Избранный народ и Учение Иисуса Христа. Часть 1

Аналогичной точки зрения придерживаются фактически и христианские пастыри. Известный популяризатор православия диакон А. Кураев констатирует: «Евангельские события были радостью для всех и катастрофой для Израиля».

Олицетворением кармического наказания «избранного народа» за грех богоубийства является «вечный жид» Агасфер, который упоминается не только на страницах исторических хроник и в свидетельствах очевидцев, но также в литературном преломлении, стал героем драм Шиллера, стихов Гёте, Беранже, Жуковского, Пушкина, произведений многих других авторов. Его история вкратце такова.

Подвергающийся насмешкам и издевательствам черни, окончательно изнемогший под тяжестью огромного креста, который, как и все приговорённые к распятию, Он должен был нести Сам, Иисус Христос, чтобы перевести дыхание, хотел прислониться к стене дома, стоящего у дороги, ведущей на Голгофу. Но хозяин этого дома Агасфер не разрешил: «Иди! Иди!» - крикнул он под одобрительный рёв беснующегося охлоса и издевательские реплики злобствующих фарисеев. «Что ж, - с трудом разжал спекшиеся губы Христос, - я пойду, но и ты всю жизнь будешь идти. Ты будешь скитаться в мире вечно и никогда не будет тебе ни покоя, ни смерти». Так появился «вечный жид» Агасфер. О нём писал итальянский астролог Гвидо Бонатти - тот самый, встречи с которым во время своих астральных путешествий в сопровождении Вергилия по мирам Возмездия описывает Данте в своей «Божественной комедии». В 1223 году Бонатти встретил Агасфера при испанском дворе. По его словам, этот человек был в своё время проклят Христом и поэтому не мог умереть. Пятью годами позднее о нём упоминается в хронике аббатства Святого Альбана (Англия), где рассказывается о посещении аббатства архиепископом Армении и передаётся рассказ архиепископа о личных встречах и беседах его с Агасфером. По его словам, человек этот очень мудр, чрезвычайно много повидал, хорошо помнит события времён Иисуса Христа и многие такие подробности жизни той эпохи, о которых не знает никто из ныне живущих. Следующее упоминание об Агасфере относится к 1242 году, когда он появился во Франции. В 1505 году Агасфер объявился в Богемии, через несколько лет его встречали на Ближнем Востоке, а в 1547 году - в Гамбурге. О встрече и разговоре с ним рассказывает в своих записках епископ Шлезвига Пауль фон Эйтзен (1522-1598 гг.). По его словам человек этот говорил практически на всех языках мира, причём без малейшего акцента, вёл замкнутый, аскетический образ жизни, из имущества у него было только то, что было надето на нём, если кто-нибудь давал ему деньги, он тут же до последней монеты всё раздавал нищим. В 1545 году его видели в Испании, где с ним беседовали Кристофер Краузе и Якоб Хольстейн - папские легаты при испанском дворе. В 1599 году его видели в Вене, откуда он направлялся в Польшу, а затем в Россию, где в Москве действительно с ним потом многие беседовали. В 1604 году он появляется в Париже, в 1633-м - в Брюсселе, в 1642-м - в Лейпциге, в 1658-м - в Стратфорде. Когда в конце XVII века он очередной раз появился в Англии, скептически настроенные англичане решили проверить, действительно ли он тот, за кого его принимают. Оксфорд и Кембридж прислали своих профессоров, которые устроили ему пристрастный экзамен. Однако его познания в древней истории и географии самых отдалённых уголков земли были поразительны, он приводил такие детали и подробности, которые нельзя было вычитать в книгах и которые могли быть известны лишь непосредственному очевидцу событий. Вскоре он появляется в Дании, затем в Швеции. В 1818, 1824 и 1880 годах он снова появляется в Англии. Последнее упоминание о нём относится к концу XIX века, когда издававшаяся в США газета «Дезерт Ньюс» поместила заметку о посещении им арендатора О’Гради, которому Агасфер подарил на память о своём посещении томик Талмуда.

Для этого человека его физическое бессмертие не благо, а тяжелейшее бремя, которое, в качестве наказания за склонность следовать инфернальным внушениям, обусловленную полнейшей духовной слепотой и сопутствующим ей жестокосердием, он должен нести до конца времён: с нищенской сумой за плечами, без всякой надежды на малейшую передышку постоянно скитаться по миру - из века в век, из страны в страну, вновь и вновь, по бесконечному кругу, нигде не находя себе ни физического отдыха, ни духовного успокоения.

Образ «вечного жида» Агасфера является архетипическим образом «избранного народа», отвергнувшего истинного Мессию, и наказанного вечными скитаниями за свою духовную слепоту.

Отметим, однако, что в знаменитом «Тибетском Евангелии» - центрально-азиатском апокрифическом сказании об Иссе, как на Востоке называют Иисуса Христа, утверждается, что инициатором Его казни был, говоря словами М. Булгакова - «жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат», а не иудеи. И не римский наместник в данном случае «умыл руки», а как раз наоборот, иудейские «священники и мудрые старцы» – «омыли свои руки в священном сосуде, говоря: «Мы не повинны в смерти праведника», и сняли, таким образом, с себя ответственность за казнь Иисуса Христа: «Правитель позвал тогда свидетеля, который по наущению своего господина Пилата предал Иссу. Этот человек пришел и обратился к Иссе: «Не намекал ли ты на царя Израильского, когда говорил, что Царствующий на небесах послал тебя приготовить его народ?». И Исса, благословив его, сказал ему: «Тебе простится, ибо ты говоришь не от себя». Затем, обратившись к правителю: «Зачем унижать своё достоинство и учить подчиненных жить во лжи, так как даже без этого ты имеешь возможность обвинить невинного?». После этих слов правитель пришел в страшную ярость и высказался за осуждение Иссы на смерть и за объявление невиновными двух разбойников. Судьи, посоветовавшись между собою, сказали Пилату: «Мы не возьмем на свои головы великого греха - осудить невинного и оправдать разбойников, - дела, противного нашим законам». «Делай, что тебе угодно». Сказав так, священники и мудрые старцы вышли и омыли свои руки в священном сосуде, говоря: «Мы не повинны в смерти праведника». По приказанию правителя воины схватили Иссу и двух разбойников и отвели их на место казни, где пригвоздили к врытым в землю крестам. Весь день тела, с капающей кровью, Иссы и двух разбойников оставались висящими, под охраной воинов; народ стоял вокруг; родственники казненных молились и плакали. При закате солнца страдания Иссы кончились. Он потерял сознание, и душа этого праведника отделилась от тела, чтобы идти смириться пред Божеством. Так окончилось земное существование отблеска Вечного Духа в образе человека, который спас ожесточенных грешников и перенес такие страдания».

Однако в авторитетном среди эзотериков «Евангелии Иисуса Христа эпохи Водолея», написанном на основании сведений из «Хроники Акаши» (энергоинформационного поля Вселенной), полученных визионерским путем, констатируется, что иудеи не только были инициаторами казни Иисуса Христа, но именно они Его и распяли. Римляне же вообще не принимали в этой казни непосредственного участия: «Когда Пилата заверили, что будет гражданская война, если он не послушается толпы, он взял чашу с водой и перед народом умыл руки и сказал: Этот человек, которого вы обвиняете, сын самих святых Богов, и я объявляю о своей невиновности. Если вы прольете его кровь, кровь его будет на ваших руках, но не на моих. И тогда иудеи воскликнули: И пусть его кровь будет на наших руках и на руках наших детей. А Пилат содрогнулся в страхе, как лист. Варраву он освободил, а когда Господь предстал перед толпой, правитель сказал: Вот ваш царь! И вы казните своего царя? Иудеи ответили: Он не царь; у нас нет иного царя, кроме великого Тиберия. Тогда Пилат не захотел дать согласия, чтобы римские солдаты обагрили руки кровью невинного; первосвященники и фарисеи созвали совет, чтобы решить, что делать с Иисусом. Каиафа сказал: Мы не можем распять этого человека; он должен быть забит камнями и ничего более. А потом в толпе сказали: забьем его камнями. И они повели его к холму за ворота города, где казнили преступников. Толпа не хотела ждать, когда они дойдут до лобного места. Как только они миновали ворота города, они подбежали к нему, били его, плевали в него, бросали в него камнями и повергли наземь. И некто Божий человек выступил и сказал: Исаия говорил: «Его будут избивать за наши грехи, и ранами Его мы будем исцелены». Пока Иисус лежал на земле, весь в синяках и ранах, один фарисей воскликнул: Стойте, стойте люди! Смотрите, идет стража Ирода, они распнут этого человека. И там, у ворот города они нашли крест Варравы; а потом взбешенная чернь выкрикивала: Распять его. Каиафа и другие иудейские начальники выступили и дали согласие. И потом они подняли Иисуса и остриями мечей подгоняли его на Голгофу. Один человек по имени Симон Киренеянин, друг Иисуса, был в это время поблизости, и так как избитый и израненный Иисус не мог нести свой крест, они положили крест на плечи этого человека и заставили нести его на Голгофу… Толпа иудеев двигалась к Голгофе, и когда они пришли, четыре Марии, Мириам и немало других женщин было возле Господа. Они громко рыдали… Римские солдаты уже привязали двух преступников к кресту. (Они не были пригвождены). Четыре римских стражника, которых Ирод взял из Галилеи, были отозваны выполнять приказы царя... Эти солдаты взяли Господа, бичевали его, положили на крест и хотели привязать его к кресту веревками; но им этого было мало. Безжалостные иудеи были рядом с молотком и гвоздями, они закричали: Не веревками, а гвоздями пригвоздите его к кресту. И тогда солдаты взяли гвозди и вбили их через руки и ноги… Толпа иудеев, увидев Господа на кресте, была в дикой радости».

Христианская Церковь приняла в качестве канонической версии распятия Иисуса Христа, ту версию, в соответствии с которой в его смерти виновны в первую очередь именно иудеи, причём не только «первосвященники и старейшины», но и весь «избранный народ»: «первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить… Пилат говорит им: что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят! …Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки пред народом, и сказал: не виновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы; И отвечая весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших». (Матфей, 27:20, 22, 24, 25). Таким образом, «весь народ» иудейский, незадолго до этого восторженно приветствовавший Иисуса Христа, когда он въезжал в Иерусалим, теперь же, в едином порыве, требовал Его казни любой ценой, выступив, тем самым, в роли «коллективного Иуды».

Отметим, в данной связи, что в апокрифическом «Евангелии от Иуды», приписываемым Иуде Симонову Искариоту, предательство Иуды изображается, как духовный подвиг, благодаря которому Иисус Христос «был освобожден от оков плоти» и, тем самым, смог до конца выполнить свою Божественную Миссию. К тому же, якобы, сам Иисус Христос попросил Иуду, как самого доверенного своего ученика, совершить это «мнимое предательство», которое, в действительности, было необходимым моментом в земной жизни Иисуса Христа, так как, если бы не было «Страстей Христовых», то не было бы и самого христианства.

При такой трактовке предательства Иуды получается, что и «коллективный Иуда» - «весь народ» иудейский – вовсе не «народ-богоубийца», а народ, благодаря которому, «освобожденный от оков плоти» Сын Человеческий до конца выполнил своё Высшее Предназначение.

Между тем, в канонических Евангелиях совершенно определенно сказано, что Иуда Симонов Искариот предал Иисуса Христа потому, что «вошел в него сатана».

Так, в «Евангелии от Луки» говорится об этом: «Приближался праздник опресноков, называемый Пасхою; И искали первосвященники и книжники, как погубить Его, потому, что боялись народа. Вошел же сатана в Иуду, прозванного Искариотом, одного из числа двенадцати, И он пошел и говорил с первосвященниками и начальниками, как Его предать им. Они обрадовались и согласились дать ему денег; и он обещал и искал удобного времени, чтобы предать Его не при народе». (Лука, 22:1-6).

О предательстве Иуды Симонова Искариота, в результате одержимости его Дьяволом, говорится и в эзотерическом «Евангелии от Иоанна»: «…истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. …Господи! кто это? Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал его Иуде Симонову Искариоту. И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее. Но никто из возлежащих не понял, к чему Он это сказал ему. А как у Иуды был ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит ему: «купи, что нам нужно к празднику», или чтобы дал что-нибудь нищим. Он принял кусок, тотчас вышел; а была ночь. Когда он вышел, Иисус сказал: ныне прославится Сын Человеческий, и Бог прославится в Нем; если Бог прославится в Нем, то и Бог прославит Его в Себе, и вскоре прославит Его». (Иоанн, 13:21,25-32).

Даже Леонид Андреев – отец крупнейшего мистика-визионера Даниила Андреева – в своём произведении «Иуда Искариот», где он пытается в духе «Евангелия от Иуды» облагородить образ Иуды Предателя, крайне отрицательно изображает, как «весь народ» иудейский, так и представителей иудейской «духовной элиты» - вдохновителей казни Иисуса Христа: «Презрительно оттянув губы вниз, к круглому бритому подбородку, Пилат бросает в толпу сухие, короткие слова - так кости бросают в стаю голодных собак, думая обмануть их жажду свежей крови и живого трепещущего мяса: - Вы привели ко мне человека этого, как развращающего народ, и вот я при вас исследовал и не нашел человека этого виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете его...

Иуда закрыл глаза. Ждет. И весь народ закричал, завопил, завыл на тысячу звериных и человеческих голосов:

- Смерть ему! Распни его! Распни его!
И вот, точно глумясь над самим собою, точно в одном миге желая испытать всю беспредельность падения, безумия и позора, тот же народ кричит, вопит, требует тысячью звериных и человеческих голосов:

- Варраву отпусти нам! Его распни! Распни!
Но ведь еще римлянин не сказал своего решающего слова: по его бритому надменному лицу пробегают судороги отвращения и гнева. Он понимает, он понял! Вот он говорит тихо служителям своим, но голос его не слышен в реве толпы. Что он говорит? Велит им взять мечи и ударить на этих безумцев?

- Принесите воды.
Воды? Какой воды? Зачем?
Вот он моет руки - зачем-то моет свои белые, чистые, украшенные перстнями руки - и злобно кричит, поднимая их, удивленно молчащему народу: - Неповинен я в крови праведника этого. Смотрите вы!

…Старым обманщиком, покашливая, льстиво улыбаясь, кланяясь бесконечно, явился перед синедрионом Иуда из Кариота - Предатель. Это было на другой день после убийства Иисуса, около полудня. Тут были все они, его судьи и убийцы: и престарелый Анна со своими сыновьями, тучными и отвратительными подобиями отца, и снедаемый честолюбием Каиафа, зять его, и все другие члены синедриона, укравшие имена свои у памяти людской - богатые и знатные саддукеи, гордые силою своею и знанием закона. Молча встретили они Предателя, и надменные лица их остались неподвижны: как будто не произошло ничего. И даже самый маленький из них и ничтожный, на которого другие не обращали внимания, поднимал кверху свое птичье лицо и смотрел так, будто не произошло ничего. Иуда кланялся, кланялся, кланялся, а они смотрели и молчали: как будто не человек вошел, а только вползло нечистое насекомое, которого не видно. Но не такой был человек Иуда из Кариота, чтобы смутиться: они молчали, а он себе кланялся и думал, что если и до вечера придется, то и до вечера он будет кланяться. Наконец нетерпеливый Каиафа спросил:

- Что надо тебе?
Иуда еще раз поклонился и громко сказал:
- Это я, Иуда из Кариота, тот, что предал вам Иисуса Назарея.

- Так что же? Ты получил свое. Ступай! - приказал Анна, но Иуда как будто не слыхал приказания и продолжал кланяться. И, взглянув на него, Каиафа спросил Анну:

- Сколько ему дали?
- Тридцать серебряников.
Каиафа усмехнулся, усмехнулся и сам седой Анна, и по всем надменным лицам скользнула веселая улыбка, а тот, у которого было птичье лицо, даже засмеялся. И, заметно бледнея, быстро подхватил Иуда:

- Так, так. Конечно, очень мало, но разве Иуда недоволен, разве Иуда кричит, что его ограбили? Он доволен. Разве не святому делу он послужил? Святому. Разве не самые мудрые люди слушают теперь Иуду и думают: он наш, Иуда из Кариота, он наш брат, наш друг. Иуда из Кариота, Предатель? Разве Анне не хочется стать на колени и поцеловать у Иуды руку? Но только Иуда не даст, он трус, он боится, что его укусят.

Каиафа сказал:
- Выгони этого пса. Что он лает?
- Ступай отсюда. Нам нет времени слушать твою болтовню,- равнодушно сказал Анна.

Иуда выпрямился и закрыл глаза. То притворство, которое так легко носил он всю свою жизнь, вдруг стало невыносимым бременем, и одним движением ресниц он сбросил его. И когда снова взглянул на Анну, то был взор его прост, и прям, и страшен в своей голой правдивости. Но и на это не обратили внимания.

- Ты хочешь, чтобы тебя выгнали палками? - крикнул Каиафа.

Задыхаясь под тяжестью страшных слов, которые он поднимал все выше и выше, чтобы бросить их оттуда на головы судей, Иуда хрипло спросил:

- А вы знаете... вы знаете... кто был он - тот, которого вчера вы осудили и распяли?

- Знаем. Ступай!
Одним словом он прорвет сейчас ту тонкую пленку, что застилает их глаза,- и вся земля дрогнет под тяжестью беспощадной истины! У них была душа - они лишатся ее, у них была жизнь - они потеряют жизнь, у них был свет перед очами - вечная тьма и ужас покроют их. Осанна! Осанна!

И вот они, эти страшные слова, раздирающие горло: - Он не был обманщик. Он был невинен и чист. Вы слышите? Иуда обманул вас. Он предал вам невинного. Ждет. И слышит равнодушный, старческий голос Анны:

- И это все, что ты хотел сказать?
- Кажется, вы не поняли меня,- говорит Иуда с достоинством, бледнея.- Иуда обманул вас. Он был невинен. Вы убили невинного.

Тот, у которого птичье лицо, улыбается, но Анна равнодушен, Анна скучен, Анна зевает. И зевает вслед за ним Каиафа и говорит утомленно:

- Что же мне говорили об уме Иуды из Кариота? Это просто дурак, очень скучный дурак.

- Что! - кричит Иуда, весь наливаясь темным бешенством.- А кто вы, умные! Иуда обманул вас - вы слышите! Не его он предал, а вас, мудрых, вас, сильных, предал он позорной смерти, которая не кончится вовеки. Тридцать Серебреников! Так, так. Но ведь это цена вашей крови, грязной, как те помои, что выливают женщины за ворота домов своих. Ах, Анна, старый, седой, глупый Анна, наглотавшийся закона,- зачем ты не дал одним серебреником, одним оболом больше! Ведь в этой цене пойдешь ты вовеки!

- Вон! - закричал побагровевший Каиафа. Но Анна остановил его движением руки и все так же равнодушно спросил Иуду:

- Теперь все?
- Ведь если я пойду в пустыню и крикну зверям: звери, вы слышали, во сколько оценили люди своего Иисуса, что сделают звери? Они вылезут из логовищ, они завоют от гнева, они забудут свой страх перед человеком и все придут сюда, чтобы сожрать вас! Если я скажу морю: море, ты знаешь, во сколько люди оценили своего Иисуса? Если я скажу горам: горы, вы знаете, во сколько люди оценили Иисуса? И море и горы оставят свои места, определенные извека, и придут сюда, и упадут на головы ваши!

- Не хочет ли Иуда стать пророком? Он говорит так громко! - насмешливо заметил тот, у которого было птичье лицо, и заискивающе взглянул на Каиафу.

- Сегодня я видел бледное солнце. Оно смотрело с ужасом на землю и говорило: где же человек? Сегодня я видел скорпиона. Он сидел на камне и смеялся и говорил: где же человек? Я подошел близко и в глаза ему посмотрел. И он смеялся и говорил: где же человек, скажите мне, я не вижу! Или ослеп Иуда, бедный Иуда из Кариота!

И Искариот громко заплакал. Был он в эти минуты похож на безумного, и Каиафа, отвернувшись, презрительно махнул рукою. Анна же подумал немного и сказал:

- Я вижу, Иуда, что ты действительно получил мало, и это волнует тебя.

Вот еще деньги, возьми и отдай своим детям.
Он бросил что-то, звякнувшее резко. И еще не замолк этот звук, как другой, похожий, странно продолжал его: это Иуда горстью бросал серебреники и оболы в лица первосвященника и судей, возвращая плату за Иисуса. Косым дождем криво летели монеты, попадая в лица, на стол, раскатываясь по полу.

Некоторые из судей закрывались руками, ладонями наружу, другие, вскочив с мест, кричали и бранились. Иуда, стараясь попасть в Анну, бросил последнюю монету, за которою долго шарила в мешке его дрожащая рука, плюнул гневно и вышел».

Несмотря на явное стремление облагородить образ Иуды в духе «Евангелия от Иуды», Леонид Андреев, тем не менее, изображает его смерть, как смерть Предателя, который будет проклят вовек всеми народами: «Наконец добрался Иуда до вершины и до кривого дерева, и тут стал мучить его ветер. Но когда Иуда выбранил его, то начал петь мягко и тихо,- улетал куда-то ветер и прощался.

- Хорошо, хорошо! А они собаки! - ответил ему Иуда, делая петлю. И так как веревка могла обмануть его и оборваться, то повесил он ее над обрывом,- если оборвется, то все равно на камнях найдет он смерть. И перед тем как оттолкнуться ногою от края и повиснуть, Иуда из Кариота еще раз заботливо предупредил Иисуса:

- Так встреть же меня ласково, я очень устал, Иисус.

И прыгнул. Веревка натянулась, но выдержала: шея Иуды стала тоненькая, а руки и ноги сложились и обвисли, как мокрые. Умер. Так в два дня, один за другим, оставили землю Иисус Назарей и Иуда из Кариота, Предатель.

Всю ночь, как какой-то чудовищный плод, качался Иуда над Иерусалимом, и ветер поворачивал его то к городу лицом, то к пустыне - точно и городу и пустыне хотел он показать Иуду. Но, куда бы ни поворачивалось обезображенное смертью лицо, красные глаза, налитые кровью и теперь одинаковые, как братья, неотступно смотрели в небо. А наутро кто-то зоркий увидел над городом висящего Иуду и закричал в испуге. Пришли люди, и сняли его, и, узнав, кто это, бросили его в глухой овраг, куда бросали дохлых лошадей, кошек и другую падаль.

И в тот вечер уже все верующие узнали о страшной смерти Предателя, а на другой день узнал о ней весь Иерусалим. Узнала о ней каменистая Иудея, и зеленая Галилея узнала о ней, и до одного моря и до другого, которое еще дальше, долетела весть о смерти Предателя. Ни быстрее, ни тише, но вместе с временем шла она, и как нет конца у времени, так не будет конца рассказам о предательстве Иуды и страшной смерти его. И все - добрые и злые - одинаково предадут проклятию позорную память его, и у всех народов, какие были, какие есть, останется он одиноким в жестокой участи своей - Иуда из Кариота, Предатель».

Иуда Предатель представляет собой, по сути дела, архетипический образ «избранного народа» предателей-богоубийц. Естественно, «трактовка образа» Иуды Симонова Искариота евреями, кардинально отличается от его христианской трактовки. Известный популяризатор православия диакон Андрей Кураев пишет в данной связи: «Как работает этот закон надсмеяния над чужими святынями, видно из иудейского антихристианского трактата «Родословие Иисуса» (Тольдот Иешу). Этот текст первоначально написан на арамейском языке и восходит к V в., т.е. он возник в Палестине или Месопо¬тамии и почти непосредственно примыкает к эпохе создания Тал¬муда. Как говорит исследователь, «В «Тольдот» развиваются те талмудические эпизоды, которые раввины с некоторых пор традиционно стали свя¬зывать с Иисусом. Только эпизоды эти соединены между собой таким образом, чтобы получилось цельное повество¬вание. «Тольдот Иешу» не имеет персонального авторства. Это про¬дукт творчества нескольких поколений раввинов, последовательно вырабатывавших еврейскую версию жизни основателя христианства».

Так какова же она – «еврейская версия жизни основателя христианства»?

«Когда царица Елена узнала, что за мудрецов Израилевых выступа¬ет весь народ, она тотчас же велела передать Иешу, что желает узнать истину в его деле, и послала вестников, приказав привес¬ти его с почетом. И он явился к ней, и с ним пришли все отщепенцы и уверовавшие в него. Но прежде чем Иешу пришел к ца¬рице, старейшины и мудрецы Израилевы собрались на совет и сказали: все, что он творит, он творит при помощи тайного Имени; нам нужно выбрать молодого человека, чтобы он про¬брался к камню основания, на котором написано тайное Имя, и выучил бы его, и тогда он сможет делать то же, что и Иешу перед царицей Еленой. И выбрали одного молодого человека по имени Иуда Искариот, который был весьма умен и проницателен, и сказали: так и так. И велели ему пробраться к камню основа¬ния, на котором было написано тайное Имя, и записать его на пергаменте, а потом спрятать в своем теле и выйти оттуда. Он так и сделал, вынес его в своем теле и, выучив его, приобрел силу творить все, что пожелает. И вот когда Иешу с молодыми людьми прибыл к царице, царица тотчас же поднялась с места, оказала ему большой почет и воскликнула: благо тебе, да пребудет с тобой Святой дух! Тот¬час же явились и мудрецы Израилевы со старейшинами и с Иудой Искариотом. Когда старейшины Израилевы подошли к царице, и Иуда Искариот с ними, встал Иешу напротив них, и они напротив его. И после многих речей и препирательств Иешу воскликнул: «Он (Господь) пошлет с небес и спасет меня! Ныне Он воззвал ко мне, и я взойду к Нему на небо». Сказав эти слова, взмахнул руками, как орел крыльями, и воспарил над землей. Все люди, видевшие это, пришли в изумление. И весь Израиль поразился этому. Тогда мудрецы сказали Иуде Искариоту: да поддержит тебя Господь, повергни его, взлети и оскверни его своим семенем, чтобы иссякла вся сила его. Повинуясь их приказу, Иуда тотчас же поднялся в воздух, запачкал и забрызгал злодея своим семяизвержением, отчего тот осквернился и упал на землю. Но вместе с этим он сделал также и другое дело: ибо забрызганный семенем злодей забыл тайное Имя. И когда он осквернил Иешу, то осквернился семенем и сам и следом за ним рухнул на землю. Но мудрецы, знавшие тайну [произошедшего], никак не выдали себя, но поносили и ругали Иуду Искариота, и когда вскипела распря и ссора, то говорили другим, что Иуда дурно поступил с Иешу».

Такого рода повествования разве не сеяли в евреях ненависть и презрение по отношению к христианам? Подобного рода повествования разве нельзя числить в ряду причин, приводивших к погромах христиан иудеями?

И разве такого рода легенды, когда о них узнают за пределами иудейских общин, не могут быть генератором антисемитизма среди христиан и мусульман?».

Версия казни Иисуса Христа, согласно которой именно евреи были главными выновниками распятия Спасителя, выступив в качестве «коллективного Иуды», была принята христианской Церковью в качестве канонической отнюдь не случайно: Учение Иисуса Христа радикально противоречило религии евреев – именно поэтому они и требовали с такой остервенелостью Его казни.

Как отмечает известный исследователь средневековой философии В. В. Соколов – «Хотя Христос был евреем и все его подвиги отнесены к Галилее и Иерусалиму, но в новозаветной литературе, начиная с «Посланий апостола Павла», чувствуется антииудейская тенденция. Она объясняется, прежде всего, тем, что примерно с начала II в. христианство, зародившееся в еврейской среде, стало превращаться в межнациональное учение, которое уже в силу этого (мы опускаем здесь другие причины) должно было освободиться от иудейской обрядности и некоторых других положений иудейской религиозности, как от скорлупы, которая стала стеснять его дальнейший рост и распространение… Межнациональный характер христианства породил одну из решающих его особенностей – оно стало религией абстрактного человека. (Курсив – В. Соколова – С. П.). Именно таков образ Иисуса Христа в Евангелиях, несмотря на всю его «историзацию» и формальную принадлежность к еврейскому народу».

Следует, однако, отметить, что если принять во внимание свидетельства некоторых великих мистиков и визионеров, то окажется, что принадлежность Иисуса Христа к еврейскому народу – далеко не бесспорна. Согласно этим свидетельствам, Облик Сына Божия не соотносился с антропологическим типом иудея, а иконописный Лик Христа в большинстве случаев не соответствует действительному Его Облику.

Елена Рерих писала в этой связи: «Существующие изображения не походят на самого Великого Путника («Великим Путником» Е. Рерих называет Иисуса Христа – С. П.). Спросят – почему же не выправлено Его Изображение? Но почти все изображения не отвечают сходству. Наиболее сокровенные Изображения не выдаются широко. Существует и причина тому, люди обычно предпочитают Облик, сложенный ими самими.

…Урусвати (то есть – Е. Рерих – С. П.) помнит поразительные черты Великого Путника: глаза, лоб и светлые русые волосы. Так необычны были эти черты среди местного населения, что они порождали нелепые россказни, но нужно помнить, что люди все поразительное пытаются извратить в нелепость.

…Урусвати может передать черты Великого Путника художнику, склонному к изображению человеческих ликов; хотя бы в общих чертах можно запечатлеть Изображение. Напомним ещё раз черты Его: волосы светло-русые и, действительно, довольно длинные, концы их несколько темнее, слегка волнистые, мелкими извивами, но пряди остаются заметны. Лоб светлый и широкий, но не видно морщин; брови несколько темнее волос, но невелики, глаза синие и подняты в углах, ресницы дают глазам глубину. Немного заметны скулы, нос небольшой и довольно мягкий, небольшой рот, но губы довольно полные. Усы небольшие, не закрывающие рта. Также борода небольшая и слегка раздвоенная на подбородке. Такие черты побуждали любить Учителя. Не столько красота, сколько выражение делало Учителя запоминаемым».

Отметим, что в Новом Завете о внешнем облике Иисуса Христа, фактически, нет никаких сведений: «Касательно наружнаго вида и лица Іисуса Христа Свящ. Писаніе упоминаетъ только о Его одеждъ. Хитонъ Его, или нижняя одежда былъ не шитый, а весь тканый сверху до низу. По преданію хитонъ этотъ – рукодъліе Божіей Матери. Изображенія лица или опредъленного върнаго образа Іисуса Христа въ древней Церкви, кажется, не было, можетъ быть изъ опасенія обвиненія въ идолопоклонствъ какъ со стороны язычниковъ такъ и отъ Іудеевъ. Въ древней Церкви преимущественно употреблялись символическія изображенія Христа и Его Церкви и общества върующихъ. Сюда относятся: чаша, дверь, крестъ, якорь, агнецъ, виноградная лоза, корабль, голубь, рыбы, патырь и овцы и др. Изъ преданій объ образъ Спасителя первое и главное мъесто занимаетъ преданіе о Нерукотворенномъ образъ Спасителя, который получилъ отъ самого Господа владълецъ Эдесскій, Авгарь. Сказаніе о семъ образъ изложено подробно у Іоанна Дамаскина въ словъ объ иконахъ и въ его «Точномъ изложенніи веры»… Кромъ сего нерукотворенного образа, посланнаго Господомъ къ Авгарю, былъ другой древній образъ извъстный подъ именемъ нерукотворенного образа Вероники… это был другой нерукотворенный образъ Христа, на которомъ Господь изображенъ въ терновомъ вънцъ. Преданіе и о семъ образъ восходитъ къ древнъйшимъ временамъ. Также изъ очень древнихъ преданій сохранилось сказаніе о статуеъ Спасителя, поставленной въ Кесаріи Филипповой, упоминаемою въ Евангеліи женою кровоточивою въ благодарность за своё исцъленіе… Въ древней Церкви были и другія изображенія Спасителя: таковъ образъ писанный евангелистомъ Лукою, о котором въ IX въкъ упоминаеъ ученикъ Феодора Студита, монахъ Михаилъ, и другіе. И такъ на основаніи преданій о нерукотворенномъ образъ Спасителя, или на основаніи незримаго образа Христа, какой рисуется предъ нами на вдохновенныхъ страницахъ Евангелія, или по чувству только Христіанскаго благочестія, издавна, съ самыхъ первыхъ въковъ Христіанства образовался в Христіанской Церкви такой типъ, такой образъ Христа, который чувствуется соотвътствующимъ или близкимъ къ первообразу. Типъ этотъ проходитъ чрезъ всъ века; онъ вдохновлялъ художников; онъ является на памятникахъ всего Византійскаго художественного періода».

Известный библеист Зенон Косидовский, тщательно проанализировав все исторические свидетельства об облике Иисуса Христа, подытоживает: «Итак, что же нам удалось узнать о внешнем облике Иисуса? Ответ однозначный: ровным счетом ничего. Все, что мы прочли на эту тему, представляет собой плод фантазии и благие пожелания, одним словом, чистейшей воды вымысел. Живописцы и скульпторы изображали (и изображают) Иисуса так, как им подсказывала их фантазия и дух эпохи. Отсюда вывод: даже на заре христианства ничего достоверного об основоположнике этой религии известно не было. Уже тогда Христос был загадкой».

Поэтому свидетельства на этот счет таких визионеров, как Елена Рерих, черпающих свои сведения из мистического общения с Высшими Сылами, обладают для нас особой ценностью.

Известный исследователь «иудейства» Дуглас Рид вообще отрицает целесообразность самой постановки вопроса о расовом типе и национальности Иисуса Христа, считая это не только бессмысленным, но и никчемным занятием: «Кем был Он? Пред нами ещё один парадокс в истории Сиона: христианские богословы неустанно подчеркивают, что «Иисус был евреем», в то время как раввины это начисто отрицают. Если некоторые из сионистских раввинов говорят на политических и «межконфессиональных» собраниях, что Иисус был еврей, то они лишь стремятся к достижению определенного политического эффекта среди своих нееврейских слушателей, и никогда бы не повторили этого среди евреев.

Утверждение, что «Иисус был евреем» постоянно употребляется в наш век с политическими целями. Им часто пользуются для заглушения возражений против влияния сионистов в международной политике и захвата Палестины, ибо раз Иисус был евреем, то нельзя христианам протестовать против того, что делается во имя еврейства. Никакой логики в этом, разумеется, нет, но такие фразы действуют на толпу, и налицо ещё один парадокс: заявление, глубоко оскорбительное для правоверного еврея, делается нееврейскими политиками и церковниками, чтобы заслужить благосклонность еврейства.

Европейские термины Jew, Jude, Juif т.д. - новые слова, не соответствующие арамейским, греческим или римским терминам «иудаист» или «иудеянин» той эпохи, в которую жил Христос. Термин «еврей» не имеет научного значения, а словари, обычно очень точно определяющие смысл всех других слов, в этом случае опускаются до такого абсурда, как «лицо еврейской расы». Даже сионистское государство не имеет юридического определения этого понятия, что вполне естественно, поскольку согласно Торе, то есть единственному их Закону, от «евреев» требуется чисто иудейское происхождение, а таких людей вряд ли можно найти во всем современном мире.

Если бы утверждение, что «Иисус Христос был евреем», имело смысл, то очевидно только в применении к условиям Его времени. В этом случае это могло бы означать одну из трех возможностей, или же все три: Христос происходил из племени Иуды (будучи, следовательно, иудеем); Он проживал в Иудее (т.е. был иудеянин); и, наконец, Он был «еврей» по религии, если только такая религия в Его время существовала. Это - признаки расы, местожительства и религии.

Мы не намерены в этой книге заниматься вопросом расового происхождения Иисуса Христа; можно лишь удивляться тому, что некоторые христианские богословы позволяют себе делать заявления на эту тему. Если читатель непременно желает составить себе по этому поводу определенное мнение, то пусть он сделает это сам.

Новый Завет не сообщает нам генеалогии Пресвятой Девы Марии, содержит, однако, три указания на Её происхождение из рода Давида.

Евангелисты Матфей и Лука прослеживают происхождение Иосифа также от Давида и Иуды, однако Иосиф не был кровным отцом Иисуса Христа.

Ученые-иудаисты дисквалифицируют все эти генеалогические соображения, считая, что они были включены для согласования происшедших событий с древними пророчествами.

В отношении местожительства, в Евангелии от Иоанна указывается, что Иисус Христос родился в Вифлееме Иудейском, однако лишь в силу того, что Матерь Божия прибыла туда из Галилеи для переписи; иудаисты оспаривают и это, считая это вставкой с целью подтверждения пророчества Михея о том, что Владыка Израиля произойдет из Вифлеема. И, наконец, «Еврейская Энциклопедия» подчеркивает, что Назарет был родиной Иисуса Христа и, следовательно, все источники согласны с тем, что Он был галилеянин, независимо от случайного места Его рождения. Галилея, где Он провел почти всю свою жизнь, была политически совершенно отделена от Иудеи, имея своего собственного римского тетрарха. Для Иудеи она была «заграницей» (Graetz). Смешанные браки между жителями этих двух стран были запрещены, и ещё до рождения Христа, Симон Тарсис, один из Маккавейских князей, насильно переселил всех проживавших в Галилее иудеев обратно в Иудею. Другими словами, и по расе, и политически галилеяне и иудеи были различными народами.

Можно ли сказать, что Христос был «евреем» по религии? Иудаистские авторитеты, разумеется, это категорически отрицают. То, что на эту тему часто слышится с церковной кафедры и на собраниях, вызвало бы бурю возмущения в любой синагоге. Непонятно, как такие утверждения могут высказываться ответственными общественными деятелями. В эпоху Иисуса Христа не существовало ни «еврейской», ни даже иудейской религии. Был культ Иеговы с его различными сектами фарисеев, саддукеев, ессеев и др., яростно спорившими друг с другом и боровшимися за власть над народом через синагогу. Это были не только секты, но и политические партии, а самой сильной из них были фарисеи с их «устным преданием» того, что Бог якобы заповедал Моисею.

Если считать нынешних сионистов «евреями» (претензия, по-видимому, признаваемая всеми народами Запада), то партией, соответствовавшей им в эпоху Иисуса Христа, следует считать фарисеев. Христос всю силу своей критики направлял именно против фарисеев. Он также порицал и саддукеев, и книжников, но из Св. Писания непреложно явствует, что именно их Он считал врагами Бога и человека, а Его бичующий гнев со всей силой был направлен главным образом против них. Он нападал на них за то в них самих и в их вере, что сегодняшними сионистами объявляется главными характерными особенностями евреев, еврейства и иудаизма. По своей религии, Иисус Христос, вне всяких сомнений, был полной противоположностью, и врагом всего того, что создает ортодоксального еврея сегодня, и чем были правоверные фарисеи Его времени.

Никто не знает в точности, кем был Христос, а все надуманные предположения нынешних нееврейских политиков звучат так же фальшиво, как в своё время примитивно издевательские пасквили о «незаконнорожденном», распространявшиеся по еврейским гетто. Все слова и дела Иисуса Христа полны столь высокого трансцендентального значения, что все остальное представляется мелким и неважным».

Как отмечает Александр Дугин - «Анти-иудейский характер христианского послания прекрасно понимали как сами ортодоксальные иудеи (что отразилось уже в Талмуде), так и Отцы Церкви, позднее, большинство ортодоксальных христианских богословов».

Известный исследователь «иудейства» Дуглас Рид пишет об этом - «Нагорная Проповедь немногими словами опровергла то, чему учили сотни страниц Ветхого Завета. Она противопоставила любовь ненависти, прощение отмщению, милосердие злобе, доброе соседство отчужденности, правосудие дискриминации, утверждение или новое подтверждение отказу, жизнь смерти. Как и главы «благословений-проклятий» Второзакония, Нагорная Проповедь начиналась благословениями, но на этом сходство кончалось. Второзаконие сулило материальные блага в виде новых земель, добычи и истребления врагов в награду за строгое соблюдение тысяч, порой глупейших, «законов и предписаний», многие из которых прямо предписывали убийство. Нагорная Проповедь не обещала никаких материальных наград, а просто учила, что нравственное поведение, смирение, старание жить по правде, милосердие, чистота, миролюбие и праведность благословенны сами по себе и будут вознаграждены духовно. Во Второзаконии за благословениями следовали проклятия; в Нагорной Проповеди никаких угроз нет, она не требовала, чтобы нарушитель был «побит камнями до смерти», «повешен на дереве» или, наконец, «искупил своё прегрешение ценой омовения рук в крови телицы». Худшее, что могло постигнуть грешника, это «быть наименьшим в Царствии небесном», а самая большая награда праведнику была «назваться наибольшим в Царствии Небесном».

Молодой Галилеянин никогда не учил раболепству, но лишь внутреннему смирению, и лишь в одном неизменно и постоянно сказывался Его гнев: в нападках на фарисеев. Слово фарисеи означало «не соприкасающихся с нечистыми людьми и вещами». По словам Еврейской Энциклопедии, «Иисус отличался от фарисеев только в своем отношении к множеству нечистых и немытых». Хорошо сказано – «только»! Именно это «только» включало в себе пропасть между понятиями племенного божества и Единого Всеобщего Бога, между доктриной ненависти и учением любви… Немногими словами Он снес всю гору расизма, которую правящая секта нагромоздила на древний нравственный Закон, вновь открыв глубоко скрытое и закопанное. Фарисеи сразу же узнали в Нем своего опаснейшего противника, «пророка и мечтателя». То, что Он нашел среди иудеев так много последователей, показывает, что, хотя в народе и ожидали Мессию - воинствующего националиста и освободителя от власти Рима, но многие чувствовали, может быть подсознательно, что их настоящее рабство было рабством духа, что они были рабами фарисеев больше, чем рабами Рима. Тем не менее, когда фарисейские политиканы клеймили Галилеянина как ложного Миссию и хулителя Бога, массы народа в силу привычки соглашались. Это привело к мучительным сомнениям во всех последующих поколениях евреев, которыми даже нельзя было ни с кем поделиться (поскольку даже имя Иисуса Христа не должно упоминаться в благочестивом иудейском доме): если Мессия пришел, но был отвергнут евреями, то, что сулит им будущее, согласно их собственному Закону?..

Вызов был очевиден, и фарисеи его немедленно приняли, начав расставлять Христу ловушки по их старой системе, описанной много лет назад Иеремией: «Все, жившие со мною в мире, сторожат за мною, не споткнусь ли я: может быть, говорят, он попадется, и мы одолеем его и отмстим ему».

Вполне закономерно, что - «По мере своего развития и огосударствления церковь объявит иудаизм самым сильным и страшным врагом христианства. Из сочинений отцов церкви, устных проповедей, многочисленных энциклик и булл церковных иерархов будет следовать, что евреи не только распяли Христа, но и покушаются на самое основание веры - на Христа Богочеловека. Это закрепится в массовом сознании многонационального христианства, станет идеологическим штампом и породит вселенский антисемитизм в его бытовой, государственной и религиозной разновидностях».

Апостол Павел – высокообразованный иудей, знаток Каббалы, подчеркивая, что Иисус Христос стал «Первосвященником навек по чину Мельхиседека», священника «Бога Всевышнего», царя Салима, то есть – Царя Мира, говорил в «Послании к евреям», своим соплеменникам, о «немощности и бесполезности» Танаха - иудаистского Ветхого Завета, по сравнению с Учением Иисуса Христа: «Итак, если бы совершенство достигалось посредством левитского священства, - ибо с ним сопряжен закон народа, - то какая бы ещё нужда была восставать иному священнику по чину Мельхиседека, а не по чину Аарона именоваться? Потому что с переменою священства необходимо быть перемене и закона… Отменение же прежде бывшей заповеди бывает по причине её немощности и бесполезности, ибо закон ничего не довел до совершенства; но вводится лучшая надежда, посредством которой мы приближаемся к Богу… Сей Первосвященник получил служение тем превосходнейшее, чем лучшего Он ходатай завета, который утвержден на лучших обетованиях. Ибо, если бы первый завет был без недостатка, то не было бы нужды искать места другому. Но пророк, укоряя их, говорит: «вот, наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их в то время, когда взял их за руку, чтобы вывесть их из земли Египетской; потому что они не пребыли в том завете Моем, и Я пренебрег их, говорит Господь. Вот завет, который завещаю дому Израилеву, после тех дней, говорит Господь: познай Господа; потому что все, от малого до большого, будут знать Меня. Потому что Я буду милостив к неправдам их и грехов их и беззаконий их не воспамяну более» Говоря «новый», показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению». (Евреям, 7:10,11, 18,19; 8:6-13. – Курсив - Библии).

Крупнейший христианский мыслитель Ориген также подчеркивал, что «всъ обряды, жертвы и предписанія ветхаго завъта, котораго представителемъ былъ Моисей, должны были считаемы быть лишь за временный покровъ въчной истины»: «Когда Моисей послъ бесъды съ Богомъ спускался съ горы Синая со скрижалями завъта, то сіяло лицо его чрезвычайнымъ блескомъ, такъ что израильтяне стали бояться Моисея, и онъ увидълъ себя вынужденнымъ каждый разъ, какъ говорилъ съ ними, имъть на своемх лицъ покрывало (Исх. XXXIV, 29-35). Это покрывало символически выражало собою ту истину, что всъ обряды, жертвы и предписанія ветхаго завъта, котораго представителемъ былъ Моисей, должны были считаемы быть лишь за временный покровъ въчной истины: израильтяне эту въчную истину, блеска которой они не могли вынесть, имъют де зръть только подъ покровомъ. Мы, христіане, напротив зримъ эту истину въ непокровенномъ видъ, открытою. Конечно и мы зримъ «славу Господню» не въ объективной ея реальности, какъ нъкогда зръть будемъ по ту сторону гроба; но зримъ ее, такъ сказать, въ зеркалъ, которое однако же ничъм не прикрыто, какъ прикрыто было нъкогда зеркало лица Моисеева».

Крупнейший мистик-визионер Даниил Андреев пишет в данной связи об учении Иисуса Христа: «Но если потусторонняя борьба Иисуса Христа с демоническими силами ознаменовалась рядом мировых побед, то недовершенность Его миссии в Энрофе (нашем физическом слое – С. П.) сказалась в неисчерпаемом множестве трагических следствий.

Само учение оказалось искаженным, перепутанным с элементами Ветхого Завета, - как раз теми элементами, которые преодолевались жизнью Христа, а если бы эта жизнь не оказалась оборвана, были бы преодолены окончательно. Основная особенность этих элементов – привнесение в образ Бога черт грозного, безжалостного судьи, даже мстителя и приписывание Ему бесчеловечных законов природы и нравственного возмездия. Эта древняя подмена служит немалым тормозом на восходящем пути души: спутанность в сознании божественного с демоническим заставляет свыкнуться с идеей оправданности, предвечности и неизменности тех самых законов, ответственность за которые несет Гагтунгр (Сатана – С. П.) и которые должны быть облегчены, одухотворены, изменены в корне. Такое снижение уровня этического понимания естественно ведет к сосредоточению внимания на своем личном спасении, а импульс социального сострадания и активное стремление к просветлению мира оказывается в параличе».

В свете всего этого, принятие Ветхого Завета в полном его объеме в качестве «священного писания» христианства вызывает целый ряд вопросов. Известный исследователь «иудейства» Дуглас Рид пишет в этой связи: «В лежащей перед автором этих строк энциклопедии лаконически сообщается, что для христианских церквей Ветхий и Новый Завет одинаково священны и в равной степени исполнены Божественного откровения. Столь безоговорочное принятие Ветхого Завета целиком, со всеми его главами без исключения, вероятно и было причиной многих споров, на протяжении веков смущавших христианские церкви и их народы, поскольку от них требовали верить одновременно в совершенно несовместимые вещи. Как можно верить Моисею, что один и тот же Бог призывал людей любить своих соседей и одновременно их же «полностью истреблять»? Что общего между всеобщим любящим Богом христианского откровения и проклинающим божеством Второзакония?..

Для формального иудаизма и сионизма Второзаконие то же, что Коммунистический Манифест для разрушительных революций нашего века. Оно положено в основу Торы («Закона»), составляющей Пятикнижие, как сырой материал для Талмуда, сам же Талмуд породил множество комментариев и разъяснений к комментариям, что все вместе составляет иудейский «закон»… В 621 г. до Р. X. кучка людей внимала чтению Второзакония, впервые услышав, каким будет так называемый «Моисеев Закон», и им было сказано, что рукописи этого закона были «найдены» левитами. Однако в наше время иудейские ученые отрицают это, считая Второзаконие самостоятельным трудом левитов в изолированной Иудее, после отвержения её израилитами и завоевания Израиля чужеземцами.

Кастейн так описывает происхождение Второзакония: «В 621 г. до Р.X. были найдены в архивах покрытые вековой пылью рукописи. Это были любопытные версии законов, как бы свод законов того времени со множеством повторений и вариантов, в большинстве своем предписания об обязанностях человека по отношению к Богу и своим ближним. Они были изложены в виде речей, предположительно произнесенных Моисеем незадолго до его смерти на дальнем берегу Иордана. Кто был их автором, сказать невозможно».

Другими словами, сам доктор Кастейн, еврейский фанатик, ожидающий полного осуществления «Моисеева Закона» во всех его деталях, не верит сказкам об авторстве Иеговы или Моисея. Ему достаточно, что их писало священство, олицетворяющее в его глазах божественный авторитет.

Никто не знает, насколько теперешнее Второзаконие сходится с тем, которое было обнародовано в 621 г. до Р. X. Книги Ветхого Завета подвергались повторным переделкам, до самого перевода их на другие языки, когда ряд текстов был снова изменен, вероятно, чтобы не раздражать чрезмерно неевреев. Несомненно, что многое там было исключено, первоначальное же Второзаконие явно было ещё более свирепо, чем известное нам.

Основа «Второго Закона» - религиозная нетерпимость (за ним последовал «Новый Закон» (то есть - «Талмуд» - С. П.) с его расовой нетерпимостью), а убийство во имя религии - его главное отличие. Это, конечно, требовало отказа от нравственных заповедей, которые в Ветхом Завете перечисляются лишь для того, чтобы быть отвергнутыми. Сохранены только заповеди исключительного служения «ревнивому» Иегове, остальные же похоронены под массой исключающих предписаний и толкований, основанных на действовавших в те времена законах. Второзаконие полностью аннулирует все нравственные заповеди, заменяя их, под маской религии, грандиозной политической идеей избранного народа, посланного в мир, чтобы уничтожить другое народы, «владеть» ими и править землей. Разрушение - основная идея Второзакония, без нее ни от Второзакония, ни от «Моисеева Закона» не остается буквально ничего.

Эта концепция разрушения в качестве догмата веры единственная в своем роде и там, где она переходит в политику (например, в философии коммунизма), она, по-видимому, тоже взята из Второзакония, поскольку других её первоисточников не найдено. Второзаконие, прежде всего, - полная политическая программа: это концепция планеты, созданной Иеговой для его «избранного народа», которая завершается триумфом последнего над всеми остальными народами и их разорением…

В христианских Библиях записано, что «церкви всех вероисповеданий принимают и признают» Ветхий Завет, «как данный божественным вдохновением, видя в нем указания Бога к вере и праведной жизни», как было указано в решениях Триденского Собора… Богословские решения о «равном божественном авторитете» Торы внесли такую путаницу в христианскую доктрину, что христианству трудно будет избавиться от нее в будущем…

Здесь уместно задать вопрос, чем содержание Талмуда отличается от Торы, а если различия между ними нет, то не следует ли включить в состав христианской Библии и весь антихристианский Талмуд? В этом случае книжные полки библиотек оказались бы заполненными множеством томов этого произведения, а Новый Завет остался бы маленькой брошюрой, затерявшейся в массе талмудизма к тому же совершенно отвергнутой и отринутой его содержанием, которое ученый-талмудист Драх (Drach) характеризует следующим образом: «Понятия справедливости, равенства и милосердия по отношению к ближним неприменимы к христианам; нарушение этого правила является преступлением... Талмуд категорически запрещает спасать нееврея от смерти... возвращать ему потерянное имущество… сочувствовать ему и т. д.».

Талмуд, по сути, был враждебным ответом на христианство, новым, пересмотренным планом кампании перед лицом нового «врага». Современные энциклопедии, которым нельзя доверять, когда они пишут об иудаизме, скрывают это от нееврейских читателей… Центральная мысль Талмуда, этого новейшего из всех «новых законов» иудейства совершенно ясна: закон был расширен специально для того, чтобы охватить и христианство, не оставляя сомнений в том, как должны относиться к нему евреи. Перед правящей сектой стояла и другая проблема, также требовавшая внесения изменений в книги закона: неевреи нашли в переводах Торы (т.е. в Ветхом Завете) много полезного для себя, несмотря на то, что её смертельное острие было направлено именно против них самих. Древние левитские книжники не могли этого предвидеть, как не могли они предвидеть и самого перевода Торы на другие языки. Правящая секта нуждалась в новом, своем собственном Законе, недоступном для «чужих» глаз. Нужно было показать евреям, что хотя их расово-религиозные законы были, почему-то включены в христианскую Библию, сам «закон», тем не менее, оставался исключительно еврейским, требуя своего полного соблюдения.

Талмуд, таким образом, ещё больше расширил пропасть и воздвиг ещё более непреодолимую стену между евреями и другими народами».

Возвращаясь к вопросу о роли Понтия Пилата в распятии Иисуса Христа, отметим, что этот высокопоставленный представитель имперского Рима, был далек от того, чтобы вникать в наивно-утопические, убого-примитивные, с точки зрения образованного римлянина, воспитанного на лучших образцах греко-римской культуры, вероучения всевозможных религиозных проповедников, витийствующих с фанатичным блеском в глазах, где-то на задворках Римской империи, в захудалой римской провинции, каковой являлась тогда Иудея, где волею судеб он оказался на некоторое время прокуратором. И где не только иудейское простонародье, но и представители духовной элиты – фарисеи, были подвержены, в значительной степени влиянию всевозможных «пророков» и «мессий». Известный библеист Зенон Косидовский пишет об этом: «Другая крупная секта – фарисеи (наряду с саддукеями – священниками и богатеями, которые вели примиренческую политику по отношению к римлянам – С. П.) – выросла непосредственно из массового народного движения. Беззаветно преданные своей религии, они фанатически верили в скорое пришествие мессии, который освободит их от римского ига. В мессианском пылу они доводили себя до состояния религиозного экстаза, постились и молились, предсказывая божий гнев и страшный суд. Под руководством разного рода мессий, пророков и шарлатанов они, как саранча, срывались с места, направляясь в пустыню или в освященные традицией районы, вызывая во всей стране суматоху, волнения и беспорядки. Римляне, разумеется, реагировали мгновенно, римские солдафоны убивали, пытали, не делая различия между виновными и невиновными, вооруженными и безоружными. Иосиф Флавий рассказывает, что однажды в Иерусалиме распяли сразу две тысячи человек. Неудивительно, что возникли организации зелотов и сикариев (кинжальников), объявивших войну не на жизнь, а на смерть римлянам и тем, кто с ними сотрудничал. В «Талмуде» сказано, что «Израиль попал в рабство потому, что в стране возникли двадцать четыре разновидности секстанства». Действительно, политические и религиозные группировки боролись друг с другом с невероятным ожесточением, и никто, в сущности, не был уверен в завтрашнем дне. Сикарии убили, например, даже первосвященника Ионатана. Еврейские правители и первосвященники пользовались деспотическими методами управления, в массовых масштабах применяли принудительный труд и держали население в узде с помощью многочисленной армии доносчиков. Иосиф Флавий пишет, что доносчики свирепствовали по всей Палестине, шныряли в толпе в больших и маленьких городах, а плодом их деятельности были частые высылки, аресты и даже казни. Доносительство приняло характер подлинной эпидемии, и смутным эхом этого явления был, пожалуй, образ Иуды, о котором, как уже говорилось, не известно, существовал ли он в действительности или олицетворял собой тогдашнюю мрачную обстановку».

В сложившейся ситуации, Понтия Пилата, как прокуратора, интересовало лишь поддержание порядка во вверенной ему беспокойной римской провинции. Все фанатичные проповедники, появлявшиеся в то смутное время в Иудее, как грибы после дождя, воспринимались им как «неизбежное зло» и были ему одинаково чужды. И в казни Иисуса Христа, в отличие от иудейских «первосвященников и старейшин», он лично был заинтересован лишь постольку, поскольку это было обусловлено его обязанностями римского наместника. Поэтому, вполне естественно, что в данной ситуации он «умыл руки», и распятие «Сына Божиего Иисуса Христа» легло тяжелейшим кармическим грузом на коллективную карму «избранного народа».

Таким образом, получается, что один из аспектов «избранности» иудеев состоит в том, что это - «народ-богоубийца», подвергнувший позорной, унизительной казни Сына Божиего, явившегося во плоти, в силу определенных причин, именно в этой убогой римской провинции, но принесшего Благую Весть всему человечеству. Более того, как показала история – это, до сих пор, так и нераскаявшийся «народ-богоубийца». Известный исследователь иудаизма Флавиан Бренье отмечает в этой связи: «Евреи вызвали во многих странах антихристианские гонения, дабы утолить вековую ненависть этого племени к служителям Христа».

Апостол Павел подчеркивает: «невозможно – однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святого, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему. Земля, пившая многократно сходящий на нее дождь и произращающая злак, полезный тем, для которых и возделывается, получает благословение от Бога; а производящая терния и волчцы – негодна и близка к проклятию, которого конец – сожжение. Впрочем о вас, возлюбленные, мы надеемся, что вы в лучшем состоянии и держитесь спасения, хотя и говорим так». (Евреям, 6:4-9. - Курсив - Библии).

Однако надежды апостола Павла в отношении иудеев - не оправдались. Не смотря на то, что Господь «показал ветхость первого», то есть, Ветхого Завета - Танаха, «а ветшающее и стареющее близко к уничтожению», иудеи не восприняли, что «если бы первый завет был без недостатка, то не было бы нужды искать места другому», и отвергли Новый Завет Господа.

Таким образом, иудеи, перед лицом Господа, давшего Новый Завет – продолжают совершать богоотступничество. Говоря словами апостола Павла - «они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему». С христианской точки зрения, ортодоксальные иудеи, придерживающиеся «прежде бывшей заповеди», отмененной, «по причине её немощности и бесполезности», явлением Иисуса Христа - как раз и есть та самая «земля, производящая терния и волчцы - негодна и близка к проклятию, которого конец – сожжение». То есть, с позиций христианства – гореть им всем в «геенне огненной».

Отметим, что после Иисуса Христа, объектом особой, жгучей ненависти иудеев являлся именно апостол Павел, проповедовавший христианство среди «язычников», благодаря чему оно и превратилось из иудо-христианской секты в мировую религию. Когда «апостол язычников», как называли Павла, вернулся в Иерусалим, евреи сделали всё возможное, чтобы погубить его. Знаменитый французский библеист Эрнест Ренан (1823-1892) писал в данной связи: «Втеченіе семи дней, протекшихъ со времени входа его въ Іерусалимъ, ненависть евреевъ къ нему стала въ страшной степени неумолимой… сигнал къ возмущенію поданъ был азіатскими евреями, видъвшими его съ Трофимомъ. Они узнали его въ храмъ, когда онъ исполнялъ тамъ обряды съ назирами. «Мужи израильскіе, помогите!» - кричали они. – «Этотъ человекъ всъхъ повсюду учитъ против народа и закона и мъста сего святого; онъ осквернилъ святилище, ввелъ Эллиновъ въ храмъ». Весь городъ быстро пришелъ въ смятеніе. Собралась большая толпа. Фанатики схватили Павла; они твердо ръшили убить его. Но пролить кровь внутри храма значило бы осквернить святое мъсто. Поэтому Павла повлекли вонъ изъ храма, и какъ только они вышли, левиты заперли за ними двери. Сейчас же хотъли убить его. Все для него было бы кончено, если бы римская власть, одна только и поддерживающая въ этомъ хаосъ призракъ порядка, не вступилась бы, чтобы отбить его и вырвать изъ рукъ безумцевх».

Как мы видим, евреям мало оказалось клейма «богоубийц». Они столь неистово жаждали прибавить к клейму - «богоубийцы», ещё и клеймо - «убийцы апостола Павла», что готовы были навлечь на себя гнев римских властей убийством римского гражданина, каковым апостол Павел являлся. Христианского апостола Павла из рук представителей «избранного народа» богоубийц вырвали «язычники»-римляне.

Напрасно предупреждал иудеев, в отношении апостолов христианской церкви и их учения, наставник в иудейской мудрости апостола Павла, в бытность его гонителем христиан Савлом, член синедриона - «фарисей, именем Гамалиил, законоучитель, уважаемый всем народом»: «И ныне, говорю вам, отстаньте от людей сих и оставьте их; ибо если это предприятие и это дело - от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками». (Деяния, 5:34, 38-39).

Так и не приняв Новый Завет распятого ими Иисуса Христа, иудеи вошли в историю, не только как «богопротивники», но и как нераскаявшиеся «богоубийцы». Впрочем, иудеи и «первый» - Ветхий Завет - приняли только под большим принуждением: «И сказал Господь Моисею: поспеши сойти [отсюда]; ибо развратился народ твой, который ты вывел из земли Египетской; скоро уклонились они от пути, который Я заповедал им: сделали себе литого тельца и поклонились ему, и принесли ему жертвы и сказали: «вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской!» И сказал Господь Моисею: Я вижу народ сей, и вот, народ он - жестоковыйный; итак оставь Меня, да воспламенится гнев Мой на них, и истреблю их, и произведу многочисленный народ от тебя. Но Моисей стал умолять Господа, Бога своего, и сказал: да не воспламенится, Господи, гнев Твой на народ Твой, который Ты вывел из земли Египетской силою великою и рукою крепкою, чтобы Египтяне не сказали: «на погибель Он вывел их, чтобы убить их в горах и истребить с лица земли»… И отменил Господь зло, о котором сказал, что наведет его на народ Свой… И сказал Моисей Аарону: что сделал тебе народ сей, что ты ввел его в грех великий? Но Аарон сказал: да не возгорается гнев господина моего; ты знаешь этот народ, что он буйный. Они сказали мне: «сделай нам бога, который шел бы перед нами; ибо с Моисеем, с этим человеком, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось». И сказал я им: «у кого есть золото, снимите с себя». И отдали мне; я бросил его в огонь и вывел этот телец». Моисей увидел, что это народ необузданный, ибо Аарон допустил его до необузданности, к посрамлению пред врагами его… И поразил Господь народ за сделанного тельца, которого сделал Аарон». - Исход, 32:7-12, 14, 21-25, 35).

Однако «буйный», «необузданный», «жестоковыйный» «избранный народ», не смотря на жесточайшее принуждение со стороны «гвардии Яхве» - левитов, никак не хотел принимать монотеистический культ, навязываемый ему египетским жрецом Хозарсифом (Моисеем) и его преемниками. (Вот уж, действительно – насильно мил не будешь). Как считал З. Фрейд, евреи, в конце концов, Моисея убили и навязываемый им культ единого Бога отвергли, если и не навсегда, то на весьма длительное время.

На протяжении всей библейской истории, иудеи постоянно возвращались в лоно идолопоклонства. В Библии упоминается об этом неоднократно, так, например, в «Книге Судей Израилевых» говорится в этой связи: «Сыны Израилевы продолжали делать злое пред очами Господа, и служили Ваалам и Астартам, и богам Арамейским, и богам Сидонским, и богам Моавитским, и богам Аммонитским, и богам Филистимским; а Господа оставили и не служили Ему». (Судей, 10:6).

Склонные к идолопоклонству, связанному с кровавыми жертвоприношениями, в том числе – и человеческими, иудеи внутренне совершенно не были готовы принять Благую Весть Иисуса Христа. Ведь сказано в «Притче о богаче и Лазаре»: «если Моисея