Рассмотрим теперь оптимальную экономическую этику. Она привязана к строю, подобно тому, как привязана реаль¬ная экономическая этика в ее историческом развитии (т. е. силь¬но на ранних этапах человеческого общества и все слабее, на современных). Однако реальная мера эксплуатации, как правило, превышала оптимальную для соответствующего строя и бывало что и достаточно сильно. Причина этого в том, что власть обычно принадлежала эксплуататорам, а их групповой интерес, а тем более частный каждого из них, не совпадал с интересом всего общества. Кроме- того, предста¬вители эксплуататорских классов не всегда правильно пони¬мали и свой собственный интерес (точнее, почти всегда по¬нимали неправильно). Это доказано современными теориями капитализма, убедившими, что чрезмерно жестокая эксплуа¬тация не выгодна самим капиталистам и лучше создать ра¬бочим приемлемые условия труда и жизни и стимул к труду.
Что касается постулата «возлюби ближнего своего», т. е. характера человеческих отношений в обществе, то в опти¬мальной этике он привязан к строю гораздо меньше, чем в реальной. Это объясняется тем, что эгоистичность правящих классов приводила, как правило, к несправедливостям, не¬равенству и ущемлению достоинства угнетенных гораздо большему, чем было оптимально для соответствующего строя. Это, в дополнение к объективна!о существующему классовому антагонизму, порождало взаимную ненависть и неприязнь, что, как легко видеть, никак не увеличивало, а наоборот, уменьшало, качество жизни общества по сравнению с тем уровнем, который мог бы быть достигнут при том же строе, но при лучшей этике, в частности характере человеческих отношений.
Теперь приступим к влиянию среды естественной и тво¬римой и в первую очередь материального уровня на этику. Идея такого влияния близка марксизму: «Бытие определяет сознание». Семья нужна? была только, когда жить было ма¬териально трудно и мужчина и женщина вцеплялись друг в друга для взаимопомощи (мужчина нуждался в постирке штанов, а женщина в мужниной зарплате). Соответственно «Не воруй» это от бедности, а вот при коммунизме у всех будет все и посему не нужна будет соответствующая м-ораль, т. к. не будет причины воровать или не любить друг друга.
Подобных взглядов придерживаются и всевозможные технократические концепции, в основе которых мысль, что все человеческие беды и проблемы можно разрешить одним лишь научно-техническим прогрессом (ажник до выращива¬ния правильных людей в колбе с помощью генной инженерииной ге¬нетики)).
Для того, чтобы оценить влияние материальной среды на реальную этику, переведем марксистское «бытие опреде¬ляет сознание» на язык нашей модели. «Определяет Ссознание» это зна¬чит, что материальная сторона бытия влияет на наше отно¬шение к этическим постулатам. Действительно влияет, вопрос лишь как. Хорошо известно, что немало краж и прочих преступлений совершалось и совершается от нужды. Нужда толкает некоторых женщин на проституцию и т. п. Нужда также порождает с одной стороны озлобленность и жесто¬кость. Но с другой стороны та же нужда учит людей лучше ценить взаимную поддержку, дружбу, честность и придает значимость и содержание этим чувствам. С другой же сто¬роны, богатство и изобилие могут способствовать (и часто способствуют) пресыщению, равнодушию, жестокости. Неко¬торых людей избыток свободного времени, который может дать изобилие, приводит к скуке, к погоне за наслаждения¬ми, и, как следствие, к разврату и жестокости. Другим изо¬билие свободного времени дает возможность саморазвития, в том числе углубления и утончения чувств. Т. е. мы видим, что на реальные процессы принятия и изменения морали, материальное бытие безусловно влияет, хотя и не однознач¬но и иногда противоположно для разных людей.
Что касается оптимальной этики, то влияние со стороны материальной среды также существует, но не в такой сте¬пени, как на реальную и не в такой, как предполагает марк¬сизм. Рассмотрим его последовательно,, начиная с как влияетния уровеняь материальных благ в обществе на разные аспекты оптимальной морали.
Во-первых, как влияет материальный уровень на отноше¬ние общества к разности материального положения различ¬ных слоев его, т. е. на экономическую мораль? Для ответа на этот вопрос рассмотрим, как связана разность матери¬ального положения с различными параметрами функции ка¬чества жизни. С одной стороны эта разность безусловно способствует ощущению ущемленного достоинства у части общества, ощущениям зависти, отчуждения, ну и всему тому, что так хорошо описано Марксом, что мне и добавить нече¬го. С другой стороны, полное экономическое равенство не может быть достигнуто даже по Марксу вплоть до победы коммунизма. На всех же прочих этапах, включая социа¬лизм, экономическое неравенство необходимо, полезно об¬ществу в целом. Оно стимулирует производительность труда, инициативу и прогресс, без чего невозможно эффективное производство материальных благ и их рост, а значит и удов¬летворение физических потребностей членов общества. В результате мы приходим к выводу, что существует некая оптимальная мера разности материальных уровней людей в обществе. Превышение ее дает моральное право ущемленным бороться за сокращение разрыва, но требование материаль¬ного равенства является аморальным: его выполнение при¬вело бы к снижению жизненного уровня всего общества.
Общий уровень материальных благосостояния общества безусловно влияет на эту оптимальную меру, так как в полном соответствии с Марксом он связан (обратной связью) со способом произ¬водства, который диктует в определенной степени характер распределения. Однако эта зависимость существенна именно при низком общем материальном уровне. Поэтому с точки зрения Маркса экономически были оправданы для своего времени и капитализм и феодализм и даже рабовладение. И как Маркс ни ненавидел капиталистическую эксплуата¬ацию, тем более ту жестокую, которая была свойственна его времени, он и ее считал оправданной, а капиталистический этап развития необходимым до тех пор, пока не будут раз¬виты достаточно производительные силы, чтобы можно было строить социализм. Однако после того, как упомянутые силы соответствующим образом развиты, вовсе необязателен пе¬реход к социализму, а изменение меры эксплуатации и раз¬ности материального положения может быть, достигнуто и при капитализме, что и произошло в странах Запада. В то время, как победивший социализм привел к разнице мате¬риальных положений соизмеримой с современной капиталис¬тической, но к среднему материальному уровню существенно более низкому.
С ростом благосостояния в целом влияние материального уровня на оптимальную экономическую этику не только ос¬лабевает, но при достижении некого уровня практически пре¬кращается. Это объясняется тем, что существует минимально необходимая разница для стимулирования дальнейшего раз¬вития производства и роста материальных благ. Сегодня мы находимся в зоне этой разницы и есть немало случаев, ког¬да, перейдя ее, мы вынуждены вернуться назад.
Заметим, что материальная разница, а также разница общественных положений и тому подобное нужны не только для стимулирования производства. Они являются той разни¬цей потенциалов, которая порождает и обеспечивает игру жизни, ее увлекательность, вкус.
Влияние материального уровня общества на постулаты «Не убий» и «Не укради» в оптимальной морали мне пред¬ставляется существенным только" в случае острой нехватки жизненно необходимых материальных благ, прежде всего пищи. Тогда значение «Не укради» возрастает, поскольку кража представляет угрозу самому существованию тех, у кого украли. Значение «Не убий» падает из-за высокой ес¬тественной смертности, связанной с очень низким материаль¬ным, уровнем и это можно наблюдать у примитивных племен и народов. Для всех прочих уровней материального бла¬гополучия, влияние его изменения на указанные постулаты мне кажется несущественным. Кстати, никогда и ни при каком материальном уровне не возникнет; ситуации исчезно¬вения постулата «Не укради» из оптимальной морали, по¬скольку всегда будут вещи, которых на всех не хватает.
Рассмотрим теперь влияние материального уровня на по¬ловую мораль. Распространена точка зрения, что ограничения в этой области оправданы только суровой нуждой, при ко¬торой невозможно, скажем, растить детей вне семьи.
Нельзя отрицать корреляции между принимаемой поло¬вой моралью и материальным уровнем общества в истории человечества. Скажем, полигамные формы семьи — матриар¬хат и патриархат — существовали и существуют обычно, при очень низких материальных уровнях общества. С другой стороны, мак¬симальное освобождение от ограничений в половой морали происходило и происходит, как правило, в более или менее богатых обществах. Заметим, однако, что полное разрушение семьи не реализовывалось никогда и ни в каком обществе, за исключением непродолжительных экспериментов с не¬большими группами людей. Даже израйльские кибуцы, в части из кото¬рых освободили родителей от заботы о своих детях, на упразднение семьи все же не пошли. Не упразднили ее, как уже было сказано, ни советский социализм, ни даже сексу¬альная революция, хоть последняя здорово повредила и рас¬шатала ее (однако до полного устранения еще в высшей степени далеко, тем более, что сегодня на Западе, в част¬ности в Америке, намечается определенное встречное дви¬жение, вызванное пресыщением сексом и насилием).
Следует отметить еще одну сторону связи между реаль¬ной половой моралью и материальным уровнем общества, так сказать, обратную связь. Если развал половой морали (полное или почти полное освобождение от ее запретов) про¬исходил, как правило при достижении обществом высокого материального уровня, то свершившись он начинал разва¬ливать общество в целом, включая все моральные устои и приводя в конечном счете к его упадку, включая материаль¬ный. Эта тенденция никогда не реализовывалась в чистом виде, поскольку с одной стороны разрушение половой морали никогда и ни в каком обществе не было полным, а с другой в реальных исторических случаях развала и упадка всегда наличествовало несколько параллельно действующих факто¬ров. И все же эта связь кажется мне достаточно очевидной, чтобы можно было говорить о ней, не прибегая к подробно¬му историческому анализу, указав лишь в качестве наиболее иллюстративного примера, на конец римской империи.
Что касается оптимальной половой морали, то зависи¬мость ее от материального уровня также существует, но не совсем совпадает с наблюдаемой корреляционной и главное не соответствует представлению о том, что материальный уровень (вместе со строем) вполне определяют ее. Причина этого, как уже было сказано, в том, что оптимальная поло¬вая мораль базируется также и на внутренней природе че¬ловека и на неизменяемой природе общества. Для низких ступеней развития человеческого общества зависимость от материального уровня сильна и это хорошо показано Энгель¬сом в его «Происхождении семьи и частной собственности», - хотя он там и не пользуется понятием оптимальной морали. Но он достаточно убеждает нас в том, что скажем,, матри¬архальная и патриархальная формы семьи при соответствую¬щих уровнях и способах производства были необходимы для выживания рода. А уж коль для выживания, то, естественно, оптимальны в нашей модели.,
Для более высоких ступеней развития проблема физичес¬кого выживания (продолжения рода) перестает быть связана с крепостью семьи и, следовательно, половой моралью вооб¬ще. Зависимость между оптимальной половой моралью и ма¬териальным уровнем продолжает существовать, но уже не столь определяющая как раньше. Она также обусловлена заботой и долгом перед детьми, но теперь это уже не связа¬но с выживанием рода в целом. Содержание этого долга и, соответственно, степень аморальности нарушения его меня¬ются в зависимости от материального уровня общества, а также его организованности (социальная помощь, детские учреждения и т. п.). Развал семьи в условиях бедного крес¬тьянского хозяйства в феодальном обществе все еще ставил под угрозу жизнь детей, не говори о физических страданиях (хотя уже не в такой степени, как во времена матриархата и патриархата). В то время как в современном промышлен-нно развитом обществе с соответственным уровнем социаль¬ной организации это означает лишь ухудшение материально¬го уровня, возможностей будущего успеха и моральную травму. Таким образом, степень аморальности развода в оп¬тимальной этике будет разной для этих двух случаев. Соот¬ветственно - и для супружеской измены, зв той мере, в какой она может приводить к разводу. Однако заметим, что ни при каком уровне материального развития общества неоп¬равданный развод при наличии детей не будет вполне мо¬рален, и степень его аморальности будет тем меньше зави-. сеить от дальнейшего роста материального уровня, чем; боль¬ший уровень уже достигнут. Это объясняется тем, что моральная травма детей неустранима сч помощью материаль¬ных благ и поскольку характер человеческих отношений в богатом обществе может быть, в частности, более жестоким, чем в бедном, то травма может быть и большей, т. к. она связана ,и с характером отношений в обществе в целом. Не¬оправданный развод не будет никогда вполне морален и по причине внутренней природы человека, т. е. даже в рамках этики индивидуального оптимума, поскольку страдает живая связь между родителями и детьми (по крайней мере с одним из родителей).
Что я имею в виду под неоправданным разводом и в ка¬ком смысле можно говорить о морально оправданном? Как я уже писал в ' начале, не только в случае развода, но и в любом другом, совершение какого-то аморального самого по себе действия может оказаться моральным в силу обстоя¬тельств таких, что не совершение приведет к худшим послед¬ствиям. Это соизмерение моральных последствий действия и не действия составляет основу многих драматических колли¬зий жизни, известных каждому из опыта и литературы. Что касается развода, то оправданием для него, во всяком слу¬чае, в современном обществе и при соответствующем достат¬ке, может быть характер отношений родителей, такой, что дети пострадают от продолжения брака больше, чем при разводе (с учетом страдания самих родителей тоже).
Возвращаясь к влиянию материального уровня на поло¬вую мораль, замечу, что, исходя из определения, я не вижу, чтобы другие аспекты ее: отношение к проституции, оргиям, сексуальным отклонениям, кровосмесительству и т. п., были как либо связаны с этим уровнем. Таким образ/ом, оптималь¬ная половая мораль лишь в определенных частях зависит от благосостояния общества, причем и в этих случаях она сильно зависит от него лишь тогда, когда происходит борь¬ба непосредственно за выживание рода. Для уровня же современных промышленно развитых стран отношение к раз¬воду и внебрачным связям также уже мало связаны с даль¬нейшим обогащением.
Перейдем теперь к влиянию прочих факторов естествен¬ной и творимой среды на оптимальную этику, а также заяв¬лению технократов, что научно-технический прогресс решит все человеческие проблемы. Замечу, что научно-технический прогресс создал много проблем, которых раньше человечест¬во не имело: и угрозу истребления в атомной войне, и опас¬ность нарушения экологического равновесия, и оторванность человека от природы и естественного образа жизни, чрез¬мерную скученность и т. д. Я не против научно-технического прогресса. Я хочу лишь сказать, что всех проблем он не ре¬шает, а его бурное свершение в наши дни настоятельно тре¬бует решения человеческих проблем, в том числе и создан¬ных самим прогрессом или обостренных им, решения с по¬мощью старых добрых человеческих, сиречь гуманитарных наук и прежде всего философии и, в частности, правильной этической теории. Потому как моральное одичание и без того диких племен и моральное одичание современного че¬ловечества с его атомными игрушками — это не одно и то же.
С другой стороны распространено мнение, что научно-технический прогресс виновен во всех бедах современного общества и, прежде всего, в росте преступности и деморали¬зации. Принято объяснять сексуальную революцию .и порожденный ею бардак научно-техническим прогрессом и его последствиями-, что именуется словом «модернизация», призванным очевидно объяснить все и вся.
Чем отличаются условия жизни в современном промыш¬ленно и научно развитом обществе от прошлых веков? Прежде всего, высоким уровнем благосостояния, влияние че¬го рассмотрено выше. Далее, это увеличением свободного от производительного труда времени. Затем, увеличением психи¬ческих и эмоциональных нагрузок с одновременным сниже¬нием физических,. Это связанно как с изменением характера производства, так и образа жизни вне работы. Я имею в виду средства транспорта и телефон, снизившие необходи¬мость ходить пешком, механизацию домашнего труда, появ¬ление развлечений в виде радио, кино и телевидения, кото¬рые способны как разгружать, так и нагружать психику, рост шума. Еще это оторванность человека! в больших горо¬дах от природы, подверженность его влиянию разнообраз¬нейших культур и течений, благодаря небывалому развитию средств информации. По этой причине появляется ощущение причаст¬ности ко всему на земле и одновременно отчужденности от окружающих людей из-за уменьшения прямой и непосред¬ственной зависимости в их поддержке, замененной заботой безликих общественных институтов, и благодаря общению с телевизором и т. п. Наконец, это информационный взрыв, поте¬рянность, беспомощность человека в море информации, при¬водящая к тому, что вместо глубокого усвоения одной куль¬туры получается поверхностное знакомство с разными, с разрывом духовных и культурных традиций, с отсутствием преемственности, с заменой духовной культуры синтетичес¬кой цивилизацией.
Проследить корреляцию между всеми этими факторами и реальной эволюцией этики представляется затруднитель¬ным из-за краткости исторического периода, на котором они успели проявить себя. Поэтому нам остается только рассмот реть, как научно-технический прогресс и вызванные им из¬менения условий жизни общества могут деформировать по¬нятие этичного в оптимальной этике.
С этой точки зрения решительно не видно, чтобы мораль¬ность постулатов «Не убий», «Не укради» и «Возлюби ближ¬него своего» была прямо связана с уменьшением занятости, ростом шума, информационным взрывом и т. п. Опосред-ственованную связь можно усмотреть и ее таки усматривают и на ней таки настаивают те, которые объясняют деморализа¬цию современною общества научно-техническим прогрессом и его последствиями. А именно, модернизация жизни приво¬дит к отчужденности, отчужденность изменяет наше отно¬шение к ценности жизни других людей (и надо сказать, на¬шей собственной тоже) и, как следствие, изменяет представление о степени аморальности убийства, кражи, клеветы, обмана и т. д.
Прежде всего, остановимся на том, в какой степени уве¬личение отчужденности в наши дни действительно обуслов¬лено научно-техническим прогрессом и связанными с ним изменениями условий жизни. С одной стороны, эти изменен¬ные условия безусловно способствуют отчужденности и из-за упомянутого уменьшения зависимости людей в дружеской помощи друг друга, и из-за того, что телевидение и кино заменили отчасти формы живого общения. (Исчезли прыжки вокруг костра и вождение хороводов). Но с другой стороны увеличение свободного времени увеличило физическую воз¬можность общения людей вне работы, что компенсирует влия¬ние кино и телевидения. (Бутылка водки на троих не исчезла и даже, кажется, возросла). Увеличение свободного времени вместе с техническими возможностями, созданными прогрес¬сом, обеспечивает также гораздо большую, чем раньше, воз¬можность выражать себя во всякиех увлечениях и хобби вне работы и порождает общность занятий и эмоциональных привязанностей, действующую прямо противоположно отчуж¬денности. Чего стоит одно только увлечение футболом, и вообще спортом, которое порождает взрывы коллективных и даже общенациональных эмоций, соизмеримых разве что с победой на войне в былые времена.
Кроме того, рассматривая рост отчужденности в современ¬ном обществе, мы не имеем никаких оснований привязывать его только к научно-техническому прогрессу и изменяемым им условиям жизни, отвлекаясь от воздействия «новой мен-тальности», которая, опираясь на «высоконаучные» теории уговорила нас, что «все относительно», а «человек — раб своих инстинктов». Поэтому это еще вопрос, способствует ли вообще научно-технический прогресс росту отчужденности или даже наоборот, не*о даже если и способствует, то уж во всяком случае не в такой мере, как это пытаются предста¬вить те, кто хочет объяснить им все беды современного об¬щества.
Главное же, что отчужденность влияет на осознанное от¬ношение людей к постулатам этики, т. е. на выработку ре¬альной морали, но это не значит, что она влияет на внут¬реннюю природу человек^а или те общественные связи, кото¬рые определяют положение" постулатов «Не убий», «Не укради» и «Возлюби ближнего своего» в оптимальной этике. Последнего ниоткуда не видно, поэтому нет оснований счи¬тать, что в этой части оптимальная мораль зависима хоть сколько-нибудь от изменяемой человеком среды.
Связь экономической этики со средой и прогрессом может происходить только через материальный уровень и распреде¬ление благ, что мы уже рассмотрели выше.
Остается половая мораль. Здесь помимо материального уровня, нужно учесть еще влияние возросшего свободного времени, порождающее проблему скуки, и влияние возрос¬ших психических нагрузок, при недостатке физических. И то и другое часто принимается за основание для пересмотра половой морали в сторону полного или частичного снятия ограничений под тем предлогом, что это решает проблему скуки и дает психическую разрядку. Последнее утверждение особенно ба¬зируется на фрейдизме, который все беды человечества вывел из моральных запретов в половой сфере.
Что касается проблемы скуки, то, как было сказано выше», научно-технический прогресс не только высвобождает время человека от производительной деятельности, но и создает возможности, каких не было раньше для заполнения его. Ну а главное, нужно еще в высшей степени доказывать, что сек¬суальная революция привела к большей увлекательности жизни, а не наоборот. Можно привести огромное количество свидетельств, опубликованных в печати в виде исповедей и наблюдений, показывающих, что половая неразборчивость приводит к опустошенности и даже отвращению не только к жизни, но и к себе. По сути, для многих половых револю¬ционеров, увлекательна лишь сама игра в революционность, избранность, противостояние общепринятому (объявляемому, естественно, пошлым только потому, что оно общепринято). Но эта игра пропадает, как только новая революционная мо¬раль принимается всем обществом. Кроме того, есть увле¬кательность в соблазнении женщины, которая сопротивляется этому из-за внутренних моральных запретов. Ну, а если этих запретов нет? Ну что увлекательного в картинке, которую мне довелось наблюдать на центральной автобусной станции в Иерусалиме: стоит тип, которого не знаю и какому полу следует отнести, и хватает всех проходящих не только жен¬щин, но и мужчин с предложением пойти и переспать с ним и надо полагать пойдет с любой и любым, которые согла¬сятся. Не приближается ли увлекательность подобной поло¬вой жизни к оананйизму? При этом я уже не говорю о" чело¬веческом достоинстве, уважении и самоуважении, об образе Бога в человеке, а ведь все это, кажется, тоже входит в рассматриваемую нами целевую функцию.
Что касается психических нагрузок и разгрузок и даже психических заболеваний, как следствия моральных запретов, то эта работа не место для развернутой полемики с Фрейдом (чему должна быть посвящена отдельная книга). Я хочу от¬метить лишь тот маленький факт, что в стране, где сексу¬альная революция достигла наибольших результатов (США), количество «психов», т. е. людей пользующихся услугами психиатров, составляет почти половину населения. Конечно, это можно отнести и за счет роста медицинского, в частности психиатрического обслуживания, но тяжело отнести только на этот счет. Можно высказать пока предварительное (до разбора фрейдизма) предположение, что если в каких-то случаях снятие моральных запретов в половой сфере и по¬могает человеку выйти из психологического кризиса,, то при этом оно отнюдь не обязательно уменьшает психологические нагрузки на связанных с ним людей (этого, судя по всему, Фрейд и не рассматривал). Поэтому, а также из-за влияния связей внутренней природы человека, вовсе не гарантирова¬но, что, в конечном счете, жизнь этого человека, в смысле его психики, сложится лучше, чем если бы он пошел по более трудному пути, пытаясь преодолеть кризис без нарушения моральных запретов. Тем более это неочевидно для всего общества. (Скорее очевидно обратное). После всего, заме¬тим, что когда речь идет о половой морали в оптимальной этике, это не значит, что речь идет о домостроевской морали, далеко отошедшей от оптимальной в противоположную сто¬рону, сторону чрезмерного ограничения и подавления не только физиологических потребностей человека, но и очень важных духовных потребностей, как то потребность в выборе и в любви.
Все же есть один пункт, в котором научно-технический прогресс внес безусловную поправку в оптимальную половую мораль, ну и само собой повлиял на современную реальную. Изобретение противозачаточных средств разрубило обяза¬тельность, т. е. независимость от участников, связи полового акта с рождением детей. Связь эта играла значительную, если не решающую роль в запрете внебрачных половых от¬ношений в истории реальной морали и она же является на¬иболее существенным основанием для включения этого зап¬рета в оптимальную мораль. Кроме того, через эту связь осуществлялось в эпоху до изобретения противозачаточных средств влияние материального уровня на степень амораль¬ности внебрачных отношений. Чем тяжелей была судьба вне¬брачных детей, тем аморальнее было рисковать их рожде¬нием.
На сегодня наблюдаются также попытки, ссылаясь на изобретение противозачаточных средств, ревизовать один из строжайших запретов половой морали — кровосмесительство. Ревизия строится на предположении, что единственной при¬чиной для этого запрета был высокий процент рождения уродов в генеоалогически близких браках. И, коль скоро по¬явились противозачаточные средства, то почему бы отцам не баловаться со своими дочерьми и т. п. «Непонятно почему кровосмесительство во все времена и у всех народов было так строго запрещено, что каралось почти исключительно смертной казнью», — пишет один из адептов сексуального освобождения (см. статью о кровосмесительстве в израйльской газете «Маарив» от 27.7.79). Ну, действительно с мозгами, вывихнутыми «но¬вой ментальностью», где уж понять.
Прежде всего, можно ли, вообще, сколь либо всерьез отно¬сить происхождение этого запрета за счет повышения про¬цента уродов, рождающихся при близких браках? Так ли уж велико это увеличение, чтобы оно было замечено и принято во внимание еще в древнейшие времена? Вот, например, об¬щина самаритян примерно две тысячи лет просуществовала (и продолжлает существовать поныне) без смешения в бра¬ках с другими народами. При этом число ее членов в течениие столетий колебалось в пределах от нескольких десятков до нескольких сотен. Легко себе представить, какое число 'близ¬ких по крови браков совершалось в течении примерно 100 поколений самаритян, особенно, если учесть, что в числе этих десятков и сотен людей был нормальный процент ста¬риков, детей и просто людей уже женатых. А дабы, не напря¬гать воображения можно получить ответ и из уст самих са¬маритян ныне живущих. И, тем не менее, поверхностный взгляд на эту группу не обнаруживает никаких существенных внешних отличий от прочих обитателей нашей планеты. Ко¬нечно, тщательный медицинско - статистический анализ чего- нибудь там нашел бы. Но ведь народы, почти всегда и все осуждав¬шие кровосмешение, как самый страшный" грех, вовсе не всегда имели современную медицину и статистику. Более того, на рождение уродов в древние времена гораздо сильнее влияли другие факторы, такие как голод и физические лише¬ния, всевозможные болезни, особенно эпидемические и т. д., так что влияние кровосмесительства на вырождение тем бо¬лее было тяжело вычислитьпроследить. Наконец, алкоголизм, половые излишества и венерические заболевания приводили и приво¬дят, к количеству врожденных дефектов совершенно несоиз¬меримому с онным от кровосмешения. И поныне есть места сильного распространения алкоголизма вроде некоторых ра¬бочих городков Сибири, в которых больше половины детей рождается уродами. Тем не менее, ни алкоголизм, ни поло¬вые излишества, ни венерические заболевания не осуждались нигде и никогда так строго, как почти везде и всегда в прош¬лом кровосмесительство. Более того, у подавляющего боль¬шинства стран и народов алкоголизм вообще почти не осуж¬дается и есть народы, у которых он окутан тем или иным ореолом романтики.
А как объяснили бы приземистые духом «новоментальцы» по уши утонувшие в физиологии и не желающие видеть соб¬ственно человеческой природы в человеке, почти столь же суровые осуждение и запрет у всех народов* всех времен на гомосексуализм и скотоложество? Ведь от них дети как будто не рождаются?
Духовная или собственно человеческая природа человека играют значительную роль во всей морали, недоучет чего является, кстати, общей ошибкой марксизма и экзеистенциа-лизма. Особенно существенную роль она играет в половой морали. Что же касается кровосмешения и сексуальных от¬клонений, то здесь человеческая природа человека играет ре¬шающую роль. Духовные потребности так сильны в человеке, что требуют объяснения не то, почему они привели к выше¬упомянутым запретам, а то, почему это перестало быть оче¬видным большому количеству людей сегодня. Признание, легитимизация кровосмесительных связей разрушает весь строй отношений родителей -'сс детьми в обществе, лишает его одухотворенности, возвышенной человечности, а в человечес¬кой природе есть потребность в нихэтом. Даже у многих высших животных не приняты половые связи между родителями и детьми. Сука, например, не проявляющая, казалось бы, ни¬каких родительских чувств к своему взрослому сыну, тем не менее, никогда не вступит с ним в половую связь. Аналогично легитимизация гомосексуализма и скотоложества лишает че¬ловека уважения к себе, причем это касается всех членов общества, в котором такая легитимизация происходит.
Итак, за исключением изобретения противозачаточных средств, влияние научно-технического прогресса и иже с ним на оптимальную половую мораль не может считаться дока¬занным и, если оно есть, то незначительно, и не является ос¬нованием для радикальных изменений в этой области.
Подведем итог всей теме зависимости оптимальной и ре¬альной морали от общественного строя и внешних условий.
Постулаты «Не убий» и «Не укради» практически не свя¬заны ни со строем, ни со способом управления, ни с матери¬альным уровнем общества, ни с последствиями научно-техни¬ческого прогресса. Они проявили высокую устойчивость во всей реальной эволюции человеческой морали.
Разумеется, речь идет о морали общества в целом, а не отдельных антиобщественных групп вроде преступного мира, в котором воровство и убийство вполне моральны. Имеется в виду также только осознание этики большинством членов общества, а не ее исполнение, т. е. то, что большинство полагает за желанную норму, но не обязательно выполняет. И, наконец, вышесказанное касается только отношений людей внутри общества, но не к инородцам и чужеземцам. Послед¬нее особенно существенно для стадии диких племен, у, кото¬рых никакие ограничения морали, включая «Не убий» не распространяются на «чужих». Но даже в современном мире, когда межгосударственные связи необычайно возросли вслед¬ствие торговли, сотрудничества в науке и промышленности, обмена культурой и туризма, межгосударственная мораль за¬метно отличается от просто морали.
Экономическая этика и оптимальная и реальная сущест¬венно связана с общественным строем и материальным уров¬нем. Однако оптимальная тем меньше зависит от них, чем выше благосостояние, и в условиях современного промыш-ленно развитого общества дальнейшее изменение материаль¬ного уровня мало влияет на нее.
«Возлюби ближнего своего», т. е. характер человеческих отношений, сильно менялся на протяжении истории. Но в оптимальной этике этот постулат связан лишь в некоторой степени со строем и материальным уровнем (в той мере, в какой он связан с экономической этикой). И, как экономи¬ческая этика, в современных развитых странах он освобож¬дается от этой зависимости, а также и в прошлом никогда ею полностью не определялся.
Половая мораль наиболее претерпевала превращения за время цивилизации. Однако в большинстве аспектов трудно проследить ее корреляцию с другими. изменяемыми парамет¬рами модели: строем, управлением, материальным уровнем, научно-техническим прогрессом. Что касается оптимальной половой этики, то было показано, что в некоторых моментах, как например, отношение к разводу, она зависит от матери¬ального и социального уровня общества (сильно для бедных и слабее для современных развитых стран). В другом аспек¬те—отношение к внебрачным связям — она оказалась изме¬ненной изобретением противозачаточных средств. В осталь¬ном, нет оснований считать ее существенно зависящей от упо¬мянутых параметров.
Во всей той мере, в какой оптимальная мораль не зависит от переменных параметров, она определяется только постоян¬ными: внутренней природой человека и неизменяемыми об¬щественными связями. Как именно определяется, это отчасти было уже рассмотрено по ходу варьирования. Подробный анализ, базирующийся на пристальном изучении внутренней природы и неизменных общественных связей, может соста¬вить содержание многих объемистых исследований. Цель мо¬ей работы — дать лишь общую картину и метод исследова¬ния, показав заодно, в чем ошибочность основных ныне су¬ществующих подходов.
В заключение я ухочу остановиться на значимости этичес¬кой теории для общества, на примерах тех трагических последствий, к ко¬торым приводили ошибки в ней в человеческой истории.
Сталинские лагеря и истребление 40—60 миллионов не¬винных людей явились следствием замены- марксизмом спра¬ведливости вообще пролетарской справедливостью.
Вторая мировая война с гибелью 40 миллионов людей, с сознательным истреблением 6 миллионов евреев, с неисчис¬лимыми бедствиями для всех народов Европы и немецкого прежде всего, явилась следствием того, что этот народ при¬нял фашизм и его моральную теорию, основанную на культе сильной личности, которой все можно, и на культе избранного народа, состоящего целиком из сильных личностей.
Наконец, необычная бездуховность, отчуждение, неуваже¬ние к Человеку, характеризующее современную жизнь За¬падного общества, приведшие к ощущениям разочарования, безразличия и безнадежности, несмотря на высокий, как ни¬когда, жизненный уровень и возможности развлечения даруе¬мые техникой, является следствием так называемой «новой ментальности», базирующейся на экзистенциализме с его от¬рицанием морали и проповедью неограниченной свободы.
Что касается постулата «возлюби ближнего своего», т. е. характера человеческих отношений в обществе, то в опти¬мальной этике он привязан к строю гораздо меньше, чем в реальной. Это объясняется тем, что эгоистичность правящих классов приводила, как правило, к несправедливостям, не¬равенству и ущемлению достоинства угнетенных гораздо большему, чем было оптимально для соответствующего строя. Это, в дополнение к объективна!о существующему классовому антагонизму, порождало взаимную ненависть и неприязнь, что, как легко видеть, никак не увеличивало, а наоборот, уменьшало, качество жизни общества по сравнению с тем уровнем, который мог бы быть достигнут при том же строе, но при лучшей этике, в частности характере человеческих отношений.
Теперь приступим к влиянию среды естественной и тво¬римой и в первую очередь материального уровня на этику. Идея такого влияния близка марксизму: «Бытие определяет сознание». Семья нужна? была только, когда жить было ма¬териально трудно и мужчина и женщина вцеплялись друг в друга для взаимопомощи (мужчина нуждался в постирке штанов, а женщина в мужниной зарплате). Соответственно «Не воруй» это от бедности, а вот при коммунизме у всех будет все и посему не нужна будет соответствующая м-ораль, т. к. не будет причины воровать или не любить друг друга.
Подобных взглядов придерживаются и всевозможные технократические концепции, в основе которых мысль, что все человеческие беды и проблемы можно разрешить одним лишь научно-техническим прогрессом (ажник до выращива¬ния правильных людей в колбе с помощью генной инженерииной ге¬нетики)).
Для того, чтобы оценить влияние материальной среды на реальную этику, переведем марксистское «бытие опреде¬ляет сознание» на язык нашей модели. «Определяет Ссознание» это зна¬чит, что материальная сторона бытия влияет на наше отно¬шение к этическим постулатам. Действительно влияет, вопрос лишь как. Хорошо известно, что немало краж и прочих преступлений совершалось и совершается от нужды. Нужда толкает некоторых женщин на проституцию и т. п. Нужда также порождает с одной стороны озлобленность и жесто¬кость. Но с другой стороны та же нужда учит людей лучше ценить взаимную поддержку, дружбу, честность и придает значимость и содержание этим чувствам. С другой же сто¬роны, богатство и изобилие могут способствовать (и часто способствуют) пресыщению, равнодушию, жестокости. Неко¬торых людей избыток свободного времени, который может дать изобилие, приводит к скуке, к погоне за наслаждения¬ми, и, как следствие, к разврату и жестокости. Другим изо¬билие свободного времени дает возможность саморазвития, в том числе углубления и утончения чувств. Т. е. мы видим, что на реальные процессы принятия и изменения морали, материальное бытие безусловно влияет, хотя и не однознач¬но и иногда противоположно для разных людей.
Что касается оптимальной этики, то влияние со стороны материальной среды также существует, но не в такой сте¬пени, как на реальную и не в такой, как предполагает марк¬сизм. Рассмотрим его последовательно,, начиная с как влияетния уровеняь материальных благ в обществе на разные аспекты оптимальной морали.
Во-первых, как влияет материальный уровень на отноше¬ние общества к разности материального положения различ¬ных слоев его, т. е. на экономическую мораль? Для ответа на этот вопрос рассмотрим, как связана разность матери¬ального положения с различными параметрами функции ка¬чества жизни. С одной стороны эта разность безусловно способствует ощущению ущемленного достоинства у части общества, ощущениям зависти, отчуждения, ну и всему тому, что так хорошо описано Марксом, что мне и добавить нече¬го. С другой стороны, полное экономическое равенство не может быть достигнуто даже по Марксу вплоть до победы коммунизма. На всех же прочих этапах, включая социа¬лизм, экономическое неравенство необходимо, полезно об¬ществу в целом. Оно стимулирует производительность труда, инициативу и прогресс, без чего невозможно эффективное производство материальных благ и их рост, а значит и удов¬летворение физических потребностей членов общества. В результате мы приходим к выводу, что существует некая оптимальная мера разности материальных уровней людей в обществе. Превышение ее дает моральное право ущемленным бороться за сокращение разрыва, но требование материаль¬ного равенства является аморальным: его выполнение при¬вело бы к снижению жизненного уровня всего общества.
Общий уровень материальных благосостояния общества безусловно влияет на эту оптимальную меру, так как в полном соответствии с Марксом он связан (обратной связью) со способом произ¬водства, который диктует в определенной степени характер распределения. Однако эта зависимость существенна именно при низком общем материальном уровне. Поэтому с точки зрения Маркса экономически были оправданы для своего времени и капитализм и феодализм и даже рабовладение. И как Маркс ни ненавидел капиталистическую эксплуата¬ацию, тем более ту жестокую, которая была свойственна его времени, он и ее считал оправданной, а капиталистический этап развития необходимым до тех пор, пока не будут раз¬виты достаточно производительные силы, чтобы можно было строить социализм. Однако после того, как упомянутые силы соответствующим образом развиты, вовсе необязателен пе¬реход к социализму, а изменение меры эксплуатации и раз¬ности материального положения может быть, достигнуто и при капитализме, что и произошло в странах Запада. В то время, как победивший социализм привел к разнице мате¬риальных положений соизмеримой с современной капиталис¬тической, но к среднему материальному уровню существенно более низкому.
С ростом благосостояния в целом влияние материального уровня на оптимальную экономическую этику не только ос¬лабевает, но при достижении некого уровня практически пре¬кращается. Это объясняется тем, что существует минимально необходимая разница для стимулирования дальнейшего раз¬вития производства и роста материальных благ. Сегодня мы находимся в зоне этой разницы и есть немало случаев, ког¬да, перейдя ее, мы вынуждены вернуться назад.
Заметим, что материальная разница, а также разница общественных положений и тому подобное нужны не только для стимулирования производства. Они являются той разни¬цей потенциалов, которая порождает и обеспечивает игру жизни, ее увлекательность, вкус.
Влияние материального уровня общества на постулаты «Не убий» и «Не укради» в оптимальной морали мне пред¬ставляется существенным только" в случае острой нехватки жизненно необходимых материальных благ, прежде всего пищи. Тогда значение «Не укради» возрастает, поскольку кража представляет угрозу самому существованию тех, у кого украли. Значение «Не убий» падает из-за высокой ес¬тественной смертности, связанной с очень низким материаль¬ным, уровнем и это можно наблюдать у примитивных племен и народов. Для всех прочих уровней материального бла¬гополучия, влияние его изменения на указанные постулаты мне кажется несущественным. Кстати, никогда и ни при каком материальном уровне не возникнет; ситуации исчезно¬вения постулата «Не укради» из оптимальной морали, по¬скольку всегда будут вещи, которых на всех не хватает.
Рассмотрим теперь влияние материального уровня на по¬ловую мораль. Распространена точка зрения, что ограничения в этой области оправданы только суровой нуждой, при ко¬торой невозможно, скажем, растить детей вне семьи.
Нельзя отрицать корреляции между принимаемой поло¬вой моралью и материальным уровнем общества в истории человечества. Скажем, полигамные формы семьи — матриар¬хат и патриархат — существовали и существуют обычно, при очень низких материальных уровнях общества. С другой стороны, мак¬симальное освобождение от ограничений в половой морали происходило и происходит, как правило, в более или менее богатых обществах. Заметим, однако, что полное разрушение семьи не реализовывалось никогда и ни в каком обществе, за исключением непродолжительных экспериментов с не¬большими группами людей. Даже израйльские кибуцы, в части из кото¬рых освободили родителей от заботы о своих детях, на упразднение семьи все же не пошли. Не упразднили ее, как уже было сказано, ни советский социализм, ни даже сексу¬альная революция, хоть последняя здорово повредила и рас¬шатала ее (однако до полного устранения еще в высшей степени далеко, тем более, что сегодня на Западе, в част¬ности в Америке, намечается определенное встречное дви¬жение, вызванное пресыщением сексом и насилием).
Следует отметить еще одну сторону связи между реаль¬ной половой моралью и материальным уровнем общества, так сказать, обратную связь. Если развал половой морали (полное или почти полное освобождение от ее запретов) про¬исходил, как правило при достижении обществом высокого материального уровня, то свершившись он начинал разва¬ливать общество в целом, включая все моральные устои и приводя в конечном счете к его упадку, включая материаль¬ный. Эта тенденция никогда не реализовывалась в чистом виде, поскольку с одной стороны разрушение половой морали никогда и ни в каком обществе не было полным, а с другой в реальных исторических случаях развала и упадка всегда наличествовало несколько параллельно действующих факто¬ров. И все же эта связь кажется мне достаточно очевидной, чтобы можно было говорить о ней, не прибегая к подробно¬му историческому анализу, указав лишь в качестве наиболее иллюстративного примера, на конец римской империи.
Что касается оптимальной половой морали, то зависи¬мость ее от материального уровня также существует, но не совсем совпадает с наблюдаемой корреляционной и главное не соответствует представлению о том, что материальный уровень (вместе со строем) вполне определяют ее. Причина этого, как уже было сказано, в том, что оптимальная поло¬вая мораль базируется также и на внутренней природе че¬ловека и на неизменяемой природе общества. Для низких ступеней развития человеческого общества зависимость от материального уровня сильна и это хорошо показано Энгель¬сом в его «Происхождении семьи и частной собственности», - хотя он там и не пользуется понятием оптимальной морали. Но он достаточно убеждает нас в том, что скажем,, матри¬архальная и патриархальная формы семьи при соответствую¬щих уровнях и способах производства были необходимы для выживания рода. А уж коль для выживания, то, естественно, оптимальны в нашей модели.,
Для более высоких ступеней развития проблема физичес¬кого выживания (продолжения рода) перестает быть связана с крепостью семьи и, следовательно, половой моралью вооб¬ще. Зависимость между оптимальной половой моралью и ма¬териальным уровнем продолжает существовать, но уже не столь определяющая как раньше. Она также обусловлена заботой и долгом перед детьми, но теперь это уже не связа¬но с выживанием рода в целом. Содержание этого долга и, соответственно, степень аморальности нарушения его меня¬ются в зависимости от материального уровня общества, а также его организованности (социальная помощь, детские учреждения и т. п.). Развал семьи в условиях бедного крес¬тьянского хозяйства в феодальном обществе все еще ставил под угрозу жизнь детей, не говори о физических страданиях (хотя уже не в такой степени, как во времена матриархата и патриархата). В то время как в современном промышлен-нно развитом обществе с соответственным уровнем социаль¬ной организации это означает лишь ухудшение материально¬го уровня, возможностей будущего успеха и моральную травму. Таким образом, степень аморальности развода в оп¬тимальной этике будет разной для этих двух случаев. Соот¬ветственно - и для супружеской измены, зв той мере, в какой она может приводить к разводу. Однако заметим, что ни при каком уровне материального развития общества неоп¬равданный развод при наличии детей не будет вполне мо¬рален, и степень его аморальности будет тем меньше зави-. сеить от дальнейшего роста материального уровня, чем; боль¬ший уровень уже достигнут. Это объясняется тем, что моральная травма детей неустранима сч помощью материаль¬ных благ и поскольку характер человеческих отношений в богатом обществе может быть, в частности, более жестоким, чем в бедном, то травма может быть и большей, т. к. она связана ,и с характером отношений в обществе в целом. Не¬оправданный развод не будет никогда вполне морален и по причине внутренней природы человека, т. е. даже в рамках этики индивидуального оптимума, поскольку страдает живая связь между родителями и детьми (по крайней мере с одним из родителей).
Что я имею в виду под неоправданным разводом и в ка¬ком смысле можно говорить о морально оправданном? Как я уже писал в ' начале, не только в случае развода, но и в любом другом, совершение какого-то аморального самого по себе действия может оказаться моральным в силу обстоя¬тельств таких, что не совершение приведет к худшим послед¬ствиям. Это соизмерение моральных последствий действия и не действия составляет основу многих драматических колли¬зий жизни, известных каждому из опыта и литературы. Что касается развода, то оправданием для него, во всяком слу¬чае, в современном обществе и при соответствующем достат¬ке, может быть характер отношений родителей, такой, что дети пострадают от продолжения брака больше, чем при разводе (с учетом страдания самих родителей тоже).
Возвращаясь к влиянию материального уровня на поло¬вую мораль, замечу, что, исходя из определения, я не вижу, чтобы другие аспекты ее: отношение к проституции, оргиям, сексуальным отклонениям, кровосмесительству и т. п., были как либо связаны с этим уровнем. Таким образ/ом, оптималь¬ная половая мораль лишь в определенных частях зависит от благосостояния общества, причем и в этих случаях она сильно зависит от него лишь тогда, когда происходит борь¬ба непосредственно за выживание рода. Для уровня же современных промышленно развитых стран отношение к раз¬воду и внебрачным связям также уже мало связаны с даль¬нейшим обогащением.
Перейдем теперь к влиянию прочих факторов естествен¬ной и творимой среды на оптимальную этику, а также заяв¬лению технократов, что научно-технический прогресс решит все человеческие проблемы. Замечу, что научно-технический прогресс создал много проблем, которых раньше человечест¬во не имело: и угрозу истребления в атомной войне, и опас¬ность нарушения экологического равновесия, и оторванность человека от природы и естественного образа жизни, чрез¬мерную скученность и т. д. Я не против научно-технического прогресса. Я хочу лишь сказать, что всех проблем он не ре¬шает, а его бурное свершение в наши дни настоятельно тре¬бует решения человеческих проблем, в том числе и создан¬ных самим прогрессом или обостренных им, решения с по¬мощью старых добрых человеческих, сиречь гуманитарных наук и прежде всего философии и, в частности, правильной этической теории. Потому как моральное одичание и без того диких племен и моральное одичание современного че¬ловечества с его атомными игрушками — это не одно и то же.
С другой стороны распространено мнение, что научно-технический прогресс виновен во всех бедах современного общества и, прежде всего, в росте преступности и деморали¬зации. Принято объяснять сексуальную революцию .и порожденный ею бардак научно-техническим прогрессом и его последствиями-, что именуется словом «модернизация», призванным очевидно объяснить все и вся.
Чем отличаются условия жизни в современном промыш¬ленно и научно развитом обществе от прошлых веков? Прежде всего, высоким уровнем благосостояния, влияние че¬го рассмотрено выше. Далее, это увеличением свободного от производительного труда времени. Затем, увеличением психи¬ческих и эмоциональных нагрузок с одновременным сниже¬нием физических,. Это связанно как с изменением характера производства, так и образа жизни вне работы. Я имею в виду средства транспорта и телефон, снизившие необходи¬мость ходить пешком, механизацию домашнего труда, появ¬ление развлечений в виде радио, кино и телевидения, кото¬рые способны как разгружать, так и нагружать психику, рост шума. Еще это оторванность человека! в больших горо¬дах от природы, подверженность его влиянию разнообраз¬нейших культур и течений, благодаря небывалому развитию средств информации. По этой причине появляется ощущение причаст¬ности ко всему на земле и одновременно отчужденности от окружающих людей из-за уменьшения прямой и непосред¬ственной зависимости в их поддержке, замененной заботой безликих общественных институтов, и благодаря общению с телевизором и т. п. Наконец, это информационный взрыв, поте¬рянность, беспомощность человека в море информации, при¬водящая к тому, что вместо глубокого усвоения одной куль¬туры получается поверхностное знакомство с разными, с разрывом духовных и культурных традиций, с отсутствием преемственности, с заменой духовной культуры синтетичес¬кой цивилизацией.
Проследить корреляцию между всеми этими факторами и реальной эволюцией этики представляется затруднитель¬ным из-за краткости исторического периода, на котором они успели проявить себя. Поэтому нам остается только рассмот реть, как научно-технический прогресс и вызванные им из¬менения условий жизни общества могут деформировать по¬нятие этичного в оптимальной этике.
С этой точки зрения решительно не видно, чтобы мораль¬ность постулатов «Не убий», «Не укради» и «Возлюби ближ¬него своего» была прямо связана с уменьшением занятости, ростом шума, информационным взрывом и т. п. Опосред-ственованную связь можно усмотреть и ее таки усматривают и на ней таки настаивают те, которые объясняют деморализа¬цию современною общества научно-техническим прогрессом и его последствиями. А именно, модернизация жизни приво¬дит к отчужденности, отчужденность изменяет наше отно¬шение к ценности жизни других людей (и надо сказать, на¬шей собственной тоже) и, как следствие, изменяет представление о степени аморальности убийства, кражи, клеветы, обмана и т. д.
Прежде всего, остановимся на том, в какой степени уве¬личение отчужденности в наши дни действительно обуслов¬лено научно-техническим прогрессом и связанными с ним изменениями условий жизни. С одной стороны, эти изменен¬ные условия безусловно способствуют отчужденности и из-за упомянутого уменьшения зависимости людей в дружеской помощи друг друга, и из-за того, что телевидение и кино заменили отчасти формы живого общения. (Исчезли прыжки вокруг костра и вождение хороводов). Но с другой стороны увеличение свободного времени увеличило физическую воз¬можность общения людей вне работы, что компенсирует влия¬ние кино и телевидения. (Бутылка водки на троих не исчезла и даже, кажется, возросла). Увеличение свободного времени вместе с техническими возможностями, созданными прогрес¬сом, обеспечивает также гораздо большую, чем раньше, воз¬можность выражать себя во всякиех увлечениях и хобби вне работы и порождает общность занятий и эмоциональных привязанностей, действующую прямо противоположно отчуж¬денности. Чего стоит одно только увлечение футболом, и вообще спортом, которое порождает взрывы коллективных и даже общенациональных эмоций, соизмеримых разве что с победой на войне в былые времена.
Кроме того, рассматривая рост отчужденности в современ¬ном обществе, мы не имеем никаких оснований привязывать его только к научно-техническому прогрессу и изменяемым им условиям жизни, отвлекаясь от воздействия «новой мен-тальности», которая, опираясь на «высоконаучные» теории уговорила нас, что «все относительно», а «человек — раб своих инстинктов». Поэтому это еще вопрос, способствует ли вообще научно-технический прогресс росту отчужденности или даже наоборот, не*о даже если и способствует, то уж во всяком случае не в такой мере, как это пытаются предста¬вить те, кто хочет объяснить им все беды современного об¬щества.
Главное же, что отчужденность влияет на осознанное от¬ношение людей к постулатам этики, т. е. на выработку ре¬альной морали, но это не значит, что она влияет на внут¬реннюю природу человек^а или те общественные связи, кото¬рые определяют положение" постулатов «Не убий», «Не укради» и «Возлюби ближнего своего» в оптимальной этике. Последнего ниоткуда не видно, поэтому нет оснований счи¬тать, что в этой части оптимальная мораль зависима хоть сколько-нибудь от изменяемой человеком среды.
Связь экономической этики со средой и прогрессом может происходить только через материальный уровень и распреде¬ление благ, что мы уже рассмотрели выше.
Остается половая мораль. Здесь помимо материального уровня, нужно учесть еще влияние возросшего свободного времени, порождающее проблему скуки, и влияние возрос¬ших психических нагрузок, при недостатке физических. И то и другое часто принимается за основание для пересмотра половой морали в сторону полного или частичного снятия ограничений под тем предлогом, что это решает проблему скуки и дает психическую разрядку. Последнее утверждение особенно ба¬зируется на фрейдизме, который все беды человечества вывел из моральных запретов в половой сфере.
Что касается проблемы скуки, то, как было сказано выше», научно-технический прогресс не только высвобождает время человека от производительной деятельности, но и создает возможности, каких не было раньше для заполнения его. Ну а главное, нужно еще в высшей степени доказывать, что сек¬суальная революция привела к большей увлекательности жизни, а не наоборот. Можно привести огромное количество свидетельств, опубликованных в печати в виде исповедей и наблюдений, показывающих, что половая неразборчивость приводит к опустошенности и даже отвращению не только к жизни, но и к себе. По сути, для многих половых револю¬ционеров, увлекательна лишь сама игра в революционность, избранность, противостояние общепринятому (объявляемому, естественно, пошлым только потому, что оно общепринято). Но эта игра пропадает, как только новая революционная мо¬раль принимается всем обществом. Кроме того, есть увле¬кательность в соблазнении женщины, которая сопротивляется этому из-за внутренних моральных запретов. Ну, а если этих запретов нет? Ну что увлекательного в картинке, которую мне довелось наблюдать на центральной автобусной станции в Иерусалиме: стоит тип, которого не знаю и какому полу следует отнести, и хватает всех проходящих не только жен¬щин, но и мужчин с предложением пойти и переспать с ним и надо полагать пойдет с любой и любым, которые согла¬сятся. Не приближается ли увлекательность подобной поло¬вой жизни к оананйизму? При этом я уже не говорю о" чело¬веческом достоинстве, уважении и самоуважении, об образе Бога в человеке, а ведь все это, кажется, тоже входит в рассматриваемую нами целевую функцию.
Что касается психических нагрузок и разгрузок и даже психических заболеваний, как следствия моральных запретов, то эта работа не место для развернутой полемики с Фрейдом (чему должна быть посвящена отдельная книга). Я хочу от¬метить лишь тот маленький факт, что в стране, где сексу¬альная революция достигла наибольших результатов (США), количество «психов», т. е. людей пользующихся услугами психиатров, составляет почти половину населения. Конечно, это можно отнести и за счет роста медицинского, в частности психиатрического обслуживания, но тяжело отнести только на этот счет. Можно высказать пока предварительное (до разбора фрейдизма) предположение, что если в каких-то случаях снятие моральных запретов в половой сфере и по¬могает человеку выйти из психологического кризиса,, то при этом оно отнюдь не обязательно уменьшает психологические нагрузки на связанных с ним людей (этого, судя по всему, Фрейд и не рассматривал). Поэтому, а также из-за влияния связей внутренней природы человека, вовсе не гарантирова¬но, что, в конечном счете, жизнь этого человека, в смысле его психики, сложится лучше, чем если бы он пошел по более трудному пути, пытаясь преодолеть кризис без нарушения моральных запретов. Тем более это неочевидно для всего общества. (Скорее очевидно обратное). После всего, заме¬тим, что когда речь идет о половой морали в оптимальной этике, это не значит, что речь идет о домостроевской морали, далеко отошедшей от оптимальной в противоположную сто¬рону, сторону чрезмерного ограничения и подавления не только физиологических потребностей человека, но и очень важных духовных потребностей, как то потребность в выборе и в любви.
Все же есть один пункт, в котором научно-технический прогресс внес безусловную поправку в оптимальную половую мораль, ну и само собой повлиял на современную реальную. Изобретение противозачаточных средств разрубило обяза¬тельность, т. е. независимость от участников, связи полового акта с рождением детей. Связь эта играла значительную, если не решающую роль в запрете внебрачных половых от¬ношений в истории реальной морали и она же является на¬иболее существенным основанием для включения этого зап¬рета в оптимальную мораль. Кроме того, через эту связь осуществлялось в эпоху до изобретения противозачаточных средств влияние материального уровня на степень амораль¬ности внебрачных отношений. Чем тяжелей была судьба вне¬брачных детей, тем аморальнее было рисковать их рожде¬нием.
На сегодня наблюдаются также попытки, ссылаясь на изобретение противозачаточных средств, ревизовать один из строжайших запретов половой морали — кровосмесительство. Ревизия строится на предположении, что единственной при¬чиной для этого запрета был высокий процент рождения уродов в генеоалогически близких браках. И, коль скоро по¬явились противозачаточные средства, то почему бы отцам не баловаться со своими дочерьми и т. п. «Непонятно почему кровосмесительство во все времена и у всех народов было так строго запрещено, что каралось почти исключительно смертной казнью», — пишет один из адептов сексуального освобождения (см. статью о кровосмесительстве в израйльской газете «Маарив» от 27.7.79). Ну, действительно с мозгами, вывихнутыми «но¬вой ментальностью», где уж понять.
Прежде всего, можно ли, вообще, сколь либо всерьез отно¬сить происхождение этого запрета за счет повышения про¬цента уродов, рождающихся при близких браках? Так ли уж велико это увеличение, чтобы оно было замечено и принято во внимание еще в древнейшие времена? Вот, например, об¬щина самаритян примерно две тысячи лет просуществовала (и продолжлает существовать поныне) без смешения в бра¬ках с другими народами. При этом число ее членов в течениие столетий колебалось в пределах от нескольких десятков до нескольких сотен. Легко себе представить, какое число 'близ¬ких по крови браков совершалось в течении примерно 100 поколений самаритян, особенно, если учесть, что в числе этих десятков и сотен людей был нормальный процент ста¬риков, детей и просто людей уже женатых. А дабы, не напря¬гать воображения можно получить ответ и из уст самих са¬маритян ныне живущих. И, тем не менее, поверхностный взгляд на эту группу не обнаруживает никаких существенных внешних отличий от прочих обитателей нашей планеты. Ко¬нечно, тщательный медицинско - статистический анализ чего- нибудь там нашел бы. Но ведь народы, почти всегда и все осуждав¬шие кровосмешение, как самый страшный" грех, вовсе не всегда имели современную медицину и статистику. Более того, на рождение уродов в древние времена гораздо сильнее влияли другие факторы, такие как голод и физические лише¬ния, всевозможные болезни, особенно эпидемические и т. д., так что влияние кровосмесительства на вырождение тем бо¬лее было тяжело вычислитьпроследить. Наконец, алкоголизм, половые излишества и венерические заболевания приводили и приво¬дят, к количеству врожденных дефектов совершенно несоиз¬меримому с онным от кровосмешения. И поныне есть места сильного распространения алкоголизма вроде некоторых ра¬бочих городков Сибири, в которых больше половины детей рождается уродами. Тем не менее, ни алкоголизм, ни поло¬вые излишества, ни венерические заболевания не осуждались нигде и никогда так строго, как почти везде и всегда в прош¬лом кровосмесительство. Более того, у подавляющего боль¬шинства стран и народов алкоголизм вообще почти не осуж¬дается и есть народы, у которых он окутан тем или иным ореолом романтики.
А как объяснили бы приземистые духом «новоментальцы» по уши утонувшие в физиологии и не желающие видеть соб¬ственно человеческой природы в человеке, почти столь же суровые осуждение и запрет у всех народов* всех времен на гомосексуализм и скотоложество? Ведь от них дети как будто не рождаются?
Духовная или собственно человеческая природа человека играют значительную роль во всей морали, недоучет чего является, кстати, общей ошибкой марксизма и экзеистенциа-лизма. Особенно существенную роль она играет в половой морали. Что же касается кровосмешения и сексуальных от¬клонений, то здесь человеческая природа человека играет ре¬шающую роль. Духовные потребности так сильны в человеке, что требуют объяснения не то, почему они привели к выше¬упомянутым запретам, а то, почему это перестало быть оче¬видным большому количеству людей сегодня. Признание, легитимизация кровосмесительных связей разрушает весь строй отношений родителей -'сс детьми в обществе, лишает его одухотворенности, возвышенной человечности, а в человечес¬кой природе есть потребность в нихэтом. Даже у многих высших животных не приняты половые связи между родителями и детьми. Сука, например, не проявляющая, казалось бы, ни¬каких родительских чувств к своему взрослому сыну, тем не менее, никогда не вступит с ним в половую связь. Аналогично легитимизация гомосексуализма и скотоложества лишает че¬ловека уважения к себе, причем это касается всех членов общества, в котором такая легитимизация происходит.
Итак, за исключением изобретения противозачаточных средств, влияние научно-технического прогресса и иже с ним на оптимальную половую мораль не может считаться дока¬занным и, если оно есть, то незначительно, и не является ос¬нованием для радикальных изменений в этой области.
Подведем итог всей теме зависимости оптимальной и ре¬альной морали от общественного строя и внешних условий.
Постулаты «Не убий» и «Не укради» практически не свя¬заны ни со строем, ни со способом управления, ни с матери¬альным уровнем общества, ни с последствиями научно-техни¬ческого прогресса. Они проявили высокую устойчивость во всей реальной эволюции человеческой морали.
Разумеется, речь идет о морали общества в целом, а не отдельных антиобщественных групп вроде преступного мира, в котором воровство и убийство вполне моральны. Имеется в виду также только осознание этики большинством членов общества, а не ее исполнение, т. е. то, что большинство полагает за желанную норму, но не обязательно выполняет. И, наконец, вышесказанное касается только отношений людей внутри общества, но не к инородцам и чужеземцам. Послед¬нее особенно существенно для стадии диких племен, у, кото¬рых никакие ограничения морали, включая «Не убий» не распространяются на «чужих». Но даже в современном мире, когда межгосударственные связи необычайно возросли вслед¬ствие торговли, сотрудничества в науке и промышленности, обмена культурой и туризма, межгосударственная мораль за¬метно отличается от просто морали.
Экономическая этика и оптимальная и реальная сущест¬венно связана с общественным строем и материальным уров¬нем. Однако оптимальная тем меньше зависит от них, чем выше благосостояние, и в условиях современного промыш-ленно развитого общества дальнейшее изменение материаль¬ного уровня мало влияет на нее.
«Возлюби ближнего своего», т. е. характер человеческих отношений, сильно менялся на протяжении истории. Но в оптимальной этике этот постулат связан лишь в некоторой степени со строем и материальным уровнем (в той мере, в какой он связан с экономической этикой). И, как экономи¬ческая этика, в современных развитых странах он освобож¬дается от этой зависимости, а также и в прошлом никогда ею полностью не определялся.
Половая мораль наиболее претерпевала превращения за время цивилизации. Однако в большинстве аспектов трудно проследить ее корреляцию с другими. изменяемыми парамет¬рами модели: строем, управлением, материальным уровнем, научно-техническим прогрессом. Что касается оптимальной половой этики, то было показано, что в некоторых моментах, как например, отношение к разводу, она зависит от матери¬ального и социального уровня общества (сильно для бедных и слабее для современных развитых стран). В другом аспек¬те—отношение к внебрачным связям — она оказалась изме¬ненной изобретением противозачаточных средств. В осталь¬ном, нет оснований считать ее существенно зависящей от упо¬мянутых параметров.
Во всей той мере, в какой оптимальная мораль не зависит от переменных параметров, она определяется только постоян¬ными: внутренней природой человека и неизменяемыми об¬щественными связями. Как именно определяется, это отчасти было уже рассмотрено по ходу варьирования. Подробный анализ, базирующийся на пристальном изучении внутренней природы и неизменных общественных связей, может соста¬вить содержание многих объемистых исследований. Цель мо¬ей работы — дать лишь общую картину и метод исследова¬ния, показав заодно, в чем ошибочность основных ныне су¬ществующих подходов.
В заключение я ухочу остановиться на значимости этичес¬кой теории для общества, на примерах тех трагических последствий, к ко¬торым приводили ошибки в ней в человеческой истории.
Сталинские лагеря и истребление 40—60 миллионов не¬винных людей явились следствием замены- марксизмом спра¬ведливости вообще пролетарской справедливостью.
Вторая мировая война с гибелью 40 миллионов людей, с сознательным истреблением 6 миллионов евреев, с неисчис¬лимыми бедствиями для всех народов Европы и немецкого прежде всего, явилась следствием того, что этот народ при¬нял фашизм и его моральную теорию, основанную на культе сильной личности, которой все можно, и на культе избранного народа, состоящего целиком из сильных личностей.
Наконец, необычная бездуховность, отчуждение, неуваже¬ние к Человеку, характеризующее современную жизнь За¬падного общества, приведшие к ощущениям разочарования, безразличия и безнадежности, несмотря на высокий, как ни¬когда, жизненный уровень и возможности развлечения даруе¬мые техникой, является следствием так называемой «новой ментальности», базирующейся на экзистенциализме с его от¬рицанием морали и проповедью неограниченной свободы.
Обсуждения Неорационализм. Глава 4. Продолжение