Идеологический вакуум

Лишь на словах легко провозгласить некие принципы, исходящие просто из «здравого смысла». Здравого смысла можно придумать много, но реально очень мало людей из него исходят в повседневной практике. Даже весьма умные люди зачастую делают абсолютно деструктивные и бессмысленные поступки, а потом долго ломают голову – зачем же я это сделал? На помощь им раньше приходила церковь, объясняя мотивы их поступков влиянием либо злых духов, либо одного единого злого начала – сатаны, шайтана и пр., которые лишь для обмана принимают ту или иную форму. В наше просвещенное время на помощь приходят психоаналитики. Бессознательные поступки «выныривают» из необъятных глубин подсознания. Сознательному в психоаналитической теории и практике отводится лишь очень тонкая «прослойка».

И все же, дело отнюдь не ограничивается отдельными поступками. И в осознанном, и в неосознанном действии у большинства людей, относящихся к определенному социуму, есть некая объективная составляющая. Можно, зачастую, довольно точно предугадать: как поведет и что скажет человек того или иного сословия с доминирующими в данном сообществе доктринами в той или иной ситуации и по отношению к тому или иному заявлению. У человека как бы имеется определенный «каркас», по которому выстраиваются его действия и в структуре которого выстраиваются его высказывания. Наиболее фундаментальная составляющая этого каркаса, свойственная большинству людей из разных социальных групп, диктуется «архетипами». Так, во всяком случае, считал Карл Густав Юнг. Другие составляющие этого «каркаса» диктуются общественной идеологией, семейными традициями. Причем все это редко облекается слишком уж логичными доводами. Просто человеку с детства говорят и направляют в действиях таким образом, что у него на глубоко подсознательном уровне закладываются элементы этого «каркаса». С определенного возраста человек становится просто предсказуемым интерпретатором определенной поведенческой схемы и красноречивым высказывателем определенной идеологической доктрины. Конкретных вариантов подобных поведенческих схем и вариантов высказываний в той или иной ситуации может быть неограниченное количество, но по настоящему нового они ничего не содержат.

Иногда случаются резкие внутренние преобразования личности. Она резко меняет идеологию и начинает даже мыслить иначе. Но, прошу заметить, «марсианской» она никогда не становится. То есть, как бы ни менялась поведенческая и идеологическая схема личности, она всегда приобретает некие знакомые черты. Что-то где-то мы уже видели. Человек, как бы, попадает в определенную «потенциальную яму» той или иной типовой идеологии. Явно нездоровых людей я пока в расчет не беру.

И так, что же мы имеем? Формулы и утверждения той или иной идеологической доктрины могут быть (и, зачастую, бывают) весьма просты и, даже, несколько наивны. Мало того, они могут быть даже противоречивы. И, тем не менее, это нисколько не мешает им быть весьма действенными. Следовательно, за относительно простой совокупностью высказываний стоит нечто. В случае устоявшихся стереотипов – это огромная совокупность привычных с детства способов действий и оценок, закрепленных в условных рефлексах (по Павлову). А как же тогда объяснить резкие трансформации общественного сознания в периоды прихода к власти радикальных реформаторов? Кстати, двадцатый век в этом плане дал очень богатую пищу для размышлений. Из чисто материалистических объяснений современного периода наиболее расхожее следующее. В сложной динамической системе, коей является общественный организм (как и организм отдельной личности), устойчивыми являются далеко не все возможные способы функционирования. В искусственно построенной системе можно задумать что угодно. При отклонении от заданного режима всегда можно вмешаться и поправить ситуацию. А в природной системе, которая должна быть самоустойчивой по определению, ибо Высшего начала материалистическая доктрина не признает, вмешиваться некому. Можно назвать такие устойчивые способы функционирования «локальными экстремумами» динамической системы. Попытки все объяснить генетической информацией, заставляющей личность действовать по тому или иному сценарию, мне кажется беспочвенной. Как выяснилось – совокупность ДНК в геноме человека несет лишь несколько процентов полезной информации. Остальное – балласт, которому не могут найти полезной функции. И все это, если пересчитывать на языке теории информации, занимает в информационном отношении места не больше того, что можно вместить на старомодной дискетке 3,5 дюйма.

Затронутая тема весьма сложна и кратким обзором здесь мало что прояснишь. Но я попробую сконцентрироваться на некоторых узловых моментах. Что может подтолкнуть общество изменить привычный алгоритм функционирования и «прыгнуть» в какой-то иной «локальный экстремум»? Я подчеркиваю, что речь идет лишь об одном из возможных способов объяснения, свойственных материалистической доктрине современного этапа. И вот здесь-то как раз и представляется возможным реанимировать некогда процветавшее учение Карла Маркса. Для концентрированного и корректного изложения его основных положений воспользуюсь энциклопедией Брокгауза и Эфрона.

"В общественном производстве, служащем поддержанию жизни, люди вступают в определенные, необходимые, не зависящие от их воли отношения, которые соответствуют определенной ступени развития материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений образует экономическую структуру общества, реальный базис, над которым возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные общественные формы сознания. Способом производства материальной жизни обусловливается социальный, политический и духовный процесс жизни. Не сознание людей определяет их бытие, а наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества

приходят в столкновение с существующими производственными отношениями, в

рамках которых они до тех пор существовали - или, что есть лишь

юридическое выражение того же явления, с отношениями собственности. Тогда наступает эпоха социального переворота".

И так, что же у нас получается? Наиболее важными, по Марксу, являются производственные отношения. Это – тот базис, что определяет основные тенденции в развитии общественного организма. Это – некая направляющая внешняя сила, которая толкает общественную систему к поиску и реализации устойчивой формы функционирования, соответствующей возникшей в эволюционном процессе системе производства. Просто и понятно. Но лишь в принципе. Как конкретно будет реализовываться подобная устойчивая форма просчитать невозможно из за сложности системы. Маркс попытался найти объективный метод для анализа подобных общественных процессов, но не смотря на достаточную изящность и солидность его построений – практика показала уязвимость его методологии. И все же он хотя бы пытался это сделать. Здесь я хотел бы сделать некоторые пояснения. Тот факт, что богатым можно стать лишь эксплуатируя чей-то труд – достаточно очевидно в интуитивном плане. Американская пословица гласит: если вы работаете на кого-то – вы никогда не разбогатеете; если вы работаете на себя – вы можете иметь достаток выше среднего; и лишь когда на вас работают другие – вы можете разбогатеть. Гораздо труднее попытаться наукообразно доказать, что финансовая сверхприбыль отдельного индивида образуется сама из себя и не связана с эксплуатацией. Тогда зачем же понадобилось создавать три толстенных тома «Капитала»? Марксу нужно было, с претензией на научность метода, показать выводимость законов развития общества и поведенческих стереотипов личности именно из сферы материального производства. Любой ученый схватился бы за голову от сложности поставленной задачи. Но тут на помощь пришла диалектика Гегеля. Да простят меня последователи Гегельянства, но данная методология позволяет, при опытном манипулировании, обосновать и придать весьма наукообразный характер весьма сомнительным построениям. И все же я не хочу акцентировать внимание именно на этом. Маркс честно пытался доступными ему методами разрабатывать свою доктрину и задача эта не была связана с какой-либо корыстью для себя. Ничуть не сомневаюсь в том, что многие экономические учения, якобы успешно работающие в макроэкономических схемах современного бизнеса, высосаны из пальца и являются скорее балластом для практического бизнесмена, заставляя его лишь пользоваться общепринятой терминологией. Но совсем игнорировать некую связную систему представлений нельзя. Используя общую систему представлений люди легче кооперируются и дают своим действиям теоретическое обоснование и законный статус. Другое дело, что истинной причиной любых движений общества в том или ином направлении служит некий внешний фактор, имеющий вполне объективный характер.

В рамках рассмотренного подхода есть важный момент. А кто гарантирует, что процесс пойдет именно в направлении оптимального локального экстремума? Ведь в сложной динамической системе таких «экстремумов» бесчисленное множество. В том числе и таких, которые могут привести к смерти большей части населения Земли, потере основных достижений научно-технического прогресса и устойчивому первобытному состоянию человеческого социума. Как в этом плане понять действия коммунистов, которые, вопреки материалистической доктрине (лежащей в основе их учения), уповают на христианские заповеди и абсолютно неспособны даже приостановить те эгоистические тенденции, которые навряд ли ведут общество в устойчивое русло? Именно это я и называю идеологическим вакуумом. Расплата за это – неустойчивое развитие общества и скатывание его в устойчивое, но крайне ущербное для человека состояние. И это – вопреки очень умным законам и нормам, написанным на бумаге умными парламентариями. Они умны на локальном уровне, но без системного идеологического подхода, за которым стоит определенная философия и мировоззрение, все это не имеет реальной силы.

То, что я рассмотрел – чисто материалистический подход. В настоящее время его можно оспаривать безбоязненно. Но теперь давайте проанализируем и другой подход. Нет, он отнюдь не основывается на Божественном провидении и стандартных рецептах, основанных на библейских заповедях. Если бы из доминирующих мировых религий и учений лишь одна имела бы явное преимущество и логическую безупречность (или, скажем так, практически доказала бы свое преимущество) – не стоило бы даже тратить много сил на агитацию. И так любому здравомыслящему человеку было бы все ясно. Новое воззрение основано на том, что само понятие объективности не столь узко и очевидно, как это может показаться с первого взгляда. Природа многомерна и многоуровнева по своей сущности. Далеко не все можно увидеть и измерить. Вполне возможно, что то, что нам удается обнаружить с помощью доступного нам инструментария – лишь верхушка айсберга. Но как можно основывать свои воззрения на том, чего не знаешь и даже не представляешь его возможной структуры? Думаю, что есть один метод. При всей относительности человеческого знания методы логического анализа в своей основе остались наиболее консервативной областью, мало изменившейся со времен Аристотеля. Формализовались – да, математизировались – да, но сущность не поменяли. Поэтому никто не запрещает нам городить любые мыслительные конструкции, которые позволяют формально давать объяснение тому, что мы наблюдаем. Мы имеем право создавать виртуальные субстанции, посредством которых объяснять поведение реальных объектов и субъектов. Лишь бы это было логично и не противоречило наблюдаемому результату. И, разумеется, это не должно превращаться в болтологию. Здесь нужен математический подход – корректность и логичность в выводах, попытка минимальными средствами объяснить как можно больше. Можно вводить вспомогательные структуры в надежде на то, что со временим их можно упростить или упразднить. Но упразднение – не самоцель, а желательное стремление. Пусть уж будет лишняя умозрительная структура, чем утверждение, что можно обойтись без нее, но взамен - ничего.

Став на такую позицию, можно без особого труда реанимировать коллективное бессознательное из учения знаменитого психоаналитика Карла Густава Юнга. Ему ведь не могут простить то, что коллективному бессознательному практически очень трудно найти место в материалистической доктрине современной нейрофизиологии. Да и сам Юнг не раз в своих работах очень осторожно намекал на то, что само пространство и время не так просты и линейны, как это было принято у физиков. И что люди как-то связаны в своей психике друг с другом вне пространства и времени. Если говорить образно – психика отдельного индивида похожа на отдельный росток огромной грибницы, что скрыта от взора под слоем земли. Новая доктрина, о которой я намекнул выше, позволяет не особенно вникать (по крайней мере – на первом этапе) в физику этого промежуточного звена, что составляет основу коллективного бессознательного.

Подобная методология открывает огромный простор для поиска. Прошлое и настоящее оказываются тесно связанными друг с другом. Если в традиционном материалистическом разумении прошлое может быть просто интересным чтивом и основой увлекательных сценариев для масштабных фильмов, а в лучшем случае – наглядным уроком для тех или иных жизненных ситуаций, то с точки зрения новой доктрины – это живая модель, непосредственно воздействующая на настоящее. Если мы просто что-то придумали, что с нашей точки зрения является логичным и достойным применения на практике, это еще не значит, что нам удастся (даже ценой титанических усилий) внедрить это в практику, работающую хотя бы в небольшом коллективе. А вот если нам удастся очень обстоятельно, до деталей, изучить подробности успешной организации какого-нибудь масштабного проекта из прошлого и начать в своих действиях копировать все это – наверняка у нас все получится. При этом, правда, начнут реализовываться такие вещи, о которых мы не знали и это может спутать планы. Своими действиями, использованием древней символики мы воскрешаем то, что было когда-то наработано. Древний сценарий может запросто «ожить» в самой цивилизованной среде. Я думаю, что двадцатый век дал очень наглядные примеры «воскрешения мертвецов».

Что же получается? Что, как бы мы ни пытались придумать что-то оригинальное, мы все время будем вынуждены повторять старые ошибки? То есть – воскрешать старые сценарии. Но в таком случае прогресс был бы вообще невозможен. А ведь он, так или иначе, идет. В этом вопросе надо иметь твердую позицию. К примеру: в сфере биологического прогресса модное течение под названием креационизм всеми силами пытается доказать, что биологический прогресс – фикция, а есть лишь акт божественного творения, который, к тому же, был произведен один раз давным-давно. Но ведь есть же достаточно развитое эволюционное учение и, я не думаю, что они более ста лет занимались (и занимаются) глупостями. Безусловно, есть и общественный прогресс (в этом моя точка зрения достаточно твердая). Но именно в силу наличия этого очень «мощного слоя» коллективного бессознательного, в котором аккумулируется опыт человечества, любой прогресс преодолевает огромную инерцию. И то, что для достижения чего-то по настоящему нового в общественной жизни приходится пользоваться старыми шаблонами – это вынужденная необходимость. Иначе просто ничего не получится и благие намерения останутся лишь благими намерениями. Но для того, что бы не застрять на старом шаблоне, а двигаться в запланированном направлении, надо очень четко знать конечную цель. То есть та группа людей, которые взяли на себя смелость руководить обществом и вести его к определенной цели, должны иметь очень развитое представление о природе и обществе и иметь идеалы, в которые они по настоящему верят и за которые готовы умереть. Они должны отстаивать свои идеалы и формировать коллектив единомышленников, называя его, к примеру, партией. Но это – авангард. Для основной массы населения нужны более простые формулировки. Работа по изменению общественного сознания – работа не века (как минимум) и здесь временщики неуместны.

Таким образом, независимо от того – какой из вариантов, объясняющих сущность движущих сил общества – мы приняли, от ответственности за свой выбор и необходимости выработки цельного и гармоничного мировоззрения никуда не уйти. И уж во всяком случае те люди, которые всеми силами рвутся управлять государством, должны иметь очень четкую мировоззренческую позицию и стремиться к тому, что бы создать команду таких же единомышленников. Иначе – это просто аферисты, для которых власть – самоцель, а на страну и на людей им, по большому счету, наплевать. Поэтому, кстати, и рождается большое количество всяких партий. Они пишут умные программы и считают, что их умозрительные схемы сразу начнут работать. А поскольку сразу работать эти схемы никак не могут (даже очень продуманные и красивые) – начинаются сомнения, шатания из партии в партию, торг и прочие неприглядности.

Вполне уместен следующий вопрос: Если автор так старательно доказывал необходимость цельного и гармоничного мировоззрения – значит ли это то, что сам он имеет такое мировоззрение? Или он пытался доказать всем (и себе, в частности), что такое мировоззрение необходимо выработать? Рискну заявить, что основные представления о природе и человеке у меня вполне сформированы. Но это, действительно, сложные и кропотливые изыскания, мало похожие на общие рассуждения «на тему». Общие рассуждения можно «гнуть» в любых направлениях, обосновывая что угодно и лишь интерпретируя ту или иную данность. А вот серьезные копания в основаниях той «глины», из которой сделан этот Мир – это не такое легкое чтиво, как хотелось бы многим. И все же, для тех кто этого не боится – готов поделиться.