А поговорить?.. Мужской и женский языки

Эти исследования проводятся в рамках не так давно сложившихся отраслей лингвистики: социолингвистики и гендерной лингвистики (гендер – пол, про гендерную политику многие слышали).

А история вопроса восходит к глубокой древности...

У древнего народа шумеров, населявшего Южное Двуречье, уже в 5 тысячелетии до нашей эры, существовало что-то вроде двух языков. Помимо основного диалекта eme-ku (естественно, «благородного языка»), на котором написано большинство деловых и религиозных текстов, признается существование диалекта eme-sal («искаженный язык», или «некто тонкоголосый»).

Некто тонкоголосый – кто бы это мог быть? На этом языке излагаются гимны и речи богинь, жриц и смертных женщин, а также певчих евнухов, все это зафиксировано в религиозных текстах. Вот и говорят об особом «женском» шумерском языке. Также зафиксировано, что некоторые слова и фонемы из «мужского» шумерского были запрещены для женщин. То есть разница была и в произношении, и в активном словаре.

То же самое зафиксировано в среднеиндийских драмах. Там герои из главных каст говорят на положенном санскрите, а III-я каста и женщины вынуждены общаться на диалекте (пракритах). И опять основная разница – в произношении слов.

Но самое интересное, что и по сей день существуют мужские и женские варианты в разных языках. В японской речевой культуре мужчины и женщины используют разные местоимения. В чукотском различается фонетика – один звук у женщин соответствует совершенно другому у мужчин. Естественно, в качестве официального используется «мужской язык», он же закреплен в орфографии. А в языке одного индейского племени (лакота) женщинам дозволено только «процитировать» мужчин, а вот разговаривать нужно на положенном «наречии».

Эти «гендерные» языки отличаются даже лексически (например, названия родственников сильно различаются в зависимости от пола говорящего: совершенно разными словами назовут младшую сестру мужчина или женщина). Язык тангоа (полинезийская группа) существует также в двух вариантах. А в крохотном андийском языке, на котором говорят в некоторых районах северного Дагестана, многие самые важные слова, вплоть до «я» и «ты», «человек», до сих пор звучат по-разному в речи мужчин и женщин.

Взялись «подчищать» и европейские языки, обвиняя и их в некотором, хоть и не очень выраженном, сексизме (но ведь, действительно, женщина-генерал и генеральша – разные понятия). С точки зрения равноправия добавляются «симметричные» синонимы, относящиеся к профессиональной деятельности. Policewoman (полицейская? женщина-полицейский? как бы сказать-то? ну да ничего, и так поймем, бизнес-вумен давно прижилась и у нас), Studenten und Studentinnen (чтобы не думали, что в Германии учатся одни мальчики?) и так далее. Скоро и мы доживем до светлого дня: Доктора и докторши! Инженеры и инженерши! Строители и ...строительницы? Физики и ...физички? Менеджеры и ...?

Обсуждаются и специфические особенности речи: пристрастие женщин к суффиксам, страдательному залогу, особенностям выражения просьб.

Наука – это хорошо. Справедливость и равноправие – еще лучше. Лишь бы с водой ребенка не выкинули. Может быть, и хорошо, что мы говорим на разных языках? Но ведь понимаем же друг друга в большинстве случаев, кажется... Лишь бы не пытались свести человеческую речь к унисексу. Или, напротив, не пытались развести наши языки совсем далеко друг от друга. Сделают по справедливости, а потом будут доискиваться-допытываться, как же говорили (и думали!) женщины в 21 веке. Или навяжут некие стереотипы, как должны или не должны говорить женщина и мужчина.

И хочу я говорить суффиксами, ну куда мне без них? Ничегошеньки ведь не смогу выразить...