Замолчать

32 февраля. Известно, что международный мужской день ежегодно выпадает точно на 23-е февраля. Однако история праздника настолько запутана и противоречива, что можно с уверенностью сказать: празднование можно устраивать и 32-го февраля. Такова и армейская действительность – никакой логики, или совершенно нечеловеческая логика.

Моё пребывание на военной кафедре кроме естественного культурного шока характеризовалось невероятной насыщенностью событиями. Такое ощущение, что кто-то специально...

Сверкающий рыцарь, в буквальном смысле, ехал на битву с драконом. Его латы сверкали, как зеркала на солнце. Считалось, что так можно ослепить и поколебать гнусного дракона.

Путь рыцаря уперся во вход зловещей пещеры. Проводник давно покинул рыцаря, прихватив весь провиант, ведь рыцарю уже не понадобится еда.

Рыцарь снял шлем и зажимал свой большой нос.
- Фу, ну и вонь! Пахнет как из ада!
- Ха-ха-ха! Раздалось сверху горы.
- Ты что был в аду! Пророкотал голосэ
И вообще хватит стоять...

Предчувствия томили – быть неприятностям!
Вроде бы неоткуда – начало обычного рабочего дня. На улицах фонари, на небе звезды. Дорога нормальная. Сам в настроении, а вот…

Рубахин на всякий пожарный сбавил скорость. Тут же сигналы за спиной.

Спокойнее, Соломон, спокойнее – в мыслях погладил себя по груди.

Доехал без происшествий. Слава те…
Охранник козырнул у ворот - в руках не базука, а лопата для уборки снега.

И здесь пронесло. Что ж ты, сердешное, так пульсируешь? – это Рубахин...

Ранняя весна. Мелкий дождь, переходящий в мокрый снег, идёт уже несколько дней. Ветер, не стихая, но постоянно меняя направление, бросает людям в лицо снег, перемешанный с дождём. Сыро и неуютно на улицах города.

И, наконец, через неделю непогоды выглянуло Cолнце. Оно растопило остатки снега, подсушило дороги и намокшую от долгого дождя землю. Зима уступила место весне. Народ оживился, открылись кафе и магазины. Люди обрадовались Солнцу и теплу. И все жили с ощущением и предчувствием...

Как только Василий Фёдорович вышел из проходной, ему в лицо ударил свежий холодный ветер. Он глубоко вдохнул и от удовольствия закрыл глаза.

Василий Фёдорович не любил застолий; и потому, выпив два фужера “Шампанского” и сразу захмелев (поскольку пил он вообще мало и его организм к спиртному не привык), главный конструктор не стал более утруждать себя присутствием среди высокого начальства и миловидных дам и решил немного прогуляться. А заодно посмотреть на своё “детище” со стороны. Именно...

- Неужели он еще стоит? - Спросила Оля у тетки, с которой шла по широкой, пыльной дороге в магазин за хлебом. - Мрачный такой, жуткий, как и в детстве...

Тетка нехотя глянула в сторону одинокого дома с высокой остроконечной крышей и быстро перекрестилась.

- Стоит... Куда ему деться?
- Давно уже никто в нем не живет?
- Да лет десять точно. - Тетка Евдокия скривилась, точно лимон съела. - Как умерла немка эта...как же ее...дай Бог памяти... Ингред Ридель! Во! Так и пустует...

Оля...

Далеко за горизонтом, в тех чудных краях, где каждый новый день прекраснее предыдущего. Где яркое солнце, касаясь безбрежной морской глади, рисует на изгибах волн магический блеск. Где тёплый ветер услаждает тело и врачует душу. Где ангелы, спускаясь с небес, поют дивные песни. Где в изумрудной листве резвятся хрустальные ручьи. В чудном краю желаний и мечтаний, которые всенепременно сбываются. Есть волшебная страна, в которой и произошла эта удивительная история.

Средь великолепия...

Когда растворяются мечты, когда капают последние капли надежды, от всего, чего можно было, когда-нибудь ожидать, то всё! Конец. Когда понимаешь, что твой ангел-хранитель навсегда распрощался с тобой, и нет никакой поддержки (и может быть, что и не было) вот тогда, ты, начинаешь завидовать тем, кто уже навсегда уснул от этой суеты. Бедность, горе, страдание, муки, голод, насмешки и это ещё не все синонимы смерти, которая медленно выдаёт по порциям людям, ежечасно. Нет, не все получают этот паёк...

Последняя надежда уехать с отцом в Африку растаяла уже в аэропорту.

– Тебе сейчас об учёбе думать надо, – строго сказал на прощание отец. – Я не на сафари еду и не для того, чтобы полюбоваться видами Килиманджаро. Я работать еду. Ты уже достаточно взрослый, чтобы это понять. Да и неспокойно сейчас в Нигерии.

– А Гришку Огрызкова отец с собой в Нигерию брал, не побоялся, – с упрёком сказал юноша.

– Ну и что хорошего? Просидел твой Гришка в посольстве почти год, как в тюрьме, и вернулся...

Глава 14

Непростой переход через ущелье, длился более часа. Бар-Канья удивительным образом ловко лавировал между колючими кустами, то и дело, теряясь из вида. Ребята совершали спуск вниз в основном на пятой точке – виной тому тяжелые рюкзаки за плечами.

Ориентир они держали на Олекимбо. Высокий эфиоп служил связной цепочкой между белыми парнями и шустрым аборигеном, осаждая его прыть, криком:

- Уэдэйт мышедаллэш?!* (Куда спешишь?!*)
Скатившись на дно ущелья, к заболоченному ручейку...