В предыдущем эссе «Юля и ее минута» третья фраза была такая:
Гениальный текст одного из ее выступлений я даже издал в виде брошюры: «Великая река экономики». Но, к сожалению, тираж брошюры ничтожен, а интерес растет. Поэтому, чтобы не быть голословным в определении качества этого текста, дословно помещаю его здесь.
«На прошлой неделе (середина мая 2007 года) в России наблюдался целый поток иностранных гостей – сначала в Москву приехала госсекретарь США Кондолиза Райс, потом в Самаре прошел саммит ЕС-Россия. Никаких вопросов, кроме острых, стороны не обсуждали. И по всем вопросам, кроме острых, они договорились. А если точнее – у сторон оказалось одинаковое мнение только по одному, самому главному вопросу: быть России частью Глобального Мира или не быть?
За последние несколько десятилетий в мире совершилась революция более глубокая, нежели Великая Французская или Октябрьская Социалистическая. В мире появилась некая надгосударственная структура – глобальная свободная экономика, в рамках которой программист, сидящий в Калькутте, работает на американскую компанию, изготавливающую кроссовки в Малайзии.
Внутри этого свободного мира происходят разные геополитические изменения. Растет роль Китая. В 17 веке Китай производил около 20% мирового ВВП, и сейчас он уверенно стремится к этому показателю. Свободная экономика возвращает Китаю то звание сверхдержавы, которое не дала ему ни культурная революция, ни лозунги Мао, ни печки для выплавки железа в каждом дворе. Цена на нефть и на металлы растет вверх, потому что растет экономика Китая, и весь мир знает — как только этот рост замедлится, начнется мировой кризис. Начнется не с США, не с Европы – с Китая.
В рамках этого свободного мира растет роль южноазиатско-тихоокеанского региона. Его страны уже производят 12% мирового ВВП, столько же, сколько Европа; а сама Европа уходит на пенсию. Она больше не центр мира, культурный и политический. Если раньше в Европе правили тираны и демократы, то теперь в ней царствуют пенсионеры и взяточники. Еще недавно можно было представить себе во главе Франции де Голля – но не вороватого мэра Парижа Ширака; можно было представить во главе Италии Муссолини – но не авантюриста Берлускони.
В рамках этого свободного мира мир мусульманский распадается на страны, принимающие правила свободы, и страны, которые с гордостью говорят Западу: «Руки прочь от нас». Вторых слышно чаще, но экономика растет лучше у первых. Среди первых стран — почти все без нефти, без этого опиума экономики. Вторые – как Иран или Саудовская Аравия — сидят на нефтяной игле. Но нет правил без исключений – Объединенные арабские эмираты, благодаря мудрости покойного шейха Зайеда, смогли построить открытую экономику.
В этом мире уменьшается роль США – в 50-х годах они производили 50% мирового ВВП, а сейчас – 25%. В этом мире почти нет черной Африки, потому что большинство ее стран поражено разрухой, снобизмом и диктаторами, которые отгородились от глобального мира стеной из собственной паранойи. И, действительно, этим диктаторам есть чего пугаться – потому что в мире, где решения принимают компании, бизнесмены и биржи, радикально меняется роль государства. Чем больше решений принимает сама экономика – тем меньше решений принимает президент и его тайная полиция.
У меня на столе стоит забавный символ этого свободного мира – дешевая модель Айя-Софии, купленная за сотню рублей в маленьком магазинчике в одном из сел горного Дагестана. Когда я покупала мечеть, я понимала, конечно, что этот сувенир не местный. Думала, что турецкий. Однако на мечети стоит надпись: made in China.
Основная проблема российской экономики очень проста – она заключается в том, что этот сувенир в виде мечети нельзя сделать в России. Ни в Дагестане, ни в Саратове. Потому что сначала к директору фабрики придет пожарный инспектор, который скажет, что на фабрике не так висят огнетушители. Потом санинспектор, который скажет, что на фабрике нет столовой. Потом придет капитан из РУБОП, который никакого отношения к фабрике не имеет, но РУБОП находится в трех кварталах, и капитан хочет долю. Потом придет человек из мэрии и скажет: «А вы согласовали дизайн?» И дизайн придется согласовывать три года, а за это время
придет Госнаркоконтроль, Министерство по делам печати и ФСБ, которая займется сувениром на предмет ваххабизма и согласится ваххабизм не заметить за миллион. А после того как владельцы отдадут ФСБ миллион, к ним придет прокуратура, и владельцы обратятся к ФСБ за защитой. «Какая защита, — удивится ФСБ, — прокуратура – это ваша проблема. Вы платите нам не затем, чтобы мы решали ваши проблемы. Вы платите нам затем, чтобы мы тоже не были вашей проблемой». К тому времени, когда игрушка будет изготовлена, она будет стоить тысячу рублей и по сравнению с китайской не будет конкурентоспособна.
Если включить российский телевизор, мы услышим, что главные проблемы России в том, что Эстония снесла Бронзового солдата, Польша наложила вето на наш договор с ЕС, а США превратились в «четвертый рейх», который пытается навязать всем свое видение мира. Так, по крайней мере, утверждал 9 мая президент Путин. Так вот — к проблеме китайской игрушки, продаваемой в горном селе, ни Эстония, ни Грузия, ни даже заокеанский «третий рейх» с Джорджем Бушем во главе не имеют отношения. Если, конечно, не считать их всех – ФСБ, прокуратуру, санинспектора, пожарника и пр. – агентами Эстонии, Грузии и третьего рейха.
Есть единый, экономически целый мир – Большая Река Экономики, которая течет куда-то в будущее. И в изоляции от этой Большой Реки есть несколько Прудов. Эти Пруды разные. Одни слегка сообщаются с Большой Рекой. Другие от нее отрезаны полностью. В одних еще есть черная вонючая вода. Другие полностью превратились в болота, где водятся невиданные в Большой Реке твари – кимчениры, ахмадинежады, онищенкосечины. Третьи и вовсе высохли и превратились в солончаки, и только местное гостелевидение старается вовсю, доказывая, что их солончак – самый полноводный солончак в мире, что в нем водятся киты, что вообще данный
северокорейский или венесуэльский солончак – родина китов. Нужды нет. Основное направление движения мира во второй половине двадцатого века в том и заключалось, что все больше и больше стран, как куски дерна, увлекаемые этим мощным потоком воды, устремлялись в будущее по течению. Становясь мощнее, этот поток срывал плотины и прочищал запруды и ставил страны-части потока в совершенно другую ситуацию по отношению друг к другу, по сути, лишая их части суверенитета.
Например – страны-части Большой Реки больше не могут воевать друг с другом. Бессмысленно планировать и предсказывать войну США против Тайланда. Китай еще недавно был для американских военных угрозой номер один. Под него проектировался военно-морской флот, под него строились базы в среднеазиатском подбрюшьи. С новым Китаем – тем, от роста которого зависит рост мировой экономики – воевать бессмысленно. Река не может победить Часть Реки, а Часть Реки не может победить Реку. Часть Реки может только вырыть себе запруду, воздвигнуть плотину и кричать с нее: «Наша запруда – самая прогрессивная, самая великая, самая
нанотехнологическая в мире!» С Рекой воевать бессмысленно вообще. Между собой воюют только Пруды. Как я уже сказала, в Прудах водится особая фауна. Придонные санинспекторы,
питающиеся живым мясом чекисты, блюстители идеалов чучхэ, специализирующиеся на торговле кокаином, добровольные стражи исламской революции и пр., и пр. В Реке
такая фауна не выживет. Несмотря на имеющиеся у нее в изобилии челюсти, кровососущие присоски, ядовитые хвосты, хитиновый покров и пр., она умирает от простой проточной воды.
Но что интересно – в соседнем Пруде она не выживет тоже. Обитателям Прудов нечего предложить друг другу. Президент Белоруссии может летать в гости к президенту Венесуэлы; Ахмадинежад, Путин и Ким Чен Ир втроем могут обличать американский «четвертый рейх». Но предложить им друг другу нечего. Белорусский инвестиционный банк не откроет отделения в Венесуэле. Халед Машаль вряд ли прибавит к требованиям террористов из ХАМАСа еще одно — требование продать президенту Путину европейские газопроводы, эту главную и священную идею российской внешней политики. Северная Корея вряд ли заменит идеи чучхе идеей строительства всемирного халифата; и, наоборот, Иран вряд ли вместо шиитского ислама станет поклоняться чучхэ. Чучхэ, исламская революция и Великая Миссии Покупки Путиным Трубопроводов неконкурентоспособны в чужом Пруду. В отличие от китайского сувенира в дагестанском селе. Комичность положения заключается в том, что даже обитатели Прудов не могут без Великой Реки. Президент Путин с трибуны говорит о новом рейхе – а по телевизору
идут американские фильмы, и даже самый последний пьянчуга в Усть-Урюпинске будет их смотреть. Не потому, что он против Великой России, а потому что принцип Великой Реки позволяет Голливуду снять фильм за сто миллионов долларов, а принцип Пруда означает, что фильм будет снят за гроши патриотического госзаказа, предварительно пропущенные через заднепроходное отверстие краборака подвида Surkov vulgaris.
Министр сельского хозяйства Гордеев делает научное открытие о том, что есть продукты для пользы (это отечественные) и есть для удовольствия, (это западные). И за это открытие его удостаивают титула академика РАЕН или ордена Великой Мокрицы. Но народ будет продолжать жрать норвежскую семгу и бразильскую говядину; и никуда не уйдешь от того факта, что средняя продолжительность жизни мужчин, потребляющих отечественные продукты (для пользы) – 58 лет. А средняя продолжительность жизни японцев, которые, согласно научному открытию им. Великой Мокрицы, едят бесполезные продукты для удовольствия – 85 лет.
Но самым главным кошмаром обитателей любого Пруда является убеждение, что обитатели Великой Реки хотят затопить их Пруд. Это неправда. Обитатели Великой Реки – все эти золотые рыбки, морские коньки, неторопливые транснациональные киты — конечно, сочувственно относятся к флоре и фауне зазеркалья. Но по большому счету им нет дела ни до чего, кроме своей семьи, своей страны и своей прибыли. Китам совершенно не хочется заплывать из океана в канализацию. Океан большой. Киты – ленивые, и будущее Пруда по имени Россия заботит их не больше, чем нас заботит будущее Сомали или Буркина-Фасо.
На самом деле китов волнует только одно. Если эти ракокрабы и рабораки решили жить в канализации – пусть эта канализация не отравляет Реку. Пусть она будет отделена от Реки непроницаемой стеной. Пусть они сами там, у себя, строят Великий Иран или Великую Северную Корею. Пусть они рассказывают, что их Пруд выше истоков Великой Реки и шире ее устья. Если рабораки построят плотину и будут вариться в собственном соку – это всех устраивает. И в этом смысле желания обитателей Реки и фобии правителей Пруда совпадают – как это и было заметно во время саммита в Самаре.
Конечно, рано или поздно, Великая Река обязательно смоет плотину. Это не вопрос персональных желаний обитателей Великой Реки. Это вопрос гидродинамики. Это не нанесет Великой Реке урона и не принесет прибыли. Это рано или поздно прочистит Пруд. Вопрос лишь в том времени, которое потеряет страна. И в тех поколениях безобидных рыб и мелких придонных рачков, которые могли бы прожить жизнь в чистой проточной воде, а умрут среди тины и ряски, которую верховный Раборак называет самой чистой и самой лучшей водой в мире.» Юлия Латынина.
Я думаю, Вы согласны со мной в моей оценке этого текста. Во всяком случае, я уверен, что Вы не пожалели, что прочитали его.
Гениальный текст одного из ее выступлений я даже издал в виде брошюры: «Великая река экономики». Но, к сожалению, тираж брошюры ничтожен, а интерес растет. Поэтому, чтобы не быть голословным в определении качества этого текста, дословно помещаю его здесь.
«На прошлой неделе (середина мая 2007 года) в России наблюдался целый поток иностранных гостей – сначала в Москву приехала госсекретарь США Кондолиза Райс, потом в Самаре прошел саммит ЕС-Россия. Никаких вопросов, кроме острых, стороны не обсуждали. И по всем вопросам, кроме острых, они договорились. А если точнее – у сторон оказалось одинаковое мнение только по одному, самому главному вопросу: быть России частью Глобального Мира или не быть?
За последние несколько десятилетий в мире совершилась революция более глубокая, нежели Великая Французская или Октябрьская Социалистическая. В мире появилась некая надгосударственная структура – глобальная свободная экономика, в рамках которой программист, сидящий в Калькутте, работает на американскую компанию, изготавливающую кроссовки в Малайзии.
Внутри этого свободного мира происходят разные геополитические изменения. Растет роль Китая. В 17 веке Китай производил около 20% мирового ВВП, и сейчас он уверенно стремится к этому показателю. Свободная экономика возвращает Китаю то звание сверхдержавы, которое не дала ему ни культурная революция, ни лозунги Мао, ни печки для выплавки железа в каждом дворе. Цена на нефть и на металлы растет вверх, потому что растет экономика Китая, и весь мир знает — как только этот рост замедлится, начнется мировой кризис. Начнется не с США, не с Европы – с Китая.
В рамках этого свободного мира растет роль южноазиатско-тихоокеанского региона. Его страны уже производят 12% мирового ВВП, столько же, сколько Европа; а сама Европа уходит на пенсию. Она больше не центр мира, культурный и политический. Если раньше в Европе правили тираны и демократы, то теперь в ней царствуют пенсионеры и взяточники. Еще недавно можно было представить себе во главе Франции де Голля – но не вороватого мэра Парижа Ширака; можно было представить во главе Италии Муссолини – но не авантюриста Берлускони.
В рамках этого свободного мира мир мусульманский распадается на страны, принимающие правила свободы, и страны, которые с гордостью говорят Западу: «Руки прочь от нас». Вторых слышно чаще, но экономика растет лучше у первых. Среди первых стран — почти все без нефти, без этого опиума экономики. Вторые – как Иран или Саудовская Аравия — сидят на нефтяной игле. Но нет правил без исключений – Объединенные арабские эмираты, благодаря мудрости покойного шейха Зайеда, смогли построить открытую экономику.
В этом мире уменьшается роль США – в 50-х годах они производили 50% мирового ВВП, а сейчас – 25%. В этом мире почти нет черной Африки, потому что большинство ее стран поражено разрухой, снобизмом и диктаторами, которые отгородились от глобального мира стеной из собственной паранойи. И, действительно, этим диктаторам есть чего пугаться – потому что в мире, где решения принимают компании, бизнесмены и биржи, радикально меняется роль государства. Чем больше решений принимает сама экономика – тем меньше решений принимает президент и его тайная полиция.
У меня на столе стоит забавный символ этого свободного мира – дешевая модель Айя-Софии, купленная за сотню рублей в маленьком магазинчике в одном из сел горного Дагестана. Когда я покупала мечеть, я понимала, конечно, что этот сувенир не местный. Думала, что турецкий. Однако на мечети стоит надпись: made in China.
Основная проблема российской экономики очень проста – она заключается в том, что этот сувенир в виде мечети нельзя сделать в России. Ни в Дагестане, ни в Саратове. Потому что сначала к директору фабрики придет пожарный инспектор, который скажет, что на фабрике не так висят огнетушители. Потом санинспектор, который скажет, что на фабрике нет столовой. Потом придет капитан из РУБОП, который никакого отношения к фабрике не имеет, но РУБОП находится в трех кварталах, и капитан хочет долю. Потом придет человек из мэрии и скажет: «А вы согласовали дизайн?» И дизайн придется согласовывать три года, а за это время
придет Госнаркоконтроль, Министерство по делам печати и ФСБ, которая займется сувениром на предмет ваххабизма и согласится ваххабизм не заметить за миллион. А после того как владельцы отдадут ФСБ миллион, к ним придет прокуратура, и владельцы обратятся к ФСБ за защитой. «Какая защита, — удивится ФСБ, — прокуратура – это ваша проблема. Вы платите нам не затем, чтобы мы решали ваши проблемы. Вы платите нам затем, чтобы мы тоже не были вашей проблемой». К тому времени, когда игрушка будет изготовлена, она будет стоить тысячу рублей и по сравнению с китайской не будет конкурентоспособна.
Если включить российский телевизор, мы услышим, что главные проблемы России в том, что Эстония снесла Бронзового солдата, Польша наложила вето на наш договор с ЕС, а США превратились в «четвертый рейх», который пытается навязать всем свое видение мира. Так, по крайней мере, утверждал 9 мая президент Путин. Так вот — к проблеме китайской игрушки, продаваемой в горном селе, ни Эстония, ни Грузия, ни даже заокеанский «третий рейх» с Джорджем Бушем во главе не имеют отношения. Если, конечно, не считать их всех – ФСБ, прокуратуру, санинспектора, пожарника и пр. – агентами Эстонии, Грузии и третьего рейха.
Есть единый, экономически целый мир – Большая Река Экономики, которая течет куда-то в будущее. И в изоляции от этой Большой Реки есть несколько Прудов. Эти Пруды разные. Одни слегка сообщаются с Большой Рекой. Другие от нее отрезаны полностью. В одних еще есть черная вонючая вода. Другие полностью превратились в болота, где водятся невиданные в Большой Реке твари – кимчениры, ахмадинежады, онищенкосечины. Третьи и вовсе высохли и превратились в солончаки, и только местное гостелевидение старается вовсю, доказывая, что их солончак – самый полноводный солончак в мире, что в нем водятся киты, что вообще данный
северокорейский или венесуэльский солончак – родина китов. Нужды нет. Основное направление движения мира во второй половине двадцатого века в том и заключалось, что все больше и больше стран, как куски дерна, увлекаемые этим мощным потоком воды, устремлялись в будущее по течению. Становясь мощнее, этот поток срывал плотины и прочищал запруды и ставил страны-части потока в совершенно другую ситуацию по отношению друг к другу, по сути, лишая их части суверенитета.
Например – страны-части Большой Реки больше не могут воевать друг с другом. Бессмысленно планировать и предсказывать войну США против Тайланда. Китай еще недавно был для американских военных угрозой номер один. Под него проектировался военно-морской флот, под него строились базы в среднеазиатском подбрюшьи. С новым Китаем – тем, от роста которого зависит рост мировой экономики – воевать бессмысленно. Река не может победить Часть Реки, а Часть Реки не может победить Реку. Часть Реки может только вырыть себе запруду, воздвигнуть плотину и кричать с нее: «Наша запруда – самая прогрессивная, самая великая, самая
нанотехнологическая в мире!» С Рекой воевать бессмысленно вообще. Между собой воюют только Пруды. Как я уже сказала, в Прудах водится особая фауна. Придонные санинспекторы,
питающиеся живым мясом чекисты, блюстители идеалов чучхэ, специализирующиеся на торговле кокаином, добровольные стражи исламской революции и пр., и пр. В Реке
такая фауна не выживет. Несмотря на имеющиеся у нее в изобилии челюсти, кровососущие присоски, ядовитые хвосты, хитиновый покров и пр., она умирает от простой проточной воды.
Но что интересно – в соседнем Пруде она не выживет тоже. Обитателям Прудов нечего предложить друг другу. Президент Белоруссии может летать в гости к президенту Венесуэлы; Ахмадинежад, Путин и Ким Чен Ир втроем могут обличать американский «четвертый рейх». Но предложить им друг другу нечего. Белорусский инвестиционный банк не откроет отделения в Венесуэле. Халед Машаль вряд ли прибавит к требованиям террористов из ХАМАСа еще одно — требование продать президенту Путину европейские газопроводы, эту главную и священную идею российской внешней политики. Северная Корея вряд ли заменит идеи чучхе идеей строительства всемирного халифата; и, наоборот, Иран вряд ли вместо шиитского ислама станет поклоняться чучхэ. Чучхэ, исламская революция и Великая Миссии Покупки Путиным Трубопроводов неконкурентоспособны в чужом Пруду. В отличие от китайского сувенира в дагестанском селе. Комичность положения заключается в том, что даже обитатели Прудов не могут без Великой Реки. Президент Путин с трибуны говорит о новом рейхе – а по телевизору
идут американские фильмы, и даже самый последний пьянчуга в Усть-Урюпинске будет их смотреть. Не потому, что он против Великой России, а потому что принцип Великой Реки позволяет Голливуду снять фильм за сто миллионов долларов, а принцип Пруда означает, что фильм будет снят за гроши патриотического госзаказа, предварительно пропущенные через заднепроходное отверстие краборака подвида Surkov vulgaris.
Министр сельского хозяйства Гордеев делает научное открытие о том, что есть продукты для пользы (это отечественные) и есть для удовольствия, (это западные). И за это открытие его удостаивают титула академика РАЕН или ордена Великой Мокрицы. Но народ будет продолжать жрать норвежскую семгу и бразильскую говядину; и никуда не уйдешь от того факта, что средняя продолжительность жизни мужчин, потребляющих отечественные продукты (для пользы) – 58 лет. А средняя продолжительность жизни японцев, которые, согласно научному открытию им. Великой Мокрицы, едят бесполезные продукты для удовольствия – 85 лет.
Но самым главным кошмаром обитателей любого Пруда является убеждение, что обитатели Великой Реки хотят затопить их Пруд. Это неправда. Обитатели Великой Реки – все эти золотые рыбки, морские коньки, неторопливые транснациональные киты — конечно, сочувственно относятся к флоре и фауне зазеркалья. Но по большому счету им нет дела ни до чего, кроме своей семьи, своей страны и своей прибыли. Китам совершенно не хочется заплывать из океана в канализацию. Океан большой. Киты – ленивые, и будущее Пруда по имени Россия заботит их не больше, чем нас заботит будущее Сомали или Буркина-Фасо.
На самом деле китов волнует только одно. Если эти ракокрабы и рабораки решили жить в канализации – пусть эта канализация не отравляет Реку. Пусть она будет отделена от Реки непроницаемой стеной. Пусть они сами там, у себя, строят Великий Иран или Великую Северную Корею. Пусть они рассказывают, что их Пруд выше истоков Великой Реки и шире ее устья. Если рабораки построят плотину и будут вариться в собственном соку – это всех устраивает. И в этом смысле желания обитателей Реки и фобии правителей Пруда совпадают – как это и было заметно во время саммита в Самаре.
Конечно, рано или поздно, Великая Река обязательно смоет плотину. Это не вопрос персональных желаний обитателей Великой Реки. Это вопрос гидродинамики. Это не нанесет Великой Реке урона и не принесет прибыли. Это рано или поздно прочистит Пруд. Вопрос лишь в том времени, которое потеряет страна. И в тех поколениях безобидных рыб и мелких придонных рачков, которые могли бы прожить жизнь в чистой проточной воде, а умрут среди тины и ряски, которую верховный Раборак называет самой чистой и самой лучшей водой в мире.» Юлия Латынина.
Я думаю, Вы согласны со мной в моей оценке этого текста. Во всяком случае, я уверен, что Вы не пожалели, что прочитали его.
Обсуждения Юля и ее минута 2