Живые камни

"Медведь был безобразным, косолапым и грязным животным. Однако добрее его не было никого во всем лесу. Hо звери замечали только его внешность, на что Медведь жутко обижался, ловил их и жестоко избивал ногами. Поэтому звери его не любили. Хотя он был очень добрым. И веселым. Он любил задорные шутки. За эти шутки звери его скоро жутко возненавидели и били. Да, трудно быть на свете добрым и веселым.

Волк был тоже безобразным и грязным. И еще он был очень злым и жестоким. Hо звери не испытывали к...

Жаркий летний день был в самом разгаре. Воздух, прогретый лучами огромного светила, висевшего прямо над головой, наполнился запахами разогретого асфальта и автомобильной гари. По всему городу ездили поливочные машины, пытаясь хоть немного остудить этот раскалённый муравейник.

Контраст прохладного подъезда, где работали кондиционеры, и душной улицы был настолько велик, что Герон невольно вспомнил свою недавнюю поездку в район Красных Песков.

Пустыня — огромное пятно буро-красного песка...

В каждом студенческом общежитии на тот период непременно были те активисты, которые следили за порядком и время от времени делали рейды по комнатам и выставляли оценки за чистоту и уют. Наверно, приключения мои и в этой связи не имели границ и было не понятно, что же все-таки судьба хочет добиться от меня, награждая своими событиями и почему мне, не мечтающей о том и на ровном месте, надо было как-то проявлять себя, причем непременно с последствиями. Почему бы меня та же сила не усадила бы за...

Жизнь,- Учитель.

Нравственность подведёт к чистоте, и сделает нас Богочеловеками.

Если сравнить какие давались нам Учения Жизни за период существования нашего на Земле, то, увидим, что каждое из них, не трогая предыдущего, приоткрывало новые окна к Знанию.

Действие Жизни запечатлено в каждом Учении, ибо все они даются для приложения к Жизни, но не для ознакомления, только таким путём создаётся поток Новой энергии. Проблемы существования не тревожат нас, вопросы Жизни не входят в тесный...

МОЯ ЖИЗНЬ. ЧАСТЬ 12(2). ОТЪЕЗД.

С надеждой, болью, радостными и тяжелыми предчувствиями, наконец-то благословенная Богом, легкая, окрыленная, вырвавшаяся в начало нового своего пути, готовая вновь штурмовать любые события и биться о свою долгую цель, я уезжала из Сочи, прекрасного, но почему-то немного чуждого для меня городка, ибо он достаточно расслаблял, в нем было маятно, как, впрочем, и везде, где я не могла приблизиться к своей цели, да и на всю жизнь запомнившимся мне тем неприятным...

Драконы:
Ну с этими я ещё не встречался, а с записью дотянул до того, что всё почти выветрилось.

В руках у меня невидимый меч и очень мощный, так как может удлиняться по воле моей мысли- Я стою перед заснеженным полем, вижу не ровности на его поверхности, сожусь на корточки удлиняю меч и делаю поверхность поля идеально гладкой, как лёд. ...

В небе два дракона, один каменный, другой из металла, они несутся на огромной высоте. Одним лёгким росчерком я перерубаю каменного и он грудой камней...

Через сутки после Дакара я зашёл в каюту капитана посоветоваться и узнать его планы на ближайшее будущее. По привычке перед дверью перекрестился и только после этого позвонил.

- Войдите, - послышался бас Командора, и я вошёл, - проходи, Гольц, мы тут как раз о тебе разговаривали.

- Долго жить будешь, - пошутил Фоминых, когда я пересёк каюту и уселся рядом с ним.

- Товарищ капитан, я к вам по делу и хотел бы поговорить наедине, - сказал я.

- Я уже всё, - поднялся Валерий, - мне можно...

ЧАСТЬ 1.
ГЛАВА 1.
- Я хочу тебе открыть тайну, - сказал отец, Пётр Афанасиевич, сыну Анатолию. – Я знаю, что ты очень хорошо умеешь хранить тайны.

- Какую тайну? Говори, я весь – внимание.
- Слушай. Скоро в нашем с тобой распоряжении будет летающая тарелка…

- Как! – перебил недоговоренную фразу отца Анатолий. Он был очень удивлён. – Ведь их сейчас и в проекте даже не существует!

- В том-то всё и дело. Этого, подчёркиваю, не должен знать, кроме нас двоих, никто, даже твои лучшие...

Я стоял на широком листе лопуха, и он чуть-чуть, едва-едва, еле заметно покачивался подо мной. Это было удивительно. Наверное, весил я в то мгновение ничуть не больше воробья. И чувство невесомости приятно кружило голову, манило в полёт.

Чертова трясогузка – а это была она – цвиркнула завистливо, пролетая. Дёрнулся за нею взглядом, и следом – удар в мозжечок, как крепкий подзатыльник, кинул меня на стену. Вес мой обрушился на меня – с хрустом подломился лопуховый лист, ступни жёстко приняла...

«Это была всего лишь игра... И все было придумано. Да, именно, мы это просто выдумали. Я это все просто выдумала. Как ей и положено, игра закончилась, а значит пора отвыкать от своей роли. И от самой игры» - она продолжала думать, сидя у окна, за которым накрапывал дождь. Лето было еще в самом разгаре, но погода на улице в этот самый день никак не говорила о летней поре. Небо стояло свинцово-серое, низкое, тяжелое, каким оно бывает разве что поздней пасмурной осенью. Дождь шел холодный...