Когда речь заходит о фундаментальной науке, сразу же представляются почтенные профессора в очках, занимающиеся вопросами такой сложности, что простому смертному даже соваться туда не стоит. И это, наверное, правильно. Полагать, что ты умнее ученых, по крайней мере излишне самонадеянно.
Можно только порадоваться тому, что они сидят в своих лабораториях и открывают одну за другой тайны мироздания. И когда какой-нибудь ученый жалуется на нехватку средств, так и хочется сказать нашему правительству: да дайте ему уже денег, пусть работает. Нам ведь даже все равно, что он там исследует, потому что с точки зрения «чистой» науки, какая разница: копаться в элементарных частицах или искать закономерности перемещения ворон за окном. Практической пользы ни от того, ни от другого нет, но, быть может, она появится позже, когда установят, что кажущийся хаотичным полет ворон на самом деле может предсказывать выигрыш в лотерею или на бегах, и мы скажем спасибо ученому, потратившему свои лучшие годы на эти исследования, вместо того чтобы пить пиво и ухаживать за девушками. А если ничего не будет обнаружено, все равно польза есть, потому что теперь ясно: в этом месте уже нечего искать и можно переходить к другим исследованиям.
Но вот когда ученые, чтобы удовлетворить свое ненасытное любопытство, начинают строить адские машины, способные разнести к чертям все землю, тут, конечно, хочется немного дать им по рукам. Черт с ними, с этими миллиардами долларов, потраченными на Большой адронный коллайдер, вряд ли мне досталась бы хоть малая часть этой суммы, так что пусть уж отдадут ее ученым – не жалко. Но неужели нельзя обойтись без риска?
В XX веке ученые насоздавали такое количество оружия, способного в одночасье уничтожить все живое, что пора уже остановиться
В XX веке ученые насоздавали такое количество оружия, способного в одночасье уничтожить все живое, что пора уже остановиться
Вот спрашивают тут уважаемого физика:
– Говорят, если коллайдер заработает, могут образоваться черные дыры, которые уничтожат планету.
– Да, некоторые действительно так считают, но я не разделяю их точку зрения. Но даже если вдруг черные дыры и образуются…
Так образуются или нет? Хочется еще раз переспросить уважаемого физика. Или это попросту неизвестно? Но раз это неизвестно, может, не надо рисковать. Когда ребенок познает мир, он часто ломает игрушки, как же еще узнать, что у них там внутри. Но вместо сломанной игрушки можно купить новую. Другой же планеты, увы, нет. Может, пусть лучше что-то останется неизвестным.
Кажется, в XX веке ученые насоздавали такое количество оружия, способного в одночасье уничтожить все живое, что пора уже остановиться. В конце концов, почему свет сошелся клином на этом бозоне Хиггса? Нужно обязательно поставить эксперимент, потому что только так мы узнаем истину? А что есть истина? По мне так многое совершенно не нужно знать. Кто умножает познания, умножает скорбь. Вообще, если будет точно установлено, как образовалась Вселенная, откуда взялась жизнь и т. д. – лично я испытаю глубочайшее разочарование.
Кстати, если сравнить исследования, за которые получены Нобелевские премии, с работами, удостоенными премии Шнобелелевской (пародия на знаменитую премию), последние окажутся куда интересней. Открытие, что скорость звука в сыре Чеддер зависит от температуры, не менее важно для полной картины мира, чем изучение элементарных частиц. Наблюдение за образованиями складок на постельном белье имеет ровно такое же отношение к науке и познанию мира. Оказывается, эти складки идентичны тем, что образуются на шкуре животных. Раскрыта еще одна тайна, картина мира становится не то чтобы яснее – ясности пока никакой, – но полнее и ярче.
Например, Лоурэнс Шерман из Университета Майями провел исследование «феномена группового веселья в малых группах дошкольников». Но ведь это действительно интересно. Они же, правда, все время смеются, когда вместе. Почему? И главное, я помню, что и сам все время смеялся в том возрасте
Довольно сложно определить важность для науки того или иного исследования, если практической пользы эти исследования сейчас не имеют, а с точки зрения познания мира все они равнозначны? Поэтому, конечно, несправедливо, когда одним вручают Нобелевскую премию, а другим Шнобелевскую. Ведь, как сказал Борхес, «никому не ведомо, где и какими письменами Бог начертал свою магическую формулу, способную отвратить все беды».
Современная наука отчасти стала напоминать религию: слова ученых приходится принимать на веру
Современная наука отчасти стала напоминать религию: слова ученых приходится принимать на веру
Современная наука отчасти стала напоминать религию: слова ученых приходится принимать на веру. Например, они говорят, что в нашей Галактике более 100 миллиардов звезд, а ее диаметр – 900 000 000 000 000 000 километров. И это только наша Галактика. А до соседней Андромеды и того больше. Ну, ведь ясно, что такие расстояния с человеком несопоставимы и попросту ему не нужны. Если же думать, что Вселенная создана вовсе не для человека и что масштаб совершенно правильный, а человеку давно пора понять, что не только его дачный участок, но и наше солнце со всеми этими марсами и венерами – мельчайшая пылинка во Вселенной, тогда, мне кажется, не нужен человек. Хотя, наверное, все ученые идеалисты. Да, они установили размеры Вселенной и открыли какую-то там темную материю. Но в глубине души каждый из них все-таки верит, что если закрыть глаза, вся эта Вселенная со всеми ее миллиардами звезд перестанет существовать и что эти галактики вращаются вокруг него, потому что он центр Вселенной и никакого другого быть не может.
Понятно, что ученые во все времена казались обывателю, мягко говоря, людьми невменяемыми, сумасшедшими. Циолковский, учительствуя в Калуге, для своих земляков был скорее юродивым, чем ученым. Поэтому и финансировать его разработки тоже никому в голову не приходило. Да и как можно требовать от чиновника, решающего, кому и сколько выделить средств, чтобы он разбирался в науке? Как ему, бедному, догадаться, какое направление наиболее перспективно. Да и с точки зрения чего это направление должно быть перспективно? Фундаментальная наука – вещь в себе, экономических дивидендов она не приносит. Пользы в бытовом смысле от нее никакой. Делать деньги из «темной материи» пока не научились.
Что же делать? Не давать деньги никому? Тоже не выход. Фундаментальную науку надо поддерживать. Ведь ученые – мозг нации, лучшие люди страны, и вдруг они оказываются без работы. Как-то недальновидно. Но на всех денег точно не хватит. Приходится выбирать. И выбирают, мне кажется, те исследования, которые хоть каким-то образом могут привести к созданию новых вооружений. Для чиновников физика до сих пор ассоциируется с атомной бомбой, поэтому и вкладывают деньги туда. По инерции. Никакой стране, считающей себя великой, не хочется остаться без оружия, способного уничтожить любого врага. Перефразируя известный афоризм Черномырдина: что физики ни создают, все получается какая-нибудь бомба.
Поэтому пусть работают, исследуют, но пусть удовлетворяют собственное любопытство без риска для планеты. А если опять получится бомба, надо уже как-то наказывать – ставить в угол, лишать десерта или отобрать наконец их любимую игрушку – Большой адронный коллайдер.
Но вот когда ученые, чтобы удовлетворить свое ненасытное любопытство, начинают строить адские машины, способные разнести к чертям все землю, тут, конечно, хочется немного дать им по рукам. Черт с ними, с этими миллиардами долларов, потраченными на Большой адронный коллайдер, вряд ли мне досталась бы хоть малая часть этой суммы, так что пусть уж отдадут ее ученым – не жалко. Но неужели нельзя обойтись без риска?
В XX веке ученые насоздавали такое количество оружия, способного в одночасье уничтожить все живое, что пора уже остановиться
В XX веке ученые насоздавали такое количество оружия, способного в одночасье уничтожить все живое, что пора уже остановиться
Вот спрашивают тут уважаемого физика:
– Говорят, если коллайдер заработает, могут образоваться черные дыры, которые уничтожат планету.
– Да, некоторые действительно так считают, но я не разделяю их точку зрения. Но даже если вдруг черные дыры и образуются…
Так образуются или нет? Хочется еще раз переспросить уважаемого физика. Или это попросту неизвестно? Но раз это неизвестно, может, не надо рисковать. Когда ребенок познает мир, он часто ломает игрушки, как же еще узнать, что у них там внутри. Но вместо сломанной игрушки можно купить новую. Другой же планеты, увы, нет. Может, пусть лучше что-то останется неизвестным.
Кажется, в XX веке ученые насоздавали такое количество оружия, способного в одночасье уничтожить все живое, что пора уже остановиться. В конце концов, почему свет сошелся клином на этом бозоне Хиггса? Нужно обязательно поставить эксперимент, потому что только так мы узнаем истину? А что есть истина? По мне так многое совершенно не нужно знать. Кто умножает познания, умножает скорбь. Вообще, если будет точно установлено, как образовалась Вселенная, откуда взялась жизнь и т. д. – лично я испытаю глубочайшее разочарование.
Кстати, если сравнить исследования, за которые получены Нобелевские премии, с работами, удостоенными премии Шнобелелевской (пародия на знаменитую премию), последние окажутся куда интересней. Открытие, что скорость звука в сыре Чеддер зависит от температуры, не менее важно для полной картины мира, чем изучение элементарных частиц. Наблюдение за образованиями складок на постельном белье имеет ровно такое же отношение к науке и познанию мира. Оказывается, эти складки идентичны тем, что образуются на шкуре животных. Раскрыта еще одна тайна, картина мира становится не то чтобы яснее – ясности пока никакой, – но полнее и ярче.
Например, Лоурэнс Шерман из Университета Майями провел исследование «феномена группового веселья в малых группах дошкольников». Но ведь это действительно интересно. Они же, правда, все время смеются, когда вместе. Почему? И главное, я помню, что и сам все время смеялся в том возрасте
Довольно сложно определить важность для науки того или иного исследования, если практической пользы эти исследования сейчас не имеют, а с точки зрения познания мира все они равнозначны? Поэтому, конечно, несправедливо, когда одним вручают Нобелевскую премию, а другим Шнобелевскую. Ведь, как сказал Борхес, «никому не ведомо, где и какими письменами Бог начертал свою магическую формулу, способную отвратить все беды».
Современная наука отчасти стала напоминать религию: слова ученых приходится принимать на веру
Современная наука отчасти стала напоминать религию: слова ученых приходится принимать на веру
Современная наука отчасти стала напоминать религию: слова ученых приходится принимать на веру. Например, они говорят, что в нашей Галактике более 100 миллиардов звезд, а ее диаметр – 900 000 000 000 000 000 километров. И это только наша Галактика. А до соседней Андромеды и того больше. Ну, ведь ясно, что такие расстояния с человеком несопоставимы и попросту ему не нужны. Если же думать, что Вселенная создана вовсе не для человека и что масштаб совершенно правильный, а человеку давно пора понять, что не только его дачный участок, но и наше солнце со всеми этими марсами и венерами – мельчайшая пылинка во Вселенной, тогда, мне кажется, не нужен человек. Хотя, наверное, все ученые идеалисты. Да, они установили размеры Вселенной и открыли какую-то там темную материю. Но в глубине души каждый из них все-таки верит, что если закрыть глаза, вся эта Вселенная со всеми ее миллиардами звезд перестанет существовать и что эти галактики вращаются вокруг него, потому что он центр Вселенной и никакого другого быть не может.
Понятно, что ученые во все времена казались обывателю, мягко говоря, людьми невменяемыми, сумасшедшими. Циолковский, учительствуя в Калуге, для своих земляков был скорее юродивым, чем ученым. Поэтому и финансировать его разработки тоже никому в голову не приходило. Да и как можно требовать от чиновника, решающего, кому и сколько выделить средств, чтобы он разбирался в науке? Как ему, бедному, догадаться, какое направление наиболее перспективно. Да и с точки зрения чего это направление должно быть перспективно? Фундаментальная наука – вещь в себе, экономических дивидендов она не приносит. Пользы в бытовом смысле от нее никакой. Делать деньги из «темной материи» пока не научились.
Что же делать? Не давать деньги никому? Тоже не выход. Фундаментальную науку надо поддерживать. Ведь ученые – мозг нации, лучшие люди страны, и вдруг они оказываются без работы. Как-то недальновидно. Но на всех денег точно не хватит. Приходится выбирать. И выбирают, мне кажется, те исследования, которые хоть каким-то образом могут привести к созданию новых вооружений. Для чиновников физика до сих пор ассоциируется с атомной бомбой, поэтому и вкладывают деньги туда. По инерции. Никакой стране, считающей себя великой, не хочется остаться без оружия, способного уничтожить любого врага. Перефразируя известный афоризм Черномырдина: что физики ни создают, все получается какая-нибудь бомба.
Поэтому пусть работают, исследуют, но пусть удовлетворяют собственное любопытство без риска для планеты. А если опять получится бомба, надо уже как-то наказывать – ставить в угол, лишать десерта или отобрать наконец их любимую игрушку – Большой адронный коллайдер.
Обсуждения Черные дыры. В поисках истины