ГЛАВА ИЗ РОМАНА-ПРИТЧИ "Страна Чудесных Дураков" /книга3/
О переменах в жизни Ольвик и Левши, кроме Человечка, конечно же, никто не знал. Даже Семёныч, с которым Левша очень быстро сдружился, не подозревал, зачем его друг попросил включить красивую музыку в машине в момент, когда тот подаст ему сигнал светом в окошке. Думал, что Лёва, как всегда, чудачит.
О переменах в жизни Ольвик и Левши, кроме Человечка, конечно же, никто не знал. Даже Семёныч, с которым Левша очень быстро сдружился, не подозревал, зачем его друг попросил включить красивую музыку в машине в момент, когда тот подаст ему сигнал светом в окошке. Думал, что Лёва, как всегда, чудачит.
А если разобраться, так ведь никто и не знал.
Ольвик? Она над этим вопросом не задумывалась. И вовсе не потому, что была безразлична к этому человеку! Так уж случилось, что родным ощутила его, чуть ли ни с первых минут знакомства! Так бывает. Начинаешь общаться с человеком впервые, а чувство такое, будто в твоей жизни он был всегда. А когда у нас что-то уже имеется, мы же не думаем о том, где это "что-то" взять и как сохранить? Не думаем. Вот и Ольвик не думала.
Друзья? Так и в них даже мысли не возникало о том, Ольвик с Левшой чужие люди. Будто у всех, как у одного, одновременно какой-то провал в памяти случился! Напрочь забыли, что ещё совсем недавно эти люди не были даже знакомы.
Левша? Так и у него, как у Ольвик, сложилось устойчивое представление о том, что они давным-давно друг другу родные люди!
Правда, в отличие от множества других родных людей, живущих в нашем мире, ни у того, ни у другого не было ни чувства пресыщения друг другом, ни чувства неистребимого раздражения оттого, что близкий человек, хоть и дорог, всё же в большинстве своём не таков, каким хотелось бы его видеть.
Левше было хорошо с его милой Оленькой, и Оленьке было хорошо с милым для неё Лёвушкой. А что ещё нужно людям, у которых, самое лучшее уже есть? Ничего! Ведь всё так замечательно! Если не считать крошечной, но болезненной занозы в душе каждого из них в виде чувства сожаления, что эта встреча не произошла раньше, в далёкой, цветущей юности или хотя бы тогда, когда ещё были молоды, но уже свободны от брачных уз. А ведь оба являли собой образец той удивительной красоты, когда одни опасаются даже касания к ней, другие же, обладатели блудливого взгляда, каким-то образом неосознанно и вовсе её игнорируют.
Конечно, все те друзья, кто раньше их не знал, в один голос заявляют, что, невзирая на возраст, оба прекрасно выглядят. И это как раз тот случай, когда относительное многолетие жизни одних, порождает у других невольную зависть и желание самим в их возрасте выглядеть точно также. Когда прожитые годы таких людей воспринимаются общественностью не иначе, как тот добротный фундамент, на котором всегда возводятся великолепные и нерушимые дворцы. Или, как некая стартовая площадка, тщательно подготовленная для какого-то нового, невероятно увлекательного и дальнего путешествия к удивительным и неизведанным мирам. И когда у тех, кому теперь уже "за…", всё самое важное и интересное только начинается. Души таких людей обычно, как хорошие вина, чем старше, тем лучше, и их суть, с каждым новым прожитым годом, для других становится всё загадочней и интригующе притягательной.
Но так считали другие.
А вот Ольга, поглядывая в зеркало, думала иначе:
-М-мда-а…. В молодости была красивой, но дура дурой. В зрелости же стала мудрой, но неотвратимо безобразной. Эх, Лёва - Лёвушка! И почему не встретились раньше? Представляешь, какой красивой парой мы были бы с тобой тогда? И вроде бы ещё совсем недавно было это самое "тогда", однако, сколько событий, сколько перемен, как прекрасных, так и ужасных, успело произойти за такой короткий миг. Особенно перемен…. Собственного отражения в зеркале стыдишься.
Лёва о себе думал не лучшим образом и в уме называл себя, не иначе, как крокодилом.
То ли лукавил, то ли действительно не догадывался, что относится к тем удивительным людям, которые собственным обаянием затмевают все изъяны своей внешности.
Хотя в юности у Лёвы была очень красивая внешность: правильные черты лица, светлые волнистые волосы, густые темные ресницы, тонкие, четко очерченные брови да к тому же отличный рост и хорошо слаженная фигура!
Но однажды он обменял эту красоту на спасённую им жизнь другого человека. Об этом факте свидетельствовала лишь Грамота ЦК комсомола, которая уже многие годы валялась где-то среди бумаг в шкафу, испещрённая, с обратной стороны, цифрами каких-то важных расчётов, сделанных самим же Лёвой.
Однако о наличии оной одни давным-давно забыли, другие же, понятия не имели ни о том, что она у Лёвы есть, ни о том, за что она была вручена когда-то их другу.
Да что там друзья? Собственные родители так никогда и не узнали о том, что их сын был не только добрым, умным и мастеровитым, но и героическим парнем.
Всё, что им было известно, так это то, что с ним что-то произошло на практикуме по химии, когда в институте учился. Но, что произошло, они особо не расспрашивали. Главное, что живым остался, а остальное, как считал его отец, пустяки, выеденного яйца не стоят.
Но и Лёва, в свою очередь, тоже не спешил объяснять, почему брови с ресницами, то ли облезли, то ли обгорели, да чем лицо порезал, как и о том, что университет в этой истории вообще не причём.
Легенду об институтском происшествии он специально сочинил для родителей, чтобы зря не нервничали. Хотя и сам считал, какая разница: где, что и как случилось? Ну, случилось и случилось, главное, что худшего не произошло. Жаль, конечно, что лицо пострадало, но тут, уж, ничего не поделаешь. И раны-то были вроде бы небольшие, но прежней красоты лишили, сделав его выражение лица более суровым, а порой даже грозным. Будто кто-то специально надел на его лицо маску, скрыв под ней от людей его добрый нрав и очень мягкий, покладистый характер.
Плохо это или хорошо, судить сложно. Для недругов вроде бы хорошо. Не умеют с людьми ладить, пусть боятся. Для тех, кому он был дорог, внешность роли не играла, любили за саму суть.
Однако самому Лёве всё же хотелось, чтобы его не только любили, ценили, но и любовались им. Не для себя желал, а для того, чтобы больше радости доставлять любимым и любящим его людям. Он так и говорил:
- Мне-то что до моего "фэйса"? Я же всё равно вижу его гораздо реже, чем другие. А вот в том, что людям смотреть на него не совсем приятно, хорошего, конечно, мало.
Как и Ольвик, Лёва тоже сетовал на то, что не встретились друг с другом в молодости.
И красивыми были, и к этому времени, вот уже сколько лет могли бы быть счастливыми.
Но вот чтобы каким-то образом узаконить их отношения с Оленькой, ему в голову почему-то тоже не приходило. Ну, кому они нужны, бумажки лишние, если и так нет никаких сомнений в том, что они друг без друга уже не смогут жить? И если бы не случай, так бы в их жизни, возможно, ничего бы и не изменилось.
А дело было так. Левша зашёл в магазин, набрал продуктов и занял очередь в кассу. Впереди стояли две девушки и постоянно хихикали, посматривая в сторону, стоявших неподалёку, парней, которых очевидно хорошо знали. Вскоре к одному из них подошла девушка. Парень обнял за талию свою, то ли жену, то ли подругу и оба покинули магазин. Одна из девушек спросила другую:
-Слышь, а с кем это Димка пошёл, ты не знаешь её?
И вторая, уже подавая деньги кассиру, небрежно бросила:
-Понятия не имею. Знаю, что сожительница его, а кто такая, он мне не докладывал.
Вот в этот миг Лёва так и обмер. Он терпеть не мог эти слова: "сожитель", "сожительница".
И только сейчас до него дошло!
Так это что же такое получается?! Его Оленька, его "солнышко", его "свет в окошке" и, вдруг, сожительница?! Да и он у неё, не кто иной, как сожитель…. Фу ты, какая пошлость! – подумал Левша, и его спина покрылась испариной.
Левша даже не заметил, как расплатился, как забрал пакеты, как вышел из магазина. Он шёл, не разбирая дороги, и думал:
-Как же это я, старый осёл, не подумал о том, что мою драгоценную женщину, и кто-то посмеет называть сожительницей! И надо же! В официальных источниках, ведь никогда не напишут: его "подруга" или её "друг"! Так и пишут: - "сожитель" или - "сожительница"! Да какая же она мне…. Не-е-ет! Только не это! Жена…. Супруга…. Во-во! Вот это совсем другое дело!
Всё! Решено! Сейчас же иду и делаю ей предложение!
Стоило Лёве принять решение, как и солнышко засияло ярче, и птички зачирикали как-то по особому, и походка обрела лёгкость.
Однако. Пройдя какое-то расстояние, Лёва неожиданно подумал:
-А что это я такое делаю? Ишь, какой молодец, решил и баста! А вдруг ей такой крокодил, как я, и на дух не нужен? С чего это я решил, что она моему предложению обрадуется, словно, шальному выигрышу в миллион?
Левша невольно замедлил шаг и даже придумал для самого себя от имени Ольвик ответ в её духе. Вот сообщит он ей, что предлагает руку и сердце, а она из-под очков посмотрит, сощурится и скажет:
-Лёвушка! Золотце, ты моё, высшей пробы! Никак с дуба рухнул? Неужто ты думаешь, что я, как тот Колобок, сбежала от одного, другого, третьего, а в твои брачные силки, вот так вот запросто, по своей воле, да и вспрыгну!? Слава богу, ты не Лиса, а я не Колобок, который в своё время на лесть клюнул. Так что будем, дорогой мой, бесценный, домами дружить, но и не более.
Левша остановился и растерянно посмотрел вокруг. И вдруг неожиданно, да ещё так ясно, услышал внутри себя:
-Ну и дурак же ты, Левушка!
Лёва покрутил головой, посмотрел по сторонам и рассмеялся:
-А ведь и впрямь, дурак. Сначала надо действовать как полагается настоящему мужику, а уж потом кукситься, если от ворот поворот дадут.
Итак, от момента озарения до окончательного принятия решения прошло не более двадцати минут, а Лёва уже сейчас был готов бежать к своей Оленьке и делать ей предложение.
Но "сейчас" не получалось.
Во-первых, она сама пока занята. Во-вторых, ещё на прошлой неделе Лёва пообещал одному своему знакомому "подлечить" его, купленный когда-то с рук, любимый джип. В-третьих, Семён, в свою очередь, тоже решил помочь и Лёве, и его другу, и его любимому джипу и уже успел отпроситься с работы. Ну что же, несколько часов потерпеть можно.
Зато сейчас можно зайти в ювелирный магазин и купить кольца. Размер пальца своей любимой женщины он уже знал. Не так давно она показывала ему, как выглядит аквамарин. Кольцо с этим камнем она почему-то не носила, но когда демонстрировала, то оно явно было ей впору. Вот тогда-то Лёва номерок колечка не только приметил, но и запомнил. А теперь, как оказалось, очень даже кстати и вовремя.
Всё сложилось, как нельзя лучше. И кольца купил, и денежек немного подзаработал, и букет бабулька-дачница так подобрала, что казалось, в дорогом супермаркете купил.
Одна беда. В порядок привести себя не успел, а время уже позднее. Но и отступать из-за таких пустяков, как внешний вид, Лёва не привык.
Нет-нет! Это не означает, что Лёва способен был отправиться на спектакль в Большой театр в шортах, в кедах и в бейсболке. Наоборот, он обожал экстравагантный стиль в одежде.
Тем не менее, он запросто мог, будучи в белом костюме, полезть по водосточной трубе, чтобы помочь какой-нибудь старушке снять с карниза её блудливого кота, не рассчитавшего свои возможности. И в этом случае потеря дорогостоящего костюма для Лёвы действительно была сущим пустяком в сравнении со страданиями кота и его хозяйки.
Вот и сейчас, то, что он не заявится к своей невесте в белом смокинге, хоть и удручало Лёву, однако было всё же пустяком в сравнении с его желанием ускорить процесс перевода своей любимой из статуса сожительницы в статус законной жены!
А это и есть признание того, что она для него не кто-нибудь, а родной человек, его кровинушка. И теперь всё то, что понял сам, ему предстояло объяснить самой Оленьке. Она ведь так же, как и он, не любила формальностей. Но вот только пустой формальностью, как выяснилось, оказался не брак, а то, что сейчас, на данный момент их жизни, она в глазах общества для него, ни кто иная, как приблудившаяся на время женщина.
Однако зря Лёва переживал, что Оленька может его не так понять. И поняла его сразу, и приняла. И вполне возможно, что только ему самому и были нужны эти размышления, так как сама она, как раз всё прекрасно понимала и, как выяснилось, уже давным-давно.
Это только теперь Лёва понял, что Оля, как истинная женщина, никогда не действовала первой, если рядом был мужчина.
Она ни разу за время их знакомства не указала ему на тупые ножи или на покосившуюся дверцу в шкафу.
Конечно, могла попросить поправить каблук! Ведь он был на её ноге! Откуда другой человек может узнать, что у неё проблема с каблуком?
Но если изъян от глаз не скрыт, наверняка полагала, что настоящий мужчина должен обнаружить его сам и сам решить, что с ним делать.
Ведь женщины, чаще всего, сразу видят, в чём могут быть полезны для мужчин: накормить или заштопать носки, постирать или погладить, или и то, и другое, и третье. Что и продемонстрировала Оленька Левше едва ли ни в первые дни знакомства.
В тот день ему пришлось длительное время провести в машине и его брюки изрядно помялись. Подметив этот факт, она бесцеремонно заставила его снять брюки, причём при этом даже не отвернулась, и тут же взялась приводить их в порядок.
И ни слова по поводу своих действий! Без пауз и отступлений она продолжала ту тему беседы, с которой они начали их встречу.
В другой раз он пришёл с кипой бумаг и документов.
Пока Оленька возилась на кухне, он открыл ноутбук и стал править ошибки. Правку предстояло сделать в документе, в котором было около ста страниц. Он так увлёкся, что от её голоса за спиной, даже вздрогнул.
-Лёвушка! Ты объясни мне, пожалуйста. Зачем надо было мчаться через весь город с этим чемоданчиком и пачкой макулатуры, чтобы, сменив одно кресло на другое, продолжать заниматься тем же самым?
Может быть, рациональнее было, не тратить время на дорогу?
Лёва, не отрываясь от экрана, пробубнил, что-то вроде того, что жаждал скорее увидеть свою любимую женщину, и Ольга рассмеялась:
-Правда? Я, конечно же, польщена, но удивлена ещё больше. Ведь в своей жизни я впервые встречаю человека с наличием третьего глаза, причём не где-то там, во лбу, а в затылке!
Что поделаешь, но Ольвик была права.
Если некогда, то надо было сидеть в своём кабинете и решать свою проблему. А если ехал к той, которую жаждал видеть, то надо было, хотя бы на время отложить служебные дела.
Но Ольвик рассудила иначе. Она открыла свой ноутбук, поставила рядом и заявила:
-Ладно, уж если глаза заняты, будем касаться аурами. Давай половину того, что ты там правишь! И смею надеяться, что моего интеллекта вполне хватит на то, чтобы осуществить всего две операции: "удалить" и "вставить".
Тогда Лёва по достоинству оценил то, что Оленька не стала навязывать ему ужин, который старательно готовила и без слов, не только почувствовала, что ему на тот момент было не до неё самой, и не до ужина, но и поняла его состояние души.
И уже этот факт говорил о том, что эта женщина вряд ли когда-нибудь будет упрекать его за недостаток внимания к себе, понимая, что кроме неё в жизни её любимого могут быть и другие, не менее важные вещи.
На этот раз их скромному, но торжественному ужину никто и ничто не мешало, и они могли сколько угодно глядеть друг на друга и друг в друга.
Правда, чуть ли не в полночь пришлось звонить к Ольванне с Ваньванычем. Ольвик не стала сообщать Ольванне, зачем ей нужна пара свободных дней, но предупредила, что если с Человечком побыть некому, тогда она может отложить своё желание "уйти в загул" до лучших времён.
Слушая их разговор, Левша занервничал, и уже чуть было, не подумал о том, что он не совсем везучий человек, но именно в этот момент Ваньваныч, перебирая в уме всех друзей, способных принять на себя роль няньки, вдруг предложил Рому!
И вот что странно! Ведь Рома в жизни всех этих людей появился совсем недавно!
Но, ни один из них не усомнился в том, что Рома достойно справится с возложенной на него миссией. Главное, чтобы у него самого не оказалось каких-нибудь неотложных дел.
Неотложных дел у Ромы не оказалось, а само предложение он воспринял, как всем показалось, с большой радостью. Но, в связи с тем, что и Ваньванычу, и Ольванне предстояло уехать на работу слишком рано, Рому пришлось везти к Человечку в ту, же ночь.
А пока везли, Ольвик инструктировала его по полной программе: где что лежит, что нужно делать, а чего не стоит, когда кормить ребёнка, а когда зверьков, когда укладывать спать, конечно же, Человечка, так как зверьки спят, когда захотят. А когда Ольвик воскликнула, - Господи! Как же я умудрилась всё это запомнить! - Рома уже спал, даже не сменив позы внимательного слушателя.
А сегодня…. Сегодня они с Оленькой окунулись в суету приготовления к великим переменам в их жизни.
Оба даже не подозревали, какое это хлопотное дело. Однако это были приятные хлопоты.
Не обошлось и без приключений.
Когда, наконец, Ольвик с Левшой открыли дубовую дверь, возле которой красовалась табличка, извещающая о том, что они входят в ЗАГС, сделанная золотистыми буквами, и вошли, то едва не сбили с ног девочку лет семи.
А та, в свою очередь, сложила ручки, словно хозяйка данного заведения и официальным голосом спросила:
-Вы кого-то хоронить собираетесь? Это, во-о-н там, в другой части здания, в кабинете, который самый последний.
Вопрос, конечно же, ошеломил "молодожёнов", но, взяв себя в руки, Ольвик спросила:
-А с какой стати, ты, вдруг, решила, что мы интересуемся похоронами?
И девочка, не моргнув глазом, заявила:
-Молодые идут жениться, а старые – хоронить.
На этот раз, прокашлявшись, заговорил Левша:
-Во-первых, сударыня, мы ещё не такие уж и старые. А, во-вторых, мы действительно пришли сюда, чтобы похоронить, но не кого-то, а что-то!
Нам предстоит похоронить свою прежнюю жизнь! И для этого нам нужно не похоронное бюро, а отдел регистрации брака или как там он правильно называется. Поняла?
Девочка, прищурилась и оценивающим взглядом осмотрела их с ног до головы. Однако после определённой паузы она задала вопрос ещё круче:
-А зачем вам жениться, если не собираетесь заводить себе детей?
-О, господи! – воскликнула Ольвик, - да откуда же ты такая продвинутая?
-А у меня мама в отделе регистрации брака работает, а потому я знаю, что тем, кто не хочет детей, жениться незачем. Это часто так бывает. Женщины возможно и детей хотят, и чтобы семья была настоящая.
Но мужчины, как только узнают, что женщина решила ребёночка завести, сразу, же ей деньги на его убийство дают, или делают вид, что женщине всего лишь показалось, что они без неё жить не могут.
А есть и такие мужчины, которые сразу делают вид, что слишком плохо знают эту женщину. А ведь сама по себе женщина жениться не может, а значит и отдел мамин ей не нужен.
Ну, вот вы, к примеру. Вы же не собираетесь заводить детей, так зачем вам регистрация? Только время у людей отнимите да работы прибавите. А им, знаете, потом сколько писать всего приходиться? У-уу!
-А ты разве не знаешь, что люди и в семьдесят могут детей иметь? А нам до этого возраста ещё жить и жить, так что, и детей сможем завести. – Азартно парировал Лёва.
На маленькую акселератку, которая продолжала гнуть свою линию, этот довод никаким образом не повлиял. Разве что, добавил масла в огонь:
-Да вы что такое говорите? Зачем вам дети в ваши годы?! Вы что? Хотите себе бесплатную сиделку на старости лет завести?
-Ничего мы не хотим, - занервничала Ольвик, – вот только понять не могу, откуда у тебя такие рассуждения?
-И я вас понять не могу. – Воскликнул ребёнок. – Вы сами подумайте. Моей маме сейчас 49. А когда мне будет 2О, она уже давным-давно будет на пенсии. А это значит, я годы своего расцвета, как баба Нюта говорит, вынуждена буду работать много, а об учебе и мечтать не придётся, деньги надо будет зарабатывать.
-Потрясающая логика! – воскликнул Левша. – А когда молоденькие мамы не спят ночами, заботятся о своих детках, это ничего? Им ведь тоже не сладко в годы своего расцвета приходится.
-Ну, вы, дедушка, даёте! Во-первых, у молоденьких мам отпуск специальный для того, чтобы со своими детками сидеть. Во-вторых, им деньги за детей государство иногда платит. А в-третьих, стареньким человек может быть лет сорок, а дети, если в школу пошли, уже наполовину самостоятельными становятся. И в магазин могут сбегать, и мусор вынести, и вон, в нашем дворе, дети с утра до ночи бегают! Только кушать да ночевать домой приходят.
А вы когда-нибудь видели, чтобы бабушки с дедушками с утра до ночи где-то по дворам гоняли? Они ведь иногда вообще из дома не выходят. Хлеба порой купить самостоятельно себе не могут!
В это время где-то в глубине коридора хлопнула дверь, и женский голос позвал:
-Диана! Ты где? Ты в магазин уже сходила?
-Иду - иду! Вот видите. Мне всего чуть больше шести, а я уже и в магазин хожу, и мусор выношу, и… много чего ещё другого могу. А что-то подавать или приносить мне постоянно приходится. Только и слышно: Дика подай, Дианочка принеси, а ты не видела случайно, где…. Ну, прямо как в той опере известной: Фигаро – там, Фигаро – здесь!
Девочка поставила "жирную точку" в их диалоге и, оставив за собой последнее слово, выпорхнула на улицу.
- Занятная девчушка! Вот только одна беда. От горшка два вершка, а уже столько грязи в себя вобрала. Не ребёнок, а информационный пылесос какой-то. – Глядя на захлопнувшуюся перед их носом дверь, произнесла Ольвик. – Это, среди каких же несчастных женщин живёт эта девочка?
-Что поделаешь? Такова действительность нашего мира. – Глядя на ту же дверь, с грустью произнёс Левша.
Не успели оба просмотреть график работы кабинетов и указатели, где какой искать, как дверь вновь распахнулась и девочка, теперь уже с дюжиной гамбургеров в пакете, впорхнула обратно.
Она на ходу жевала, и казалось, что один из гамбургеров ей удалось затолкать в свой ротик целиком.
-Хы-гхы! Вы ехшьё шышдесь? – сопя и тяжело дыша, спросила девочка.
-А хыхгде жы ш нам ихгшо жы ш быть? – передразнила её Ольвик. – Ты что же думаешь? Запугала нас, так мы тот час дёру дадим? Нетушки. Мы свои решения по сто раз на день не меняем. Так что, неча твоей маме, почём зря, хгамбурхгэры трескать да чаи хгонять. Пусть работает.
Ольвик так здорово передразнила девочку, что та буквально закатилась от хохота. Прожевав кое-как свой гамбургер, девочка весело заявила:
-А вы ничего! Забавные! Вам нужно идти на второй этаж, там вас заререстрируют и скажут куда дальше идти. – И девочка свернула в коридорчик налево, как раз туда, откуда доносился недавно голос её мамы.
-Ну-ну! Послушай женщину и сделай всё наоборот. Вот так мы и поступим! - пробубнил Лёва и, взяв Ольвик за руку, повёл налево, туда, откуда уже было слышно:
-Гамбуйгеры заказывали? Горяченькие ещё!
Появление Ольвик с Левшой на пороге кабинета вызвало в девчушке удивление и то, как она порозовела, замолчав на полуслове, говорило в пользу того, что совесть у неё всё же имелась.
Она прекрасно поняла, что дядя с тётей на её злую шутку не клюнули. А если бы клюнули, то им пришлось пройти через весь второй этаж, подняться на третий и, уже через другую лестницу следующего корпуса, подойти к тому же кабинету, но с другой стороны.
Очевидно, сообразительный ребенок, таким образом, пытался дать возможность маме успеть попить кофейку с горячим бутербродом, почему-то называемым в наши времена не как иначе, как гамбургер.
Хотя…. Кто же нам мешал в своё время придать обычной сайке с сосиской или колбаской более привлекательную форму? Глядишь, и прославился бы наш колобок на всю планету.
Мамой Дианы оказалась красивая женщина с усталым лицом.
В кабинете были ещё две девушки и какой-то мужчина чуть более пятидесяти лет.
При появлении посетителей, все четверо засуетились, быстро убрали поднос с гамбургерами и с чем-то там ещё под салфеткой куда-то за шторку, и, прихватив с собой сопротивляющуюся Диану, вышли из кабинета.
Полакомиться горячими гамбургерами с кофейком работникам ЗАГСа, как понятно, невзирая на все старания Дианы, так и не удалось.
Хорошо отрежиссированными когда-то и добросовестно отрепетированными, а ныне дежурными, а потому безжизненными, улыбкой и словами, мама девочки поприветствовала Ольвик с Левшой и, зачастив скороговоркой, тот час начала раскрывать какие-то папки одновременно с программой в компьютере.
-Простите меня за, возможно, бестактный вопрос. Вы давно здесь работаете? – Спросил Левша.
-Порой мне кажется, целую вечность, – Сбавив обороты, ответила женщина и добавила, - Давно. Очень давно.
-Вот и мы, как понимаете, если и были когда-то в подобном учреждении, то тоже очень давно, – спокойно проговорил Левша, – Вы за это время смогли ко многому привыкнуть, а мы от многого отвыкнуть. Так что теперь всё равно, будто новички. А потому при всём желании мы не в состоянии уловить незнакомую информацию, излагаемую вами, на таких больших скоростях.
То ли речь Левши, то ли остывающие гамбургеры с кофе повлияли на настроение женщины, но сквозь маску доброжелательности зафонило трудно скрываемое раздражение.
Теперь она превратилась в учительницу начальных классов, которая медленно и по слогам диктует диктант.
Торжество момента угасло, превратившись в некий дешёвый фарс.
-Знаете, я вот что предлагаю, - заговорила Ольвик. – Пока гамбургеры с кофе не остыли, мы пойдём немного погуляем и подойдём чуть позже.
Мне не хотелось бы, чтобы наше десятиминутное пребывание у вас, испортило бы ваш ленч, а ваш отказ от десятиминутного ленча испортил бы нам настроение на всю оставшуюся жизнь. Как-никак, это для вас наш приход к вам – суровые будни служебной деятельности, а для нас наш приход к вам – трепетный момент в изменении наших судеб. Вы не против такого предложения?
-Женщина оторвалась от папок и, наконец впервые посмотрела на стоявших перед ней людей.
Вот только теперь оба увидели, как прекрасны её большие глаза и брови, которых очевидно никогда не касался пинцет.
Маска с дежурной улыбкой исчезла и на лице вновь появилась улыбка, но такая, которая теперь лишь подчеркивала очарование этой немолодой, но красивой женщины.
-О, боже! Как вы прекрасны без вашей дежурной маски доброжелательства! Ну, зачем она вам, когда без неё вы просто само очарование? – невольно вырвалось у Левши. Причём его восклицание было настолько искренним, что исключало всякую возможность банального комплимента.
Не заметить этого, женщина конечно же не могла, и её щёки мгновенно порозовели. Наступила неловкая пауза.
Неожиданно женщина отодвинула папки и, смущенно улыбаясь, проговорила:
-А я предлагаю другой вариант. Давайте мы все вместе сначала кофейку попьём, а потом я приму ваше заявление, и мы наметим удобный для вас и для нас день регистрации.
-А что? Отличная идея! – поддержала Ольвик. Лёвушка, дуй-ка ты в соседний магазин и прикупи ещё гамбургеров с чем-нибудь приятно-полезным, как ты обычно говоришь, для глаз, носа и организма в целом.
-С превеликим удовольствием! Ты только, солнышко, пакетик дай на всякий случай, а то, помнишь, как в прошлый раз, не успел из магазина выйти, а он уже по швам расползся.
За дверью Левша вновь столкнулся с девочкой, которая, очевидно, пыталась подсмотреть или подслушать, что делается в кабинете.
Но так как дверь оказалась звуконепроницаемой, старания её были напрасны.
Каким же было её удивление, когда Левша проговорил:
-А ну-ка, Диана, веди, показывай, где гамбургеры покупала. Меня за добавкой послали. Заодно, и мне компанию составишь (из соседнего кабинета, дверь которого была открыта, выглянули девушки). Кстати, милые дамы, не желаете помочь своему руководству на стол накрыть? Мы – то с Дианой в мгновение ока крутанёмся, пока одна нога - здесь, другая уже назад возвращаться будет.
-А вы, дяденька, и взаправду забавный, - с нескрываемым восхищением произнесла Диана, и смело взяла незнакомого дяденьку за руку.
-Во, как! Был дедушкой, стал дяденькой, а через полчаса молодым человеком назовёшь?
-Не-а…, – колокольчиком зазвенел смех девочки, - На молодого человека, вы, дяденька, уж точно не катите.
Гамбургеров в магазине им уже не досталось.
Их попросили подождать, пока будет готова следующая партия, но Лёва ждать не стал.
Он купил батон свежего хлеба, масла, ветчины, сыра, зелени, и, обворожив молоденькую продавщицу своим обаянием и шутками, добился того, что та не только красиво нарезала всё купленное им, но и вымыла зелень с огурцами у себя в подсобке.
Так что, когда они с Дианой вернулись в ЗАГС, быстро приготовить бутерброды труда не составило. И, как выяснилось, после того, как появились бутерброды, даже Диана потеряла интерес к гамбургерам.
Маму Дианы звали Вероника. Мужчину все называли не иначе, как Борцов, но он представился Вадим Петровичем и, как выяснилось, вовсе не был работником ЗАГСА, а являлся женихом одной из девушек.
Как звали девушек, Ольвик с Левшой так и не узнали. Первая настолько была занята своим Борцовым, что забыла представиться, а Борцов, в свою очередь, кем её только не называл, но только не по имени.
Вторая девушка и глотка кофе не успела сделать, как ей тут же кто-то позвонил. Пожелав будущим "молодожёнам" счастливого и удачного союза, она умчалась в неизвестном направлении.
То, как радостно засияли её глаза, указывало на то, что спешила она, конечно же, на зов любимого.
И вот что примечательно.
Пока пили кофе и оформляли необходимые документы, ни одна душа не заглянула в кабинет! И если учесть, что Диана из кабинета больше не выходила, то вряд ли кто-то ещё, кроме неё, мог блокировать путь в кабинет кому-нибудь из новых посетителей.
Посетителей попросту не было.
Но стоило Ольвик с Левшой попрощаться и выйти из кабинета, появилась первая парочка, вслед за ней ещё одна и уже у самого входа встретили ещё одну, совсем юную пару.
Выйдя из ЗАГСА, Ольвик, посмотрела в небо и тихо сказала:
-Вот и настало для нас, Левушка, время больших перемен.
И Лёва, нежно обняв её за талию глядя ей в глаза, ответил:
-Для нас с тобой, да. И дай-то бог, чтобы такими же чудесными были перемены вокруг. Ну, что же, моя невестушка, теперь на Перова?
-С тобой, Левушка, хоть на край земли, хоть на все четыре стороны света.
А когда через некоторое время оба вышли из небольшой церквушки, Лёва, ни слова не говоря, взял её за руку и увлёк за собой. Причём скорость Лёва набрал, как говорится, с места в карьер, и, теперь его Оленька едва поспевала за своим женихом.
Слава богу, бежать им пришлось совсем чуточку. Обогнув здание пятиэтажки, они остановились возле какого-то подъезда. Но заходить в подъезд Лёва не стал. Сунув руки в карманы, он стал внимательно осматривать какое-то большое дерево.
-Лёвушка! Ты что, голубчик, задумал? – спросила Ольга, пытаясь понять его намерения.
А Лёва, словно маленький хулиган, украдкой посмотрел направо, потом налево, сбросил с себя пиджак, сунул его Ольге и, поплевав на руки, полез на дерево.
Вот только теперь она увидела на дереве, ближе к вершине, крупные плоды яблони.
Это была антоновка. Точно такое же дерево росло возле дома Ирины Васильевны. В это время сверху донеслось:
-Оленька! Ты, когда люди будут проходить, не смотри вверх, не привлекай внимания. И отойди, ради бога, подальше! Ведь если яблочко с такой высоты прилетит, мало не покажется.
-Яблоко? – Это ерунда! А вот если ты, Левушка, рухнешь мне на голову, тогда уж точно до свадьбы оба не доживём. Так что, спускайся, голубчик, пока не свалился, как перезревшее яблочко или пока у меня от разыгравшегося воображения, инфаркт не случился. Я ведь с виду только крепенькая, а…, – на полуслове Ольга замолчала, так как с обеих сторон появились люди.
Она тут же достала из кармана горсть монет, швырнула на тротуар и начала тщательно их искать и подбирать. Прохожие бросились ей помогать, но она решительно запротестовала:
-Нет-нет! Большое вам спасибо, но в моём возрасте лучше лишний раз размяться.
Наконец, Левша спустился с дерева, и Ольга с облегчением вздохнула:
-Господи! Вот уж никогда не думала, что собираюсь за муж не только за хулигана, но и ворюгу!
-Солнышко! Да ты только посмотри, красота-то какая! Ведь если урожай не снять, всё равно, сгниёт, – пыхтя и отдуваясь, проговорил Лёва. По, внезапно выросшему животу, которого у него никогда не было, можно было предположить, что яблок он набрал не менее пяти килограмм.
В это время из подъезда выскочила какая-то всклокоченная женщина и визгливым голосом заверещала:
-Ах, ты, хрыч старый! Ни стыда, ни совести, ворюга треклятый! Вот сейчас ОМОН вызову, будешь знать, как средь бела дня яблочки наши воровать! А с виду-то и не скажешь, что хулиганы! С виду-то, будто министры Государственной Думы, и не меньше!
Почему именно министры, конечно же, было непонятно, но натиск тетушки был такой силы, что стоять на месте с раскрытым ртом, смысла не имело.
-Оленька! Делаем ноги, как выражается юное поколение, – воскликнул Лёва и они рванули в проезд между корпусами.
Сразу за домом был небольшой пруд.
Так вот, остановились они лишь тогда, когда оказались на его противоположной стороне. Оба выбились из сил и поэтому буквально рухнули на траву недалеко от пацанов, вылавливающих сачком мальков.
Увидев у них бутыли с газированной водой, Лёва взмолился:
-Молодые люди! Будьте так добры, угостите водичкой! Не дайте от жажды засохнуть двум прекрасным особям рода человеческого в расцвете сил и лет!
Один паренёк не спеша, взял пластиковую бутылку и также неспешно подошёл к запыхавшейся парочке почтенного возраста. И пока оба жадно глотали воду, он спросил:
-И от кого же так драпали прекрасные особи рода человеческого? Не от ментов, случайно?
-Неа, не от ментов, хуже. От Подберёзовчихи одной. – Скороговоркой выпалил Лёва, глядя, как жадно пьёт воду Ольга.
-Чев-во-о? – Вытаращился на Лёву паренёк.
-Видишь ли, молодой человек. Так уж случилось в жизни, что во все времена, в любом дворе и в каждом доме всегда жили, живут, и будут жить свои собственные Подберёзовики! Ну, как тебе объяснить? Тётушки да бабульки, те, что на лавочках под берёзами, а где-то возможно и под кактусами, сидят и на всех постоянно кричат.
Мы сейчас, как раз, от вот такой самой тётушки и удирали. Кстати, угощайся, а это друзьям своим дашь, - Лёва протянул несколько яблок пареньку, а ещё два ополоснул себе и Ольге.
Паренёк, беря яблоки, с удивлением воскликнул:
-Так вы, чё? Яблоки что ли у третьего корпуса набрали?
-Ну да. Так сказать, своровали немножко, - хихикнув, и передавая воду Лёве, произнесла Ольвик.
Паренёк прыснул от хохота, и со звоном откусив крепкими зубами чуть ли не половину крупного плода, смачно и шумно втянул в себя его сок. Аппетитно хрустя, он деловито заявил:
-Та, какое ж то воровство? Они ж всё равно сгниют, если не собрать и не оборвать. Если падают, то разбиваются. А битые яблоки ведь не всякий подбирать будет. Вот и пропадают. А чтобы сорвать, не каждый полезет на такую высоту. Ведь те, что внизу, ещё зелёными все объедают.
Вытирая руки платком, Левша улыбнулся:
-А вот за эти слова, спасибо, дружок. Как ни как, успокоил, грехи снял. А то ведь и, правда. Бабулька как начала верещать, так и неловко как-то стало. Но ты прав. Для кого ж ещё такой урожай роскошный, как не для людей? Ну, давай свои пять, пойдём мы потихоньку. И за водичку спасибо всем. Хоть и не "Спрайт", а засохнуть не дали!
-А я вам пожелаю во-о-от такую щуку выловить! – разведя широко руки, показала Ольвик, и все дружно засмеялись.
Пройдя немного дальше, Ольвик с Левшой оказались у лотка с огромными нахичеванскими арбузами.
Весёлый кавказец так расхваливал их и манил прохожих звонкими по ним шлепками, что Левша тут же направился к лотку.
Купив огромный и красивый арбуз, решили пойти на стадион, который был буквально в трёх шагах отсюда. А по пути купили в придачу горячего хлеба. Арбуз со свеженьким хлебушком – это такое лакомство! За уши не оттащишь! И яблоки! Звонкие! Ароматные! Вот только одна беда. С теми зубами, какие были у Ольвик с Левшой, грызть их так смачно, как это делал паренёк, конечно же, у них уже не получится.
На стадион они проникли через какой-то лаз. Потом сели на самый верхний ряд и начали "обедать".
Неожиданно Лёва воскликнул:
-Оля – Оля! Смотри, какая ворона огромная летит!
Ольга задрала голову, но никакой вороны не увидела, а когда опустила, невольно расхохоталась:
-Ай да, Левушка, ай да, хитрюга! Ишь ты, как ловко меня вокруг пальца обвёл! Вот я-то, как раз, и есть та самая ворона, во-о-от с таким клювом! Правда, знаменитая героиня свой сыр проворонила, а я – шикарный момент, когда всё, будто на скатерти-самобранке, появилось!
А на расстеленном платке и впрямь, словно в сказке, пока она искала в небе ворону, появилась крошечная бутылочка - "шкалик" с вином, два пластиковых стаканчика, шоколадка и конфеты, её любимые – "Мишка на севере".
И тот час Лёва вновь указал куда-то вдаль.
На этот раз Ольвик твёрдо решила больше не клевать на его удочку и со смехом отвернулась в противоположную сторону. Пришлось Лёве взять её голову в свои руки и повернуть в сторону трибуны, что была в противоположном, дальнем от них углу.
Там на самом верху сидела молоденькая пара. Она в фате и белом платье, он в белом смокинге.
Рядом, на сидениях, с одной стороны красовался шикарный букет цветов, а другой – огромный арбуз.
На стадионе было пустынно и тихо, а потому было хорошо слышно, как оба, то по очереди, то в один голос, заразительно смеются.
Скорее всего, они, удрав на время от свадебной кутерьмы, теперь с огромным удовольствием наслаждались свободой и покоем первого дня семейной жизни.
В руках оба держали алые ломти арбуза, которые даже издалека казались просто огромными. И, скорее всего, они только что повенчались в той самой церквушке*, в которой только что были Ольвик с Левшой, и где когда-то, давным-давно….
-Интересно. Как зовут этих очаровательных молодых людей? – Спросила Ольвик. И добавила. – А может быть… Наталья и Александр? Пожелаем им долгих, долгих лет счастья….
-Если мы им этого желаем, значит будут! – Дрогнувшим голосом от нахлынувшего волнения, сказал Лёва.
И в это время, молодожёны, увидев, что на них смотрят, приветливо помахали им руками, подняв высоко большие пальцы вверх.
===================
* Церковь /р-н Перова/, где венчались А.Пушкин и Н.Гончарова
Ольвик? Она над этим вопросом не задумывалась. И вовсе не потому, что была безразлична к этому человеку! Так уж случилось, что родным ощутила его, чуть ли ни с первых минут знакомства! Так бывает. Начинаешь общаться с человеком впервые, а чувство такое, будто в твоей жизни он был всегда. А когда у нас что-то уже имеется, мы же не думаем о том, где это "что-то" взять и как сохранить? Не думаем. Вот и Ольвик не думала.
Друзья? Так и в них даже мысли не возникало о том, Ольвик с Левшой чужие люди. Будто у всех, как у одного, одновременно какой-то провал в памяти случился! Напрочь забыли, что ещё совсем недавно эти люди не были даже знакомы.
Левша? Так и у него, как у Ольвик, сложилось устойчивое представление о том, что они давным-давно друг другу родные люди!
Правда, в отличие от множества других родных людей, живущих в нашем мире, ни у того, ни у другого не было ни чувства пресыщения друг другом, ни чувства неистребимого раздражения оттого, что близкий человек, хоть и дорог, всё же в большинстве своём не таков, каким хотелось бы его видеть.
Левше было хорошо с его милой Оленькой, и Оленьке было хорошо с милым для неё Лёвушкой. А что ещё нужно людям, у которых, самое лучшее уже есть? Ничего! Ведь всё так замечательно! Если не считать крошечной, но болезненной занозы в душе каждого из них в виде чувства сожаления, что эта встреча не произошла раньше, в далёкой, цветущей юности или хотя бы тогда, когда ещё были молоды, но уже свободны от брачных уз. А ведь оба являли собой образец той удивительной красоты, когда одни опасаются даже касания к ней, другие же, обладатели блудливого взгляда, каким-то образом неосознанно и вовсе её игнорируют.
Конечно, все те друзья, кто раньше их не знал, в один голос заявляют, что, невзирая на возраст, оба прекрасно выглядят. И это как раз тот случай, когда относительное многолетие жизни одних, порождает у других невольную зависть и желание самим в их возрасте выглядеть точно также. Когда прожитые годы таких людей воспринимаются общественностью не иначе, как тот добротный фундамент, на котором всегда возводятся великолепные и нерушимые дворцы. Или, как некая стартовая площадка, тщательно подготовленная для какого-то нового, невероятно увлекательного и дальнего путешествия к удивительным и неизведанным мирам. И когда у тех, кому теперь уже "за…", всё самое важное и интересное только начинается. Души таких людей обычно, как хорошие вина, чем старше, тем лучше, и их суть, с каждым новым прожитым годом, для других становится всё загадочней и интригующе притягательной.
Но так считали другие.
А вот Ольга, поглядывая в зеркало, думала иначе:
-М-мда-а…. В молодости была красивой, но дура дурой. В зрелости же стала мудрой, но неотвратимо безобразной. Эх, Лёва - Лёвушка! И почему не встретились раньше? Представляешь, какой красивой парой мы были бы с тобой тогда? И вроде бы ещё совсем недавно было это самое "тогда", однако, сколько событий, сколько перемен, как прекрасных, так и ужасных, успело произойти за такой короткий миг. Особенно перемен…. Собственного отражения в зеркале стыдишься.
Лёва о себе думал не лучшим образом и в уме называл себя, не иначе, как крокодилом.
То ли лукавил, то ли действительно не догадывался, что относится к тем удивительным людям, которые собственным обаянием затмевают все изъяны своей внешности.
Хотя в юности у Лёвы была очень красивая внешность: правильные черты лица, светлые волнистые волосы, густые темные ресницы, тонкие, четко очерченные брови да к тому же отличный рост и хорошо слаженная фигура!
Но однажды он обменял эту красоту на спасённую им жизнь другого человека. Об этом факте свидетельствовала лишь Грамота ЦК комсомола, которая уже многие годы валялась где-то среди бумаг в шкафу, испещрённая, с обратной стороны, цифрами каких-то важных расчётов, сделанных самим же Лёвой.
Однако о наличии оной одни давным-давно забыли, другие же, понятия не имели ни о том, что она у Лёвы есть, ни о том, за что она была вручена когда-то их другу.
Да что там друзья? Собственные родители так никогда и не узнали о том, что их сын был не только добрым, умным и мастеровитым, но и героическим парнем.
Всё, что им было известно, так это то, что с ним что-то произошло на практикуме по химии, когда в институте учился. Но, что произошло, они особо не расспрашивали. Главное, что живым остался, а остальное, как считал его отец, пустяки, выеденного яйца не стоят.
Но и Лёва, в свою очередь, тоже не спешил объяснять, почему брови с ресницами, то ли облезли, то ли обгорели, да чем лицо порезал, как и о том, что университет в этой истории вообще не причём.
Легенду об институтском происшествии он специально сочинил для родителей, чтобы зря не нервничали. Хотя и сам считал, какая разница: где, что и как случилось? Ну, случилось и случилось, главное, что худшего не произошло. Жаль, конечно, что лицо пострадало, но тут, уж, ничего не поделаешь. И раны-то были вроде бы небольшие, но прежней красоты лишили, сделав его выражение лица более суровым, а порой даже грозным. Будто кто-то специально надел на его лицо маску, скрыв под ней от людей его добрый нрав и очень мягкий, покладистый характер.
Плохо это или хорошо, судить сложно. Для недругов вроде бы хорошо. Не умеют с людьми ладить, пусть боятся. Для тех, кому он был дорог, внешность роли не играла, любили за саму суть.
Однако самому Лёве всё же хотелось, чтобы его не только любили, ценили, но и любовались им. Не для себя желал, а для того, чтобы больше радости доставлять любимым и любящим его людям. Он так и говорил:
- Мне-то что до моего "фэйса"? Я же всё равно вижу его гораздо реже, чем другие. А вот в том, что людям смотреть на него не совсем приятно, хорошего, конечно, мало.
Как и Ольвик, Лёва тоже сетовал на то, что не встретились друг с другом в молодости.
И красивыми были, и к этому времени, вот уже сколько лет могли бы быть счастливыми.
Но вот чтобы каким-то образом узаконить их отношения с Оленькой, ему в голову почему-то тоже не приходило. Ну, кому они нужны, бумажки лишние, если и так нет никаких сомнений в том, что они друг без друга уже не смогут жить? И если бы не случай, так бы в их жизни, возможно, ничего бы и не изменилось.
А дело было так. Левша зашёл в магазин, набрал продуктов и занял очередь в кассу. Впереди стояли две девушки и постоянно хихикали, посматривая в сторону, стоявших неподалёку, парней, которых очевидно хорошо знали. Вскоре к одному из них подошла девушка. Парень обнял за талию свою, то ли жену, то ли подругу и оба покинули магазин. Одна из девушек спросила другую:
-Слышь, а с кем это Димка пошёл, ты не знаешь её?
И вторая, уже подавая деньги кассиру, небрежно бросила:
-Понятия не имею. Знаю, что сожительница его, а кто такая, он мне не докладывал.
Вот в этот миг Лёва так и обмер. Он терпеть не мог эти слова: "сожитель", "сожительница".
И только сейчас до него дошло!
Так это что же такое получается?! Его Оленька, его "солнышко", его "свет в окошке" и, вдруг, сожительница?! Да и он у неё, не кто иной, как сожитель…. Фу ты, какая пошлость! – подумал Левша, и его спина покрылась испариной.
Левша даже не заметил, как расплатился, как забрал пакеты, как вышел из магазина. Он шёл, не разбирая дороги, и думал:
-Как же это я, старый осёл, не подумал о том, что мою драгоценную женщину, и кто-то посмеет называть сожительницей! И надо же! В официальных источниках, ведь никогда не напишут: его "подруга" или её "друг"! Так и пишут: - "сожитель" или - "сожительница"! Да какая же она мне…. Не-е-ет! Только не это! Жена…. Супруга…. Во-во! Вот это совсем другое дело!
Всё! Решено! Сейчас же иду и делаю ей предложение!
Стоило Лёве принять решение, как и солнышко засияло ярче, и птички зачирикали как-то по особому, и походка обрела лёгкость.
Однако. Пройдя какое-то расстояние, Лёва неожиданно подумал:
-А что это я такое делаю? Ишь, какой молодец, решил и баста! А вдруг ей такой крокодил, как я, и на дух не нужен? С чего это я решил, что она моему предложению обрадуется, словно, шальному выигрышу в миллион?
Левша невольно замедлил шаг и даже придумал для самого себя от имени Ольвик ответ в её духе. Вот сообщит он ей, что предлагает руку и сердце, а она из-под очков посмотрит, сощурится и скажет:
-Лёвушка! Золотце, ты моё, высшей пробы! Никак с дуба рухнул? Неужто ты думаешь, что я, как тот Колобок, сбежала от одного, другого, третьего, а в твои брачные силки, вот так вот запросто, по своей воле, да и вспрыгну!? Слава богу, ты не Лиса, а я не Колобок, который в своё время на лесть клюнул. Так что будем, дорогой мой, бесценный, домами дружить, но и не более.
Левша остановился и растерянно посмотрел вокруг. И вдруг неожиданно, да ещё так ясно, услышал внутри себя:
-Ну и дурак же ты, Левушка!
Лёва покрутил головой, посмотрел по сторонам и рассмеялся:
-А ведь и впрямь, дурак. Сначала надо действовать как полагается настоящему мужику, а уж потом кукситься, если от ворот поворот дадут.
Итак, от момента озарения до окончательного принятия решения прошло не более двадцати минут, а Лёва уже сейчас был готов бежать к своей Оленьке и делать ей предложение.
Но "сейчас" не получалось.
Во-первых, она сама пока занята. Во-вторых, ещё на прошлой неделе Лёва пообещал одному своему знакомому "подлечить" его, купленный когда-то с рук, любимый джип. В-третьих, Семён, в свою очередь, тоже решил помочь и Лёве, и его другу, и его любимому джипу и уже успел отпроситься с работы. Ну что же, несколько часов потерпеть можно.
Зато сейчас можно зайти в ювелирный магазин и купить кольца. Размер пальца своей любимой женщины он уже знал. Не так давно она показывала ему, как выглядит аквамарин. Кольцо с этим камнем она почему-то не носила, но когда демонстрировала, то оно явно было ей впору. Вот тогда-то Лёва номерок колечка не только приметил, но и запомнил. А теперь, как оказалось, очень даже кстати и вовремя.
Всё сложилось, как нельзя лучше. И кольца купил, и денежек немного подзаработал, и букет бабулька-дачница так подобрала, что казалось, в дорогом супермаркете купил.
Одна беда. В порядок привести себя не успел, а время уже позднее. Но и отступать из-за таких пустяков, как внешний вид, Лёва не привык.
Нет-нет! Это не означает, что Лёва способен был отправиться на спектакль в Большой театр в шортах, в кедах и в бейсболке. Наоборот, он обожал экстравагантный стиль в одежде.
Тем не менее, он запросто мог, будучи в белом костюме, полезть по водосточной трубе, чтобы помочь какой-нибудь старушке снять с карниза её блудливого кота, не рассчитавшего свои возможности. И в этом случае потеря дорогостоящего костюма для Лёвы действительно была сущим пустяком в сравнении со страданиями кота и его хозяйки.
Вот и сейчас, то, что он не заявится к своей невесте в белом смокинге, хоть и удручало Лёву, однако было всё же пустяком в сравнении с его желанием ускорить процесс перевода своей любимой из статуса сожительницы в статус законной жены!
А это и есть признание того, что она для него не кто-нибудь, а родной человек, его кровинушка. И теперь всё то, что понял сам, ему предстояло объяснить самой Оленьке. Она ведь так же, как и он, не любила формальностей. Но вот только пустой формальностью, как выяснилось, оказался не брак, а то, что сейчас, на данный момент их жизни, она в глазах общества для него, ни кто иная, как приблудившаяся на время женщина.
Однако зря Лёва переживал, что Оленька может его не так понять. И поняла его сразу, и приняла. И вполне возможно, что только ему самому и были нужны эти размышления, так как сама она, как раз всё прекрасно понимала и, как выяснилось, уже давным-давно.
Это только теперь Лёва понял, что Оля, как истинная женщина, никогда не действовала первой, если рядом был мужчина.
Она ни разу за время их знакомства не указала ему на тупые ножи или на покосившуюся дверцу в шкафу.
Конечно, могла попросить поправить каблук! Ведь он был на её ноге! Откуда другой человек может узнать, что у неё проблема с каблуком?
Но если изъян от глаз не скрыт, наверняка полагала, что настоящий мужчина должен обнаружить его сам и сам решить, что с ним делать.
Ведь женщины, чаще всего, сразу видят, в чём могут быть полезны для мужчин: накормить или заштопать носки, постирать или погладить, или и то, и другое, и третье. Что и продемонстрировала Оленька Левше едва ли ни в первые дни знакомства.
В тот день ему пришлось длительное время провести в машине и его брюки изрядно помялись. Подметив этот факт, она бесцеремонно заставила его снять брюки, причём при этом даже не отвернулась, и тут же взялась приводить их в порядок.
И ни слова по поводу своих действий! Без пауз и отступлений она продолжала ту тему беседы, с которой они начали их встречу.
В другой раз он пришёл с кипой бумаг и документов.
Пока Оленька возилась на кухне, он открыл ноутбук и стал править ошибки. Правку предстояло сделать в документе, в котором было около ста страниц. Он так увлёкся, что от её голоса за спиной, даже вздрогнул.
-Лёвушка! Ты объясни мне, пожалуйста. Зачем надо было мчаться через весь город с этим чемоданчиком и пачкой макулатуры, чтобы, сменив одно кресло на другое, продолжать заниматься тем же самым?
Может быть, рациональнее было, не тратить время на дорогу?
Лёва, не отрываясь от экрана, пробубнил, что-то вроде того, что жаждал скорее увидеть свою любимую женщину, и Ольга рассмеялась:
-Правда? Я, конечно же, польщена, но удивлена ещё больше. Ведь в своей жизни я впервые встречаю человека с наличием третьего глаза, причём не где-то там, во лбу, а в затылке!
Что поделаешь, но Ольвик была права.
Если некогда, то надо было сидеть в своём кабинете и решать свою проблему. А если ехал к той, которую жаждал видеть, то надо было, хотя бы на время отложить служебные дела.
Но Ольвик рассудила иначе. Она открыла свой ноутбук, поставила рядом и заявила:
-Ладно, уж если глаза заняты, будем касаться аурами. Давай половину того, что ты там правишь! И смею надеяться, что моего интеллекта вполне хватит на то, чтобы осуществить всего две операции: "удалить" и "вставить".
Тогда Лёва по достоинству оценил то, что Оленька не стала навязывать ему ужин, который старательно готовила и без слов, не только почувствовала, что ему на тот момент было не до неё самой, и не до ужина, но и поняла его состояние души.
И уже этот факт говорил о том, что эта женщина вряд ли когда-нибудь будет упрекать его за недостаток внимания к себе, понимая, что кроме неё в жизни её любимого могут быть и другие, не менее важные вещи.
На этот раз их скромному, но торжественному ужину никто и ничто не мешало, и они могли сколько угодно глядеть друг на друга и друг в друга.
Правда, чуть ли не в полночь пришлось звонить к Ольванне с Ваньванычем. Ольвик не стала сообщать Ольванне, зачем ей нужна пара свободных дней, но предупредила, что если с Человечком побыть некому, тогда она может отложить своё желание "уйти в загул" до лучших времён.
Слушая их разговор, Левша занервничал, и уже чуть было, не подумал о том, что он не совсем везучий человек, но именно в этот момент Ваньваныч, перебирая в уме всех друзей, способных принять на себя роль няньки, вдруг предложил Рому!
И вот что странно! Ведь Рома в жизни всех этих людей появился совсем недавно!
Но, ни один из них не усомнился в том, что Рома достойно справится с возложенной на него миссией. Главное, чтобы у него самого не оказалось каких-нибудь неотложных дел.
Неотложных дел у Ромы не оказалось, а само предложение он воспринял, как всем показалось, с большой радостью. Но, в связи с тем, что и Ваньванычу, и Ольванне предстояло уехать на работу слишком рано, Рому пришлось везти к Человечку в ту, же ночь.
А пока везли, Ольвик инструктировала его по полной программе: где что лежит, что нужно делать, а чего не стоит, когда кормить ребёнка, а когда зверьков, когда укладывать спать, конечно же, Человечка, так как зверьки спят, когда захотят. А когда Ольвик воскликнула, - Господи! Как же я умудрилась всё это запомнить! - Рома уже спал, даже не сменив позы внимательного слушателя.
А сегодня…. Сегодня они с Оленькой окунулись в суету приготовления к великим переменам в их жизни.
Оба даже не подозревали, какое это хлопотное дело. Однако это были приятные хлопоты.
Не обошлось и без приключений.
Когда, наконец, Ольвик с Левшой открыли дубовую дверь, возле которой красовалась табличка, извещающая о том, что они входят в ЗАГС, сделанная золотистыми буквами, и вошли, то едва не сбили с ног девочку лет семи.
А та, в свою очередь, сложила ручки, словно хозяйка данного заведения и официальным голосом спросила:
-Вы кого-то хоронить собираетесь? Это, во-о-н там, в другой части здания, в кабинете, который самый последний.
Вопрос, конечно же, ошеломил "молодожёнов", но, взяв себя в руки, Ольвик спросила:
-А с какой стати, ты, вдруг, решила, что мы интересуемся похоронами?
И девочка, не моргнув глазом, заявила:
-Молодые идут жениться, а старые – хоронить.
На этот раз, прокашлявшись, заговорил Левша:
-Во-первых, сударыня, мы ещё не такие уж и старые. А, во-вторых, мы действительно пришли сюда, чтобы похоронить, но не кого-то, а что-то!
Нам предстоит похоронить свою прежнюю жизнь! И для этого нам нужно не похоронное бюро, а отдел регистрации брака или как там он правильно называется. Поняла?
Девочка, прищурилась и оценивающим взглядом осмотрела их с ног до головы. Однако после определённой паузы она задала вопрос ещё круче:
-А зачем вам жениться, если не собираетесь заводить себе детей?
-О, господи! – воскликнула Ольвик, - да откуда же ты такая продвинутая?
-А у меня мама в отделе регистрации брака работает, а потому я знаю, что тем, кто не хочет детей, жениться незачем. Это часто так бывает. Женщины возможно и детей хотят, и чтобы семья была настоящая.
Но мужчины, как только узнают, что женщина решила ребёночка завести, сразу, же ей деньги на его убийство дают, или делают вид, что женщине всего лишь показалось, что они без неё жить не могут.
А есть и такие мужчины, которые сразу делают вид, что слишком плохо знают эту женщину. А ведь сама по себе женщина жениться не может, а значит и отдел мамин ей не нужен.
Ну, вот вы, к примеру. Вы же не собираетесь заводить детей, так зачем вам регистрация? Только время у людей отнимите да работы прибавите. А им, знаете, потом сколько писать всего приходиться? У-уу!
-А ты разве не знаешь, что люди и в семьдесят могут детей иметь? А нам до этого возраста ещё жить и жить, так что, и детей сможем завести. – Азартно парировал Лёва.
На маленькую акселератку, которая продолжала гнуть свою линию, этот довод никаким образом не повлиял. Разве что, добавил масла в огонь:
-Да вы что такое говорите? Зачем вам дети в ваши годы?! Вы что? Хотите себе бесплатную сиделку на старости лет завести?
-Ничего мы не хотим, - занервничала Ольвик, – вот только понять не могу, откуда у тебя такие рассуждения?
-И я вас понять не могу. – Воскликнул ребёнок. – Вы сами подумайте. Моей маме сейчас 49. А когда мне будет 2О, она уже давным-давно будет на пенсии. А это значит, я годы своего расцвета, как баба Нюта говорит, вынуждена буду работать много, а об учебе и мечтать не придётся, деньги надо будет зарабатывать.
-Потрясающая логика! – воскликнул Левша. – А когда молоденькие мамы не спят ночами, заботятся о своих детках, это ничего? Им ведь тоже не сладко в годы своего расцвета приходится.
-Ну, вы, дедушка, даёте! Во-первых, у молоденьких мам отпуск специальный для того, чтобы со своими детками сидеть. Во-вторых, им деньги за детей государство иногда платит. А в-третьих, стареньким человек может быть лет сорок, а дети, если в школу пошли, уже наполовину самостоятельными становятся. И в магазин могут сбегать, и мусор вынести, и вон, в нашем дворе, дети с утра до ночи бегают! Только кушать да ночевать домой приходят.
А вы когда-нибудь видели, чтобы бабушки с дедушками с утра до ночи где-то по дворам гоняли? Они ведь иногда вообще из дома не выходят. Хлеба порой купить самостоятельно себе не могут!
В это время где-то в глубине коридора хлопнула дверь, и женский голос позвал:
-Диана! Ты где? Ты в магазин уже сходила?
-Иду - иду! Вот видите. Мне всего чуть больше шести, а я уже и в магазин хожу, и мусор выношу, и… много чего ещё другого могу. А что-то подавать или приносить мне постоянно приходится. Только и слышно: Дика подай, Дианочка принеси, а ты не видела случайно, где…. Ну, прямо как в той опере известной: Фигаро – там, Фигаро – здесь!
Девочка поставила "жирную точку" в их диалоге и, оставив за собой последнее слово, выпорхнула на улицу.
- Занятная девчушка! Вот только одна беда. От горшка два вершка, а уже столько грязи в себя вобрала. Не ребёнок, а информационный пылесос какой-то. – Глядя на захлопнувшуюся перед их носом дверь, произнесла Ольвик. – Это, среди каких же несчастных женщин живёт эта девочка?
-Что поделаешь? Такова действительность нашего мира. – Глядя на ту же дверь, с грустью произнёс Левша.
Не успели оба просмотреть график работы кабинетов и указатели, где какой искать, как дверь вновь распахнулась и девочка, теперь уже с дюжиной гамбургеров в пакете, впорхнула обратно.
Она на ходу жевала, и казалось, что один из гамбургеров ей удалось затолкать в свой ротик целиком.
-Хы-гхы! Вы ехшьё шышдесь? – сопя и тяжело дыша, спросила девочка.
-А хыхгде жы ш нам ихгшо жы ш быть? – передразнила её Ольвик. – Ты что же думаешь? Запугала нас, так мы тот час дёру дадим? Нетушки. Мы свои решения по сто раз на день не меняем. Так что, неча твоей маме, почём зря, хгамбурхгэры трескать да чаи хгонять. Пусть работает.
Ольвик так здорово передразнила девочку, что та буквально закатилась от хохота. Прожевав кое-как свой гамбургер, девочка весело заявила:
-А вы ничего! Забавные! Вам нужно идти на второй этаж, там вас заререстрируют и скажут куда дальше идти. – И девочка свернула в коридорчик налево, как раз туда, откуда доносился недавно голос её мамы.
-Ну-ну! Послушай женщину и сделай всё наоборот. Вот так мы и поступим! - пробубнил Лёва и, взяв Ольвик за руку, повёл налево, туда, откуда уже было слышно:
-Гамбуйгеры заказывали? Горяченькие ещё!
Появление Ольвик с Левшой на пороге кабинета вызвало в девчушке удивление и то, как она порозовела, замолчав на полуслове, говорило в пользу того, что совесть у неё всё же имелась.
Она прекрасно поняла, что дядя с тётей на её злую шутку не клюнули. А если бы клюнули, то им пришлось пройти через весь второй этаж, подняться на третий и, уже через другую лестницу следующего корпуса, подойти к тому же кабинету, но с другой стороны.
Очевидно, сообразительный ребенок, таким образом, пытался дать возможность маме успеть попить кофейку с горячим бутербродом, почему-то называемым в наши времена не как иначе, как гамбургер.
Хотя…. Кто же нам мешал в своё время придать обычной сайке с сосиской или колбаской более привлекательную форму? Глядишь, и прославился бы наш колобок на всю планету.
Мамой Дианы оказалась красивая женщина с усталым лицом.
В кабинете были ещё две девушки и какой-то мужчина чуть более пятидесяти лет.
При появлении посетителей, все четверо засуетились, быстро убрали поднос с гамбургерами и с чем-то там ещё под салфеткой куда-то за шторку, и, прихватив с собой сопротивляющуюся Диану, вышли из кабинета.
Полакомиться горячими гамбургерами с кофейком работникам ЗАГСа, как понятно, невзирая на все старания Дианы, так и не удалось.
Хорошо отрежиссированными когда-то и добросовестно отрепетированными, а ныне дежурными, а потому безжизненными, улыбкой и словами, мама девочки поприветствовала Ольвик с Левшой и, зачастив скороговоркой, тот час начала раскрывать какие-то папки одновременно с программой в компьютере.
-Простите меня за, возможно, бестактный вопрос. Вы давно здесь работаете? – Спросил Левша.
-Порой мне кажется, целую вечность, – Сбавив обороты, ответила женщина и добавила, - Давно. Очень давно.
-Вот и мы, как понимаете, если и были когда-то в подобном учреждении, то тоже очень давно, – спокойно проговорил Левша, – Вы за это время смогли ко многому привыкнуть, а мы от многого отвыкнуть. Так что теперь всё равно, будто новички. А потому при всём желании мы не в состоянии уловить незнакомую информацию, излагаемую вами, на таких больших скоростях.
То ли речь Левши, то ли остывающие гамбургеры с кофе повлияли на настроение женщины, но сквозь маску доброжелательности зафонило трудно скрываемое раздражение.
Теперь она превратилась в учительницу начальных классов, которая медленно и по слогам диктует диктант.
Торжество момента угасло, превратившись в некий дешёвый фарс.
-Знаете, я вот что предлагаю, - заговорила Ольвик. – Пока гамбургеры с кофе не остыли, мы пойдём немного погуляем и подойдём чуть позже.
Мне не хотелось бы, чтобы наше десятиминутное пребывание у вас, испортило бы ваш ленч, а ваш отказ от десятиминутного ленча испортил бы нам настроение на всю оставшуюся жизнь. Как-никак, это для вас наш приход к вам – суровые будни служебной деятельности, а для нас наш приход к вам – трепетный момент в изменении наших судеб. Вы не против такого предложения?
-Женщина оторвалась от папок и, наконец впервые посмотрела на стоявших перед ней людей.
Вот только теперь оба увидели, как прекрасны её большие глаза и брови, которых очевидно никогда не касался пинцет.
Маска с дежурной улыбкой исчезла и на лице вновь появилась улыбка, но такая, которая теперь лишь подчеркивала очарование этой немолодой, но красивой женщины.
-О, боже! Как вы прекрасны без вашей дежурной маски доброжелательства! Ну, зачем она вам, когда без неё вы просто само очарование? – невольно вырвалось у Левши. Причём его восклицание было настолько искренним, что исключало всякую возможность банального комплимента.
Не заметить этого, женщина конечно же не могла, и её щёки мгновенно порозовели. Наступила неловкая пауза.
Неожиданно женщина отодвинула папки и, смущенно улыбаясь, проговорила:
-А я предлагаю другой вариант. Давайте мы все вместе сначала кофейку попьём, а потом я приму ваше заявление, и мы наметим удобный для вас и для нас день регистрации.
-А что? Отличная идея! – поддержала Ольвик. Лёвушка, дуй-ка ты в соседний магазин и прикупи ещё гамбургеров с чем-нибудь приятно-полезным, как ты обычно говоришь, для глаз, носа и организма в целом.
-С превеликим удовольствием! Ты только, солнышко, пакетик дай на всякий случай, а то, помнишь, как в прошлый раз, не успел из магазина выйти, а он уже по швам расползся.
За дверью Левша вновь столкнулся с девочкой, которая, очевидно, пыталась подсмотреть или подслушать, что делается в кабинете.
Но так как дверь оказалась звуконепроницаемой, старания её были напрасны.
Каким же было её удивление, когда Левша проговорил:
-А ну-ка, Диана, веди, показывай, где гамбургеры покупала. Меня за добавкой послали. Заодно, и мне компанию составишь (из соседнего кабинета, дверь которого была открыта, выглянули девушки). Кстати, милые дамы, не желаете помочь своему руководству на стол накрыть? Мы – то с Дианой в мгновение ока крутанёмся, пока одна нога - здесь, другая уже назад возвращаться будет.
-А вы, дяденька, и взаправду забавный, - с нескрываемым восхищением произнесла Диана, и смело взяла незнакомого дяденьку за руку.
-Во, как! Был дедушкой, стал дяденькой, а через полчаса молодым человеком назовёшь?
-Не-а…, – колокольчиком зазвенел смех девочки, - На молодого человека, вы, дяденька, уж точно не катите.
Гамбургеров в магазине им уже не досталось.
Их попросили подождать, пока будет готова следующая партия, но Лёва ждать не стал.
Он купил батон свежего хлеба, масла, ветчины, сыра, зелени, и, обворожив молоденькую продавщицу своим обаянием и шутками, добился того, что та не только красиво нарезала всё купленное им, но и вымыла зелень с огурцами у себя в подсобке.
Так что, когда они с Дианой вернулись в ЗАГС, быстро приготовить бутерброды труда не составило. И, как выяснилось, после того, как появились бутерброды, даже Диана потеряла интерес к гамбургерам.
Маму Дианы звали Вероника. Мужчину все называли не иначе, как Борцов, но он представился Вадим Петровичем и, как выяснилось, вовсе не был работником ЗАГСА, а являлся женихом одной из девушек.
Как звали девушек, Ольвик с Левшой так и не узнали. Первая настолько была занята своим Борцовым, что забыла представиться, а Борцов, в свою очередь, кем её только не называл, но только не по имени.
Вторая девушка и глотка кофе не успела сделать, как ей тут же кто-то позвонил. Пожелав будущим "молодожёнам" счастливого и удачного союза, она умчалась в неизвестном направлении.
То, как радостно засияли её глаза, указывало на то, что спешила она, конечно же, на зов любимого.
И вот что примечательно.
Пока пили кофе и оформляли необходимые документы, ни одна душа не заглянула в кабинет! И если учесть, что Диана из кабинета больше не выходила, то вряд ли кто-то ещё, кроме неё, мог блокировать путь в кабинет кому-нибудь из новых посетителей.
Посетителей попросту не было.
Но стоило Ольвик с Левшой попрощаться и выйти из кабинета, появилась первая парочка, вслед за ней ещё одна и уже у самого входа встретили ещё одну, совсем юную пару.
Выйдя из ЗАГСА, Ольвик, посмотрела в небо и тихо сказала:
-Вот и настало для нас, Левушка, время больших перемен.
И Лёва, нежно обняв её за талию глядя ей в глаза, ответил:
-Для нас с тобой, да. И дай-то бог, чтобы такими же чудесными были перемены вокруг. Ну, что же, моя невестушка, теперь на Перова?
-С тобой, Левушка, хоть на край земли, хоть на все четыре стороны света.
А когда через некоторое время оба вышли из небольшой церквушки, Лёва, ни слова не говоря, взял её за руку и увлёк за собой. Причём скорость Лёва набрал, как говорится, с места в карьер, и, теперь его Оленька едва поспевала за своим женихом.
Слава богу, бежать им пришлось совсем чуточку. Обогнув здание пятиэтажки, они остановились возле какого-то подъезда. Но заходить в подъезд Лёва не стал. Сунув руки в карманы, он стал внимательно осматривать какое-то большое дерево.
-Лёвушка! Ты что, голубчик, задумал? – спросила Ольга, пытаясь понять его намерения.
А Лёва, словно маленький хулиган, украдкой посмотрел направо, потом налево, сбросил с себя пиджак, сунул его Ольге и, поплевав на руки, полез на дерево.
Вот только теперь она увидела на дереве, ближе к вершине, крупные плоды яблони.
Это была антоновка. Точно такое же дерево росло возле дома Ирины Васильевны. В это время сверху донеслось:
-Оленька! Ты, когда люди будут проходить, не смотри вверх, не привлекай внимания. И отойди, ради бога, подальше! Ведь если яблочко с такой высоты прилетит, мало не покажется.
-Яблоко? – Это ерунда! А вот если ты, Левушка, рухнешь мне на голову, тогда уж точно до свадьбы оба не доживём. Так что, спускайся, голубчик, пока не свалился, как перезревшее яблочко или пока у меня от разыгравшегося воображения, инфаркт не случился. Я ведь с виду только крепенькая, а…, – на полуслове Ольга замолчала, так как с обеих сторон появились люди.
Она тут же достала из кармана горсть монет, швырнула на тротуар и начала тщательно их искать и подбирать. Прохожие бросились ей помогать, но она решительно запротестовала:
-Нет-нет! Большое вам спасибо, но в моём возрасте лучше лишний раз размяться.
Наконец, Левша спустился с дерева, и Ольга с облегчением вздохнула:
-Господи! Вот уж никогда не думала, что собираюсь за муж не только за хулигана, но и ворюгу!
-Солнышко! Да ты только посмотри, красота-то какая! Ведь если урожай не снять, всё равно, сгниёт, – пыхтя и отдуваясь, проговорил Лёва. По, внезапно выросшему животу, которого у него никогда не было, можно было предположить, что яблок он набрал не менее пяти килограмм.
В это время из подъезда выскочила какая-то всклокоченная женщина и визгливым голосом заверещала:
-Ах, ты, хрыч старый! Ни стыда, ни совести, ворюга треклятый! Вот сейчас ОМОН вызову, будешь знать, как средь бела дня яблочки наши воровать! А с виду-то и не скажешь, что хулиганы! С виду-то, будто министры Государственной Думы, и не меньше!
Почему именно министры, конечно же, было непонятно, но натиск тетушки был такой силы, что стоять на месте с раскрытым ртом, смысла не имело.
-Оленька! Делаем ноги, как выражается юное поколение, – воскликнул Лёва и они рванули в проезд между корпусами.
Сразу за домом был небольшой пруд.
Так вот, остановились они лишь тогда, когда оказались на его противоположной стороне. Оба выбились из сил и поэтому буквально рухнули на траву недалеко от пацанов, вылавливающих сачком мальков.
Увидев у них бутыли с газированной водой, Лёва взмолился:
-Молодые люди! Будьте так добры, угостите водичкой! Не дайте от жажды засохнуть двум прекрасным особям рода человеческого в расцвете сил и лет!
Один паренёк не спеша, взял пластиковую бутылку и также неспешно подошёл к запыхавшейся парочке почтенного возраста. И пока оба жадно глотали воду, он спросил:
-И от кого же так драпали прекрасные особи рода человеческого? Не от ментов, случайно?
-Неа, не от ментов, хуже. От Подберёзовчихи одной. – Скороговоркой выпалил Лёва, глядя, как жадно пьёт воду Ольга.
-Чев-во-о? – Вытаращился на Лёву паренёк.
-Видишь ли, молодой человек. Так уж случилось в жизни, что во все времена, в любом дворе и в каждом доме всегда жили, живут, и будут жить свои собственные Подберёзовики! Ну, как тебе объяснить? Тётушки да бабульки, те, что на лавочках под берёзами, а где-то возможно и под кактусами, сидят и на всех постоянно кричат.
Мы сейчас, как раз, от вот такой самой тётушки и удирали. Кстати, угощайся, а это друзьям своим дашь, - Лёва протянул несколько яблок пареньку, а ещё два ополоснул себе и Ольге.
Паренёк, беря яблоки, с удивлением воскликнул:
-Так вы, чё? Яблоки что ли у третьего корпуса набрали?
-Ну да. Так сказать, своровали немножко, - хихикнув, и передавая воду Лёве, произнесла Ольвик.
Паренёк прыснул от хохота, и со звоном откусив крепкими зубами чуть ли не половину крупного плода, смачно и шумно втянул в себя его сок. Аппетитно хрустя, он деловито заявил:
-Та, какое ж то воровство? Они ж всё равно сгниют, если не собрать и не оборвать. Если падают, то разбиваются. А битые яблоки ведь не всякий подбирать будет. Вот и пропадают. А чтобы сорвать, не каждый полезет на такую высоту. Ведь те, что внизу, ещё зелёными все объедают.
Вытирая руки платком, Левша улыбнулся:
-А вот за эти слова, спасибо, дружок. Как ни как, успокоил, грехи снял. А то ведь и, правда. Бабулька как начала верещать, так и неловко как-то стало. Но ты прав. Для кого ж ещё такой урожай роскошный, как не для людей? Ну, давай свои пять, пойдём мы потихоньку. И за водичку спасибо всем. Хоть и не "Спрайт", а засохнуть не дали!
-А я вам пожелаю во-о-от такую щуку выловить! – разведя широко руки, показала Ольвик, и все дружно засмеялись.
Пройдя немного дальше, Ольвик с Левшой оказались у лотка с огромными нахичеванскими арбузами.
Весёлый кавказец так расхваливал их и манил прохожих звонкими по ним шлепками, что Левша тут же направился к лотку.
Купив огромный и красивый арбуз, решили пойти на стадион, который был буквально в трёх шагах отсюда. А по пути купили в придачу горячего хлеба. Арбуз со свеженьким хлебушком – это такое лакомство! За уши не оттащишь! И яблоки! Звонкие! Ароматные! Вот только одна беда. С теми зубами, какие были у Ольвик с Левшой, грызть их так смачно, как это делал паренёк, конечно же, у них уже не получится.
На стадион они проникли через какой-то лаз. Потом сели на самый верхний ряд и начали "обедать".
Неожиданно Лёва воскликнул:
-Оля – Оля! Смотри, какая ворона огромная летит!
Ольга задрала голову, но никакой вороны не увидела, а когда опустила, невольно расхохоталась:
-Ай да, Левушка, ай да, хитрюга! Ишь ты, как ловко меня вокруг пальца обвёл! Вот я-то, как раз, и есть та самая ворона, во-о-от с таким клювом! Правда, знаменитая героиня свой сыр проворонила, а я – шикарный момент, когда всё, будто на скатерти-самобранке, появилось!
А на расстеленном платке и впрямь, словно в сказке, пока она искала в небе ворону, появилась крошечная бутылочка - "шкалик" с вином, два пластиковых стаканчика, шоколадка и конфеты, её любимые – "Мишка на севере".
И тот час Лёва вновь указал куда-то вдаль.
На этот раз Ольвик твёрдо решила больше не клевать на его удочку и со смехом отвернулась в противоположную сторону. Пришлось Лёве взять её голову в свои руки и повернуть в сторону трибуны, что была в противоположном, дальнем от них углу.
Там на самом верху сидела молоденькая пара. Она в фате и белом платье, он в белом смокинге.
Рядом, на сидениях, с одной стороны красовался шикарный букет цветов, а другой – огромный арбуз.
На стадионе было пустынно и тихо, а потому было хорошо слышно, как оба, то по очереди, то в один голос, заразительно смеются.
Скорее всего, они, удрав на время от свадебной кутерьмы, теперь с огромным удовольствием наслаждались свободой и покоем первого дня семейной жизни.
В руках оба держали алые ломти арбуза, которые даже издалека казались просто огромными. И, скорее всего, они только что повенчались в той самой церквушке*, в которой только что были Ольвик с Левшой, и где когда-то, давным-давно….
-Интересно. Как зовут этих очаровательных молодых людей? – Спросила Ольвик. И добавила. – А может быть… Наталья и Александр? Пожелаем им долгих, долгих лет счастья….
-Если мы им этого желаем, значит будут! – Дрогнувшим голосом от нахлынувшего волнения, сказал Лёва.
И в это время, молодожёны, увидев, что на них смотрят, приветливо помахали им руками, подняв высоко большие пальцы вверх.
===================
* Церковь /р-н Перова/, где венчались А.Пушкин и Н.Гончарова
Обсуждения Время перемен
К сожалению мир не любит не сереньких, не беленьких. Но я как молитву повторяю ваше " победи внешнее свои внутренним" . Какая каждого человека душа, таков его окружающий мир, такова его судьба. А вот насчёт , кто чего подумает . Бог с ними. Вспомните рассказ про дедушку , осла и внука. Как не крутись мы не деньги, чтобы нас любили . Любовь что связывает открытых душой людей, не требует от других людей ничего, кроме наличия этой самой любви. Любовь сама себе даёт радость, веселье, полёт души. Благодарю за ваше творчество. И не забывайте отдыхать. Все же спать нужно не меньше 6 часов. Я понимаю, что нам кажется сон, это бесполезно потраченное время. И все же он нужен. Для того чтобы оставшиеся часы бодровствования проходили более продуктивно. К сожалению других интернет проектов кроме " ДС" я не имею. Были , но зачахли без должного внимания. Будем говорить это последний мой оплот в цели постижения души. Хочу сказать , что очень мало " кто то гениально играет на скрипке...но ещё гениальные слушали вы". Вот слушанья нам и мне то же не хватает. Нам есть что рассказать друг другу. Как в фильме нашем советском про Мюнхгаузена , помните , когда охранник сказал героям фильма барону и его супруге " на свидание пологаеься разговаривать" но зачем, если идёт общение , без слов но с мыслями. Мыслей много и все они хорошие. Благодарю!
Сама я много пишу о других людях. И не только в рассказанных мною историях. Делаю это только в том случае, когда сама история впечатлила, не оставила меня равнодушной. И если пишу о других людях сама, конечно же, должна позволить и другим людям делать тоже самое.
Так например, и в моём романе. Несмотря на то, что он написан в жанре фэнтези, процентов на 70 он автобиографичный. Многие мои друзья или знакомые узнают в нём либо себя, либо тех людей, кого знают лично. Многие просто догадываются, о ком идёт речь. Что поделаешь? Пишем ли мы о себе, мы вынуждены писать и о других людях, но и в случае, когда пишем о других людях, мы не можем писать о других людях, не упоминая себя.
И тот, и другой случай несут в себе риск вызвать недовольство со стороны тех людей, которые читают, написанные строки.
Тема эта обширна и непростая. Чтобы на эту тему писать, в рамках короткого сообщения - несерьёзно, а писать серьёзно, для этого нужно иметь достаточное время. Будем считать, что пусть и коротко, но всё же я ответила Вам на Вашу реплику, Андрей.
Я тоже люблю своих добрых, симпатичных героев!
И, как хорошо, что таких людей в нашем мире не мало!
Ну и чего греха таить? Конечно же автор всегда испытывает счастье, если ему удалось порадовать людей своим творчеством.
Большое тебе спасибо!
ТАК-ТАК
Эта фраза меня просто очаровала:
"Мне не хотелось бы, чтобы наше десятиминутное пребывание у вас, испортило бы ваш ленч, а ваш отказ от десятиминутного ленча испортил бы нам настроение на всю оставшуюся жизнь. Как-никак, это для вас наш приход к вам – суровые будни служебной деятельности, а для нас наш приход к вам – трепетный момент в изменении наших судеб".
С улыбкой, Ирина.