Вставать

Пройдут годы, будет у меня жена. Вот проснусь я утром, а она скажет: «Вставай, одевайся!». Я встану, оденусь, а она скажет: «Иди умойся». Я умоюсь, а она подойдет и скажет: «Иди ешь». Я сяду за стол и услышу: «Бери вилку, вот яичница, масло, кофе, вот хлеб, бери хлеб».

Я выйду из дома, а вслед услышу: «Не надо закрывать, я сама закрою». Я не оборачиваясь поползу на работу.

Через 8 часов я подойду к двери своей квартиры и позвоню, за дверью я услышу: «Это ты, да?». Я скажу: «Да».

Жена...

Профессор любит знать всё, что творится в этом, бешеном, Мире на плотно населённом шаре, под названием - Земля. Шар этот свободно висит в космическом пространстве, как бы, на очень длинном поводке, который удерживает, еще больше, чем Земля шар, раскаленный, до

беспредельно - высокой температуры. Имя его - Солнце. Мощнейшие реакции происходят в теле звезды, которые излучают тепло и свет, - главные источники для жизни на земле. Солнце оберегает и «кормит» землю и в то же время подпитывает себя...

Обследовав весь дом внутри и снаружи, паук облюбовал себе местечко в замочной скважине.

Какое удобное и надёжное убежище! Никто не сможет обнаружить здесь паука. А он, высунувшись из укрытия, будет преспокойно наблюдать за всем происходящим, не подвергая себя никакому риску.

— У каменного порога натяну паутину для мух, — принялся рассуждать довольный паук. — На ступеньках лестницы будет другая, покрепче, — для жирных гусениц, а между дверными створками устрою хитрую ловушку для комаров...

Команда сложилась удивительно быстро, и только кандидатура Шуры на первых порах вызвала у Бори заминку. Отец моего друга пострадал от горько известного культа личности и на время описываемых событий среди реабилитированных не числился. Хитрый Боря свои опасения выразил весьма деликатно:

– Послушай, Голубцов, – сказал он накануне печального застолья, испытывая на прочность верхнюю пуговицу Лешиного мундира и пристально вглядываясь в лицо нашего командира воспаленными, с признаками...

12
К утренней звезде следующего дня мы оказались “в родных краях” высокогорья с выпиской из приказа в карманах о прекращении отпуска по служебной необходимости, с командировочными удостоверениями, оружием и сухим пайком на трое суток.

– Вахту несем двумя парами с 23-х до часу ночи, – предупредил Боря, тыкая пальцем куда-то за окно. – Видите спасателей?

– Копошатся в том самом месте, куда ночью приходил Черный альпинист. – Шура с минуту понаблюдал за работой десятка мужланов в белых...

Пропали, пропали все звуки...
И странная, странная тишь...
Как будто не крылья, а руки,
Ты, ласточкой выгнув, летишь.
Как будто бежишь по песку ты,
А двигатель, правда, стоит...
Секунды, секунды, секунды -
Последние шансы твои.
Случись же такое вот дело,
Я сам бы хотел в небеса...
Я летчик, товарищ Гастелло
Я Пашка, обычный курсант...
Я падаю взрывчатым телом...
А крыши согнулись и ждут...
Я, кажется, знаю, что делать,
Чтоб эту не сделать беду...
Ю. Визбор...

После парада.

Сивка сыто дремал. От мужиков, что петляли по лугу, тянуло конюшней и перегаром. Сквозь сон мелькнул мятый образ конюха Захарыча, жерди стойла, россыпь овса и…

– Гляди, П-петров, лошадь!
Сивка дернул ушами, отгоняя чужой голос, словно зуд…

– На кой ляд она нам сдалась?
– До баб на ферму пое… дим…
– Какие б-бабы, ком-м-дир? Я с пол… м-метра струёй в за-бо-р не дос-та-ю.

– Тогда по-ик-катаемся. – икнул командир, возлагая потную длань на лошадиную холку.

Обожая...

Быль или небыль, донесенная до нас кристаллом, произошла лет сто тому вперед. Началась она с посадки корабля Микаэла Грина, искавшего разумную жизнь у желто-зеленой звезды Альфа Центавра на планету, которой безраздельно владел Океан. Разведчики между собой так и называли ее – Морская.

Хрупкая Мари – второй пилот, штурман и жена Микаэла сопровождала мужа в его странствиях по космосу едва ли не со дня свадьбы. И Мари нуждалась в передышке.

Желтая полоска берега единственного острова...

В дверях неподвижно стоял высокий Старик. Статен, крепок, лицо в глубоких и многих морщинах, а голова в волнистой седине. Кисти обеих его рук искалечены, но не безобразны.

Герка упёрся кулаками в свои уже тронутые жирком бока:

– Ну, и чего ты губки поджал? Не нравится, что ли? Или тоже хочется, да нечем? Что скажешь? Молчишь? Ишь, глазки…

Глаза Старика смотрели на разгром устало и безразлично, но голос прозвучал, хоть и тихо, но внушительно:

– Одевайся.
– На расстрел поведешь...

Весна. И ветер.Самое приятное заключается в том, что Вы, как автор, сами устанавливаете погоду в отдельно выбранном, Вами же придуманном мире. Я выбрал весну. То время, когда снег уже растаял, а листочки на деревьях еще не повылазили. Яркое солнце светило в глаза, а сильный теплый ветер в лицо выдувал слезы. Немного подумав, я перенес солнце за спину. Здесь, в этом мире, у меня не болела спина, но, все же, инерция мысли возобладала. Через несколько минут, когда меж лопаток протекла капелька пота...