Жизнь после

Смерть будет вас ревновать
и всегда рядом с вами,
если вы держитесь слишком за жизнь!

Одна из аксиом известных жизни –
это то, что всё доказывать в ней надо самому.

Путь, который привёл Ивана-Царевича к его Душе.

Как можно очистить свой разум и победить в себе Смерть?

Всё было бы хорошо, если бы эта тайна полностью открылась нам, но она пока так и оставалась до конца не познанной. Девственный лес «знаний» продолжал стоять стеной перед нашим героем. Впереди между этих деревьев, где-то там вдалеке, уже сверкал, искрился Свет, но он ещё был совсем слабым и едва различимым. Он постоянно, то появлялся впереди и тогда Иван-Царевич видел, куда ему надо было...

Горемыками печалиться нам данной жизни,
в сущности, не будет ли ещё глупей,
чем радоваться смерти?

***
Людское неверие – не есть ли только неизбежное следствие

обожения ограниченного человеческого ума?

Одно, что может быть ещё ужаснее, чем смерть, –
это исчезновение мечтательного чувства.

***
В жизни нету разбойника хуже пристрастия,
равнодушия к ней же холодного – большей беды!

1.---Самые великие люди были в самые тяжелые времена.

2.---Муза, несущая плоды посещает лишь опьяневших людей: опьяневших от любви и опьяневших от безобразия.

А к остальным она приходит в виде коммунальной квитанции.

3.---Художники тем и хороши, что материальными предметами изображают душу.

4.---Блажен тот, кто живет; несчастен тот, кто хочет жить.

5.---Блажен тот, кто умеет любить; несчастен тот, кто не знает любви.

6.---Целуя женщину в губы, берешь на себя ответственность...

Единственный способ избежать смерти – это избежать жизни.

И человек, словно жук-притворяшка - желая избежать неприятностей, будучи живым старается притвориться мертвым, то есть отвернуться от любых изменений.

В итоге – он все равно встречается с тем, от чего всю жизнь бежит, а ведь мог бы прожить, идя навстречу возможному, а не убегая от неизбежного.

Я расскажу тебе о Той, которую я любил; о Той, что была для меня всем: радостью и печалью, Жизнью и Смертью, смыслом существования и доказательством его бессмысленности; о Той, которую я предал.

Бесполезно называть время и место нашей первой встречи: мы встретились в Нигде и Никогда, потому что были Одним от Начала Времён. Эти слова могут показаться тебе надуманными и даже высокопарными, но мне не до тонкостей стиля, когда я говорю о Ней. Ещё тогда, когда я не знал её имени и лица, а она...

Он смотрел только вниз: на проносящиеся сорока метрами ниже автомобили, на людей, ставших похожими на снующих по муравейнику насекомых, на нижние этажи дома напротив.

Жить — незачем.
Остаётся один шаг — и все проблемы решены.
Он зажмурился — и...
Нет, это надо делать с открытыми глазами. Прочь страх! Какой может быть страх — теперь? Последний раз гордо взглянуть в глаза миру, который отвергает тебя, — что может быть большим вызовом?!

Что-то, засевшее глубоко внутри — инстинкт ли? разум...

Колебаний — не было.
— Ты — это ТЫ?..
— Да.
— На Край Света?..
— ... и — за Край!
Лес встретил их щебетом утренних птиц и смолистым запахом хвои. Ни слова, ни взгляда: рука в руке и сердце в сердце. Не было ничего вне, ничто не было иным: всё было — ими, и они были — Всем. Время устало течь по венам и застыло мгновением.

Деревья расступились перед ними поляной, словно ждали этого мига всю жизнь. Хворост, кропотливо сложенный на кострище, легко вспыхнул от прикосновения первой же спички...