Страсть

Для нас это было что-то совершенно новое. Мне никогда раньше не доводилось встретиться с кем-либо из этих краев. Все здесь было чарующим и увлекательным: широкие открытые пространства, крутые отроги гор Аравалли, деревенские женщины в похожих на нижние юбки лехенгах и ярких блузках, с покрывающими их головы броскими чунни, но с обнаженными талиями, гигантские, как слоны, буйволы, многообразие птиц... Регулярными гостями здесь были певчие птицы, мухоловки, бульбули, воробьи, попугаи, голуби, а порой и зимородки.

Прогулка по соседней деревне всегда преподносила что-нибудь новое. Вот сидит на чарпаях группа деревенских старейшин. Они сгрудились вокруг богато декорированной хуки и обсуждают самые разнообразные темы - от не имеющих значения до самых актуальных. Одеты они в дхоти-курты, которые ярко оттеняют красные, синие, зеленые и оранжевые тюрбаны. Я обычно заходила сюда более в поисках редких пернатых, чем деревенских жителей. Птицы-ткачики свивали свои висящие с ветвей деревьев, как кулоны, жилища. Те спускались достаточно низко, чтобы я могла до них дотянутся и принести с собой домой пару опустевших гнезд. Ослепительно яркие павлины вызывающе танцевали, демонстрируя свои длинные распущенные хвосты, или же просто сидели, свесив их с террас и балконов всех зданий. Игнорируя настоящее историческое название села, я назвала его "деревней павлинов". Местные жители обращались с ними бережно и подкармливали зернами пшеницы и просом.

Наш новый знакомый, коллега моего мужа Амар Ядав, был выходцем из этой деревни. По индийским стандартам это была богатая деревня. Дома хорошо обеспеченных селян были ярко окрашены в самые разные цвета: оливковый, оранжевый, кирпичный. Они были так же броски, как и сами павлины. У каждого дома была пристроена к лестничной площадке небольшая комнатка. Эта коморка со своей ярко раскрашенной крышей издали походила на грызуна-соню. Каждый дом мог похвастаться террасой на каждом этаже. Павлины обычно забредали сюда из леса и рассаживались на балконах домов, время от времени давая небольшое, но блестящее танцевальное представление завороженным зрителям. Я никогда не устаю на них смотреть. Переливчатые краски их оперения, переходящие из зеленых в уникальные синие, просто потрясают своей красотой, и венчающая голову тиара с жемчугом делает их просто неотразимыми.

Наш герой Амар Ядав был джатом. Джозеф Дэйви Каннингам в своей книге "История сикхов" очень высоко о них отзывался, заявляя, что джаты представляют собой образец "превосходного сельского населения в Индии". Они всегда готовы взять в руки оружие и с таким же энтузиазмом берутся за плуг. Еще одним интересным фактом, упомянутым им, была поговорка о том, что если у джата есть 50 рупий, то он лучше выроет колодец или купит пару волов, чем растратит их впустую на свадьбу. И хотя эта книга вышла в свет в 1849 году, меня очень удивили аккуратность и релевантность этого заявления и в наше время. Джат и сейчас является работягой.

Дружбе между моим мужем и Амаром Ядавом, очевидно, способствовала близость его дома к нашему. Возможно, он очаровал нас своей наивностью. Как бы то ни было, а между двумя мужчинами постепенно наладилась крепкая связь. Меня же все больше разбирало любопытство. Между мужем и мной есть неписаный закон: мы оба имеем своих друзей, с которыми проводим время, чтобы дать отдых нашим отношениям. В нормальных обстоятельствах мы не пересекаем границ индивидуального пространства друг друга. И тем не менее, когда они сидели вместе и пили кофе после ужина, обсуждая предстоящую свадьбу Ядава, мне очень захотелось послушать, о чем они говорят.

Оказывается, Ядав был влюблен в одну девушку последние семь лет. Я видела, как загорались его глаза каждый раз, когда он упоминал её имя. Будто обилие любви, переполнявшей сердце, выплескивалось в его глаза. За все годы своей жизни я никогда не видела человека настолько влюбленного в женщину, даже и в кино. Может, за исключением лишь Ретта Батлера, у которого все было на лице написано. Но ведь Ретт был воображенным созданием писательницы Маргарет Митчел, а роль его играл очень талантливый актер Кларк Гэйбл. В конечном счете, получалось, что этого романтического героя сотворили два острых ума. Но здесь-то была реальная жизнь, реальная страсть, которую я видела своими глазами.

Когда Ядав говорил об Амрите, в его голосе была слышна захватывающая дух дрожь, на шее пульсировал нерв, а на его умном лице расползалась глуповатая улыбка, с которой было бесполезно бороться. Щеки его заливало краской, и он нервно махал руками, просвещая моего мужа насчет необыкновенных качеств характера его Амриты. Люди, в социальных кругах которых мы вращались, были более ловки в сложном искусстве камуфляжа своих самых глубоких чувств, чем этот неопытный мальчишка, открыто демонстрировавший свои эмоции.

Я была будто заколдована его непрекращающимися по-детски откровенными разговорами о своей любви к Амрите. Его чувства исходили из самых глубин души. Каждое маленькое движение выдавало его страсть к этой девушке, сильная тоска по ней сквозила в его голосе, когда он называл её имя, а черты лица его сразу же смягчались. Видно было, что он боготворил её всем своим существом. Перечисляя все её заслуги, он просто входил в экстаз. Смешно было смотреть на мужа, довольно земного спортивного человека, изо всех сил старавшегося перевести разговор на другую тему. Однако парень неизбежно возвращался вновь к своим сердечным делам. Его преданность любви была полной. В то время, как этот разговор оказался до невозможности скучным для моего мужа, я слушала его с восторгом и ловила каждое слово. Этот парень знает свою девушку очень давно, и все-таки он жаждет быть с ней каждую секунду. Теперь, когда он нашел себе подходящую работу, день свадьбы уже был назначен, и он предвкушал удовольствие от скорого предмуссонного брака. И хотя в этих краях свадьбы обычно играли зимой, Ядав просто не мог так долго ждать.

В ту ночь, когда мы легли спать, муж не мог удержатся, чтобы не съязвить насчет неукротимых страстей юности. Я поняла, что в будущем нам нечасто придется видеться с Амаром Ядавом. Он не сумел произвести никакого впечатления на моего мужа.

Но я не учла того, с каким уважением относился Ядав к мужу. Тому стало все труднее избегать его, поскольку он неустанно за ним следовал. Ядав начал видеть в нем старшего брата и к большому его раздражению, не уставал допытываться, какие советы он может от него получить в сердечных делах. Мы были женаты вот уже 18 лет, и оба давно уже утратили тот наплыв адреналина, который охватывает парня, когда он встречает девушку в первый раз. Имея много других дел, всегда его занимающих, мой муж начал терять терпение в компании Ядава. Не помогало делу и то, что мы в действительности говорили о девушке, даже фотографии которой мы не видели. Ядав слишком стеснялся, чтобы её попросить сделать фото или даже самому её щелкнуть. Так что в отличие от большинства мужчин, носящих в своих кошельках фотографии возлюбленных, Ядав не мог даже этим похвастаться.

Образ её, созданный его богатым воображением, было очень трудно представить какому-либо земному существу. Если мы все-таки попытались бы это сделать, то нашему взору предстала бы женщина такой ослепительной прелести, что она затмила бы собой любую королеву красоты. В отсутствие каких бы то ни было фотографий или других доказательств мой муж отверг само существование возлюбленной Ядава, заявив, что все это было плодом его воспаленного воображения. Однако несчастный влюбленный продолжал восторгаться предметом своей страсти, невзирая на отсутствие таких незначительных препятствий, как факты. Я была зачарована, слушая его рассказы о том, как он прибудет к своей невесте разодетый как принц в кремовом ачкане, на колеснице, увитой ароматными белыми цветами раджанигандхы, красными розами, и влекомой восемью лошадьми. Он даже сам сделал все покупки к свадьбе. Его энтузиазм был заразителен, и я стала с нетерпением ожидать предстоящего бракосочетания.

Конечно, если бы мы смогли хотя бы на минуту увидеть невесту, нам было бы легче подобрать для нее подходящий подарок. Выбирать подарок для женщины всегда является трудным делом. Но если эта женщина вам совершенно не знакома и вы не знаете, как она выглядит, то эта задача становится еще более трудной. В конце концов, я решила преподнести ей какое-либо ювелирное украшение, раз уж Ядав так не желал показать нам свою будущую жену. Возможно, знакомить свою невесту с друзьями, с которыми ты сам только что подружился, было делом неподходящим. По мере приближения дня свадьбы Ядав, похоже, взлетел с земли в еще более глубокий мир фантазии. Его выразительные глаза обрели еще более мечтательный вид. Он готовился к своей свадьбе поистине лихорадочно. Члены его семьи остались не при деле, в то время как он один занимался всеми приготовлениями. Он был занят покупкой одежды, украшений, вел долгие переговоры с установщиками шатра для церемонии, поставщиками еды и теми, кто был нанят для декорирования места свадьбы. Он даже распорядился о том, чтобы нанять четверку лошадей с каретой, на которой он подъедет к месту свадьбы.

Ядав смущенно признался, что собирается провести медовый месяц со своей женой в Кашмире. Он даже купил билеты на самолет и забронировал коттедж в Пахалгаме. До свадьбы оставалось всего лишь несколько дней, после чего влюбленные начнут новую жизнь вместе.

Однако судьба распорядилась по-иному. Буквально за четыре дня до свадьбы случилось нечто ужасное. Старший брат Амриты, работавший где-то в районе Персидского залива, вернулся домой с новым предложением для сестры и настоял на том, чтобы Амрита отменила свадьбу.

Точные детали случившегося было трудно выяснить, поскольку Ядав внезапно начал нас избегать. Он перестал ходить в офис. Однажды мы решили нанести ему визит. Его вид меня просто потряс. Он сильно похудел, а его глаза провалились и были похожи на озерца глубокой тоски. Они постоянно были мокрыми, и он не мог сдерживать слез. Я очень сочувствовала ему.

Обычно чисто выбритое, его лицо заросло лохматой черной бородой, рубашка была мятая, хотя раньше он был всегда очень аккуратно одет. Мы были просто потрясены его неряшливым видом.

Это неизбежная боль разбитого сердца, - подумала я. Можно было только надеяться, что со временем боль утихнет и он вновь оживет. По его несвязной речи можно было легко понять, что он очень тяжело переживал этот удар. Он был первым мужчиной, готовым умереть ради своей любви, которого я видела. Говорить что-либо о соболезновании и поддержке показалось нам очень тривиальным, и мы ушли.

Через несколько дней Ядав нам позвонил и пригласил нас на свадьбу, которая должна была состояться в старом деревенском храме у подножья гор Аравалли. Церемония была намечена на 11 часов утра в следующий понедельник. Его голос звучал нервно. Он шел на большой риск, пытаясь жениться на девушке без согласия её семьи. Мой муж считал, что это было ошибкой. Я же заявила, что Амрита, будучи квалифицированным инженером-химиком, имела все права на выбор своего партнера в жизни.

В день свадьбы разразилась сильная песчаная буря, грозившая задушить песком весь район. Ветер выл, подгибая под собой стволы деревьев, он рвал листья с ветвей чампы, которые и в обычное время всегда были сильно отягощены их весом. Когда буря поутихла, мы отправились на свадьбу Ядава. Мы уже опаздывали на полчаса. Прибыв к храму, я увидела, что шторм и здесь оставил свои разрушительные следы. Повсюду на земле лежали оборванные ветром листья, гравий.

В храме стояла прекрасная, в полный человеческий рост, статуя Радхи-Кришны, высеченная из белого мрамора. Она была обвита красной тканью с золотой оторочкой. В малых храмах комплекса стояли образы других богов. Я стояла на площадке лестницы, ступени которой (а их было около 40) вели вниз к храму. Муж припарковывал машину. Еще 40 ступенями ниже от храма путь пролегал к водоему, впадавшему в ручей. Крепко держа в руках коробку с золотым ожерельем для невесты, я начала осторожно спускаться по ступеням. Именно в этот момент сидевшие перед священным огнем, разожженным священником для церемонии, жених и невеста посмотрели в мою сторону, и их глаза наполнились ужасом. В то же мгновение Ядав вскочил на ноги, схватил свою красивую невесту, поднял её на руки и быстро бросился вниз по ступенькам храма с легкостью пантеры.

Еще до того, как я успела осознать, что все-таки случилось, на место, где я стояла нахлынула толпа. Пожилой человек резко поднял меня и отнес в сторону, предупредив не вмешиваться в суматоху. Их было по меньшей мере человек двадцать, здоровых и сильных, вооруженных палками. Они грозно устремились за парой, осыпая Ядава ругательствами. На какую-то секунду Ядав повернулся, чтобы посмотреть на своих врагов, чтобы увидеть, быстро ли они их догоняют. Он пропустил ступеньку, споткнулся и упал. Вместе они покатились вниз по лестнице к воде, как мешки с картошкой. Если бы Ядав не был измучен переполнявшими его голову чувствами, я уверена, что он с легкостью выбрался бы из воды и спасся вместе со своей невестой. Но этого не произошло: посредине воды стоял черный камень, о который ударились их головы. Вода, до этого кристально чистая, сразу же приобрела красную окраску. Преследователи вмиг остановились, абсолютно потрясенные случившимся. Было поздно сожалеть о происшедшем.

Вскоре после этого инцидента моего мужа перевели в Бангалор, и постепенно с течением времени память о нашем пребывании в Харьяне стерлась и потускнела.

Примерно через десять лет мы снова оказались в том же городе, в Харьяне. Возвращение пробудило в нас воспоминания об этой молодой паре, и мне захотелось побывать в том храме, где произошла эта трагедия. Мне казалось вполне подходящим посетить храм и почтить память несчастных возлюбленных. Муж мой решительно отказался куда-либо идти и считал, что даже думать об этом инциденте жутко. Так что в одно прекрасное утро я откопала коробочку с ожерельем, которую хранила десять лет, и направилась к храму. Зимнее солнце слабо светило через белые как снег облака, и каменный мраморный пол под моими ногами был теплым. Казалось несколько глупым нести сюда эту обитую кожей коробку, и я не имела представления о том, зачем я её принесла.

Маленькой речушки уже не было, она высохла под натиском людей. Осталась только небольшая лужица - как напоминание о том, что здесь когда-то был водоем. Вода в ней была чистая, на дне поблескивали белые и серебристые камешки. Были и камни красноватого цвета. Я дала волю своему воображению, подумав, что они были окрашены кровью влюбленных.

Священник с желтой шалью на плечах подошел ко мне на случай, если я захочу сделать подношение богам или помолится. Я согласилась. Он настоял на том, чтобы я обошла весь храмовый комплекс, содержащий по меньшей мере шесть небольших храмов, посвященных разным богам. Наконец он подвел меня к храму, стоящему в левой стороне от лестницы, ступеньки которой спускались к воде. Там тропинка вела к темной пещере. У входа в неё стояла деликатно высеченная из мрамора скульптура пары. Возле неё горела лампада. Священник сказал, что эта небольшая часовенка была построена в память о молодой паре, принесшей в жертву любви свою жизнь именно на этом самом месте. После нескольких вопросов, заданных мной, выяснилось, что это были действительно Амар и Амрита Ядавы.

Я попросила священника принести мне поднос с лампадами, наполненными чистым топленым маслом, и пакет с агарбатти. Зажгла лампады и палочки и положила поднос на холодную мраморную плиту. После этого я открыла коробку с ожерельем, вытащила его и попросила священника положить его на шею образа девушки. Он с готовностью согласился. Ожерелье засверкало при свете лампад. Его сияние почти вселило жизнь в красавицу Амриту.

Что бы сейчас сказал Ядав?

Может это:
"Я люблю тебя - дышащую, улыбающуюся и в слезах -всю свою жизнь!

И если Бог так решит, я буду еще больше любить тебя после смерти".