- Как не похоже мое мироощущение этих минут на все то, что приходилось мне переживать раньше. За короткие дни моей жизни здесь какая-то новая освобожденность родилась во мне.
Когда, бывало, прежде мне выпадали минуты, не наполненные спешным, напряженным трудом, нечто вроде тоски выступало из каких-то подсознательных недр духа. Дивная ночь, если я проводила ее без труда и без сна, навевала мне не очарование божественного мира, но мысли о своем одиночестве, о том, что на земле у меня больше ничего нет, что на ней я стою нагая среди временной любви. От них я отстала, а к небу еще не поднялась... Я чувствовала себя как бы висящей в межпланетном пространстве, не имея незыблемой точки опоры.
В эту минуту я сознаю в себе и небо, и, землю. Примиренность и полное понимание рождения и смерти несутся для меня в каждом шорохе трав и листьев, в каждом смехе и рыдании, в каждой песне птицы и крике животного.
Я знаю в себе великий Свет, независимо от формы окружения, от времени и места. И мир мой, обретенная новая примиренность - мое постоянное Славословие Вечному, моя верность Ему уже непоколебимы.
Все, что в моем сердце оставалось от условностей и предрассудков, все, что еще могло причинить раны разлуки или лечь холодом на сердце от смерти любимых, от страданий и заблуждений близких и дорогих, - все оторвалось, распалось прахом, освободив мысль и приготовив дорогу духу к более широкому восприятию Жизни.
Ваш опыт сегодняшнего дня, когда Вы увидели на деле, как погибает жизнь людей, если они не поняли значения труда на Земле, совпал с моим новым пониманием, как должен жить человек на Земле. В том, что вообще Земля - арена труда, я никогда не сомневалась. Но как? Для чего идет труд каждого? Каково его значение в
текущем дне для вековой арены человека?
Точную слиянность всего этого я поняла только здесь. Величайшая схема: рождение, труд, смерть - вылилась для меня в три
новых слова: сила, выносливость, самообладание. И все эти три слова зависят от самых простых истин. Эти истины каждый человек сам создает и из них строит себе и другим путь радости. Эти три начальных истины звучат мне теперь в словах:
доброта, любовь, верность.
Совершенно не важно, в чем и как человек выявит эти
три силы. Не важно, монах ли он или светский человек, дикарь или просвещеннейший писатель; встретил он в своей жизни великих людей или прошел весь свой путь в совершенно элементарном по развитию обществе, важно только, что он их выявил и
на них единился с людьми. Если он на них строил свой простой день - он достигнет встречи с Учителем. Он войдет не в одно только понимание вечности жизни умом. Он войдет в полное знание сердцем, что нет ни смерти, ни разлуки. Человек, умом
понявший, что не надо оплакивать отошедшего друга, все же будет плакать, когда друг ушел. Своими слезами он непременно будет притягивать друга к земле. Будет бить его картинами своих мучений и создавать ему тысячи препятствий, нарушая его первейшую обязанность в новом мире, куда он попал. И эта единственная первейшая обязанность в новом мире, - единственная, как вечная память, которой провожают с земли в церковном обряде, - есть трудоспособность человека. Вот почему так тяжел
в своем общении праздный человек, не создающий себе вековых путей для единения с существами во всех мирах.
Труд земли, как и труд неба, индивидуально разный.
Труд одного может казаться безделье другому. И это неважно. Важен тот Свет, что вскрылся в человеке как результат его труда. Важны навыки, привычка мыслить в гармонии, то есть в сочетании доброты сердца и гибкости ума. Они ведут к примиренности. Любовь неотделима от гармоничного сочетания всех этих качеств в
человеке, она и есть путь живой жизни в нем.
Сегодня спали с меня последние оковы личного. Ушло горестное ощущение, что я стою нагая над одетой веселой
землей, что все порвано между мною и ею, нарядно цветущей.
Напротив, я одета в Свет, сияющий Свет доброты. Вся Земля лежит в храме моего сердца, и больше нет для меня ни иллюзии смерти, ни разъединения с Землей. Во мне родилась и
утвердилась примиренность. Земля и я, равно как и то, куда уйдет мой дух, покинув дорогую, многострадальную Землю, - все едино.
Радость жить, бесстрашие жить, бесстрашие умереть - все слилось для меня в одно священное понятие: трудиться для блага людей."
Когда, бывало, прежде мне выпадали минуты, не наполненные спешным, напряженным трудом, нечто вроде тоски выступало из каких-то подсознательных недр духа. Дивная ночь, если я проводила ее без труда и без сна, навевала мне не очарование божественного мира, но мысли о своем одиночестве, о том, что на земле у меня больше ничего нет, что на ней я стою нагая среди временной любви. От них я отстала, а к небу еще не поднялась... Я чувствовала себя как бы висящей в межпланетном пространстве, не имея незыблемой точки опоры.
В эту минуту я сознаю в себе и небо, и, землю. Примиренность и полное понимание рождения и смерти несутся для меня в каждом шорохе трав и листьев, в каждом смехе и рыдании, в каждой песне птицы и крике животного.
Я знаю в себе великий Свет, независимо от формы окружения, от времени и места. И мир мой, обретенная новая примиренность - мое постоянное Славословие Вечному, моя верность Ему уже непоколебимы.
Все, что в моем сердце оставалось от условностей и предрассудков, все, что еще могло причинить раны разлуки или лечь холодом на сердце от смерти любимых, от страданий и заблуждений близких и дорогих, - все оторвалось, распалось прахом, освободив мысль и приготовив дорогу духу к более широкому восприятию Жизни.
Ваш опыт сегодняшнего дня, когда Вы увидели на деле, как погибает жизнь людей, если они не поняли значения труда на Земле, совпал с моим новым пониманием, как должен жить человек на Земле. В том, что вообще Земля - арена труда, я никогда не сомневалась. Но как? Для чего идет труд каждого? Каково его значение в
текущем дне для вековой арены человека?
Точную слиянность всего этого я поняла только здесь. Величайшая схема: рождение, труд, смерть - вылилась для меня в три
новых слова: сила, выносливость, самообладание. И все эти три слова зависят от самых простых истин. Эти истины каждый человек сам создает и из них строит себе и другим путь радости. Эти три начальных истины звучат мне теперь в словах:
доброта, любовь, верность.
Совершенно не важно, в чем и как человек выявит эти
три силы. Не важно, монах ли он или светский человек, дикарь или просвещеннейший писатель; встретил он в своей жизни великих людей или прошел весь свой путь в совершенно элементарном по развитию обществе, важно только, что он их выявил и
на них единился с людьми. Если он на них строил свой простой день - он достигнет встречи с Учителем. Он войдет не в одно только понимание вечности жизни умом. Он войдет в полное знание сердцем, что нет ни смерти, ни разлуки. Человек, умом
понявший, что не надо оплакивать отошедшего друга, все же будет плакать, когда друг ушел. Своими слезами он непременно будет притягивать друга к земле. Будет бить его картинами своих мучений и создавать ему тысячи препятствий, нарушая его первейшую обязанность в новом мире, куда он попал. И эта единственная первейшая обязанность в новом мире, - единственная, как вечная память, которой провожают с земли в церковном обряде, - есть трудоспособность человека. Вот почему так тяжел
в своем общении праздный человек, не создающий себе вековых путей для единения с существами во всех мирах.
Труд земли, как и труд неба, индивидуально разный.
Труд одного может казаться безделье другому. И это неважно. Важен тот Свет, что вскрылся в человеке как результат его труда. Важны навыки, привычка мыслить в гармонии, то есть в сочетании доброты сердца и гибкости ума. Они ведут к примиренности. Любовь неотделима от гармоничного сочетания всех этих качеств в
человеке, она и есть путь живой жизни в нем.
Сегодня спали с меня последние оковы личного. Ушло горестное ощущение, что я стою нагая над одетой веселой
землей, что все порвано между мною и ею, нарядно цветущей.
Напротив, я одета в Свет, сияющий Свет доброты. Вся Земля лежит в храме моего сердца, и больше нет для меня ни иллюзии смерти, ни разъединения с Землей. Во мне родилась и
утвердилась примиренность. Земля и я, равно как и то, куда уйдет мой дух, покинув дорогую, многострадальную Землю, - все едино.
Радость жить, бесстрашие жить, бесстрашие умереть - все слилось для меня в одно священное понятие: трудиться для блага людей."
Обсуждения Примеренность
Наталья Владимировна в нем говорит о том, что важно овладеть знанием не только умом, но и сердцем.
Вспомнились и слова Л.Н. Толстого, который сделал следующий перевод слов Христа: "Полюби Господа всем сердцем своим, всей душою своей, всем разумением своим".
Можно много всего прочитать, изучить, особенно сейчас, литературы пруд пруди. Можно умом понять...
И Наталья Владимировна и предупреждает о том, что "понимания умом" не достаточно.
Что в самые тяжелые минуты, в приведенном ей примере, такой человек поведет себя совсем не так, как знает, как надо бы себя вести в данном случае.
Почему?
Потому что у человека кроме сознательного ума есть подсознание. Сознательный ум может влиять на событие только в соотношении 1/5, а подсознание - 4/5.
Умом он будет говорить себе, что не надо страдать и плакать, что это не хорошо. Но прекратить стадание он не сможет. Потому что в подсонании его заложена как бы программа страдания (подсознание его, как бы будет выдавать реакцию большинства людей, на аналогичные ситуации).
Если же человек "войдет в полное знание сердцем...", то тогда в любой ситуации он легко сможет следовать этим знаниям.
Познание умом это первый шаг. Познание сердцем второй шаг.
Наталья Владимировна говорит о том, как важно сделать его, приложив усилие.
И еще, что люди "не вошедшие в полное знание сердцем", очень тяжелы в общении друг с другом, потому что только сердцами происходит единение и только сердца едины в каждом слове Истины.
Тот кто сердцем познал Истину, поймет любого человека всегда и во всем и он легко единится со всеми во всех мирах.
С любовью, Лада...
Ладуш, расскажи, пожалуйста, что это значит?..