Знать

Любовь в её сердце поселилась, когда она была юна, наивна и прекрасна. Это была её первая любовь, сильная и страстная. Он зажег её настолько сильно, что от юного создания шла нескончаемым потоком энергия, и все окружающие подпитывались от нее , поподая под лучи света которые от нее шли. Юное создание с чистыми мыслями , еще не догадывалась как бывает в жизни и как убивают любовь бесчувственные люди, искореняя ее из самого сердца.

Он тоже был молод и красив как бог, горячие карие глаза горели...

Пойти или остаться
-Говорят существуют драконы?
-Говорят... существуют...
-И где они?
-Рядом...
-Что-то не заметно...
-А ты смотри по сторонам...
-И увижу?
-Увидишь!
-Ты мне обещаешь?
-Нет, обещать не буду...
-И что никаких гарантий?
-Никаких-никаких
-Думаешь я пойду искать драконов без гарантий, обязательств? А вдруг их нет?!

-Может и нет...
-Но ты же только что сказала: Существуют?
-Сказала....
-А теперь говоришь, что может быть их нет?
-Говорю...
-И чему мне верить...

Людям хватает существующих в мире вероисповеданий. Чего им не хватает, так это веры.

Х Х Х

Умершие всегда поджидают живых — но только не на кладбище, а на небесах.

Х Х Х

Умный заботится о своём здоровье, ещё будучи здоровым, а глупец — лишь уже будучи больным.

Х Х Х

Перефразируя Саллюстия: одни люди ставят себе целью прожить на этой земле как можно дольше, а другие — как можно достойнее.

Х Х Х

Высказать благодарность настолько же обязательно, насколько не обязательно...

Меня всегда завораживали вампиры. Мне было интересно: есть ли они на самом деле? И каково это – пить кровь. Красивые легенды описывали их как быстрых, мрамор-но-белых, чарующих созданий. Проверить это означало либо стать одной из них, либо умереть. Ни то, ни другое не входило в мои планы.

Ответ на свой вопрос о существовании вампиров я получила очень скоро…

Это случилась ранней зимой, где-то в середине дня, когда я шла по дороге приле-гающей к лесу из школы. Нет, это был обычный лес...

— Учитель, что же ищут люди?

— Все ищут счастье.

— Ты говорил, что Бога.

— Это одно и тоже.

— Но люди не думают о Боге! Они гонятся за удовольствиями.

— Что делать! Их Бог выглядит вот таким странным образом.

— Учитель, познаю ли я Бога в результате той практики, что ты дал мне?

— Этого никто не знает.

— Тогда зачем мне делать её?

— Ты должен открыть врата. Войдёт ли в них Бог решает только Он.

— Учитель, что я только не делал, где я только не бывал, какими только...

Какие бы цели в своем жизненном пути я себе не ставила, как бы не направлялась к ним и что бы не преодолевала, как бы не выносила стремительные, меняющие друг друга жизненные неурядицы, никогда не наступало великого удовлетворения. Приближался вечер и, как часы, мне изнутри задавался один и тот же вопрос, удовлетворена ли я… И каждый раз я с грустью и с неизменным постоянством отмечала, что все есть, все в своей мере благоприятно или нет, но ничего не поделаешь, по большому счету все едва...

Жизнь входила в свою колею. Все в ней Божественной Милостью теперь было расставлено по местам, все удовлетворяло душу. На горизонте маячило некое достигнутое умиротворение и почти что счастье, ибо две вещи были неизменно при мне – моя семья и моя книга, которую я начинала писать и писала с великим воодушевлением, не находя ни в ком посягательства, ибо даже Саша в этой связи мне прощал не вовремя помытую посуду и прочие бытовое обязанности, ибо главное было неизменно – это приготовленная еда...

Итак, «жили-были сказочные герои тридевятого царства в нашем обычном мире…»

Трудно конечно начать такую сказку о жизни потустороннего героя в нашем реальном мире. Эта сказка должна содержать в себе реальные действия. Она должна нам описать их в настоящем времени с обычной и с потусторонней точек зрения, в их единстве. Для этого нам надо перенести нашу точку видения из нашего обычного мира в мир тридевятого царства, но остаться при этом жить здесь в реальном мире.

Прежде чем начать это...

Я стоял на широком листе лопуха, и он чуть-чуть, едва-едва, еле заметно покачивался подо мной. Это было удивительно. Наверное, весил я в то мгновение ничуть не больше воробья. И чувство невесомости приятно кружило голову, манило в полёт.

Чертова трясогузка – а это была она – цвиркнула завистливо, пролетая. Дёрнулся за нею взглядом, и следом – удар в мозжечок, как крепкий подзатыльник, кинул меня на стену. Вес мой обрушился на меня – с хрустом подломился лопуховый лист, ступни жёстко приняла...

Нищета ненавидит роскошь лютой ненавистью, готова глумиться над ней всякий удобный случай. В поисках прибора счастья бичи наткнулись на погребок с коллекцией коньяков, не преминули опробовать, и не эйфория радости закружила головы, а приступ дикой злобы овладел чувствами. Осколками полетели на пол хрусталь и зеркала. В посудные и книжные шкафы вломились стулья ножками. Коллекционная сабля была сорвана со стены и направлена против пуховых перин и подушек - крестами оголили стены ковры и гобелены...