Паломничество

Путь странников с кратковременными остановками в святых местах иногда продолжается несколько лет.

Странничество — своего рода духовный подвиг, один из путей спасения наряду с монашеством или юродством. Именно это отличает странников от обыкновенных паломников и ставит их неизмеримо выше в глазах церковных людей. Странничество — это послушание, которое совершается по благословению духовного отца и часто с его совета. Одна из наших собеседниц рассказала об обязательных для всех странников нормах поведения: „У них ничего нет. Своего ничего. Что на них одето, то и всё. И книжки, конечно, духовные, псалтырь или молитвослов для выполнения правил. А больше у них ничего. Где живут? Кто пустит. Не пустят ночевать, они на улице ночуют. А только могут две ночки ночевать, надо идти потом дальше. Такой у них подвиг. Они оставили всё, мир оставили, пошли странничать… Странник, он милостыню не может просить. Подадут ему, Господь положит кому-нибудь на сердце: „Вот дай ему там денег или кусочек хлеба“, и дают“ (Е., около 75 лет, г. Печеры, март 1993).

В рассказах странник всегда или подсказывает герою (рассказчику) то, что тот не знает, или же ему удаётся то, что не удаётся герою, что-то очень важное.

Постоянно отправляются к святыням и многочисленные паломники: время от времени паломником становится каждый из прихрамовой среды. Их стало заметно больше после того, как церковь перестала восприниматься вне закона. Паломничества большими группами официально организуются при храмах. Но путешествие к святым местам с несколькими попутчиками или в одиночку и свободнее, и несравненно дешевле: не приходится платить за питание (во всех монастырях есть бесплатные трапезы для паломников) и ночлег.

Поражает необыкновенная лёгкость, с которой церковные люди снимаются с места. Набралось денег на билет в один конец — путешествие можно считать делом решённым. Деньги откладывают, продают что-нибудь из вещей или собирают их на паперти.

Группы верующих (в основном молодых) едут также восстанавливать монастыри, как правило, отдалённые и малоизвестные. Паломничество с различными трудовыми послушаниями существовало всегда, но с продолжительным (до нескольких месяцев) проживанием в монастыре и тяжёлым многочасовым трудом (на строительстве, в прачечной, на сельскохозяйственных работах) возникло только в последнее десятилетие, когда открылись новые монастыри, оказавшиеся в запустении.

Несколько изменились маршруты паломников: если в семидесятые годы самыми популярными были Псково-Печерский монастырь, Троице-Сергиева и Почаевская лавры и Пюхтицкий женский монастырь в Эстонии, то сейчас к ним добавились Оптина пустынь, Дивеево и Киевские святыни. А число паломников в Пюхтицы сократилось: теперь монастырь за границей.

К паломнику, в отличие от странника, отношение самое обычное, да и дело это обычное. К святым местам отправляются по обету, совету старца, ради исцеления. Чаще же всего паломничество совершается просто для того, чтобы побыть в святом месте, поклониться святыне и наполнить душу благодатью. В святом месте паломники испытывают постоянное чувство умиления, порой переходящее в восторг. Как правило, их восхищает всё, что они видят или слышат, в своих разговорах они превозносят то место, где находятся, так, что другие святыни меркнут в лучах его святости. Вряд ли возможно заметить у паломников недовольство чем-либо. Здесь не услышишь привычного туристического брюзжания, наоборот, люди находятся в восторженном возбуждении.

Они очень мало спят и едят и, помимо богослужений и исповеди, хотят приложиться ко всем святыням, искупаться во всех святых источниках и вообще испробовать всё, чем славно данное святое место. Стремление не упустить хоть самую малую частицу благодати заставляет их прислушиваться ко всему, что относится к местному преданию, будь то сведения из монастырских летописей, рассказы о чудесах или слухи об удачах и неудачах других паломников.

Иногда они уезжают с насиженных мест навсегда без основательных, с обыденной точки зрения, причин: ради того, чтобы быть рядом со своим духовным отцом или жить поблизости от святого места. Следовать за своим духовным отцом для церковных людей — дело обычное и естественное: „Батюшка стал вызывать к себе поочерёдно и других скорбящих… Сразу всех своих духовных чад он не мог вызвать. Надо было устроить на квартиры и на работу тех, кто уже приехал. Батюшка вникал во все подробности не только их духовной жизни, но и во всё житейское устроение. Чтобы не было среди них ссор, недовольства и самочиния, давал письменные указания кому куда кровать поставить, кому в какой угол святые иконы установить, где должна быть кухня, где должен стоять обеденный стол, где тумбочка и т. д.“ (Сампсон, 1994).

Часто потребность церковных людей жить рядом со святыней обосновывается мистически. Например, К. (село Дивеево) была у себя на родине „большим начальником“, сейчас же она ремонтирует обувь для „монастырских“ и жителей поселка. Рассказ К. о том, что заставило её оставить дом и работу и переехать сюда, вполне типичен. Именно Дивеевскую обитель она видела в видении, которое утвердило её в истинности православия. В её рассказе отчётливо проступает мысль о том, что у каждого человека есть своё место на земле, определённое ему Богом. Такое отношение к месту жительства вообще характерно для прихрамовой среды.

Комфорт и всё, что связано с понятием „родной дом“, попросту не важны. Работа и домашнее хозяйство нужны лишь для того, чтобы обеспечить самое скромное существование. Свобода от чувства „малой родины“, от привязанности к быту, от всего, что делает жизнь устойчивой и комфортной, обусловлена отношением к земной жизни как жизни временной, ступени на пути к вечной жизни в Царствии Небесном.

Профанное пространство и святые местаПоездки, не связанные с паломничеством, проходящие вдалеке от храмов и монастырей, церковный человек переживает мучительно, спешит вернуться домой, в родной храм, под крыло духовного отца. Это вроде насильственной высылки. Необходимые дела человек церкви делает, стараясь не видеть ничего вокруг себя, постоянно творя молитву, загружая день до отказа, не позволяя себе ни отдыха, ни малейшего интереса к чужому месту. Он как бы старается избежать всех контактов с пространством, в котором оказался. Это пространство, покрытое мраком.

Мрак неверия и темнота непросвещённых тут — вовсе не метафора. В городах и сёлах, где нет святыни, дьявол особенно силён, поэтому свет Божий там слабее, достигшему определённой духовной зрелости человеку видно, что там действительно темнее, как будто облако закрывает небо. Паломниц не волнуют ни люди, ни города, ни природа — всё, чем обычно интересуются те, кто попал в новые места. В рассказах о паломничествах, как устных, так и литературных, о местах, которые паломник преодолевает по пути к святыне, упоминается лишь в связи с трудностями, которые пришлось встретить и преодолеть с помощью Божьей, святых или духовного отца.

„Поехали мы в центральную кассу аэрофлота, чтобы за 15 суток взять билет, вдруг видим в метро „касса аэрофлота“ и народу совсем мало. За нами встал молодой человек и сказал: „Спасибо, добрые люди подсказали, где без труда можно достать билет. А то в центральной кассе — ужас что творится!“ Опять мы Господу втайне возносим свои благодарственные молитвы. Молодому человеку подсказали добрые люди, а кто нам подсказывает? Кто нас, как за ручку ведёт? Не сомневаемся, что наши Ангелы-Хранители выполняют волю Божью за молитвы нашего дорогого, глубокочтимого Старца“ (Савва, Жизнеописание, с. 131).

Святое место в представлениях церковных людей преисполнено благодати, там постоянно присутствует Дух Божий. Святые, чьи мощи покоятся в местных храмах, оберегают „своих людей“, влияют даже на неверующих. Молитвы там действеннее, они идут непосредственно к Богу. Кресты, иконы, нательные образа больше ценятся, освящённые в святом месте, чем в обычной церкви. После посещения святыни паломникам не рекомендуется заезжать куда-либо ещё не с духовными целями по дороге домой, чтобы „не растерять благодать“.

Главное условие исцеления водой святого источника — вера, о чём в один голос говорят все „церковные люди“. Но сила воздействия святости дивеевских источников столь велика, что возможно и исцеление неверующих. В Дивеево рассказывают об исцелении „слепого атеиста“, которое произошло по молитвам его жены. Л. считает, что А.Д. Сахаров занялся защитой прав человека после того, как резко изменилось его мировоззрение под влиянием святости саровской земли, в Сарово.

В Дивеево для паломника мало что изменилось со времен Паши Саровской, и даже разрушенные храмы с каждым днем всё ближе к своему прежнему облику. Так же, как и раньше, рядом с паломником Божья Матерь и св. Серафим, так же кричат бесноватые и исцеляются больные. Это ощущение остановившегося столетие назад времени не случайно. Потребность вернуть время, жить, как в древности, когда сатана ещё не захватил большую часть человечества, характерна для всех церковных людей. Без этого невозможно спасение. Святые места для них — своеобразные островки вечности.

Каждое святое место поможет спастись своим почитателям в Судный день. Например, в Печерах говорят о том, что Печерский монастырь будет открыт до конца света и переживёт гонения Антихриста. В Почаеве верят, что именно икона Почаевской Божьей Матери будет заступницей в дни антихристовых гонений, и спасутся все, кто приедет в Почаев и припадёт к чудотворной иконе.

Россия, Запад и ВостокВся Россия, за исключением святых мест, захвачена сатаной, все, кто не знают Бога, находятся в его власти, даже если грехи их незначительны. Они — слепые исполнители сатанинской воли, „зомбированные“ (слово „зомбировать“ вошло в лексикон прихрамовой среды недавно; оно означает „лишить человека свободной воли, полностью подчинить его сознание злым силам“). Святые места дьяволу не принадлежат, только там человек видит действительность такой, какова она на самом деле.

Но если в России ещё остались островки света, то Запад уже давно „поклонился сатане“, так как отказался от истинной веры. Все христианские конфессии и секты, за исключением православия, а тем более другие религии, по мнению церковных людей, угодны дьяволу, а исповедующие их — союзники Антихриста: „Они ж не христиане, они ж католики. — А католики — не христиане? — Конечно, католики не христиане. — Они в Христа не верят? — Они в Христа верят, они не исполняют апостольских ступеней. Вот они варят, примерно, мясо, мясо они не едят, а эту юшку в пост могут есть. Потом ещё, вот он задумал кого-то убить, он наперёд даёт деньги священнику и говорит: „Кого-то я убью, вот на деньги“, как бы закупает“.

О католиках и сектантах в прихрамовой среде рассказывают разнообразные ужасы. Страх чуть ли не истерический вызывают различные „проявления сатанинского могущества“ вроде автокефальной церкви на Украине или экуменических движений. Чувство избранности в церковной среде столь сильно, что резко отрицаются не только любые положительные высказывания о „других верах“, сделанные православными священниками (например, отцом Александром Менем, который воспринимается в этой среде резко отрицательно), но и выступления Патриарха, если он говорит об этом.

Ещё хуже обстоят дела на Востоке. Восток — место, где сатана вступил на землю, место, где жители поклоняются непосредственно сатане. „Китайцы дракона чтут. Там опустился дракон на землю, они чтут дракона“.

„Дьявол явился в Индии в образе змея и дал им цивилизацию. Они ему поклонились и называют его Кришна. А когда свадьбы играют, гуляют, у каждого змей. Они знают, что это змей, дьявол… А в Японии явился дьявол в образе человека, похожего на жабу. У него выпуклые такие глаза, нос навыворот, челюсть, как у жабы, такая открытая, тут два рога маленькие… Они ему поклоняются. Слиток из золота. И вот его вот эта цивилизация: все компьютеры, телевидение…“ (Н., около 70 лет, записано в пос. Почаев, 1995).

Именно с Востока пойдёт на мир сатанинское воинство, когда начнётся последняя мировая война, предшествующая приходу Антихриста. Чаще всего роль дьявольских воинов отдаётся китайцам. Им суждено, согласно пророчествам старцев, начать, причём в скором будущем, третью мировую войну.

Россия, Запад и Восток включены в целостную систему представлений о мироустройстве. Эти представления заслуживают отдельного рассказа.