Застой

Безумен порыв страсти — душа, срываясь с цепи жестокого разума, летит в вихре огненного урагана желания к заветной цели и разрушает тысячи препятствий на пути. Ради заветной диво-мечты, к которой можно будет прикоснуться, насладиться, она готова сжечь ни одну жизнь, да и собственную щадить не станет.

Возможно, наслаждения будет всего лишь миг — и крылатая душа, достигнув апогея страсти, взмоет Фениксом в звездное небо, оставляя тело в вечном покое на земле. Но разве думает об этом человек...

ГЛАВА 12. ХОЗЯИН НОЧИ.

1.

Воскресный день приближался к концу. Тусклый серый вечер становился все темнее, постепенно переходя в ночь. Сонные тени, разгоняемые ярким светом фар изредка проносившихся мимо автомобилей, метались из угла в угол, тонули во мраке. Мир стал неясным, предметы теряли четкость, сливались с темным небом, терялись в умирающих сумерках. Неестественная звенящая тишина давила на слух, вселяла едва ощутимое ― на грани чувств ― беспокойство. Ночь опустилась неслышно, и тьма...

В дырявых штанах и грязной засаленной куртке, он вошел в вагон электрички на третьей остановке и, взявшись за гармонь, подвешенную к груди с помощью двух кожаных ремней, затянул заунывную песню, время от времени встряхивая головой, будто прогоняя комаров. При этом пряди его длинных волос спадали на морщинистое, в царапинах и ссадинах лицо, почти соединяясь с густой бородой.

''Чем не леший?'' – подумала Валентина Алексеевна.
Однажды она уже видела этого горбатого мужика, просящего...

В центре плоской каменистой вселенной на бутылочном дереве сидит серая сова Дум-дум и стреляет с помощью сапога по звёздам.

Далеко на пустынном Севере есть океан, и этот океан - водоем, сотворенный природой. Говорят, что вселенная думает, но в северном океане нет ни единой мысли.

Ночами здесь хорошо прислушиваться к молчанию в себе. Молчание воплощает отсутствие в присутствии. Замерзшие ранней осенью ледяные вороны, чутко прислушиваются возле деревянных бараков к наплывающей из ниоткуда...

Из цикла: Искусство быть человеком

Лишите красоту восхищения - она мгновенно зачахнет. Доброта, потеряв сострадание, черствеет. Ум, лишившись здравого, смысла, слепнет и глохнет. И только зависть- это вечно юная хищница, не нуждается в спутниках - гуляет сама по себе, разрушает свои жертвы безо всякого снисхождения. Зависть пришла на эту землю с первыми людьми и уйдет с последним человеком, последней цивилизации. Вне сознания людей она не живет. В животном мире такого понятия, как зависть...

В ясные погожие дни десятилетняя Валя, у которой в результате родовой травмы позвоночника не ходят ноги, приоткрывает тюлевую занавеску и смотрит из окна третьего этажа во двор, где играют ребята. Иногда с мячиком, иногда в прятки или жмурки. Бывало, Валя выберет себе “кумира” – мальчика или девочку – и начинает за него “болеть”. Даже порой хлопает в ладоши, когда её любимец побеждает своих соперников; или качает от досады головой, если у того игра не ладится…

Когда дети расходятся, Валя...

- Неужели вы думаете, я поверю в Ваш рассказ? - Поинтересовалась душа Марины.

- Нам не нужно чтобы нам верили, ты спросила, что мы знаем, то и рассказали. - Обиженно сказал Чубебир.

- В любом случае другой информации у нас нет. - Подтвердил слова души Игната асур Локи.

- вы хоть представляете, кто такие Дэвы? - спросила душа Марины, Репебакре.

- Я не очень помню, как мы были у Дэвов. Улетающие светящиеся фигуры - это последнее что мне удалось запомнить. - Сказал я.

- Мне тоже что...

Свой первый опыт приобщения к спиртному я впитал буквально с молоком матери. И вовсе не потому, что мама пила. Напротив, она всю жизнь боролась с проявлением этого порока у других, поскольку сама им не страдала, что нельзя сказать о мужской части большой семьи, включавшей в себя три поколения. На четвёртое поколение моя мама уже влиять не может… и поколение уже другое и годы уже не те, чтобы чему-то активно препятствовать, хотя несмотря на свой 86 лет моя мама всё ещё пытается это делать...

ГЛАВА 14
ГОРОДСКАЯ ЛЕГЕНДА

Все возвращалось на круги своя.
Колесо судьбы сделало полный оборот вокруг своей оси, и откинуло меня к самому истоку.

Вновь передо мной возвышалась долговязая фигура моего мучителя, словно и не было тех двадцати с лишним лет, плотной стеной отгородившей меня от последней нашей встречи. Казалось, ничего не изменилось с того времени: тот же плащ-дождевик на его сутулых плечах, тот же насмешливый взгляд водянистых глаз из-под оправы тяжелых роговых очков, та же...

А хотите знать, почему я не спорю, никогда, ни при каких обстоятельствах, даже если абсолютно уверен, что выиграю? Тогда слушайте.

Когда мне было лет двенадцать, я на спор спрыгнул с крыши сарая, оставшись целым и невредимым, гордым собой и при этом став обладателем увеличительного стекла – приза за победу в споре. Отец не оценил по достоинству мой прыжок: врезал хорошо по шее и загнал домой. Меня даже обида взяла: ведь я спор выиграл, не разбился, а победителей не судят. И почему у бати...