В XIV веке была распространена и официально признана христианской церковью, идущая от патристической традиции, точка зрения, что эпикуреизм - безнравственное и безбожное учение. Однако уже первые гуманисты - Петрарка и Боккаччо - стремились реабилитировать Эпикура.
Опираясь на свидетельства Сенеки, Петрарка утверждал, что Эпикур был высоко моральным человеком , хотя и отрицал вечость мира и бессмертие души. Боккаччо в короткой новелле в 'Декамероне' рассказывал с большой симпатией об эпикурейце Гвидо Кавальканти, называл его одним из лучших логиков и знатоков естественной философии, приятнейшим человеком, остроумным собеседником и глубоко порядочным человеком, хотя он и пытался доказать, что бога нет.
Особое внимание к эпикурейской этике проявилось к первой четверти XV века, когда гуманистами была осознана не только ценность земной жизни, но и оправданы разнообразные телесные и душевные потребности человека, тогда и сформировался подлинный интерес к эвдемоническим исканиям Эпикура.
Антропоцентризм гуманистической философии эпохи Возрождения был связан с переосмыслением средневековой картины мира, отказом от телеологизма и теоцентризма, перенесением философского интереса на проблемы морали. Гуманисты стремились создать этическую доктрину, основанную на представлении о единстве в человеке материального тела и божественной души, в котором природное и божественное находятся не в противоборстве, а в гармонии. В отличие от традиционного христианского представления о том, что во имя спасения души необходимо преодолевать земные соблазны, гуманистическая этика провозглашала основным принципом существования человека - следование природе. Гуманисты противопоставляли христианскому аскетическому отрицанию мира приятие земного существования со всеми его радостями. Этим объясняется и возрождение эпикурейской этики, прежде всего, учения о наслаждении.
Начинавшемуся возрождению эпикуреизма способствовал Леонардо Бруни, который в трактате 'Введение в моральную философию' излагал этическое учение Эпикура и выделял в нем признание наслаждения как высшей цели и значение добродетели для получения наслаждения. Неоднократно писал об этике Эпикура Франческо Филельфо, защищая его от ложных обвинений, отличая его этику от учения киренаиков. Филельфо делал попытки согласовать этическое учение Эпикура с христианскими принципами, указывая на то, что Эпикур более высоко оценивал наслаждения духа, нежели наслаждения тела.
Первым сочинением по реабилитации эпикуреизма, превратно понятого и извращенного в классической и христианской традициях, стал труд Козимо Раймонди 'Речь в защиту Эпикура против стоиков, академиков и перипатетиков'. Апология этики Эпикура опиралась у Раймонди на представление о равноправии духовного и телесного, свойственного человеческой природе, а высшее благо определялось им как наслаждение. Раймонди писал, что 'все пребывали в большом заблуждении, пока наконец не появился Эпикур. Он исправил ошибки древних философов и создал истинное, не подлежащее сомнению учение о счастье' [2]. Защищая эпикурейскую этику с позиций натурализма, Раймонди, исходя из представления о том, что сама природа заложила в человеке стремление к наслаждению, критиковал стоиков за отрицание значимости потребностей тела. Он указывал на то, что стремление к счастью, заключающемуся в наслаждении, - движущая сила всей человеческой деятельности. Личная польза, связанная с естественными потребностями, заставляет человека искать наслаждение, а наставляет его на этом пути - добродетель.
Дискуссия об эпикурейских симпатиях Лоренцо Валлы, автора знаменитого диалога 'О наслаждении' (1430-1439), в переработанном виде получившего название 'Об истинном благе', а в окончательной редакции 1441 года - 'Об истинном и ложном благе', начатая его современниками и продолжающаяся до сих пор, свидетельствует о неоднозначности его позиции и недопустимости ее прямолинейного толкования. Диалог написан как спор эпикурейца (Антонио Панормиты), стоика (Лоренцо Бруни) и христианина (Никколо Никколи). Одни исследователи приписывали Валле мнения эпикурейца, другие - христианина, третьи утверждали, что в диалоге представлено сопоставление трех или двух этических доктрин с целью оправдания их синтеза.
В оправдании моральной доктрины Эпикура существует известная преемственность между Валлой и Эразмом Роттердамским, который был знаком с идеями своего итальянского предшественника. Эразм оценивал эпикуреизм как учение не о телесном, но о духовном удовольствии, и высказал в диалоге 'Эпикуреец' (1533 г.) парадоксальные суждения, отражающие проводимую им эпикуреизацию христианства: 'нет больших эпикурейцев, чем благочестивые христиане', что никто так не заслуживает имени эпикуреец, как сам Христос, подавший 'помощь гибнущему роду человеческому'. Эразм писал, что 'грубо заблуждаются некоторые, кто болтает, будто Христос от природы сам был печален и мрачен и нас будто бы призвал к безрадостной жизни. Напротив, лишь он показывает нам жизнь самую приятную из всех возможных и до краев наполненную истинным удовольствием'.
Этическое учение друга и единомышленника Эразма, британского гуманиста Томаса Мора, было направлено против аскетизма, как стоического, так и христианского, и было связано с эпикурейским учением о добродетели, которую жители придуманного им острова Утопия определяли как жизнь согласную с природой. В соответствии с эпикурейскими этическими ценностями, утопийцы в книге Мора видели в наслаждении 'преимущественный момент человеческого счастья', а достижение счастья почитали как главную и первенствующую цель. И Валла, и Эразм, и Мор выступали против христианского учения о предопределении, защищая, подобно их античному предшественнику, свободу воли.
Эпикуреизм оказал воздействие не только на этические учения эпохи Возрождения, но и на натурфилософию XVI века. Атомистическое учение, теория бесконечности Вселенной и бесчисленности миров, ориентация на опытное познание - все это, изложенное в трудах Бруно, Галилея, Ванини - восходит к воззрениям Демокрита, Эпикура и Лукреция.
Основными источниками сведений гуманистов по эпикуреизму следует считать сочинения Сенеки, Цицерона и патристическую литературу, прежде всего, Лактанция. Открытия XV века - поэма Лукреция, сочинение 'О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов' Диогена Лаэрция и трактат 'Божественные наставления' Лактанция, найденный в Болонье в 1426 году, сыграли существенную роль в распространении сведений о философии Сада. В 1509 году был опубликован полный греческий текст 'Моралий' Плутарха, затем в течение всего XVI века печатались его многочисленные переводы в 1536 году - греческий текст 'Флорилегия' Стобея, а в середине 60-х - латинский перевод 'Против ученых' Секста Эмпирика.
Проблема отношения Монтеня к наследию Эпикура решается исследователями по-разному. Одни видят его 'самым настоящим католиком', защищавшим интересы церкви, которому были из античности близки сначала 'только стоики', потом исключительно 'только скептики'. Другие считают, что Монтень нашел в Эпикуре одного из своих забытых предков. Сам Монтень об Эпикуре, взгляды которого он охотно излагал в 'Опытах', писал так: 'Вместе с Эпикуром я считаю, что надо избегать таких наслаждений, которые влекут за собой еще большие страдания, и принимать с готовностью страдания, несущие за собой несравненно большие наслаждения.
Известно, что Монтень много раз пределывал свои 'Опыты', и в пору зрелости от увлечения ригоризмом Сенеки перешел к греческим скептикам и Лукрецию, через которого он воспринял Эпикура. Исходя из эпикурейского учения, решал Монтень проблему соотношения телесного и духовного, выступая против аскетизма стоиков в пользу учения о наслаждении. В эпикурейской этике Монтеня был создан гуманистический нравственный идеал, в котором добродетель имеет "своим путеводителем природу, а спутником счастье и наслаждение". Вслед за Лукрецием и Эпикуром Монтень отрицал бессмертие души, утверждая: "Признаем чистосердечно, что бессмертие обещают нам только бог и религия; ни природа, ни наш разум не говорят нам об этом". В творчестве Монтеня эпикуреизм соединился со скептицизмом, направленным, прежде всего, на освобождение знания от руководства веры, за свободу философии от давления теологии. Рационализм Монтеня, его борьба против суеверных предрассудков нашли продолжение в мировоззрении Декарта, Бейля, других мыслителей XVII столетия, о котором францисканский монах Жан Буш в ужасе воскликнул: 'О несчастный и порочный век, который можно назвать веком Эпикура!'
Учение Эпикура и, прежде всего, его эвдемоническая этика были созвучны мироощущению французских интеллектуалов XVII века, однако 'эпикурейцами' называли себя или получали такое прозвище люди разных мировоззрений. Подобно тому, как в Древнем Риме существовало несколько эпикурейских школ и кружков, распространявших несколько видов эпикуреизма, так и во французском обществе были эпикурейцы трех типов.
Во-первых: приверженцы чувственных радостей, склонные к гедонизму киренаиков более, чем к аскетической морали Эпикура, салонные насмешники, называвшие себя эпикурейцами, но следовавшие скорее скептической, чем эпикурейской философской традиции. Среди них - воспитатель дофина, последователь М. Монтеня, автор книги 'Добродетель язычников', член Академии, публицист и царедворец Ф. де Ла Мот Левайе и блестящий аристократ, изысканный писатель, борец за веротерпимость - Ш. Сент-Эвремон. Последний считал себя благочестивым человеком, далеким и от суеверия и от безбожия, но был любителем наслаждений, питавшим, отвращение к распутству. Тем не менее, за свое вольномыслие, он вынужден был провести более сорока лет в изгнании. Ш.Сент-Эвремон писал, что гордился бы, если бы ему приписывали мнения, высказанные его любимым философом - Эпикуром. В 1686 году он написал благодарственное письмо одной великосветской даме, приславшей ей рукописную копию сочинения, содержавшего рассуждения об учении Эпикура, где сравнил ее с последовательницей Эпикура - Леонтинион. Это письмо известно под названием 'Об учении Эпикура, к современной Леонтинион'. Он защищал Эпикура от обвинений в отсутствии добродетели, указывая, что он был добродетельным человеком. Его учение о добродетели было связано с представление о том, что благо - это наслаждение, а счастье - это жизнь, полная радости, такая же, к какой стремится сам Сен-Эвримон.
Во-вторых: радикальные вольнодумцы, которые открыто объявляли о своем неверии, смело отвергали христианские представления о боге и бессмертии души, издевались над святошами и религиозным культом. Среди них - Клод Ле Пти, казненный, подобно Дж. Ванини и Э. Доле; Теофиль де Вио, приговоренный к сожжению, но избежавший казни, а также их друзья-поэты, бесстрашно заявлявшие о своей антиклерикальной позиции, и, подобно Эпикуру, считавшие, что боги не вмешиваются в дела людей.
В-третьих: естествоиспытатели и философы, чуждые всякой скандальности, внешне исповедовавшие уважение к религии, но опиравшиеся на атомизм Эпикура - Лукреция и пытавшиеся примирить его с христианством. Именно они способствовали распространению эпикурейского атомизма, который повлиял на развитие европейского естествознания и лег в основание механистической картины мира. Особое место в их ряду принадлежит Пьеру Гассенди.
Гассенди вслед за Эпикуром считал, что Вселенная вечна, бесконечна и состоит из атомов и пустоты, и невозможно себе представить никакой третьей природы. Он признавал материальность и атомарность души и, даже подобно Эпикуру, считал, что бог состоит их тончайших атомов. В 1624 году Гассенди опубликовал принесшее ему известность сочинение 'Парадоксалные упражнения против аристотеликов'. Пять последних частей этого труда, составленного на основе его лекций, прочитанных в Эксе, Гассенди сжег. Однако по сохранившемуся оглавлению известно, что в них излагались гелиоцентрическое учение Коперника, учение о множественности миров Бруно и этика Эпикура. В 1629 году Гассенди перевел на латинский язык Х книгу сочинения Диогена Лаэрция, посвященную Эпикуру. В 1647 году Гассенди опубликовал апологию эпикуреизма 'О жизни и нравах Эпикура' (De vita et moribus Epicuri ), ставшую главным источником популяризации эпикуреизма в Европе. В этом труде Гассенди стремился защитить Эпикура от обвинений в нечестии и распутстве, и, преодолев критику провидения, свойственную эпикуреизму, реабилитировать его физику. Особую ценность этой книге придавали свидетельства древних авторов и самого Эпикура, подтверждавшие идеи Гассенди о возможной реабилитации эпикуреизма. В 1649 году Гассенди опубликовал "Замечания по поводу Х книги Диогена Лаэрция", содержавшую развернутые комментарии. В последние годы жизни он готовил труд 'Система философии', в которой выступал не только как комментатор и интерпретатор эпикуреизма, но как автор собственой философской концепции, генетически связанной с эпикурейским атомизмом.
Позже, в литературе XVIII века, сложился образ Гассенди как философа, сознательно принимавшего участие в комедии, которую разыгрывало, напуганное борьбой с еретиками образованное общество. Дидро писал, что бедному Гассенди пришлось нацепить на Эпикура маску христианина, дабы самому избегнуть венца мученика. Неслучайно Гассенди, излагая отношение Эпикура к религии, писал, что в душе он мог думать так, как хотел, но в своем поведении подчинялся законам государства.
Последователями Гассенди, наследниками Эпикура, были Б. Фонтенель, Ж. Лафонтен и Сирано де Бержерак. Этот французский писатель отрицал креационизм и был приверженцем теории происхождения мира из вечных атомов в результате их случайного соединения. В утопическом романе С. де Бержерака "Государства и империи Луны" (1649), написанном под влиянием итальянской натуралистической философии Ванини, Кардано и Кампанеллы, помимо цитат из Коперника, Галилея, Кеплера, Тихо-Браге - ссылки на Демокрита и Эпикура. Учеником Эпикура называл себя поэт Дебарро, пытавшийся возродить традиции Сада и создавший в Париже эпикурейское общество.
В 1656 году Cпиноза написал первый набросток 'Этики' - 'Краткий трактат о боге, человеке и его блаженстве', в котором отразились эпикурейские идеи. Спиноза вслед за Эпикуром считал, что достижение блага не является наградой за добродетель, а что оно само по себе - дободетель. Он писал: 'Блаженство не есть награда за добродетель; мы наслаждаемся им не потому, что обуздываем свои старсти, но наоборот, вследствие того, что мы наслаждаемся им, мы в состоянии обуздывать свои страсти'. Этическое учение Спинозы оказалось верным традиции эпикуреизма, поскольку исходило из принципа пользы и интереса, то есть из реальной человеческой жизни, которая не предполагает отказ от чувственных удовольствий.
В Англии до середины XVII века распространено было отношение к эпикурейцам, лишь как к обжорам и пьяницам, . Однако, с 1650 по 1700 г. в Англии было опубликовано, по меньшей мере, 15 книг, содержавших или переводы эпикурейских текстов (Лукреция, Петрония) или представлявших интерпретации философии Эпикура.
Ф.Бэкон называл Эпикура лучшим из философов, не скрывая того, что он 'произносит безбожные речи, но делает он это, только заботясь о радостном состоянии духа, чтобы освободить людей от страха перед богами'. Бэкон защищал Эпикура от обвинений в отрицании существования бога и справедливо указывал на то, что его учение о богах не является притворством, связанным со стремлением сохранить свою репутацию или приспособлением к обстоятельствам, а составляет неотъемлемую часть его философской доктрины. Бэкон писал, что натурфилософия атомистов, 'которые устранили бога и ум из мироздания и приписали строение вселенной бесчисленному ряду попыток и упражнений самой природы: глубже проникает в природу, чем философия Аристотеля и Платона'.
В Англии получила распространение сенсуалистическая теория познания Эпикура, нашедшая таких сторонников как Бэкон, Гоббс, Локк. Гоббс увидел во взглядах Эпикура на справедливость предпосылку своего учения о происхождении государства. И хотя в воззрениях Гоббса и Эпикура чрезвычайно много различий, большинство британских платоников, ортодоксальных англикан и картезианцев считало их союзниками.
Важным стимулом широкого интереса к философии Эпикура в Англии в XVII веке стала созвучность этических идеалов эпикуреизма некоторым мировоззренческим установкам протестантской этики, прежде всего, требованиям личной ответственности за свою жизнь и представлением о договорном характере общественных связей. В середине XVII века сложился определенный союз между англиканским христианством и "новой наукой'. Механистическое понимание материи способствовало изменению отношения не только к атомизму, но и к учению Эпикура в целом. Большую роль в распространении атомизма сыграли труды Р.Бойля и И.Ньютона. Особенно велико значение в распространении эпикуреизма в Англии книги "Мораль Эпикура", содержавшей свод фрагментов Эпикура и свидетельств о нем древних авторов в переводе на английский язык, опубликованной в 1651 году личным врачом Карла I Уолтером Чарлетоном. В предисловии, которое называлось "Оправдание Эпикура, относительно трех главных преступлений, в которых он обвиняется", Чарлетон защищал Эпикура перед христианским судом, заявляя, что он языческий натурфилософ, такой же, как и опора христианского богословия - Аристотель. Чарлетон считал учение Эпикура более близким христианству, чем аристотелизм, ввиду того, что Эпикур чтил богов за бессмертие, блаженство и совершенство . В 1654 году было опубликовано сочинение Чарлетона, называвшееся "Эпикуро-гассендо-чарлетонианская физиология", содержавшее изложение эпикуровского атомистического учения в христианизирующем духе трудов Гассенди.
Однако, гармония между 'новой наукой' и эпикуреизмом была недолгой, к концу века, интерес к эпикуреизму, признававшему свободу воли, упал, тем не менее социальное признание атомизма состоялось. Прошедший через христианизацию и теологизацию, эпикурейский атомизм способствовал утверждению механистической атомистически-корпускулярной картины мира. Просветительский пафос учения Эпикура, выхолощенный в процессе христианизации, был воспринят мыслителями следующего, XVIII века.
Особое внимание к эпикурейской этике проявилось к первой четверти XV века, когда гуманистами была осознана не только ценность земной жизни, но и оправданы разнообразные телесные и душевные потребности человека, тогда и сформировался подлинный интерес к эвдемоническим исканиям Эпикура.
Антропоцентризм гуманистической философии эпохи Возрождения был связан с переосмыслением средневековой картины мира, отказом от телеологизма и теоцентризма, перенесением философского интереса на проблемы морали. Гуманисты стремились создать этическую доктрину, основанную на представлении о единстве в человеке материального тела и божественной души, в котором природное и божественное находятся не в противоборстве, а в гармонии. В отличие от традиционного христианского представления о том, что во имя спасения души необходимо преодолевать земные соблазны, гуманистическая этика провозглашала основным принципом существования человека - следование природе. Гуманисты противопоставляли христианскому аскетическому отрицанию мира приятие земного существования со всеми его радостями. Этим объясняется и возрождение эпикурейской этики, прежде всего, учения о наслаждении.
Начинавшемуся возрождению эпикуреизма способствовал Леонардо Бруни, который в трактате 'Введение в моральную философию' излагал этическое учение Эпикура и выделял в нем признание наслаждения как высшей цели и значение добродетели для получения наслаждения. Неоднократно писал об этике Эпикура Франческо Филельфо, защищая его от ложных обвинений, отличая его этику от учения киренаиков. Филельфо делал попытки согласовать этическое учение Эпикура с христианскими принципами, указывая на то, что Эпикур более высоко оценивал наслаждения духа, нежели наслаждения тела.
Первым сочинением по реабилитации эпикуреизма, превратно понятого и извращенного в классической и христианской традициях, стал труд Козимо Раймонди 'Речь в защиту Эпикура против стоиков, академиков и перипатетиков'. Апология этики Эпикура опиралась у Раймонди на представление о равноправии духовного и телесного, свойственного человеческой природе, а высшее благо определялось им как наслаждение. Раймонди писал, что 'все пребывали в большом заблуждении, пока наконец не появился Эпикур. Он исправил ошибки древних философов и создал истинное, не подлежащее сомнению учение о счастье' [2]. Защищая эпикурейскую этику с позиций натурализма, Раймонди, исходя из представления о том, что сама природа заложила в человеке стремление к наслаждению, критиковал стоиков за отрицание значимости потребностей тела. Он указывал на то, что стремление к счастью, заключающемуся в наслаждении, - движущая сила всей человеческой деятельности. Личная польза, связанная с естественными потребностями, заставляет человека искать наслаждение, а наставляет его на этом пути - добродетель.
Дискуссия об эпикурейских симпатиях Лоренцо Валлы, автора знаменитого диалога 'О наслаждении' (1430-1439), в переработанном виде получившего название 'Об истинном благе', а в окончательной редакции 1441 года - 'Об истинном и ложном благе', начатая его современниками и продолжающаяся до сих пор, свидетельствует о неоднозначности его позиции и недопустимости ее прямолинейного толкования. Диалог написан как спор эпикурейца (Антонио Панормиты), стоика (Лоренцо Бруни) и христианина (Никколо Никколи). Одни исследователи приписывали Валле мнения эпикурейца, другие - христианина, третьи утверждали, что в диалоге представлено сопоставление трех или двух этических доктрин с целью оправдания их синтеза.
В оправдании моральной доктрины Эпикура существует известная преемственность между Валлой и Эразмом Роттердамским, который был знаком с идеями своего итальянского предшественника. Эразм оценивал эпикуреизм как учение не о телесном, но о духовном удовольствии, и высказал в диалоге 'Эпикуреец' (1533 г.) парадоксальные суждения, отражающие проводимую им эпикуреизацию христианства: 'нет больших эпикурейцев, чем благочестивые христиане', что никто так не заслуживает имени эпикуреец, как сам Христос, подавший 'помощь гибнущему роду человеческому'. Эразм писал, что 'грубо заблуждаются некоторые, кто болтает, будто Христос от природы сам был печален и мрачен и нас будто бы призвал к безрадостной жизни. Напротив, лишь он показывает нам жизнь самую приятную из всех возможных и до краев наполненную истинным удовольствием'.
Этическое учение друга и единомышленника Эразма, британского гуманиста Томаса Мора, было направлено против аскетизма, как стоического, так и христианского, и было связано с эпикурейским учением о добродетели, которую жители придуманного им острова Утопия определяли как жизнь согласную с природой. В соответствии с эпикурейскими этическими ценностями, утопийцы в книге Мора видели в наслаждении 'преимущественный момент человеческого счастья', а достижение счастья почитали как главную и первенствующую цель. И Валла, и Эразм, и Мор выступали против христианского учения о предопределении, защищая, подобно их античному предшественнику, свободу воли.
Эпикуреизм оказал воздействие не только на этические учения эпохи Возрождения, но и на натурфилософию XVI века. Атомистическое учение, теория бесконечности Вселенной и бесчисленности миров, ориентация на опытное познание - все это, изложенное в трудах Бруно, Галилея, Ванини - восходит к воззрениям Демокрита, Эпикура и Лукреция.
Основными источниками сведений гуманистов по эпикуреизму следует считать сочинения Сенеки, Цицерона и патристическую литературу, прежде всего, Лактанция. Открытия XV века - поэма Лукреция, сочинение 'О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов' Диогена Лаэрция и трактат 'Божественные наставления' Лактанция, найденный в Болонье в 1426 году, сыграли существенную роль в распространении сведений о философии Сада. В 1509 году был опубликован полный греческий текст 'Моралий' Плутарха, затем в течение всего XVI века печатались его многочисленные переводы в 1536 году - греческий текст 'Флорилегия' Стобея, а в середине 60-х - латинский перевод 'Против ученых' Секста Эмпирика.
Проблема отношения Монтеня к наследию Эпикура решается исследователями по-разному. Одни видят его 'самым настоящим католиком', защищавшим интересы церкви, которому были из античности близки сначала 'только стоики', потом исключительно 'только скептики'. Другие считают, что Монтень нашел в Эпикуре одного из своих забытых предков. Сам Монтень об Эпикуре, взгляды которого он охотно излагал в 'Опытах', писал так: 'Вместе с Эпикуром я считаю, что надо избегать таких наслаждений, которые влекут за собой еще большие страдания, и принимать с готовностью страдания, несущие за собой несравненно большие наслаждения.
Известно, что Монтень много раз пределывал свои 'Опыты', и в пору зрелости от увлечения ригоризмом Сенеки перешел к греческим скептикам и Лукрецию, через которого он воспринял Эпикура. Исходя из эпикурейского учения, решал Монтень проблему соотношения телесного и духовного, выступая против аскетизма стоиков в пользу учения о наслаждении. В эпикурейской этике Монтеня был создан гуманистический нравственный идеал, в котором добродетель имеет "своим путеводителем природу, а спутником счастье и наслаждение". Вслед за Лукрецием и Эпикуром Монтень отрицал бессмертие души, утверждая: "Признаем чистосердечно, что бессмертие обещают нам только бог и религия; ни природа, ни наш разум не говорят нам об этом". В творчестве Монтеня эпикуреизм соединился со скептицизмом, направленным, прежде всего, на освобождение знания от руководства веры, за свободу философии от давления теологии. Рационализм Монтеня, его борьба против суеверных предрассудков нашли продолжение в мировоззрении Декарта, Бейля, других мыслителей XVII столетия, о котором францисканский монах Жан Буш в ужасе воскликнул: 'О несчастный и порочный век, который можно назвать веком Эпикура!'
Учение Эпикура и, прежде всего, его эвдемоническая этика были созвучны мироощущению французских интеллектуалов XVII века, однако 'эпикурейцами' называли себя или получали такое прозвище люди разных мировоззрений. Подобно тому, как в Древнем Риме существовало несколько эпикурейских школ и кружков, распространявших несколько видов эпикуреизма, так и во французском обществе были эпикурейцы трех типов.
Во-первых: приверженцы чувственных радостей, склонные к гедонизму киренаиков более, чем к аскетической морали Эпикура, салонные насмешники, называвшие себя эпикурейцами, но следовавшие скорее скептической, чем эпикурейской философской традиции. Среди них - воспитатель дофина, последователь М. Монтеня, автор книги 'Добродетель язычников', член Академии, публицист и царедворец Ф. де Ла Мот Левайе и блестящий аристократ, изысканный писатель, борец за веротерпимость - Ш. Сент-Эвремон. Последний считал себя благочестивым человеком, далеким и от суеверия и от безбожия, но был любителем наслаждений, питавшим, отвращение к распутству. Тем не менее, за свое вольномыслие, он вынужден был провести более сорока лет в изгнании. Ш.Сент-Эвремон писал, что гордился бы, если бы ему приписывали мнения, высказанные его любимым философом - Эпикуром. В 1686 году он написал благодарственное письмо одной великосветской даме, приславшей ей рукописную копию сочинения, содержавшего рассуждения об учении Эпикура, где сравнил ее с последовательницей Эпикура - Леонтинион. Это письмо известно под названием 'Об учении Эпикура, к современной Леонтинион'. Он защищал Эпикура от обвинений в отсутствии добродетели, указывая, что он был добродетельным человеком. Его учение о добродетели было связано с представление о том, что благо - это наслаждение, а счастье - это жизнь, полная радости, такая же, к какой стремится сам Сен-Эвримон.
Во-вторых: радикальные вольнодумцы, которые открыто объявляли о своем неверии, смело отвергали христианские представления о боге и бессмертии души, издевались над святошами и религиозным культом. Среди них - Клод Ле Пти, казненный, подобно Дж. Ванини и Э. Доле; Теофиль де Вио, приговоренный к сожжению, но избежавший казни, а также их друзья-поэты, бесстрашно заявлявшие о своей антиклерикальной позиции, и, подобно Эпикуру, считавшие, что боги не вмешиваются в дела людей.
В-третьих: естествоиспытатели и философы, чуждые всякой скандальности, внешне исповедовавшие уважение к религии, но опиравшиеся на атомизм Эпикура - Лукреция и пытавшиеся примирить его с христианством. Именно они способствовали распространению эпикурейского атомизма, который повлиял на развитие европейского естествознания и лег в основание механистической картины мира. Особое место в их ряду принадлежит Пьеру Гассенди.
Гассенди вслед за Эпикуром считал, что Вселенная вечна, бесконечна и состоит из атомов и пустоты, и невозможно себе представить никакой третьей природы. Он признавал материальность и атомарность души и, даже подобно Эпикуру, считал, что бог состоит их тончайших атомов. В 1624 году Гассенди опубликовал принесшее ему известность сочинение 'Парадоксалные упражнения против аристотеликов'. Пять последних частей этого труда, составленного на основе его лекций, прочитанных в Эксе, Гассенди сжег. Однако по сохранившемуся оглавлению известно, что в них излагались гелиоцентрическое учение Коперника, учение о множественности миров Бруно и этика Эпикура. В 1629 году Гассенди перевел на латинский язык Х книгу сочинения Диогена Лаэрция, посвященную Эпикуру. В 1647 году Гассенди опубликовал апологию эпикуреизма 'О жизни и нравах Эпикура' (De vita et moribus Epicuri ), ставшую главным источником популяризации эпикуреизма в Европе. В этом труде Гассенди стремился защитить Эпикура от обвинений в нечестии и распутстве, и, преодолев критику провидения, свойственную эпикуреизму, реабилитировать его физику. Особую ценность этой книге придавали свидетельства древних авторов и самого Эпикура, подтверждавшие идеи Гассенди о возможной реабилитации эпикуреизма. В 1649 году Гассенди опубликовал "Замечания по поводу Х книги Диогена Лаэрция", содержавшую развернутые комментарии. В последние годы жизни он готовил труд 'Система философии', в которой выступал не только как комментатор и интерпретатор эпикуреизма, но как автор собственой философской концепции, генетически связанной с эпикурейским атомизмом.
Позже, в литературе XVIII века, сложился образ Гассенди как философа, сознательно принимавшего участие в комедии, которую разыгрывало, напуганное борьбой с еретиками образованное общество. Дидро писал, что бедному Гассенди пришлось нацепить на Эпикура маску христианина, дабы самому избегнуть венца мученика. Неслучайно Гассенди, излагая отношение Эпикура к религии, писал, что в душе он мог думать так, как хотел, но в своем поведении подчинялся законам государства.
Последователями Гассенди, наследниками Эпикура, были Б. Фонтенель, Ж. Лафонтен и Сирано де Бержерак. Этот французский писатель отрицал креационизм и был приверженцем теории происхождения мира из вечных атомов в результате их случайного соединения. В утопическом романе С. де Бержерака "Государства и империи Луны" (1649), написанном под влиянием итальянской натуралистической философии Ванини, Кардано и Кампанеллы, помимо цитат из Коперника, Галилея, Кеплера, Тихо-Браге - ссылки на Демокрита и Эпикура. Учеником Эпикура называл себя поэт Дебарро, пытавшийся возродить традиции Сада и создавший в Париже эпикурейское общество.
В 1656 году Cпиноза написал первый набросток 'Этики' - 'Краткий трактат о боге, человеке и его блаженстве', в котором отразились эпикурейские идеи. Спиноза вслед за Эпикуром считал, что достижение блага не является наградой за добродетель, а что оно само по себе - дободетель. Он писал: 'Блаженство не есть награда за добродетель; мы наслаждаемся им не потому, что обуздываем свои старсти, но наоборот, вследствие того, что мы наслаждаемся им, мы в состоянии обуздывать свои страсти'. Этическое учение Спинозы оказалось верным традиции эпикуреизма, поскольку исходило из принципа пользы и интереса, то есть из реальной человеческой жизни, которая не предполагает отказ от чувственных удовольствий.
В Англии до середины XVII века распространено было отношение к эпикурейцам, лишь как к обжорам и пьяницам, . Однако, с 1650 по 1700 г. в Англии было опубликовано, по меньшей мере, 15 книг, содержавших или переводы эпикурейских текстов (Лукреция, Петрония) или представлявших интерпретации философии Эпикура.
Ф.Бэкон называл Эпикура лучшим из философов, не скрывая того, что он 'произносит безбожные речи, но делает он это, только заботясь о радостном состоянии духа, чтобы освободить людей от страха перед богами'. Бэкон защищал Эпикура от обвинений в отрицании существования бога и справедливо указывал на то, что его учение о богах не является притворством, связанным со стремлением сохранить свою репутацию или приспособлением к обстоятельствам, а составляет неотъемлемую часть его философской доктрины. Бэкон писал, что натурфилософия атомистов, 'которые устранили бога и ум из мироздания и приписали строение вселенной бесчисленному ряду попыток и упражнений самой природы: глубже проникает в природу, чем философия Аристотеля и Платона'.
В Англии получила распространение сенсуалистическая теория познания Эпикура, нашедшая таких сторонников как Бэкон, Гоббс, Локк. Гоббс увидел во взглядах Эпикура на справедливость предпосылку своего учения о происхождении государства. И хотя в воззрениях Гоббса и Эпикура чрезвычайно много различий, большинство британских платоников, ортодоксальных англикан и картезианцев считало их союзниками.
Важным стимулом широкого интереса к философии Эпикура в Англии в XVII веке стала созвучность этических идеалов эпикуреизма некоторым мировоззренческим установкам протестантской этики, прежде всего, требованиям личной ответственности за свою жизнь и представлением о договорном характере общественных связей. В середине XVII века сложился определенный союз между англиканским христианством и "новой наукой'. Механистическое понимание материи способствовало изменению отношения не только к атомизму, но и к учению Эпикура в целом. Большую роль в распространении атомизма сыграли труды Р.Бойля и И.Ньютона. Особенно велико значение в распространении эпикуреизма в Англии книги "Мораль Эпикура", содержавшей свод фрагментов Эпикура и свидетельств о нем древних авторов в переводе на английский язык, опубликованной в 1651 году личным врачом Карла I Уолтером Чарлетоном. В предисловии, которое называлось "Оправдание Эпикура, относительно трех главных преступлений, в которых он обвиняется", Чарлетон защищал Эпикура перед христианским судом, заявляя, что он языческий натурфилософ, такой же, как и опора христианского богословия - Аристотель. Чарлетон считал учение Эпикура более близким христианству, чем аристотелизм, ввиду того, что Эпикур чтил богов за бессмертие, блаженство и совершенство . В 1654 году было опубликовано сочинение Чарлетона, называвшееся "Эпикуро-гассендо-чарлетонианская физиология", содержавшее изложение эпикуровского атомистического учения в христианизирующем духе трудов Гассенди.
Однако, гармония между 'новой наукой' и эпикуреизмом была недолгой, к концу века, интерес к эпикуреизму, признававшему свободу воли, упал, тем не менее социальное признание атомизма состоялось. Прошедший через христианизацию и теологизацию, эпикурейский атомизм способствовал утверждению механистической атомистически-корпускулярной картины мира. Просветительский пафос учения Эпикура, выхолощенный в процессе христианизации, был воспринят мыслителями следующего, XVIII века.
Обсуждения Эпикуреизм