- Вячеслав Александрович, Андрей Гейм и Константин Новоселов начали работать с графеном еще в бытность в вашем институте?
- Ну что вы! Андрей заинтересовался этой проблемой, уже работая в Манчестере. Ведь в чем сущность открытия, которое они совершили? Графен - отдельный слой всем известного материала графита (из которого делаются грифели карандашей, в качестве трамвайной смазки его еще используют), вот только его толщина - один атом. В длину и ширину графеновая пленка может иметь любые размеры, хотя сейчас получают только маленькие кусочки. После войны, в 60-е годы, появилось много теоретических работ, описывающих совершенно уникальные свойства, которыми должен обладать графен. Но большинство ученых думали, что это так и останется красивой теорией, поскольку подобная атомная пленка сколько-нибудь большого размера не может существовать по определению. Заслуга Андрея и Константина как раз и состоит в том, что они взяли и попробовали ее создать, чтобы посмотреть: а что будет на практике? Тут-то и выяснилось, что графеновая пленка существовать может, при этом она весьма прочная - края висят, и им ничего не делается! Перед человечеством это открывает совершенно фантастические перспективы!
- Какие?
- Ну, к примеру, на основе графена можно создать генераторы терагерцевого излучения, которые могли бы просвечивать людей в аэропортах. Благодаря тому, что квантовый эффект Холла наблюдается в графене при комнатной температуре (в жидком геле при 2-4 градусах Кельвина), можно сделать эталон сопротивления, что важно для обороноспособности страны. Точно так же на основе графена можно создать более совершенные газоанализаторы. Графеновой пленкой можно покрывать жидкокристаллические дисплеи. Самое же главное - на основе графена можно сделать транзисторы, которые будут работать в десятки раз быстрее, чем кремниевые: не 4 Гц, а 40 Гц. Когда ребята из Манчестера это поняли, они по старой памяти позвонили в наш институт и попросили помочь. Наш сотрудник Дубонос им эту схему соорудил. Он, правда, сейчас ушел из науки - уехал в деревню, занялся сельским хозяйством. А вот Сергей Морозов до сих пор плотно с ними сотрудничает, по полгода живет в Манчестере.
- Почему же Нобелевский комитет не оценил вклад Дубоноса?
- Андрей Гейм правильно сказал, что вклад Сергея в это дело где-то 20%. Очевидно, Нобелевскому комитету этого показалось недостаточно.
- А как вы оцениваете его заявление о том, что наукой в России заниматься невозможно, так что он не приедет сюда ни при каких обстоятельствах?
- А что тут сказать?! Правильно он говорит! Мы тут живем и ждем, когда наука окончательно прикажет долго жить. Ведь что получается? Студент оканчивает вуз, поступает в аспирантуру, с энтузиазмом в ней учится, а потом женится, и все. Надо где-то жить, надо как-то кормить семью, не на нашу же зарплату в 10 тысяч все это делать. Сейчас молодежь в основной своей массе даже не уезжает на Запад, а просто уходит из науки. Финансирование науки со стороны государства постоянно уменьшается. Дошло до того, что большинство институтов уже не в состоянии оплачивать тепло и электричество. РАН вот-вот окажется в ситуации, когда придется закрывать институты. Самое смешное, что на самом деле РАН недорого стоит, всего 30 млрд. Что, кажется, проще, - выделите российской науке 2% от ВВП, ученым хватит. Но нет - наше правительство и здесь идет своим путем!..
- Если российское правительство все-таки решит повернуться лицом к науке, найдутся ли у нас специалисты, способные работать с графеном, и технологии для его получения?
- Понятно, что для получения графена в промышленных масштабах технология, созданная в лаборатории, не подходит. И у нас в стране есть такие специалисты. Минимум пять институтов обладают необходимым потенциалом. Но люди там работают в основном пожилые, которые уже многого достигли в науке. Переключаться на совершенно новую тему им просто так не хочется. Молодежь же, которой это интересно, давно уехала на Запад. Вот если под это дело дадут деньги, то десяток институтов бросятся изучать графен. Только бы не получилось так, как с программой по нанотехнологиям, когда наши государственные мужи заявили, что на исследования денег не дадут, только на внедрение. Простая мысль, что для того, чтобы что-то внедрить, надо сначала что-то изобрести, им в голову почему-то не пришла.
- Ну что вы! Андрей заинтересовался этой проблемой, уже работая в Манчестере. Ведь в чем сущность открытия, которое они совершили? Графен - отдельный слой всем известного материала графита (из которого делаются грифели карандашей, в качестве трамвайной смазки его еще используют), вот только его толщина - один атом. В длину и ширину графеновая пленка может иметь любые размеры, хотя сейчас получают только маленькие кусочки. После войны, в 60-е годы, появилось много теоретических работ, описывающих совершенно уникальные свойства, которыми должен обладать графен. Но большинство ученых думали, что это так и останется красивой теорией, поскольку подобная атомная пленка сколько-нибудь большого размера не может существовать по определению. Заслуга Андрея и Константина как раз и состоит в том, что они взяли и попробовали ее создать, чтобы посмотреть: а что будет на практике? Тут-то и выяснилось, что графеновая пленка существовать может, при этом она весьма прочная - края висят, и им ничего не делается! Перед человечеством это открывает совершенно фантастические перспективы!
- Какие?
- Ну, к примеру, на основе графена можно создать генераторы терагерцевого излучения, которые могли бы просвечивать людей в аэропортах. Благодаря тому, что квантовый эффект Холла наблюдается в графене при комнатной температуре (в жидком геле при 2-4 градусах Кельвина), можно сделать эталон сопротивления, что важно для обороноспособности страны. Точно так же на основе графена можно создать более совершенные газоанализаторы. Графеновой пленкой можно покрывать жидкокристаллические дисплеи. Самое же главное - на основе графена можно сделать транзисторы, которые будут работать в десятки раз быстрее, чем кремниевые: не 4 Гц, а 40 Гц. Когда ребята из Манчестера это поняли, они по старой памяти позвонили в наш институт и попросили помочь. Наш сотрудник Дубонос им эту схему соорудил. Он, правда, сейчас ушел из науки - уехал в деревню, занялся сельским хозяйством. А вот Сергей Морозов до сих пор плотно с ними сотрудничает, по полгода живет в Манчестере.
- Почему же Нобелевский комитет не оценил вклад Дубоноса?
- Андрей Гейм правильно сказал, что вклад Сергея в это дело где-то 20%. Очевидно, Нобелевскому комитету этого показалось недостаточно.
- А как вы оцениваете его заявление о том, что наукой в России заниматься невозможно, так что он не приедет сюда ни при каких обстоятельствах?
- А что тут сказать?! Правильно он говорит! Мы тут живем и ждем, когда наука окончательно прикажет долго жить. Ведь что получается? Студент оканчивает вуз, поступает в аспирантуру, с энтузиазмом в ней учится, а потом женится, и все. Надо где-то жить, надо как-то кормить семью, не на нашу же зарплату в 10 тысяч все это делать. Сейчас молодежь в основной своей массе даже не уезжает на Запад, а просто уходит из науки. Финансирование науки со стороны государства постоянно уменьшается. Дошло до того, что большинство институтов уже не в состоянии оплачивать тепло и электричество. РАН вот-вот окажется в ситуации, когда придется закрывать институты. Самое смешное, что на самом деле РАН недорого стоит, всего 30 млрд. Что, кажется, проще, - выделите российской науке 2% от ВВП, ученым хватит. Но нет - наше правительство и здесь идет своим путем!..
- Если российское правительство все-таки решит повернуться лицом к науке, найдутся ли у нас специалисты, способные работать с графеном, и технологии для его получения?
- Понятно, что для получения графена в промышленных масштабах технология, созданная в лаборатории, не подходит. И у нас в стране есть такие специалисты. Минимум пять институтов обладают необходимым потенциалом. Но люди там работают в основном пожилые, которые уже многого достигли в науке. Переключаться на совершенно новую тему им просто так не хочется. Молодежь же, которой это интересно, давно уехала на Запад. Вот если под это дело дадут деньги, то десяток институтов бросятся изучать графен. Только бы не получилось так, как с программой по нанотехнологиям, когда наши государственные мужи заявили, что на исследования денег не дадут, только на внедрение. Простая мысль, что для того, чтобы что-то внедрить, надо сначала что-то изобрести, им в голову почему-то не пришла.
Обсуждения Мы тут живем и ждем, когда наука прикажет долго жить