Жизнь и смерть

Глава 10. Дополнительная консультация

- Александр Степанович! Куда же вы? Александр Степанович! - Наконец дошло до слуха Колымагина. И он обернулся.

Рядом стояла Берта.
- Что же вы! Я кричу, кричу! Мы же договорились: у входа.

- А! - Сонно произнес Колымагин, медленно приходя в себя. - Да, да, у входа, через пять минут. Разве пять минут уже прошло?

- Что с вами, Александр Степанович? Вы не здоровы?
- Нет, нет! Что вы! Да, я же должен вас проводить!

Берта нахмурилась:
- Вы...

Однажды, прекрасным летним днем, на залитом солнцем небе появилась туча, и хлынул дождь. Отражая солнечные лучи, тысячи и миллионы капелек радостно исполняли свой воздушный танец и неслись в неизвестность.

И вот одна из них вдруг осознала себя каплей. Она осмотрелась и увидела вокруг себя такие же капельки дождя, несущихся в направлении земли.

Было красиво и весело – им улыбалось само солнце, переливаясь миллионами цветов и бликов.

Капелька не помнила, как возникла, как и все остальные...

Ноябрьский вечер – дно времени. Она уехала.
Всё оказалось не так просто…
Катрина уже собирала эти пазлы до меня. Потом разобрала и обратно упаковала. Тщательно запечатала голографическим скотчем пакет и коробку. Мне бы подумать…. Я бы их, кровь из носа, никому не показал по живой луне, а закопал в Баронском Парке! Да что теперь…
Собрал, намазал клеем, перевернул. На обороте – смайлик отвернувшийся, уходящий вдаль, показывающий окей на прощанье, и его реплика: «Всё сложится!» А поверх...

Слава Румын что-то перебирает на столе, зачерпывая и медленно высыпая. Это мои пазлы, надвое разорванный пакет валяется рядом. Он взял чужую вещь без спроса, война.
– Я тоже в детстве любил…
Клянусь, он говорит не про пазлы. Нарочно произносит – «в детстве»!
– И когда разлюбили?
– Когда научился и стало неинтересно... Помочь тебе?
Война. Флангов у меня нет, окопов и тыла с артиллерией. Ничего у меня нет, одна только ошалевшая конница:
– За что вы получили по башке, Слава?
– Мы свои, – не...

Когда ты обнаженным сердцем выйдешь встречать рассвет...ты вспомнишь себя...ты забудешь эту незабываемую смерть...и смерть забудет твоё лицо...ты будешь продолжаться...любить - это то, что продолжает Свет...Любить - это отдавать то, что меняет Свет...мы выбрали Свет Любви дорогой сердца...
Вечное не понимает имён, оно помнит Свет Любви неразделенных....
ещё за столетия до прощания...

Прочитал недавно рассказ, или новеллу, а может и эссе о старости и нежности, о дружбе и любовных ожиданиях тех, кто на склоне своих лет жаждет социума, сожительствует в ограниченном пространстве специальных центров, домов, богаделен, пансионатов для пенсионеров и болеющих душой престарелых и задумался о жизни и смерти, о том, что так бывает мучительно больно за прожитые годы, жаль, что не успел и уже не успею, не смог и больше не смогу, не испытал и мне уже не испытать того, что пишут, поют и...

Как переложить свою боль на слова?.....Каждый день в мире умирает более тысячи человек, никто про них не знает, но когда умер твой единственный, хочется чтобы узнали все....Как живут матери после смерти своих сыновей?....Мне кажется я не живу...Каждое мгновение я думаю о нём...раньше плакала и днём и ночью, сейчас доктор посадила на антидепрессанты, но стало ещё хуже-глаза сухие, а внутри кровавые слёзы, так ещё больнее...Я пишу ЕМУ сообщения в ВК (как будто общаюсь с ним каждый день) всё чаще...

Утопия топит все предсказания о конце света, о преждевременной смерти души и тела, предлагая новую жизнь после смерти на благой земле, в идеальном обществе, после справедливого воздаяния за праведность и богоизбранность. В бытность пятнадцатого века, Томас мор, основываясь на теорию государства по Платону, описывает то, как хорошо бы было если бы, да кабы… И у него появляются последователи, коих немало на протяжении веков.

Ныне политические утописты обустраивают государство так, как если бы...

– Вернётся с полевых Саня Чёрт, проведёт те мастер-класс! Чего лыбитесь, правильно говорю?
Ноябрь, тучи, смог – небо приплюснуло тюремную зону. Шахтовая подземная тюрьма отапливается углём. С холма она выглядит как дымный провал, опоясанный пятью кругами красноватой сплошной подсветки.
– Санёк? Не откажет… Он до-обрый…
Ветрище со всех сторон атаковал кузов грузовика, крутил пыль, гнал следом за колючку, дым разворачивал обратно к трубе. Высоко над ней проплывал узкий разрыв между тучами...

Первого декабря Гергерой оправил последнее «вины не признаю». Пятого он получит бланк на выход «невиновен – утверждаю. Подпись». Что Малёк тогда получит, знает лишь начальник Трубы. А чего тут гадать? Начальник умножит на тысячу оплеуху, доставшуюся ему от хозяина в столице, и мозги оплошавшего надзирателя разлетятся не хуже ворон.
Третье число прошло. Никто с полевых не вернулся. Традиционный матч в конце учений перенесён из-за погоды. Сердце Малька ёкнуло и упало. «Труба мне. Стой на месте...