Китай. Бизнес по Конфуцию

– Ред.) и других книг. Об этом я вам расскажу одну историю…

Это было в начале XX века. Жили два мальчика: один в Китае, а другой в Японии, обоим было по шести лет. Согласно традиции, с этого возраста нужно учить наизусть «Четверокнижие», целыми кусками. Так вот, дедушка мальчика, который жил в Китае, чувствовал, что его внук очень талантлив, и стал его учить. Но парень не хотел учиться и, как дедушка ни бился, как ни наказывал его, не хотел заучивать тексты. Поэтому, когда мальчик вырос и стал сдавать экзамен на сюцая, то написал абракадабру. Вместо того чтобы развивать заданную тему, он надрал цитат из различных трактатов и все это представил в качестве письменной работы, чтобы не проходить экзамен. Экзаменаторы были так поражены, что дали ему высшую оценку. Кто такой этот человек? Этот человек был Чэнь Ду-сю, организатор Коммунистической партии Китая. С детства у него было отрицательное отношение к конфуцианству.

Другой мальчик жил в Японии, родился в семье японских олигархов. Когда ему было шесть лет, родители нашли ему китайского учителя, и он начал изучать «Четверокнижие». Когда мальчик подрос, отец послал его на Запад для ознакомления с другим миром. Это ведь была семья промышленников. Он поездил по Европе, посмотрел и решил, что этот западный протестантский капитализм не подходит японцам. И написал такую книжку, очень теперь популярную: «Лунь юй и бухгалтерский счет». Эта книга стала библией японского менеджмента. Основные идеи для нее он взял у Конфуция. Японского мальчика звали Сибусава Эйдзи. Он был начальником налогового управления, заместителем министра, разрабатывал налоговую систему реформ в стране.

Как же он применял идеи Конфуция к современной действительности? Допустим, как вести себя бизнесмену в ситуации конкуренции? Сибусава Эйдзи исходил из учения Конфуция о справедливости, о человеколюбии, которое должно быть основой поведения в обществе. У Конфуция есть такое суждение: если ты встал на ноги, сделай, чтобы другой встал на ноги. Помоги другому, не души другого, если ты сам пошел в гору. «Если ты сам хочешь, чтобы твои дела шли хорошо, то сделай, чтобы и у другого они шли хорошо». Это стало основой конфуцианского капитализма и менеджмента. Самое главное: ты получил прибыль, ты богатеешь – обязательно поделись с государством! Если ты не выделишь долю государству, ты не бизнесмен. И целый ряд других подобных установок. Сибусава Эйдзи создал теорию конфуцианского капитализма, но для того, чтобы это сделать, надо было знать «Четверокнижие».

Так один мальчик, Чэнь Ду-сю, создал компартию, другой, Сибусава Эйдзи, стал отцом промышленности и банков в Японии. Есть целые институты Сибусавы, которые занимаются повышением квалификации менеджмента. И когда некоторые московские начальники хотят отправить в Японию несколько человек учиться менеджменту, то они заблуждаются, рассчитывая, что можно будет потом перенести японский опыт на московскую почву. Это говорит о полном непонимании причин экономических успехов на Востоке.

Конфуцианство в Японию пришло из Китая через Корею. Но специфика японского мышления заключается в том, что они заимствуют и делают это умело. Таковы их национальные традиции.

Конфуцианство - это не философия. Это морально-этическое, политическое учение. Конфуций жил в драматичное время, когда Китай сотрясали междоусобные войны семи крупнейших государств, располагавшихся на его территории. Каждое стремилось получить титул «ба» - «гегемон». Однако это время, VI-V вв. до н.э., можно назвать золотым веком юридической мысли в Китае, временем становления политической культуры. Потому что одновременно существовали разные царства, и была возможность попробовать строить государство и управлять обществом на основе самых разных принципов, благодаря чему и был получен бесценный опыт. Одновременно с борьбой с соседями шла ожесточенная борьба за полноту власти внутри отдельных государств между главами государств (ванами) и аристократией. Аристократия по традиции занимала крупные административные посты, и для победы главе государства нужно было снять их. В период этой борьбы и появился спрос на такой социальный слой, как «ши», книжники. Конфуций тоже вышел из них. В этот период книжники наработали интеллектуальный капитал, который до сих пор еще не используется во всей полноте. Чем они занимались? Если изложить огрубленно, они отрабатывали оптимальную модель соотношения интересов «человек-общество-государство». Столкнулись две школы, легистов и конфуцианцев, и они прошли сквозь времена. Первая школа утверждала, что «народ существует для государства», а вторая, конфуцианская, что «государство существует для народа».

И вот этот огромный интеллектуальный багаж стал доступен для изучения в Японии. И когда тот мальчик, о котором я рассказал выше, еще неосознанно начал изучать канонические трактаты, то он использовал их во благо Японии. Сибусава Эйдзи критиковал синтоизм, критиковал даже самурайство как идеологии, не подходящие для торговли и ремесел. Протестантские идеи тоже не подходят для Японии.

В мире существуют разные культуры. И, соответственно, эти разные культуры входят в новую формацию со своим наследием, со своим культурным багажом. Когда мы говорим о конфуцианском капитализме, то должны понимать, что этот капитализм основан на конфуцианских традициях. До сих пор в Японии, Корее, Тайване, Сингапуре, Вьетнаме, а сейчас и в Китае самое почетное звание для бизнесмена, крупного капиталиста – «жу шан», «конфуцианский предприниматель». Есть даже сообщество «конфуцианских предпринимателей».

Главное заключается в том, что человек - часть коллектива. Если вы возьмете китайские трактаты, о человеке вы там мало что найдете. Даже Конфуций, когда его спрашивали, что такое человек, говорил: народ. В древнекитайских трактатах слова многозначны. Каждое из них комментируется. Это богатейший кладезь смыслов. Возьмем примитивное суждение: «кривые» и «прямые». Если вы хотите, чтобы государство процветало, нельзя «кривых» ставить над «прямыми». Это сказал Конфуций. Все! А что надо делать? А надо «прямых» поставить над «кривыми», и тогда «прямые» исправят «кривых». Это просто. Но вы понимаете, как можно это раскручивать, трактовать.

И никакой философии я там не вижу. Только такое моральное учение. Китайские крестьяне - прагматики, они никакой философией не занимались. И Сибусава Эйдзи на основании китайских канонов написал свою книгу «Лунь юй и бухгалтерский счет». Книга была переведена с японского языка на китайский. Поскольку я не знаю японского языка, то купил ее на Тайване в китайском переводе. В предисловии переводчик и экономист пишет: если мы, китайцы, не хотим отстать от японцев, то обязаны изучать эту книгу. Сибусава Эйдзи не ограничился теоретической работой. Самое главное, на мой взгляд, что он сделал, это реализация своих теоретических идей на практике. А такое бывает нечасто. Он владел банками, химическими заводами, он торговал нефтью и т. д. Всего у него было 50 видов бизнеса. И в то же время он разъезжал по миру и читал лекции, пропагандировал свои идеи конфуцианского капитализма.

Возьмем крупного мультимиллионера из Гонконга Тан Энькая. У него имеется 30-этажное офисное здание, своя частная конфуцианская академия и конфуцианская гимназия, где он на свои деньги воспитывает людей в конфуцианском духе, создает условия для успешности другим.

«Конфуцианским предпринимателем» является и «нефтяной король» Юго-Восточной Азии Тан Юй.

Свои реформы начал Дэн Сяопин. Все помнят его слова: неважно, какого цвета кошка, главное, чтобы она ловила мышей. Кстати, эту пословицу он взял у крестьян в Сычуане, своей родной провинции. Как умный реформатор, он умеет заимствовать. Теорию «малого благоденствия» - «сяокан» - он взял у Тайваня. Корнями эта идея также уходит в учение Конфуция.

Конфуций оставил в наследство две социальные утопии. Управлять нужно на основании правил и долга. Если ты не будешь соблюдать правила и долг, то народ тебя не признает. Это было его «сяокан».

Потом был Мэн-цзы, его называют «вторым Конфуцием». Он насытил экономическим содержанием идею «сяокан». Его основная идея «сяокан» - не мешайте крестьянину работать. Дайте ему возможность обрабатывать поле. Уделяйте внимание образованию, и тогда будет достаток.

Но китайцы, корейцы, японцы учили эти каноны наизусть. Потом это все перешло в массовое сознание, прежде всего крестьянства. В течение веков это «сяокан» запечатлелось у крестьянина на подсознании и на сознательном уровне только в двух понятиях.

Первое. Внутри государства должен быть порядок и экономическое развитие. Второе. Внутри семьи ее члены не должны страдать от холода и голода.

И это все.

Когда Чан Кайши оказался на Тайване, его армия была разбита, он потерял все, то с ним был друг его детства, товарищ Чэнь Лифу, который знал канонические тексты. Чэнь Лифу предложил Чан Кайши сделать на Тайване «сяокан», «общество малого благоденствия». Потом появился сын Чан Кайши, Цзян Цзинго, его часто называют автором экономического чуда на Тайване. И они построили на Тайване «сяокан».

Когда я встретился с Чэнь Лифу, этому идеологу Гоминьдана было уже 95 лет. В свое время он был министром образования, а потом возглавил Фонд Конфуция. Мы с ним беседовали, и я спросил его, как он понимает «сяокан». Чэнь Лифу нарисовал четыре иероглифа: «в делах образования нет социального различия». Это слова Конфуция. И Чэнь Лифу рассказал мне, как в то время, будучи министром образования, он за государственный счет послал в США и Западную Европу десятки тысяч молодых тайваньцев на учебу. «То, что вы здесь видите, - говорил он мне, - сделали именно эти ребята. Вот это - конфуцианский капитализм». Как я уже говорил, изучение конфуцианских канонов они ввели на Тайване в школах.

В Китае, когда «отец реформ» Дэн Сяопин вернулся (его проклинали как конфуцианца, он был отправлен в ссылку), то провозгласил, что будет строить социализм с китайской спецификой – это «сяокан». «Сяокан» превратился в символ завершения начальной стадии социалистического строительства. Это был мудрый шаг: он вернул страну к системе традиционных национальных ценностей и, тем самым, вернул ее в конфуцианский культурный регион и получил «большой Китай». Хотя внешнюю сторону идеологии марксизма он, конечно, сохранил. Так Дэн Сяопин объединил всех китайцев: и коммунистов, и не коммунистов – «наш сяокан - это святое».

- Именно идея « сяокан» должна стать опорой социальной и политической стабильности?

- Да. Цзян Цзэминь уже сказал, что нужно управлять на основании «дэ». Что такое «дэ»? Это «мораль», «нравственность». Сейчас идеология КПК насыщается этим здравым ранним конфуцианством. Ху Цзинтао говорит: каждый должен делать свою теорию. Он говорит: народ – это корень, народ – это главное. В выступлениях председателя КНР присутствуют идеи «породнения с народом» («цинь мин»). Но с этого тезиса начинается конфуцианское «Четверокнижие»!

На этом же единении партии с народом строит свою политику и Ким Чен Ир. Многие считают, что самая конфуцианская страна в мире - это Северная Корея. В Северной Корее есть день «сяо» - почитания предков. Люди в этот день не работают. Построены дворцы сяо, где совершается поклонение предкам. Ким Чен Ир в знак траура три года после смерти отца никого не принимал.

И в Южной Корее все построено на конфуцианстве, и в Сингапуре.

Что такое Сингапур? Там нет никаких природных ресурсов. Когда он отделился от Малайзии, за несколько десятилетий не только удалось его модернизировать, но и вывести в разряд передовых держав мира. Ли Куанъю, который был президентом Сингапура тридцать два года, сказал: все, чего мы сегодня достигли – достигли благодаря народному конфуцианству. Народному конфуцианству, которое вошло в массовое сознание.

Дэн Сяопин для своих реформ брал не только опыт Тайваня, но и Сингапура с их идеями конфуцианского капитализма. Китайцы вкладывают в развитие не только сингапурские, тайваньские деньги, но и их опыт торговли, менеджмента, да еще и опыт обучения на Западе. Мы не понимаем, к сожалению, какой сильный нам противостоит оппонент.

- Обучение на Западе не противоречит принципам работы в условиях конфуцианского капитализма?

- Не противоречит. Дело в том, что китаец, кореец, японец, вьетнамец, будучи христианином, даосом, синтоистом, в своем поведении всегда остается конфуцианцем. И сейчас в Китае, как ранее на Тайване, вводят в школах с 6 лет заучивание канонических текстов.

- То есть там, где есть конфуцианская культура, там, где она вошла в народное сознание, эта форма экономической организации стала возможной и успешно развивается?

- Грубо говоря, да. Почему? Потому что это земледельческие культуры, значит, в основе их лежит община. Конфуций брал систему ценностей, которая была присуща общине, и развивал ее.

- Как достигалось постижение конфуцианских канонов простым народом?

- В Китае одной из форм воспитания были книжки-картинки. Они дешево стоили, но умело воздействовали на массовое сознание. Сейчас тоже издаются простые книжки для народа. Например, «100 вопросов и ответов по конфуцианству». Приводится цитата, а к ней картинка.

Сейчас китайцы выносят свою культуру на внешний рынок. Через 100 институтов Конфуция они знакомят население разных государств с конфуцианством. Они и глобализацию-то будут делать свою, китайскую.

- Леонард Сергеевич, что о Вас пишут в Китае? Вас ведь называют «московским Конфуцием»?

- «Жэминь жибао» впервые через тридцать лет опубликовала обо мне статью. Тридцать лет назад в Китае шла антиконфуцианская кампания, и все СМИ стремились прочистить мозги китайцам, потому что Мао Цзэдун фактически хотел занять место Конфуция.

Правда, это была уже вторая крупная антиконфуцианская акция в истории Китая. Первая прошла в 211 году до н. э., когда несколько конфуцианцев стали критиковать императора Цинь Ши Хуана: он не так, мол, управляет страной. Ему же было нелегко, потому что он строил Великую Китайскую стену, дороги, проводил реформы и, конечно, изымал значительные налоги. Народу было тяжело. И тогдашние книжники-советники выступили с критикой его политики, обвиняя его, что он-де нарушает справедливость… Тогда Цинь Ши Хуан собрал книжки конфуцианские и сжег. Но мало кто знает, что он не сжег те из них, что хранились в библиотеках и архивах. Да, он приказал закопать в землю 460 этих книжников-конфуцианцев. Но ведь никто, кроме узких специалистов, не знает, что во времена Цинь Ши Хуана было двенадцать видов смертной казни. И он этих конфуцианцев умерщвил по казни №8. Это закапывание заживо. А № 9 – вырывание ребер, а самая страшная казнь - №12, когда уничтожались целые кланы: самого человека, его жены, его отца («и сань цзу» - уничтожение трех родов, трех кланов). Китайцы боялись больше всего этой казни. Почему? Потому что тогда некому будет общаться с предками. И если рассматривать эту антиконфуцианскую кампанию в русле китайской традиции, то становится понятно, что Цинь Ши Хуан отнесся к врагам гуманно, правда, по представлениям своего времени.

- Вы возглавляете Фонд Конфуция в России. Какую проблему Вы пытаетесь решить сегодня как его руководитель?

- Мы давно пытаемся поставить памятник Конфуцию в Москве, но этот вопрос «застрял» на уровне московских властей. Сейчас мы, наконец, договорились, что ставить памятник Конфуцию будут китайцы. Год Китая в России будет проходить в следующем 2007 году, и он начнется с того, что два президента – России и Китая - откроют памятник Конфуцию. Это будет значить, что мы немного продвинулись вперед в познании друг друга.