Стивен Сигал о себе

Но я всё ещё не считаю,что достиг уровня мастера. Возможно, некоторые люди и думают, что я - мастер, но, в моём понимании, я им конечно не являюсь.

С. В.: - Когда вы начали заниматься айкидо?

С. С.: - В середине шестидесятых я начал обучаться у Ишисаки Кийоши.

С. В.: - Чем являлось тогда традиционное айкидо?

С. С.: - Существует только одна традиция. Я говорю об этом потому, что люди, которые были связаны с основателем айкидо - Уесибой Морихеем, чувствуют, что если кто-то создаёт другой стиль - они не должны называть это айкидо. Для меня айкидо - это только его айкидо, потому что Уесиба создал его.

С. В.: -Был ли учитель айкидо Вашим духовным наставником?

С. С.: - Обучаясь айкидо, я не добивался того, чтобы здороваться за руку с учителем или чего-нибудь вроде этого. Единственное, к чему я стремился - это слушать то, что он преподаёт.

С. В.: - Ваш интерес к Буддизму возник в результате обучения искусству единоборства?

С. С.: - Чтобы быть честным с вами я скажу, что не уверен в этом. Я был рождён с серьезным духовным сознанием и в течение многих лет изучал различные направления духовных практик. Я приехал в Японию в конце шестидесятых и начал заниматься Дзен Буддизмом. Изучая Буддизм, я посещал монастыри и получал духовные наставления. Для меня это было началом пути, по которому, как я полагал, следует идти - развитие физического тела с помощью искусства единоборства и одновременная шлифовка духовных качеств.

С. В.: - Вы также изучали иглоукалывание?

С. С.: - Да. Это был путь, по которому я пришёл к Тибетскому Буддизму. Как-то в США прибыла горстка лам из Тибета. Они были уставшими и измученными. Поскольку я изучал иглоукалывание, ко мне обратились с просьбой позаботиться о некоторых из них, и это даже при том, что я не говорил по-тибетски. В конце концов, мы нашли общий язык. Я немного изучил тибетский и очень сблизился с ними. Позже я оказался вовлечён в некоторые вещи, которые на самом деле вещами не являются, и о которых, оглядываясь назад, я вспоминаю с любовью. Это было время, когда Тибет ещё боролся с Китаем, и ЦРУ помогало ему. Из-за серьёзных репрессий против тибетцев, я хотел принять участие в этой борьбе. Однако моя причастность, тем не менее, была минимальной. Были годы, когда мой интерес к Тибетскому Буддизму процветал, но моя причастность к духовным практикам Буддизма, в отличие от моего основного бизнеса, оставалась в тайне. По большому количеству причин я хотел быть невидимым в общине Дхармы. Только в последние несколько месяцев я начал открыто говорить о своей причастности к Буддизму.

С. В.: - Вы можете сказать что-нибудь о вашем участии в борьбе за освобождение Тибета?

С. С.: - Я думаю, что будет лучше, если мы не будем принимать в ней участие. Мы пробуем жить в мире, где мы можем выбрать средний путь и искать гармонию и мне кажется, что я не опасный революционер, потому что я действительно им не являюсь. С другой стороны я здесь, на этой Земле, и я должен видеть, могу ли я так или иначе служить человечеству облегчать страдания других.

С. В.: - Кто был Вашим основным гуру?

С. С.: - Его Святость Дилго Кхьенце Ринпоче. Теперь я также имею очень сильную привязанность к Минлинг Тричену и Его Святости Пенору Ринпоче.

С. В.: - Вас признали как перевоплощение тибетского ламы. Правда ли это?

С. С.: - Боже! Не хочется думать, что это ваш выпад в мою сторону. Существует очень презренный журнал, который обвинил меня в том, что я подкупил Пенора Ринпоче и всех других более высоких лам за предоставление мне этого признания. Хорошо, прежде всего, об этом мне говорили люди более чем двадцать лет назад, люди, которые знали меня в Дхарме намного раньше, чем Пенор Ринпоче сказал об этом. Это признание было тем, что я всегда хранил в секрете и фактически отвергал. Если я отрицал это тогда, зачем же мне было подкупать людей теперь? Вы видите, насколько подобные утверждения ничтожны. Я не возражаю против оскорбляющих меня, но это позор, когда люди шокируют Дхарму и говорят плохие вещи об Пеноре Ринпоче и других высоких ламах.

С. В.: - Вы говорите, что более чем двадцать лет назад Вам говорили, что Вы, возможно, являетесь перевоплощением ламы?

С. С.: - Существуют люди, которые сказали мне, что я - воплощённый лама, или тулку. Пенор Ринпоче узнал во мне Кьюнг-драк Дордже, который был перевоплощением переводчика Юдры Ньингпо. Согласно жизнеописанию Джамгона Конгтрула, Юдра Ньингпо был учеником великого переводчика Бероцаны и являлся великим учёным и совершённым мастером медитации. Многие из его перевоплощений, типа Минлинга, переводчика Лочена Дхарма-шри, способствовали развитию Буддизма и, кажется, что он снова воплотился, как и множество других лам.

С. В.: - У Вас есть воспоминания прошлых жизней?

С. С.: - С момента, когда я посетил Индию и начал заниматься медитацией, у меня всплывали неясные воспоминания. Только несколько дней назад я разговаривал с ламой и одной из тем, было то, что я имею отпечаток многих сильных жизней и поэтому моя реализация будет гораздо более стремительной, чем у других людей.

С. В.: - Что он под этим подразумевал?

С. С.: - Я не могу точно объяснить это. Если вы практикуете и вместе с практикой распадаетесь в пустоту, если вы сможете сконцентрироваться только на чём-то одном, то вы, вероятно, начнёте постепенно осознавать вашу истинную природу, которая является комбинацией всех ваших жизней. Мы только должны вспомнить их. Это тот случай, когда отступление полезно. Если вы будете практиковать достаточно долго, у вас, конечно, разовьются сверхъестественные способности. Но ни одна в действительности не имеет значения. Главное - это то, что вы делаете со своей жизнью. Несмотря на то, что пишут журналисты, каждый раз, когда меня спрашивают, действительно ли я перевоплощённый лама, я всегда отвечаю, что не считаю очень важным, кем я был в моих прошлых жизнях. Я думаю, что важно, кем я являюсь в этой жизни. И из всего, что я делаю в этой жизни, важным будет лишь то, смогу ли я так или иначе облегчить страдания других, если я так или иначе служу Будде и человечеству, смогу ли я, так или иначе, привить духовное семя в сердцах народа.

С. В.: - Вопреки мнению многих людей о том, что признание вас перевоплощённым ламой явилось внезапным открытием, этот процесс занял довольно длительный период времени.

С. С.: - О, я практиковал медитацию моим жалким способом вероятно более двадцати семи лет.

С. В.: - Это долгий период. Есть ученики, которые предлагают называть вас специальным титулом.

С. С.: - Люди называют меня по-разному. Я отвечаю на любое обращение. Когда я захожу в комнату к одним людям, они видят собаку, другие люди видят корову. Я всё из того, что они видят - это их восприятие. Я полагаю, что природа Будды находится во всех из нас, даже в собаке валяющейся в грязи. Эта собака для меня - Будда. Люди могут называть меня как угодно - я буду соответствовать этому.

С. В.: Вы недавно выступили с лекцией в Санта Барбаре.

С. С.: - Я недавно начал обучать. Основываясь на учении Будды. Далай Лама сказал мне, чтобы я сконцентрировался на бодхичитте. Я чувствую, что это то, что я хотел бы делать.

С. В.: - Далай Лама дал вам персональные инструкции относительно обучения?

С. С.: - Я не сказал бы, что он мне дал персональные инструкции относительно обучения. Но он дал мне персональную инструкцию и пригласил меня в дальнейшем обучаться у него. Я также обучаюсь у Тричена Ринпоче и Пенора Ринпоче, они - возвышенные преподаватели и великие мастера, и я достаточно удачлив, что имею возможность проводить некоторое время с ними. Я надеюсь, что общаясь с ними, я получу знание или мудрость о том, как я могу передать то немногое, что имею.

С. В.: - Когда вы стали кинозвездой, как это повлияло на ваше Эго? Вы контролировали себя? Являлось ли это помехой в обучении?

С. С.: - Даже когда я был в Японии, люди пытались обожествить меня - это причина, по которой я уехал, потому что обожествление - смертельная западня. Я не думаю, что обожествление было одной из самых больших проблем в моей жизни, потому что я достаточно удачлив, чтобы давным-давно понять, чем действительно являются обожание и власть. Я думаю, что большим препятствием было только недостаточное понимание Пути.

С. В.: - В Буддизме существует лозунг, который гласит "Начинай работу с самого большого загрязнения". Вы могли бы ответить, что было самым большим "загрязнением", с которым вы столкнулись в жизни?

С. С.: - Непонимание различия между желанием духовного совершенствования для блага всех разумных существ и индивидуальным совершенствованием. Это та проблема, которой я был смущён в моей юности: я думал, что если я смогу достичь высокого личного уровня духовного развития, то смогу делать великие дела для кого-нибудь ещё. Я был слишком молод и глуп, чтобы понять, что основа, от которой мы все должны исходить - это, прежде всего польза для всех разумных существ. Эта проблема была большим препятствием для меня и причиняла мне большие страдания.

С. В.: - Вы думаете, что понимание проблемы ускоряет духовный процесс?

С. С.: - Я надеюсь - да.

С. В.: - Какой метод медитации вы используете?

С. С.: - Я применяю медитации нгондро, гуру йогу - главная форма медитации для меня. Я также выполняю тайные практики, которые мне разрешили использовать.

С. В.: - Вы работаете до изнеможения?

С. С.: - Изнеможение - моя самая любимая вещь во вселенной. Прямо сейчас я пробую упрощать все великие практики, которые вероятно были таким лишь в моей голове, все тантры, которые я пробовал изучать, и пробую концентрироваться только на бодхичитте. Всякий раз, когда я становлюсь слишком таинственным в царстве тантрического материала, я немного теряюсь. Теперь я нахожу мудрость у моих преподавателей, возвращаюсь к началу и концентрируюсь на бодхичитте.

С. В.: - Как долго вы занимаетесь?

С. С.: - Я не выделяю специального времени. Я не фиксирую длительность моих занятий, но могу сказать, что обычно - это два часа утром и два часа ночью. Я действительно не забочусь о том, что другие люди думают или говорят обо мне. Когда вы спрашиваете о том, что даёт мне утешение и ослабляет сансару (круговорот переселения души, повторение рождений и смертей - прим. Редакции) - это Гуру Ринпоче, Господь Будда и все защитники. Я иду вперёд в этот город и отдаю то немногое, на что способен.

С. В.: - Какими ещё проектами вы занимаетесь?

С. С.: - Я хочу попытаться накормить детей, которые голодают и болеют в Тибете. Я хочу работать над проектами, которые направлены на помощь голодающим и больным детям. Мы также пробуем оказывать помощь тибетцам, страдающими заболеваниями глаз. Многие из монастырей нуждаются в помощи. Когда журналисты обвинили меня в подкупе моих учителей, они не сказали о том, что я традиционно жертвую большие суммы денег многим религиозным организациям. Я делаю это в тайне, но пресса раздувает из этого шумиху. Пресса считает, что нельзя заработать на сообщениях о хороших делах. Они предпочитаю плохие новости, даже в том случае, если они их сами придумывают. Я думаю, что частично это происходит из-за неспособности сопоставить образы,, которые я создаю на экране со мной как с духовным человеком. Исполнение роли это искусство. Должно быть искусством. Один из моих преподавателей сказал, что искусство - мать религии; вживаясь в роль, каждый артист становится немного богом. Я не говорю, что я - великий артист, скорее всего я - незначительный артист. Но благодаря моей артистической деятельности я могу распространять Дхарму и помогать другим религиозным учреждениям во всём мире, от евреев до католиков и индусов.

С. В.: - Что вы делаете со всеми теми проблемами, которые неизбежно возникают в таком сложном деле? Как Буддист, как вы решаете эти проблемы?

С. С.: - Я человек: когда мне наносят рану я, как и все, истекаю кровью. Когда подобное случается, лучше перенести все ваши проблемы в вашу практику. Преодолевая гнев, оскорбления и привязанности мы становимся более сильными. Вы делаете это перед Буддами, перед защитниками, и очищаете себя.

С. В.: - Ваш экранный персонаж - эдакий благородный жестокий парень, защищающий невинных и угнетённых от гангстеров, торговцев наркотиками и террористов. В сыгранных вами ролях вы вынуждены отвечать насилием на насилие. Когда вы видите себя на экране, как вы сочетаете резню с образом человека, который в обычной жизни занимается обучением состраданию и отказу от насилия?

С. С.: - Хорошо, я не считаю, что кто-то должен делать тоже самое с другими. Я думаю, что искусство подражает жизни, и его функция состоит в наиболее совершённой и точной форме отражения жизни во всех её проявлениях. Я - артист, который пытается в совершенстве овладеть своей профессией, но в то же самое время я имею своё мнение относительно насилия. Согласно контракту со студией Warner Brothers не позволял мне принимать эти предложения. Теперь ситуация изменилась и это позволит мне снимать фильмы, которые я действительно хотел бы снимать, которые, конечно, будут иметь духовный характер, заставят людей задуматься и принесут им радость.

С. В.: - Хорошо, последний вопрос. Как вы говорили, осознание неотделимости сансары и нирваны является лучшей вещью для Стивена Сигала, а существует ли для него самая плохая вещь?

С. С.: - Вы знаете, моё мировоззрение сформировалось на Дзен Буддизме и я действительно не рассматриваю свою жизнь в терминах хорошего или плохого.

С. В.: - Я спрашивал с относительной точки зрения.

С. С.: - Я больше всего благодарен своим учителям за то, что они разрешили мне иметь немного знания и мудрости, которая теперь хранит меня своим дыханием. Я благодарен за возможность нести счастье и радость людям, которую я имею благодаря кино. За возможности, которые я смогу иметь в будущем, чтобы принести людям надежду и помочь найти Путь. В терминах самых плохих вещей, я рассматриваю моих самых плохих врагов и мои самые плохие страдания, чтобы сделать их самыми большими своими преподавателями, так как у этих отрицательных сил всегда существует обратная сторона.