось немало людей, которые при жизни Иисуса могли вовсе не принадлежать к Его сторонникам и даже наоборот, но теперь захотели и себе заработать кусок имели "воспоминаниями" на популярную тему. Некоторые из этих "воспоминателей" могли не только не понимать Учения Иисуса, но и к Самому Ему питать не совсем добрые чувства, скажем, зависть, и соответственно писвать. Так например, в апокрифе "Евангелия от Томаса (Фомы) о детстве Иисуса Христа", его автор пишет что маленький Иисус умертвил мальчика, который, играя, случайно налетел на Него, а когда жители селения стали упрекать Его за это Он ослепил их ("The lost books of Bible", New York, 1926)
Пока церковь не стала централизованной иерархической организацией с единым центром в Риме, откуда назначались (возводились в сан) епископы и пресвитеры и могли смещаться, пока этим епископам не было чего особенно терять, даже если их сместят, никто не мог навязать конкретным общинам, кого им читать и кого почитать. Но еще Павел писал в своих посланиях, что труд епископов должен быть вознагражден и члены общин должны сбрасываться на сей предмет. По мере централизации церкви эти сборы были узаконены также как и величина их (включая сборы на центральный аппарат церкви) и быть епископом стало очень даже выгодно и приятно. И теперь, когда епископам было чего терять, а центр в Риме назначал и мог и снимать их с должности, этот центр мог потребовать от них и кого им признавать из воспоминателей и толкователей за истинных, а кого запретить. Что и произошло и так возник канон и была узаконена традиция толкования, так что большинство толкователей были запрещены к упоминанию, а немногие узаконены и при дальнейших толкованиях можно уже было и нужно отправляться от их толкований. Аналогичное происходило и в истории других учений, породивших мощные властные организации, например в марксизме. Но в Христианстве это впервые произошло в крупном масштабе и судьбоносно для человечества или по крайней мере значительной его части. И на примере христианства лучше всего видны коллизии, возникающие при взаимодействии идеи и обслуживающей ее организации. К этим коллизиям я еще вернусь, а пока отследим дальше сам процесс.
Кто попал в канон, т.е. в Новый Завет, мы хорошо знаем, но любопытно узнать, кто туда не попал и почему. Подавляющее большинство апокрифов не дошло до нас, поскольку, будучи запрещены, они не переписывались и, надо полагать, уничтожались также уже переписанные экземпляры. Но поскольку постепенно складывающийся духовный тоталитаризм католической римской церкви так и не достиг "совершенства" советского тоталитаризма, то до нас дошли по упущению святых цензоров упоминания о многих апокрифах, упоминания там и сям разбросанные по трудам ранних отцов церкви, таких как те же Бариабас, Климент и Ориген, которые хоть и не были признаны за традиционных толкователей, на которых можно и нужно ссылаться, но труды которых тем не менее не доистребили, и не дочистили. Из них известно, что Евангелия написали все двенадцать апостолов, а кроме них такие близкие Иисусу Христу люди, как Никодим и многие другие. Что кроме Евангелия Петр написал также "Деяния", "Откровение", "Суждение", "Молитвы" и "Учение". Что Евангелие Петра в первые века нашей эры пользовалось большим авторитетом, чем Евангелия Луки и Иоанна.
Ну, то, что в апокрифы попали "воспоминания" о том, что Иисус кого-то умертвил и ослепил, - понятно. Но как в апокрифы могли попасть Евангелия Апостолов - учеников Иисуса, включая Петра, на котором, как на скале, Иисус обещал воздвигнуть церковь свою? Кто имел моральный авторитет признать их воспоминания неверными? Где доказательства, основания, аргументы, что все эти Евангелия никуда не годятся и должны быть запрещены, уничтожены и ведение о них вычеркнуто из памяти потомства? Как все это могло случиться?
А также, примерно, как превращение во врагов народа ближайших ленинских соратников, свершителей революции, всех этих Троцких, Бухариных, Зиновьевых, Каменевых, Рыковых, Пятаковых и иже с ними. Невозможно придумать другое объяснение, кроме одного. Подковерная борьба Павла с Апостолами за авторитет, превратилась, по мере консолидации церкви как организации, в борьбу за власть между последователями Павла и последователями Апостолов. И поскольку при изначальном разделе сфер влияния между Павлом и Апостолами Павлу достались язычники, а Апостолам евреи и поскольку язычников было несравненно больше, чем евреев, и поскольку евреи в массе своей не приняли Христианства, а среди язычников оно успешно распространилось, победили сторонники, последователи Павла. Числом взяли. И никакого серьезного обсуждения, теоретического, принципиального, объективного и т.п., чьи Евангелия лучше отражают суть Учения Христа, те, что приняли в канон, или те, что отвергли, никогда не было. Можно сказать, что Святая Церковь поступила со своим Учением гораздо более жестоко, чем большевики с марксизмом. Со своими инакомыслящими, еретиками, независимыми толкователями, она затем тоже расправлялась жестоко, проложив этим дорожку и тем же большевикам и фашистам и другим идеологическим изуверам. Но по масштабам репрессий против инакомыслящих, ей, конечно, далеко до таких гигантов, как Сталин и Гитлер. Но вот в изуверстве по отношению к собственному Учению, Учению, которое она с большим удовольствием эксплуатирует по сей день, она превзошла всех до и после. Я думаю, сохранись до наших дней Евангелия Петра и других Апостолов, другие их писания и писания таких людей, как Никодим, мы узнали бы еще много интересного и важного и о личности Иисуса Христа и, особенно, о Его Учении.
По мере дальнейшей консолидации церкви, как организации, чему способствовало превращение ее из гонимой в представительницу государственной религии в Римской империи (313 г. н.е. при императоре Константине) и через это в часть государственной власти, происходило все большее отстранение рядовых верующих от права и возможности самому понимать и толковать Учение Иисуса. Сначала число узаконенных традиционных толкователей было сокращено до двух (святые Августин и Джером), затем было запрещено самостоятельное толкование даже в соответствии с Августином и Джеромом и, наконец, рядовым верующим вообще было запрещено иметь и читать первоисточник - Ветхий и Новый Заветы, а только толкования, молитвенники и т.п. Церковь прочно, мертво стала между верующими и Богом и взяла Учение полностью себе на откуп.
Параллельно продолжилось превращение церкви в организацию со всеми прерогативами мирской власти. Было создано государство Ватикан, в котором папы были не только духовными владыками, но и светскими государями. Ватикан имел и поныне имеет министерства, полицию, послов в других государствах. А в определенный период в средине века власть пап во всей Европе была превыше власти мирских государей. Папы назначали и смещали императоров Священной Римской Империи. Кроме того, через посредство подчиненных им монашеских орденов, вроде мальтийского, тамплиеров и т.п. они владели огромными земельными владениями по всей Европе и имели могучие армии монахов-воинов, с помощью которых вели войны, как против "поганых" - мусульман, так и против христиан же в Польше, Литве, России. Одновременно с помощью ордена иезуитов была создана тайная полиция для преследования еретиков-инакомыслящих по всей Европе. Невинных людей пытали ужасными пытками, колесовали, четвертовали, сжигали на костре во имя человеколюбивейшего из богов Иисуса Христа. Происходили и массовые истребления еретиков мечем - альбигойцев - 20 тысяч в 1229 году. Когда-то гонимое за веру христианство, своими жестокостями в отношении инаковерующих превзошло своих римских гонителей.
А к чему же сводились официальные и узаконенные толкования Учения в этот период? Как в основном и в первые три столетия нашей эры толкования сводились. прежде всего, к обсуждению сугубо теологических вопросов, таких как, является ли Иисус Христос только Сыном Божиим или Он Сам тоже есть Бог, подчинен ли Иисус Христос Богу Отцу, подчинен ли Святой Дух только Богу Отцу или также Иисусу Христу и т.п.
Как я уже сказал, никакого обоснованного решения по этим вопросам человеческий ум произвести не может. Принятие же "силового" решения на основе узурпации права толкования центральной властью приводило лишь к бесконечным расколам и ветвлением церкви. Первый мощный раскол церкви на западную с центром в Риме и восточную с центром в Константинополе произошел на Никейском соборе, собранном Константином в 325 г. н.э., и причиной раскола было признание триединства Бога (Троицы) одними и признание подчиненности Иисуса Христа Богу Отцу - другими. Позже, обе стороны признали Троицу, что, однако, не привело их к полному организационному слиянию. Наоборот в 458 году на Халкидонском соборе произошел окончательный раскол церкви на римскую католическую и византийскую православную уже на вопросе, подчиняется ли Святой Дух Иисусу Христу или только Богу Отцу. В дальнейшем от византийской отпочковались русская, армянская, грузинская, болгарская и другие православные церкви. Более мелкие расколы и ветвления происходили и до, и после, и в наши дни происходят. И преимущественно на основе теологических вопросов.
Что же касается самого Учения, то со временем происходило все большее искажение его по тем направлениям, о которых я говорил, разбирая само Учение. Не судите неправильно: лицемерно, пристрастно, злобно и т.д., превратилось в просто "не судите". Нельзя ж было позволить, чтобы рядовой христианин судил своих пастырей, зажравшихся за его счет и нарушающих заповеди и Моисея и Иисуса. Смирение было полностью отождествлено с безропотным, рабским подчинение власти светской и духовной. Чего еще можно было ожидать от церкви, которая сама стала частью этой власти. А для того, чтобы легче было держать народ в повиновении, полезно было, чтобы этот народ плоть свою умерщвлял. "Земная юдоль", от которой лучше всего удалиться в монастырь, обеспечивала Церковь бесплатной рабочей силой и монахами-воинами. Подмена высокого духа Иисуса Христа юродством и кликушеством, и верой в чудеса, усиленно насаждаемой церковью, во всякие святые мощи, которые исцеляют и т.п., облегчала манипулирование массами, которые при необходимости можно было подбить и на священную войну и на бунт против мирской власти, если последняя не ладит с духовенством. Для усиления власти под душами мирян была введена обязательная ежегодная исповедь каждого в его грехах перед священником той церкви, к приходу которой он принадлежал. Далее Святая Церковь распространила на себя сказанное Иисусом Христом одиннадцати Апостолам после Его воскресения: "Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся" (Иоан. 20.23) Это называлось "правом ключей" или "правом вязать и разрешать". Присвоив себе право Самого Господа Бога решать, кто попадет в Царство Небесное, а кто в ад, Церковь приобрела такую власть над душами людей, какой не обладал никто и никогда из владык мирских. Но и этого ей показалось мало и грехи были поделены на две категории: смертные, которые прощены быть не могут и простительные. А для искупления последних церковь взяла себе право назначать всякие "возмещения". Сначала в качестве "возмещения" назначалось разное количество постов, молитв или добрых дел, т.е. нечто вроде пресловутых евритских "ицвот". Таким образом. восставшее против фарисейства христианство опять возвращалось к нему же. Но Церковь пошла дальше и додумалась брать "возмещение" деньгами, что получило название индульгенций. Но и это был еще не предел цинизма и в конце концов индульгенции стали продавать и за будущие грехи.
Естественно, все это "оправдывалось" некорректными ссылками на Писание. Так, если помним, еще Павел начал искривлять Учения Иисуса в том смысле, что верующему прощаются все его грехи, включая будущие. Ну, Павел крутил это и так и сяк, утверждая и это и противоположное, хотя и не до конца внятно. Точно также крутили это теологи и в средние века, только с еще большей амплитудой и противоречивостью. Вот, например, как выражался на сей предмет Иоанн Златоуст:
"Тело Христово - вот истинная и единственная жертва за наши грехи. Не только за те, которые прощены нам в прощении, но и за те, которые происходят с нами позднее по немощи плоти".
(Иоанн Златоуст. Гомилия о Книге Бытия, 2 (MPG, LIII83-84))
Правда, Златоуст говорит о прощении грехов "даром", по милости Божьей. Но Святая Церковь решила: чего ж добру пропадать, если кто-то, тем более грешник, чего-то получает, пусть платит.
Конечно, неверно было бы представлять средневековье, как сплошной мрак и такое искривление Учения Иисуса Христа, которое сводило его совсем на нет, делало тождественным скверным вариантом язычества или еще хуже их. Истина Учения пробивалась сквозь все искривления и даже в эту мрачную эпоху давала положительные результаты. Для того, чтобы видеть в правильном свете такие вещи, как религиозные войны, всевластие церкви и даже инквизиция, нужно не забывать, что не христианские народы жили в это же время никак не лучше и даже хуже. Везде шли войны, как религиозные, так и не религиозные, везде было засилье власти и власть силы и везде преследовали инакомыслящих. Христианское же учение давало по крайней мере духовную пищу рядовым верующим и прививало им хоть и искривленную Церковью, но все еще достаточно здоровую в основе мораль. Но не только. Несмотря на страшные ограничения, которые церковь наложила на право свободного толкования Учения, развития Учения происходило и прежде всего в сфере духа. Как я уже сказал, с одной стороны светлый дух Христа искажался кликушеством, юродствованием и т.п. Но одновременно были поиски и в сторону углубления духа, поднятия его на большую высоту, хотя и с оттенком мрачноватой экстатичности. Вот как писал, например, тот же Златоуст:
"Покаяние - это лекарство подавляющее грех, дар, сходящий с небес, восхитительная сила, благодать, превосходящая законы"
(Иоанн Златоуст. Гомилия о покаянии, VII, 1 (MPG XLIX, 323)
Проявление этой экстатичной, мрачноватой, но высокой духовности хорошо видны в готике средневековых костелов. Монастыри, которые с одной стороны были орудием папской власти, служили также очагами вынашивания, вызревания высокой духовности в удалении от мирской суеты.
Положительное влияние христианства проявилось в средневековую эпоху и в таком явлении как европейское рыцарство. Конечно, рыцарство не есть прямое порождение христианства. В том или инном виде оно существовало во многих странах в феодальный период их развития (например, самураи в Японии) и феодальными же отношениями в первую очередь и порождено. Верность и преданность сюзерену, скажем, не могут быть в демократическом обществе. Но европейское рыцарство имеет ряд черт, которыми оно обязано Христианству. Я уже не говорю о монахах-рыцарях, которые сочетали рыцарский кодекс чести с евангельской моралью. Но и светские рыцари, во-первых, были христиане, как и все в тогдашней Европе. Во-вторых, они не просто искали приключений, но ставили при этом себе вполне христианские цели: сражаться со злом, защищать добро. Рыцарский культ служения прекрасной даме и рыцарской дружбы также несет на себе следы влияния христианства. Конечно, рыцарская (по природе) дружба воспета еще Гомером, но в средневековой Европе, до Возрождения, влияние античной культуры было пренебрежимым.
Проникновение же античной культуры с началом Возрождения отразилось и на христианстве в целом и на толковании Учения. В университетах и в монастырях среди ученных монахов вновь был открыт Аристотель и стали применять его логику к толкованию Учения. Появилась школа так называемых схоластов с центром в Сорбонском Университете и с главной фигурой Фомой Аквинским. Их основная идея была в том, что не надо искать в Писании никаких вторых тем более тайных смыслов, не надо делать никаких кульбитов с буквами-цифрами, а надо понимать текст Писания в прямом буквальном смысле, применяя к нему логику, желательно аристотелевскую. Идея на первый взгляд хорошая и здравая. И она действительно позволила схоластам отбросить много всяких бредовых толкований с аллегориями вроде упомянутых, Барнабаса и Климента (Напомню запрет евреям есть свинину, аллегорически трактуемый Барнабасом, как запрет истинным христианам общаться с не истинными). Но не случайно имя схоластов стало нарицательным и именно они докатились до пресловутых дебатов на тему: сколько чертей может уместиться на конце иглы и логически "доказали", что ровно 80. Дело в том, что, во-первых, хотя логика Аристотеля и была необычайным достижением в создании метода рационального познания для своего времени, но она отнюдь не завершила построения этого метода (Этот метод в основных чертах завершен в 18-ом веке, хотя в явном и четком виде не был сформулирован до наших дней. Интересующихся этим вопросом отсылаю к циклу моих статей в журнале "Философские исследования" Љ3, 2000; Љ1, 2001 и Љ2, 2002). А во-вторых и главное, хотя Барнабас, Климент и иже с ними действительно видели аллегории там, где никаких аллегорий не было и в помине, но, как было уже показано, отнюдь не все в Писании можно понимать буквально. Это относится к таким местам, как описание процесса сотворения мира в Бытии, но особенно к чисто теологическим аспектам, вроде сущности Бога, Троицы, что из себя представляет Царство Небесное и т.п. Но именно на этом более всего сосредоточились схоласты.
Вот как пишет об этом Кальвин:
"Они (схоласты - мое), например, задаются вопросы, угодно ли Богу раскаяние в одном каком-нибудь грехе, если грешник упорствует во всех прочих. Или: достаточны ли для удовлетворения посылаемые Богом наказания".
(Жан Кельвин "Наставления в христианской вере" USA, том 2, книга 3, с.92)
Схоласты были весьма влиятельной школой и оказали сильное влияние на христианство в конце средних веков. Их сухое псевдорациональное умствование над вопросами, в которых рацио не приемлемо, где сфера чистого духа, привело к еще большему иссушению, обездушиванию Учения и самого христианства. Вот в таком состоянии западного христианства началась Реформация.
Обсуждения От Моисея до постмодернизма. Ч. 2. Христианство