Бодхичитта

В рамках данной теории религия, в качестве специфического феномена культуры, предстает как обладающая, по меньшей мере; формальными признаками игры. Это выдвигает вопрос о приемлемости и перспективах использования подобного подхода при осмыслении религиозных феноменов различного рода.

Рассмотрим, например, такой важнейший элемент буддизма Махаяны; как относительная бодхичитта (далее - бодхичитта), которую называют Родом Махаяны и Будды, то есть тем, что делает возможным и обуславливает становление на махаянский путь, продвижение по нему и обретение конечного плода - положения Будды [З]. Бодхичитта представляет собой намерение, которое формулируется следующим образом: «Я установлю в положении Будды всех существ, став Буддой сам».

Итак, целью бохичитты является установление всех существ в положении Будды. Для достижения этой цели должна быть решена задача личного становления Буддой. Обладает ли практика реализации бодхичитты формальными признаками игры?

Принятие обета бодхичитты расценивается как исключительно серьёзный шаг человека, коренным образом меняющий всю его жизнь. Если раньше он думал только о собственном благополучии, то теперь принимает на себя ответственность за счастье всех существ. Однако даже самый простой анализ формулировки обета бодхичитты в рамках махаянской картины мира вскрывает род противоречий, осмысление которых приводит к заключению о несерьезности практики бодхичитты.

Так, если каждый из становящихся на путь Махаяны должен давать обет лично спасти всех существ, то это свидетельствует либо о крайне низкой эффективности и приемлемости для всех данного пути (только один сможет пройти по нему до конца, он-то и спасет всех), либо о невозможности выполнить обет в полном объеме. Первая идея не может быть использована в религиозной практике, ибо принявший её не будет испытывать особого желания следовать по пути, приводящему к цели только в наиредчайшем случае. Кроме того, это приводит к тому, что, как утверждают махаянисты, в прошлые времена многие уже стали Буддами. И если они не спасли всех существ, то почему же кто-то другой будет исключением?

Вторая идея тоже не годится, поскольку тогда принимается ответственность за спасение только части существ, и раз другие тоже будут заниматься подобным делом, то почему бы им не позаботиться и об этой части? Кроме того, уже в настоящее время есть много Будд, которые дали обет спасти всех существ. Вот пусть они-то и занимаются этим, все равно спасут когда-нибудь и меня самого. Если же, в лучшем случае, решают спасти только «свою» часть существ, то подобное намерение не сможет оказаться достаточно сильным стимулом, который позволил бы стать на путь Махаяны и успешно продвигаться по нему. К тому же, бодхичитта базируется на великом сострадании ко всем существам и высшем намерении спасти всех существ, поэтому не может быть переориентирована только на часть живых существ.

Изложенное позволяет сформулировать главное противоречие феномена бодхичитты: чтобы служить Родом Махаяны и Будды, бодхичитта должна ориентировать на личное спасение всех существ, однако данная цель в принципе недостижима. Это приводит к мысли о несерьезности бодхичитты. Поскольку же наличие феномена бодхичитты является фактом религиозной жизни множества махаянистов, то, очевидно, в нём органично сочетаются серьёзность и несерьезность. А подобное сочетание, по мнению Хейзинги, характерно именно для игры [4]. Хотя для играющего, поясняет Х.-Г. Гадамер, игра не представляется серьёзной ситуацией, но. тот, кто не принимает игру всерьёз, будет только портить её. Играющий знает, что собой представляет игра, и что то, чем он занимается, является только игрой. Но он не знает, что именно он при этом знает [5].

Таким образом, хотя феномен бодхичитты и не воспринимается в качестве игры как таковой, однако он характеризуется сочетанием серьезности и несерьезности, относимым к формальным признакам игры. Именно попытка рассмотреть этот феномен в связи с игрой позволила обнаружить и осмыслить такие его особенности, которые обычно ускользают от внимания при иных подходах. Поэтому можно попробовать аналогичным образом выявить и другие особенности игры в феномене бодхичитты. А для этого необходимо осмыслить фундаментальный принцип, определяющий подобные особенности.

Рассматривая те или иные специфические особенности мира игры, исследователи обычно противопоставляют их особенностям мира обыденности и только иногда упоминают вскользь о нераздельности и непротиворечивом сочетании, в игре противополагаемого ими. Хотя это и делается для лучшего осмысления игры как чего-то отличного от обыденного, однако, при этом ускользает от четкого и ясного осознания такая фундаментальная характеристика, как недвойственность.

Термин «игра» употребляется в разных значениях. Прежде всего, «игра» - это то, во что играют (крикет, футбол), или что разыгрывается, исполняется (пьеса, музыкальное произведение). Кроме того, «игра» - это и сам процесс играния, разыгрывания, исполнения. Хотя игра в первом значении и может существовать (в виде свода правил, партитуры) вполне самостоятельно и независимо от игры во втором значении, однако подлинным способом бытия игры, по мнению Х.-Г. Гадамера, является ее разыгрывание, играние [б]. Это явление игры представляется удобным назвать «феноменом игры», сочетающим игру и играние. Для того, чтобы феномен игры мог состояться, должен быть также играющий, игрок. Поэтому феномен игры, тоже именуемый «игрой», включает .в себя два основных конституирующих элемента — игрока и игру, связанных между собой отношением играния, разыгрывания. Именно этот феномен по сути и служит главным объектом рассмотрения исследователей игры.

Обычно полагают, что игрок выступает в качестве субъекта действия играния, а игра (в первом значении) - объекта (того, во что играют). Х.-Г. Гадамер обратил внимание ученых на то, что игра (в первом значении) тоже может рассматриваться в качестве субъекта играния, ибо она характеризуется независимостью (существует сама по себе в виде текста пьесы и проч., не зависит от того, кто в нее играет, где, когда, как, почему и зачем) и активностью (привлекает, -вовлекает, удерживает игрока, вынуждает действовать определенным образом). [7]. Объектом у подобной игры будет игрок. Это приводит к мысли о недвойственности субъекта и объекта в рамках феномена игры: игрок (субъект) играет в игру (объект), а игра (субъект) разыгрывается через игрока (объект).

Аналогичным образом устанавливается недвойственность и других характеризующих феномен игры оппозиций (серьезности-несерьезности, обособленности-неотъемлемости, целесообразности-бесцельности и проч.). Поэтому можно говорить о недвойственности как о фундаментальной характеристике феномена игры и с этой точки зрения проводить дальнейший анализ бодхичитты.

В буддийской литературе описываются различные методики, в соответствии с которыми индивид должен заниматься практикой порождения бодхичитты. Практика эта, как правило, занимает довольно продолжительное время. Когда же она завершается успешным порождением бодхичитты, то это и будет означать подлинное принятие обета бодхичитты. Однако обычно полагают необходимым еще перед началом подобной практики пройти ритуал принятия обета бодхичитты. Какой же смысл давать формальное обещание, если это не является подлинным принятием обета? Дело в том, что как читают буддисты, во время ритуала индивид не только дает соответствующее обещание, но и «получает» (len) обет бодхичитты, передаваемый по традиции, исходящей от самого Будды. Приемлемым основанием подобного, очевидно, может служить то, что индивид некоторым образом получает саму бодхичитту, которую затем старается инкорпорировать в свою духовную жизнь посредством методов порождения бодхичитты. При этом полученная бодхичитта Не является пассивным фактором, она обладает известной силой (уровень интенсивности которой стараются повысить посредством повторных прохождений указанного ритуала) и ориентацией на реализацию в индивиде и через него. Изложенное прекрасно вписывается в рамки теории игры. Индивид - игрок, бодхичитта - игра, ее реализация - играние. В качестве субъекта индивид осуществляет порождение бодхичитты, а в качестве объекта - получает и усваивает ее. В качестве объекта бодхичитта порождается индивидом, а в качестве субъекта - реализуется в индивиде и через него. Когда же процесс-'" реализации завершается, порождаемая и полученная бодхичитты сливаются в одно, образуя ядро мотивационной сферы махаяниста.

Одним из важнейших условий успешности продвижения по пути совершенствования в буддизме считается уединение-обособление и изоляция от мира обыденной, мирской жизни. Однако в махаянских Сутрах подлинным уединением называется «пребывание в бодхичитте», поскольку она по своей ориентации прямо противоположна мирской обыденщине. Таким образом, занимающийся практикой бодхичитты сочетает физическое пребывание в самой гуще обыденной жизни с полнейшим ментальным обособлением от неё. Если же он уединяется, например, в горной пещере, то постоянно думает о живых существах, представляет то ужасающее положение, в котором они находятся. Здесь физическая обособленность от обыденного уживается с его неотъемлемостью в ментальном плане. Бодхичитта и сама по себе сочетает обособленность с неотъемлемостью: с одной стороны, она — в силу своей ориентации - обособляет индивида от обыденного, а с другой- крепко привязывает к нему. Подобное сочетание обособленности и неотъемлемости, по мнению исследователей, характерно для игры .

Принципиальная недостижимость конечной цели. бодхичитты (личного спасения всех существ) делает феномен бохичитты бесцельным. Однако теоретическая возможность обретения положения Будды обеспечивает целесообразность решения задачи личного становления Буддой. С другой стороны, признание наличия природы Будды у всех существ делает фактически ненужной деятельность по решению .указанной задачи, а саму цель — обретение положения Будды - эфемерной. В соответствии с этим задействуется идея иллюзорности сущего и всякой деятельности, акцент переносится на удачность решения более конкретных и частных задач - реализации нравственности, терпения, усердия и других совершенств (парамит). Изложенное хорошо вписывается в стандартную схему игры, согласно которой конечная цель полагается иллюзорной, игрок - в качестве субъекта — переориентирует свое целеполагание на решение игровых задач, а в качестве объекта. игры. - на успешность и удачность этого решения [9]. Таким образом, феномены игры и бодхичитты сочетают бесцельность и целесообразность.

Породивший бодхичитту человек освобождается от заботы о самом себе и попадает под «власть других», становится, по словам Шантидэвы, последним рабом всех существ [10], сочетая таким образом свободу и зависимость. Бодхичитту невозможно порождать и реализовывать по приказу, насильственно. Принятие обета бодхичитты - результат свободного выбора, а ее дальнейшая реализация на практике может осуществляться только свободно. С другой стороны, существует ритуал передачи и принятия обета бодхичитты, а также обязательств реализовывать шесть совершенств (отдачу, нравственность, терпение, усердие, трансовое сосредоточение, мудрость) и не совершать 18 коренных падений, 46 грехов и прочее. Хотя махаянист должен соблюдать свои обеты и выполнять принятые обязательства, но в каждой конкретной ситуации он действует спонтанно, руководствуясь преимущественно эмоциональной интуицией, неразрывно связанной с бодхичиттой. Таким образом, в поле «разыгрывания» бодхичитты органично сочетаются свобода и зависимость, спонтанность (непредсказуемость, импровизация) и обязательность. Подобное сочетание, как отмечает Х.-Г. Гадамер, является одной из специфических особенностей игры [11].

Если бодхичитта порождена, то не имеет смысла снова ее порождать. Однако бодхичитту порождают снова и снова, повторяя ее формулу. Если обет бодхичитты принят ритуально, то не имеет смысла снова принимать его. Однако буддийские наставники рекомендуют регулярно участвовать в ритуалах принятия этого обета. Как объяснить это? Поскольку конечная цель бодхичитты недостижима, то оказывается бесцельным и само ее порождение. Поэтому конечный момент порождения бодхичитты не является моментом завершения ее порождения, что влечет за собой необходимость в повторении реализации порождения. Ориентация же на удачность решения задачи делает каждое порождение бодхичитты неповторимым. Аналогичным образом следует охарактеризовать и ритуальное принятие обета. Подобное сочетание окончательности и незавершенности, повторяемости и неповторяемости, как полагают исследователи, характерно для игры [12].

Если, согласно формуле бодхичитты, из всех махаянистов только один сможет спасти всех существ, то осознание этого привносит в реализацию бодхичитты элемент состязательности. Каждый думает: «Именно я спасу всех существ». Акцентирование подобной ориентации служит одним из важных факторов, способствующих интенсивной актуализации духовных потенций личности. Элемент же состязательности, по мнению исследователей, всегда присущ любой игре, даже в такой ее форме, как представление (театральное, музыкальное) [13].

Изложение приводит к заключению, что феномен бодхичитты обладает основными формальными признаками игры, а его анализ в рамках теории игры позволяет выявить и понять такие особенности, которые не были обнаружены и объяснены при иных подходах. Это открывает определенные перспективы в деле использования подобного подхода к исследованию и других религиозных феноменов.