Язык

Крепкая спина Сары Конор, дышащая не доверием, и ее рука обхватившая стальными клещами дочку, не вселяли авантюристам оптимизма. Торжественная процессия, медленно шествующая через двор, была скорее мрачной, чем брачной, а кое для кого могла закончиться и эшафотом.

Они осторожно прошли мимо собаки. Амур молчал. Навострил гад уши, высунул язык и молчал.… Миновали чучело в пиджаке и шляпе. Вдруг на тропинку выскочил соседский петух из кустов смородины и тревожно закукарекал. Тут же, у соседей...

Вечером мама сказала:

– Аська, хочешь пойти с папой к нам в театр, на юбилей Филимонова?

– А сто’ит?

– Конечно! Будет очень здорово, куча поздравителей от разных театров, знаменитости, словом – настоящая светская тусовка!

– Папа точно пойдет?

– Еще бы! Я, между прочим, буду петь романсы! И, кстати, там будет Феликс! – не без иронии добавила мама.

– Какой Феликс? – Я сделала вид, что совершенно не понимаю, о ком идет речь.

– Неужели ты забыла? Странно, он ведь так тебе...

Я сначала увидел саквояж, а потом человека. Саквояж – это древний гибрид сумки, чемодана и портфеля, такие носят доктора в исторических фильмах. Теперь их, по-моему, не делают.

Вроде бы саквояж должен быть добрым, толстым и надежным.

Приходил чеховский доктор, велел открыть рот, давал капли или микстуру

– тогда даже еще уколов не умели делать.
А этот саквояж мне не понравился.
Саквояж спускался в подземный переход. Его нес небольшой человек, совершенно непохожий на доктора. Ни на кого...

Кто ударил ее? Почему кто-то пытался убить Фурора? Черт возьми, если бы только она могла вспомнить!

Обернув полотенце вокруг головы, чтобы сохранить волосы сухими, Марис встала под тепловатую струю воды, вновь и вновь пытаясь собрать воедино разрозненные воспоминания и вынудить свой бедный мозг выдать глубоко запрятанные секреты.

Все было в порядке, когда она вернулась в конюшни после обеда. Удар она получила после наступления темноты, скажем, около шести или половины седьмого, до того...

Мак так взбесился, что был готов ее убить. Но Марис это нисколько не волновало. Она была не менее зла. В ней горела ярость. Она едва удержалась от того, чтобы не наброситься на Джоан Стоничер, и только понимание того, что Фурор нуждался в помощи, заставило ее сохранять самообладание.

Лес кишел людьми: сновали медики, представители шерифа, патрульные полицейские, любопытные и даже несколько репортеров. Хотя Фурор привык к толпе, но прежде в него никогда не стреляли, поэтому шок и боль сделали...

Этой ночью, в астральном полете…
Я увидел Джузеппе Бальзамо, в миру известного, как великий граф Калиостро, магистр всех мыслимых и немыслимых лож и орденов.

Я увидел его осужденным и заточенным в свинцовой темнице дворца дожей Венеции.

В полумраке Калиостро все равно оставался элегантным и уверенным. Перед Джузеппе стоял святой отец, лучший из исповедников святой инквизиции. У инквизитора была трудная задача – убедить Джузеппе покаяться перед судом Божьим и людским. Церкви было очень...

Зима, как всегда, наступила неожиданно, внезапно, два зайца, бежали по склону, как собаки, как волки, ищущие пропитание, шёл снег, и найти травинку, или замёрзший листок, было практически невозможно, Енприых и Бовфртых, выйдя из своей хижины, смотрели на ниспадающее великолепие.

***
Подул северный ветер, обдал холодом, позёмка, струилась по насту, редкие кустики, сиротливо покачивали ветками, выделялся, один, с яркими, красными плодами, шиповник, подумала, пролетающая синица, можно поживится...

Иногда Бовфртых, любил лежать на топчане, скрестив ноги и «закинув руки за голову», плевать в потолок, фантазировать, посмотрев на стену, напротив на которой весели: таблица замеров посетителей (сшитая из 4 портянок Хозяина и составленная бабой Маней), карты Земли, Луны, Солнца и звёздного неба, он подумал, «вот здорово было бы соединить их в одну».

***
Бовфртых, вдруг понял, что люди, оторванные от родиной земли, как деревья, вырванные с корнем, что порождает злость, агрессивность...

Великие умы обсуждают идеи; Средние умы обсуждают события; Мелкие умы обсуждают людей.

Бог дает пищу каждой птице, но Он не забрасывает ее ей в клюв.

Подражай хорошему даже во врагах, не подражай дурному даже в родителях.

Внимай полезной речи, пусть она исходит от ребенка; не слушай дурных речей, пусть

они исходят от старца.

Благородный говорит лишь о достоинствах ближнего, хотя тот лишен их; низкий –

лишь о недостатках. И пусть оба они лгут – первый идет на небо, а второй – в...

Енприых вышел из хижины, мороз ударил, ему, по рукам, засунув их поглубже, в карманы галифе, (подарок Семёна, тот всегда имел с собой пару, про запас, на всякий случай, одно доставляло неудобство (летом), приходилось их одевать сразу).

Повернул к оврагу, на дне которого, туман, ещё не рассеялся полностью, поскользнулся и скатился вниз, не успев испугаться, как что-то обвило его, с ног до головы, и уже здесь, проговорило человеческим голосом: «Изо» ( вдруг он понял, что изо рта, показавшийся...