Всевышний Источник

Графоман перечитал сказку. Перечитал придирчиво, внося поправки и делая на полях частые пометки, чтобы вернуться к ним, когда пройдет время, и глаз перестанет быть "замыленным". Стиль работы, к которому привык.

– Боюсь, ребенку не понять рассказанной правды об умении воплощать мечту в реальность, опираясь на мысль, как на единственную материальную основу. Правды, что в полную силу жила и служила в прошлом, – прошептал графоман последней строке, уходя мыслями в не понимаемую людьми...

***
Прошел месяц, другой и третий. Графоман занимался обычными правками текста, бесконечными сверками со вспомогательной литературой… Работой привычной и по-своему интересной. Потом что-то не заладилось. Он чувствовал, что не ответил на какой-то важный вопрос, прежде всего для себя.

Озарение сняло камень с души. Он понял, его книги – не первопричина несчастий и не катализатор бед обещателей, они – интуитивная подсказка вестника, которую всякий вправе принять или отбросить, не читая! В его...

СИРИУС.

Это было много веков назад. Огромный округлый корабль совершал полет в иную галактику с целью ее изучения. Она словно магнитом притягивала к себе иную цивилизацию. Техника того времени была не такой развитой, каковой она является в настоящее время. Поэтому кораблю долго предстояло лететь в галактику, где находится Земля. Но вот неожиданно где-то на середине пути (как раз после связи звездолета со своей планетой, где было сказано, что полет проходит нормально), в постоянно включенном...

Комната

Комната, в которую меня затянуло, была густо заставлена и захламлена. Сначала я воспринял только огромное количество книг, полок и несколько массивных столов. Постепенно ко мне вернулось ощущение своего тела, которое я утратил, закрыв глаза в душе. Я был совершенно сух и одет хоть и не в свою, но удобную одежду. Еще опираясь на крышку стола, я стал двигаться и все больше осваивался в помещении. После более пристального осмотра оказалось, что всевозможных никак не связанных между собой...

Море.
Шелест волн,
бьющихся о каменные утёсы бесконечно высоких,
задумчивых
горных великанов,
скрытых в густом тумане облаков.
Их недосягаемые вершины,
пребывающие в глубинах
неиссякаемой
Духовной
Благодати,
соприкасаются с бесконечно глубоким бескрайним небом,

будто специально сотворённым для пристанища поразительно чистых белоснежных чувств,

не запятнанных ничем,
никакой земной эгоистической страстью или болью Души и плоти.

Облака, словно девственные невинные листы...

Давным-давно было в мире богатое и славное королевство. Из глубокой древности вело оно своё начало, устояв и перед натиском бесчисленных захватчиков, и перед раздорами и междоусобицами внутри исконных границ. Теперь же золото и серебро рекой текло в великолепную столицу, что расположилась на зелёных холмах посреди благодатной равнины. Тысячи купцов везли свои товары в богатый город, сотни ремесленников создавали чудесные изделия из железа и дерева, равным которых не нашлось бы и во всём...

1.

Его уже давно перестала волновать любовь, все эти юношеские ахи и охи, банальные однотипные сюсюканья и телячьи нежности. Он сделал изготовление любви источником своего дохода. Вернее сказать – промышлял приворотными зельями, эликсирами грез и возбуждающими настоями.

Это было весьма прибыльным делом – наживаться на влюбленных дуралеях, благо таких везде пруд пруди, что стабильно приносило много верного золотишка в его тугой кошель.

Минуло тридцать семь лет с тех пор как Фауст...

Однажды ангел ослушался Бога, за что и предстал перед троном Судьи. Молил он, чтобы ему было разрешено искупить вину, и Бог сказал:

- Я тебя не накажу, но за своё непослушание ты должен спуститься на землю и принести мне оттуда самую большую ценность.

Полетел ангел на землю, кружил над горами и долинами, над морями и реками - всё искал самую большую в мире ценность. Наконец, через несколько лет пролетая над полем битвы, он увидел, как умирает солдат, раненный в сражениях за отчизну...

Бульк-бульк-бульк. Каплями безмятежно пространственного времени капала с потолка вода – единственный источник чего-то независимого от всей этой проклятой жизни. Жизни, в которой судьба человеческая как фигура в шахматах всегда подвергающая угрозе со стороны игрока быть бездарно выброшенной за борт игры, либо стать той счастливицей, что поставит короля под удар.

Вода та давала возможность хоть как-то существовать в этой серо-тухлой западне, где жизнь превратилась в жалкую пародию на саму себя...

Ребе Меир был учеником ребе Мордехая из Леховичей. И у него был деловой партнер - раввин Гершон, ярый миснагед(1) .

Меир то и дело приглашал его в гости к своему ребе-наставнику, но Гершон, ненавидевший хасидизм всей душой и не желавший знакомиться с хасидским мудрецом, всякий раз находил причины, по которым якобы никак не может поехать в Леховичи.

Между тем однажды получилось так, что оба приятеля должны были одновременно прибыть туда по своим коммерческим делам. Узнав, что Гершон тоже...