Глава 7. Мало информации в большом городе
- Вот так! - Крикнул на ходу Джек. - Ты русский и ничего не знаешь. А какой-то сопляк, по-моему, он даже еврей, знает! Эх, ты!
Билл хотел было оправдаться, но передумал.
После недолгих поисков Джек указал на поезд, который по его мнению должен был доставить путешественников в нужное место.
- Куда мы едем? - Спросил Билл. - Ты хочешь добраться до России на поезде?
- Не задавай глупых вопросов!
- Тогда скажи хотя бы, чем этот городок хуже того, куда мы едем?
- Узнаешь. - Неопределенно ответил Джек.
Ехали молча. По правде, говорить не хотелось, потому что оба
смертельно устали. Наконец, показался большой город.
- Это Монреаль. - Объяснил Джек. - Здесь отличные рестораны и публичные дома. Но не разевай рот. Кушать будем только эти стручки.
- Неужели нельзя было попросить у того мальчишки что-нибудь поинтереснее, чем воды из родника! Наверное, там можно было досыта поесть. - Сокрушался Билл.
- Лучше быть голодным и живым, чем... Ну, ты понял.
- Да понял, понял! Все равно есть-то хочется!
- Скоро я тебя накормлю. - Пообещал Джек и потащил друга по городу.
Они долго петляли по улицам на какой-то окраине. Биллу стало казаться, что они давно заблудились. Наконец, Джек втолкнул его в какой-то подвал. В маленькой клетушке был только стол, за которым сидел противный грузный человек с бородой и красным носом. Над ним висела розовая тряпка.
- Что это за тряпка? - Заинтересовался Билл.
- Ты что, не узнаешь? Это же флаг твоей родины, болван! - Проскрипел зубами Джек.
В этот момент противный человек открыл глаза. Он только что проснулся.
- Мы желаем защищать честь и достоинство нашей родины! - Начал Джек по-английски.
- Добро пожаловать. - Без энтузиазма ответил человек по-русски.
Билл сообразил, что сейчас Джек может оказаться в неловком положении, и произнес фразу Джека по-русски. Незнакомец расцвел. Джек пожал за спиной руку друга.
- Добро пожаловать, товарищи! Сейчас я оформлю вам документы. Вот вы будете товарищ Батонов А.А., а вы - Бутербродов Б.Б. Отлет защитников демократии через три дня с запасной полосы...
- Э, постойте! А что полагается при вступлении в ряды защитников демократии?
- Только 50 граммов водки, остальное защитники обеспечивают сами.
- А из еды ничего не положено?
- Еду защитники демократии добывают сами. - Лениво объяснил чиновник.
- Извините, пожалуйста! Нас наверху поджидают еще десять защитников демократии, желающих отправиться на родину. Мы сообщим им порядок оформления и придем все вместе. Они очень просили, чтобы мы все делали вместе.
- А! Коллектив, значит! - Обрадовался человек. - Коллектив это сила. Коллектив всегда прав! Так я вас жду. Всего хорошего!
Билл и Джек вынырнули наружу.
- Три дня это долго! Я помру с голоду. Может, еще что-нибудь найдем?
- Есть и другая контора, но я не запомнил точно ее адрес. Только улицу.
- Обойдем улицу всю. А сюда мы успеем вернуться.
Улица оказалась страшно длинной. Искали дотемна. Но ничего не нашли.
- Придется ночевать под мостом! Прямо как твой дедушка.
- Кажется, ему это пошло на пользу. Может, и нам повезет?
На холодных камнях не спалось. Не помог и настил из найденных картонок.
- Неужели нас так просто выпустят в Россию? Ведь выезд туда строго запрещен.
- Все это для вида. На самом деле другие государства очень недовольны потоком беженцев. Эти русские действуют разлагающе. Здесь многие боятся, что тут повторится то же, что в России. Поэтому они смотрят сквозь пальцы на действия вербовщиков и без особых формальностей потихоньку выпускают всех желающих.
Друзья долго не могли заснуть. Только под утро Джек впал в забытье, и ему приснился сон. Будто бы на мосту останавливается карета времен Людовика ХIV, из нее выходит Колымагин в костюме Наполеона, подходит к Джеку и дает ему золотую десятирублевую монету с профилем русского царя. Джек в ужасе проснулся. Но денег не было, ни русских, ни американских. Джек на всякий случай обшарил карманы. Но они были пусты, если не считать пары грязных красных стручков.
После долгих поисков к концу дня путешественники нашли второй подвальчик. Обстановка в нем была аналогична той, что видели вчера. Правда, флаг был красный. Но самое удивительное, что и сидящий человечек был копией вчерашнего. Билл и Джек переглянулись в изумлении. Но выбирать было нечего. Билл вызвался защищать демократию. И незнакомец радостно согласился. Он как будто не узнал гостей.
- Вот вы будете товарищ Бубликов А.А., а вы - Баранкин Б.Б. Вылет через два дня. Сбор на запасной полосе у красного столба. Вот ваши документы. Для прослушивания гимна прошу встать. Ах, да! Вы и так стоите. А я, пожалуй, посижу.
Человек нажал кнопку. Раздался бодрый марш. Неожиданно из-под стола вылезла самая натуральная коза и сказала: ме-е... Человек затолкал ее обратно.
- Вот ваши законные порции. - Незнакомец подал два стакана.
Друзья выпили. И скривились.
- А закуска? - Выступил Билл.
- Закуску защитники демократии добывают сами. - Лениво объяснил человек с красным носом и задремал.
Вышли на улицу.
- Какая гадость! - Воскликнул Джек.
- Это так и должно быть. - Успокоил его Билл. - Ведь это как лекарство. Противное, а польза большая. Теперь ты станешь соображать намного эффективнее.
Немного погодя, Джек развеселился.
- А ведь что-то в ней есть! - Повторил он неоднократно. - Что ж, будем усваивать русские обычаи.
Ночь провели в каком-то парке. Возле кафе поживились объедками. Наутро стали обсуждать план.
- Завтра у нас решающий день. Сегодня надо еще раз полистать бумаги твоего деда. Все, что можно, мы должны узнать здесь. Потому что вернемся сюда мы нескоро, если вообще вернемся. То, что здесь не стоит ничего, там будет совершенно недоступно. Так что непосредственно перед вылетом я собираюсь извлечь из информационной системы все, что можно. Но для этого надо составить последовательность вопросов, начиная с безобидных и кончая самыми опасными. Так нас труднее будет засечь.
- Ты допускаешь, что нас могут поймать прямо здесь?
- Нас всегда могут поймать. Я вообще удивляюсь, что это еще никто не сделал. Но риск оправдан. Иначе нам нечего будет делать в России.
Целый день листали бумаги. Полезным было признано только следующее. Вроде бы недалеко от бывшего Козломызлова находилась деревня Утомилово. По крайней мере, она существовала на рубеже 50-х и 60-х годов ХХ века. Как сообщал неизвестный корреспондент, в этой деревне останавливался профессор Дрыгин, который проводил раскопки на близлежащем холме. Профессор проверял свою гипотезу о нахождении здесь в древности Козломызловского монастыря. В газете описывалось сенсационное открытие ученого, причем упоминалась находка двух бесценных древних книг. Однако в другой газете сообщалось, что профессор вскоре повесился по причине своего научного заблуждения, и что никаких книг при нем не оказалось.
- Странно все это. - Подвел невеселые итоги Джек.
Вечером друзья бродили по пригородам Монреаля в поисках места, подходящего для дойки информационного компьютера. Однако всюду было слишком людно. Наконец, выбрали компьютер недалеко от полицейского участка и рядом с баром.
Стали обсуждать, что и как спрашивать. Решили, что начать можно с вопросов о ходе создания машины времени в исследовательском центре в США. Об этом много писали в газетах. И ничего удивительного, если кто-то интересуется. Таких много. И по этому признаку бандиты в Канаду не побегут. С другой стороны, вопрос ключевой. Плохо лишь то, что скорее всего ответа на него компьютер не даст без специальных кодов или повторит ту ерунду, что была в газетах.
Самым последним решили поставить вопрос о судьбе Колымагина. Предпоследним - о Козломызлове. Решили также воспользоваться секретным кодом бывшей фирмы Джека. По мере возможности предполагалось расспросить о родственниках, о судьбе вкладов в банки и прочее.
- Начнем в 15.50, за час до отлета. Спрашивать будем не более 10 минут. И сразу в аэропорт. Идти придется пешком. Так безопаснее.
Кроме всего прочего, друзья заранее осмотрели запасную полосу. Правда, красного столбика там не оказалось.
- Его, наверное, поставят перед вылетом. - Догадался Билл.
Ночью спали плохо. Очень волновались. Скоро должно было решиться очень многое.
В 15.30 они были у компьютера. Возле него крутился какой-то бездельник. Как только он отошел, Билл сразу занял место. И хотя назначенное время еще не подошло, решили задавать неопасные вопросы.
Аппарат оказался на редкость разговорчивым. Без всяких секретных кодов он сообщил, что машина времени строится в лаборатории Квак-бич и уже почти готова. Билл, воодушевленный успехом, решил спросить об устройстве машины времени. И компьютер, не долго думая, вывалил... кучу схем и высыпал лавину цифр. Друзья от неожиданности выпучили глаза.
- Как жаль, что мы не спросили это раньше! Ведь вопрос-то не опасный. А разве сейчас мы успеем тут что-нибудь понять! - Заволновался Билл. - Все ты меня пугал! А через час все это будет для нас потеряно. Мы бросаем все и едем неизвестно зачем в какую-то пустыню!
- Замолчи. Не отступай от плана. Очень прошу!
- На хрена мне твой план... - Пробурчал Билл.
Далее Джек выяснил, что счета в банках в полном порядке. Отец Билла жив и здоров. Джека ждут в фирме. А грабитель, убивший жену Билла, арестован.
- За что я мучился! - Воздел руки к небу Билл. - Сейчас же еду в ресторан, нажрусь и потом домой!
- Не глупи! - Прошипел Джек и набрал секретный код, собираясь задать самые сложные вопросы. Однако про Козломызлов компьютер повторил то, что уже видели в справочниках, а про Колымагина он ничего не знал или делал вид, что не знает.
Джек был разочарован. Даже подавлен. Но несмотря ни на что он потащил друга в аэропорт. Однако не успели они сделать и десяти шагов, как из-за угла вырулил грузовик с кучей народу в кузове.
- Стой! Назад! - И Джек поволок друга в другую сторону.
Но тут же перед ними остановился второй грузовик. Из него высыпали люди и окружили Билла и Джека. Впрочем лица вокруг были дружеские.
- Сегодня исполняется 100 лет старейшему жителю нашей улицы. Извините, но мы не можем отпустить вас, наших гостей. Ведь у нас праздник. Давайте праздновать вместе. Не обижайте нашего старика.
- Но мы очень спешим!
Виновник торжества весьма бодрого вида вышел и сам стал уговаривать Билла и Джека.
- Не беспокойтесь, друзья. Я сам отвезу вас куда надо.
- На этой развалине? - Джек указал на старый грузовик.
- Это памятный грузовик, а не только развалина. На нем прошла моя молодость. А еще у меня есть вертолет, вон в том дворе. Так что не волнуйтесь!
Спорить и шуметь не входило в планы Джека. А Билл вообще не торопился. Пришлось остаться.
Юбиляра трогательно поздравляли. От избытка чувств он вдруг решил спеть. Слушали все с восхищением, хотя в пору было затыкать уши. Потом долго хлопали. Тогда дед решил еще и сплясать.
Джек был в ужасе. "Если этот дед сейчас развалится, то кто же нас повезет?" Но дед почему-то не развалился. И когда Джек напомнил ему об обещании, тот охотно согласился просвежиться. Вел вертолет он неплохо, даже лихо.
Приземлились. Расстались большими друзьями. Дед пригласил на свое двухсотлетие. Джек согласился. И вертолет исчез в вышине.
- Зачем ты приволок меня сюда? Я домой хочу. - Опять стал возмущаться Билл.
Джек хотел что-то ответить, но вдруг услышал:
- А! Товарищи Батонов и Бутербродов!
Это был толстячок из подвала, точнее, из подвалов.
"Странно. - Подумали защитники демократии. - Эти фамилии он давал в первом подвале, а документы у нас на другие имена". Билл хотел было достать свой документ, т.е. красную картонку с фамилией. Но Джек благоразумно остановил его.
Толстячок повел Билла и Джека за собой. Спорить и выяснять отношения было опасно. У розового столбика уже толпилось несколько человек.
- По-моему, нам говорили о красном столбике. - Шепнул Джек. - А этот больше похож на розовый. Или, может, он просто выцвел на солнышке?
- Какая разница! Я вообще хочу домой!
Метрах в трехстах виднелась другая группа отъезжающих. Джек долго вглядывался, пытаясь рассмотреть какой-нибудь столбик, но ничего не увидел.
Вскоре толстячок повел всех к огромному самолету. Вторая группа двинулась к другому такому же самолету. На обоих были крупные русские буквы.
С трудом Джек затолкал друга в салон.
Вскоре оба самолета взмыли вверх.
Глава 8. Самолетная прогулка
Самолет был почти пустой.
- Что-то не жалуют нас. - Сокрушался толстячок. - Пора это дело закрывать.
Джек на всякий случай промолчал. И тут он увидел, что толстячок везет с собой козу. Руководитель группы явно скучал и хотел излить кому-нибудь душу. Джек решил, что пора разгадать тайну двойников.
- Как вас величать, уважаемый?
- Семен Палыч, можно просто Сема.
Джек хотел в свою очередь предложить Семе называть себя Джеком, но вовремя вспомнил, что теперь он вообще неизвестно кто.
- А что это за самолет летит рядом?
- Это летят изменники Родины!
Джек очень удивился такому прямому ответу.
- И куда они летят?
- Да туда же, куда и мы.
Джек удивился еще больше. А Семен Палыч продолжал:
- Попасть в Россию не так-то просто. Местные правительства отводят нам очень небольшое время и узкий воздушный коридор. Иначе, говорят, будут сбивать. Пугают, конечно. Но уж посадят, наверняка. Ха-ха-ха! Я имею ввиду, что сначала посадят самолет, а потом и нас самих на казенные харчи. Закон у них строгий. А официально все выезды в Россию строжайше запрещены. Вот мы и летаем рядом с этими предателями. Но доберемся до наших границ, там разойдемся в разные стороны. Хорошо бы нам пальнуть в них на прощание. Да жаль, нечем!
- Так у вас нет оружия?
- Если не считать пары пистолетов, которые удалось припрятать, то нет. Вывоз оружия в Россию запрещен под страхом смертной казни. Они все думают, что мы не обойдемся без ихнего оружия и кончим когда-нибудь воевать. А мы вот обходимся!
- Так у вас, значит, много оружия там?
- Вы, я вижу, не русский... Вам, конечно, не понять... Нет у нас там оружия! Ну, почти нет. Мы его... добываем в бою! - Многозначительно поводил красным носом собеседник.
- Так значит, другая сторона делает?
- И другая не делает!
- Так откуда же, черт побери?
- Видишь ли, дорогой. У нас население и армия сокращаются быстрее, чем ломается оружие. Так что пока всем хватает.
- Ну, а патроны! Патроны?
- Сразу видно, что ты не был в России. Патроны тоже добываем в бою! Правда, очень редко. Но обходимся и так!
- ???
- А мы больше на пушку берем. Скажем, идет отряд этих изменников. А мы из окопов выставляем на них автоматы. И они идут уже не так бодро! Смекаешь? Сами они, конечно, не стреляют, потому как патронов у них тоже нема. Бывает, что и отступят... Но последнее время не стали отступать. Знают, что и у нас стрелять-то нечем. Так прямо и идут на пулеметы. Доходят до наших окопов, берут автоматы за ствол и начинают махать как дубиной. Ну, и мы тоже! Здорово получается! По крайней мере, результат сразу видно. На лицо, так сказать! А что пуля? Пуля дура. Пострелял, пострелял, а удовлетворения ведь никакого! Не видишь результатов своего труда. А теперь нас учат, что нельзя ограничиваться абстрактными призывами, а надо добиваться конкретных результатов труда. Вот мы и добиваемся!
Джек не сразу пришел в себя от услышанного. Наконец, он спросил:
- А что это за истребитель кружит возле второго самолета?
- Гм... Это не наш. И не ихний. Бывает, что нас сопровождают местные власти. Для острастки. Чтобы мы чего не натворили. Все боятся, что мы тут воевать начнем и разрушим ихний капиталистический коммунизм. А он нам совсем не нужен. Мы и свой построим, получше ихнего. Вот только прикончим предателей и сразу начнем!
- Но он так кружит, будто хочет заглянуть прямо в иллюминаторы!
- Гм... И правда... Да черт с ними, с изменниками-то. Над нами не каплет, т.е. не кружит, ну и ладно.
Помолчали. Джек понял, что его худшие опасения подтверждаются.
- А сами-то вы где родились?
Толстячок оживился.
- О! Под Псковом. Какие были красивые места! Мы с братом ходили косить... - И вдруг лицо его потемнело. - Сейчас там ничего нет! Ничего! Понимаешь? - Он вытер слезу рукавом и шмыгнул красным носом.
- Так куда ж все девалось?
- А вот все они! - Семен Палыч ткнул в иллюминатор. - Все они, изменники! Взяли и сожгли. Все сожгли, предатели!
- Где же ваш брат теперь?
- Да вон в том самолете и летит.
Джек выпучил глаза.
- Понимаешь, он красный. А я розовый. Только не говори никому. Он в такой же конторе работает, только у красных.
- Он, наверное, на вас похож?
- Как свинья на коня!
Джек задумался.
- И вы с ним не встречаетесь?
- Как же можно с предателем встречаться! Вот только болен он. Очень его жалко. Сердце у него. Так что я иногда его заменял на работе, да простит меня Бог... Только ты никому не говори!
- Так вы и красных вербовали?!
- Тише, тише... Ну ясно дело вербовал, раз в ихней конторе сидел. Брат ведь. Жалко. Чтоб ему пусто было!
Толстячок стал рассказывать про брата, потом еще что-то, но Джек уже не слушал. Надо было срочно отделаться от собеседника и предупредить Билла.
Толстячок достал пузырек из кармана. Предложил выпить. Джек вежливо отказался, сославшись на долг перед Родиной. Тогда Семен Палыч справился за двоих и вскоре стал клевать носом.
Джек заспешил к другу и зашептал:
- Не вздумай кому-нибудь показывать наши документы! Мы сели не на тот самолет. Наши места вон там. - Джек указал в окно. - Будь осторожен, а то насмогут высадить на полпути.
- Как это высадить? - Не понял Билл. - Они скоро будут делать посадку? Тогда вернемся домой!
- Не будет никакой посадки. - Зашипел Джек. - Сиди и молчи. А лучше, слушай, что я тебе скажу. Вон видишь тот истребитель? Боюсь, что он неспроста кружит над вторым самолетом. Именно там мы должны были сидеть.
- Ты думаешь, это бандиты?
- Не знаю. Но можешь не сомневаться, что нашу милую беседу с компьютером засекли!
- Но ведь этот ящик сказал, что у нас все о"кэй.
- Нашел кого слушать! Да это специально подстроено! Это просто приманка, чтобы ты клюнул и вернулся за своими сбережениями.
- По-моему, ты опять преувеличиваешь. Ты слишком сильно втянулся в эту игру. Пора ее кончать. Мне уже все надоело.
- Мне тоже надоело. Но я уверен, что этот истребитель еще подтвердит мои догадки.
- А как же с чертежами машины времени? Они что, тоже того?..
- Да, тоже! Все это фальшивки. И место указано скорее всего не то. Потом окажется, что это не Квак-бич, а Бич-Квак или вообще что-нибудь другое. И бандитам здесь не понадобилось прикладывать руку. Неужели ты думаешь, что ценнейшие секреты будут раздаваться первым встречным!
- Вообще, это меня удивило...
- Еще бы! У нас в фирме такой закон: наиболее ценную информацию хранить только в голове. Все остальное рано или поздно может быть разгадано и своровано.
- Но так можно просто все забыть.
- Информация дублируется. Но все это в узком кругу наиболее преданных лиц. Слава богу, пока не научились как книгу читать чужие мысли! Но скоро и этому придет конец. А обчистить любой компьютер сейчас не сложнее, чем вскрыть сейф.
- Да, да, действительно. Я припоминаю что-то из тех чертежей. Там какая-то рама... с дыркой... и с ручкой...
- Подумай сам! Так ли важна рама для машины времени? Это ведь не телега для перевозки тяжестей. Да эту раму срисовали с какого-нибудь сортира и приписали к ней кучу непонятных цифр. Все это для того, чтобы не беспокоились любопытные! Вот ответит компьютер какому-нибудь интересующемуся бездельнику, что ничего не знает про машину времени, и этот бездельник начнет совать в нос компьютеру разные грязные газеты и будет требовать, чтобы компьютер все выяснил и доложил по всей форме. А еще хуже, выйдет на улицу и станет протестовать против утаивания информации. А так этому бездельнику сунут в морду какую-нибудь галиматью, и он будет доволен, еще и поблагодарит правительство за заботу. Дескать, приобщился к великому делу!
- Жаль, конечно. Но, видимо, и здесь ты прав. Что же тогда делать?
- А ничего! Пока, по крайней мере. Мы летим куда надо. И ладно. Подумай лучше, как ты будешь спасать свою Россию!
- Спасать? Разве я могу ее спасти?
- А зачем ты искал машину времени, да меня еще припутал? Вот вернешься назад в прошлое и повернешь все так, чтобы Россия пошла по другому пути!
Билл обиделся:
- Не издевайся! Ты же сам не веришь в это.
- А чем черт не шутит! А вдруг?
- Размечтался!
- А что? Встречай нас, Россия! Твои часы, Россия, сбились с ходу. Мы повернем время назад и починим часы. Итак... Время, назад!
Прошло несколько часов. За иллюминаторами было ярко голубое небо. Изредка проплывали надменные пузатые облака. Казалось, что они презирают этих мелких честолюбивых людишек. Но людишки не обращали на них внимания. Толстячок проснулся, достал узелок. Джек и Билл так жадно смотрели, что Семен Палыч решил поделиться.
- Все это не еда. Вот настоящая еда. - Он указал на белый склизкий кусочек. - Это из России! Деликатес. Большая редкость. Сало! Настоящее русское сало. - И он отрезал новым русским знакомым по микроскопическому кусочку.
Попробовали. Но воздержались от комплиментов. Чтобы не обижать угощавшего.
- А там, в России, есть что-нибудь съедобное? - Поинтересовался Билл.
- Есть, конечно. Но мало. Но вы не отчаиваетесь. Добудем в бою! - И толстячок решительно трахнул кулаком по столику.
От неожиданности Джек подскочил на месте, но промолчал.
От скуки Семен Палыч несколько раз ходил к экипажу. Но ничего интересного не было.
Вдруг Джек заметил, как второй самолет стал раскачиваться в воздухе, как будто играя.
- Не случилось ли чего?
Толстячок побежал к летчикам и вернулся в скверном настроении.
- Только тихо! Без паники! Не подавайте виду. В общем, плохо дело, ребята! Наш аэродром захвачен красными. Вот они и радуются, изменники проклятые!
- Так сядем на другой. - Легкомысленно предложил Билл.
- На другой? - Толстячок посмотрел укоризненно. - Где он, другой-то? Что были рядом, те или разрушены или у противника. А те, что далеко, так до них не дотянем!
- Нельзя ли сесть где поближе, не долетая до России? - Спросил Джек.
- Можно, конечно, если остаток жизни вы хотите провести в тюрьме. Командир принял решение лететь в Россию. Там что-нибудь придумаем. К тому же, обстановка может перемениться, наши пошли в контрнаступление.
Второй самолет продолжал резвиться.
- Что они делают, предатели! - Возмущался Семен Палыч. - Там же брат Евсей, Евсеюшка. У него сердце. Чтоб ему сдохнуть!
Вдруг самолет с нашими героями начал переваливаться с боку на бок, то нырять вниз, то взмывать вверх. Вся троица уставилась в иллюминаторы. Второй самолет перестал вертеться. Толстячок, хватаясь руками за кресла, заспешил к командиру. Вернулся он в приподнятом настроении.
- Ура! Наши захватили ихний аэродром! Пусть знают наших, сволочи! А то ишь развеселились! - Радовался Семен Палыч, стоя почти на четвереньках, чтобы не упасть. - Теперь мы полетим на ихний аэродром, т.е. теперь уже на нашенский.
Через некоторое время качка прекратилась. Толстячок помчался за новостями и вернулся мрачным:
- К сожалению, полоса не готова. Эти изменники перед отступлением завалили ее камнями.
- Так надо убрать камни! - Воскликнули путешественники.
- Они не могут. Наши доблестные воины заняли круговую оборону и сдерживают контрнаступление противника. Так что им надо заниматься своими жизнями, а не камнями...
- А как наш старый аэродром? Его еще не отбили?
- Еще нет. Но наши герои уже окружили неприятеля, и он вот-вот будет сломлен.
- Так значит, все в порядке? Вернемся на свой законный?
- К сожалению, это уже невозможно. Все дело в том, что перед отступлением из нашего старого аэропорта наши доблестные силы завалили взлетную полосу камнями, чтобы она не досталась так просто противнику. И если даже мы вернем аэродром, то камни все равно не успеть убрать.
- Тогда надо скорее назад!
- Назад мы тоже не дотянем. Через минуту будет граница! Ее хорошо видно сверху.
- Границу? С высоты десяти километров? - Удивился Билл. - Как это можно увидеть границу! Это ведь не берег моря.
- Смотрите! Сами все увидите.
Внизу было все зеленое. Разобрать что-либо было решительно невозможно.
- Вон туда смотрите! Она показалась.
Джек и Билл увидели на горизонте черную полосу. Полоса ширилась, ширилась и наконец заняла ровно половину видимой суши.
- Это уже Россия. - Толстячок указал на черноту.
И вдруг всех ослепила яркая вспышка. Самолет сильно тряхнуло. Все еще плотнее прильнули к иллюминаторам и увидели, как второй самолет разлетается на куски. Горящие обломки стали медленно падать вниз. Истребитель сделал над ними круг и повернул на запад.
Толстячок заволновался:
- Так им и надо, изменникам! Ах, брат мой, брат Евсеюшка! Так им и надо, предателям! Ах, Евсеюшка мой, Евсеюшка!.. - И обуреваемый противоречивыми чувствами, он отошел подальше.
- А ведь наши билеты были на тот самолет. - Медленно и вкрадчиво прошептал Джек.
- Так ты думаешь?..
- Да! Это охотились за нами!
Путешественники долго молчали. Внизу тем временем плыли черные скалы и серые равнины.
- Что-то наш друг пропал. Пойди посмотри в первый салон осторожно.
Билл одним глазом заглянул за дверь. Там происходило нечто странное. У открытого люка толстячок боролся с каким-то летчиком, вырывая у того из рук объемистый тюк.
- Я буду прыгать! - Твердил при этом Семен Палыч. - А ты будешь сажать самолет!
- Сам сажай, если найдешь куда! Эх твою мать! - Кричал летчик и рвал мешок на себя.
Наконец, летчик извернулся и ударил Семена Палыча ногой в пах. Толстячок шмыгнул красным носом и на секунду замер. Летчик схватил его за шею и потащил к люку.
- Так ты хочешь прыгать? Ну, прыгай! - Прокричал работник воздушного флота и толкнул Семена Палыча в дыру. Но тот успел ухватиться за края люка. Летчик несколько раз ударил каблуком по пальцам Семена Палыча. - Вот тебе! Вот, скотина!
И вопли толстячка потонули в свисте ветра.
Билл помчался к Джеку, не говоря ни слова, поволок за собой. В соседнем отсеке уже никого не было. Друзья ринулись в кабину, но и там... никого не оказалось.
- Мерзавцы! Они бросили самолет. Ясно, что с парашютами им не так уж и нужен был аэродром. А мы? Ищи скорей парашюты!
Билл объяснил, что парашютов, наверное, больше нет, потому что их недавнему знакомому пришлось прыгать уже без парашюта.
Джек надел брошенные наушники.
- Ничего не понимаю. Это по-русски. Слушай ты!
- Сейчас, сейчас... Здесь два голоса. Они перебивают друг друга. Один говорит, что оба аэродрома открыты и чтобы мы не слушали второй голос. Так, так... А второй говорит, что оба аэродрома не принимают и что первый голос это провокатор и его слушать не надо.
- Черт побери! Кого же тогда слушать? Там третьего не слышно?
- Нет...
- Тогда спроси их хотя бы куда лететь-то.
- Не могу. Они не слушают, а только бранятся меж собой и называют друг друга изменниками.
- С ними все ясно!.. А самолет на автопилоте. Пока еще можно держаться. Посмотри, много ли осталось горючего.
- А я знаю, куда смотреть?
- Ищи, где на приборах указаны литры или тонны, или что еще похожее.
- Вот, есть какой-то!.. Он на нуле! Неужели это конец? Джек! Придумай что-нибудь!
- Не паникуй! Пойди лучше в салон, осторожно поинтересуйся, не умеет ли кто водить самолеты.
Через минуту Билл вернулся.
- Я не могу! У меня комок в горле. Они сразу поймут, что мы падаем. Сходи ты!
- Возьми себя в руки, болван! Видишь, мне некогда! Иди еще раз.
Билл вышел в салон и дрожащим голосом спросил:
- Т-товарищи, ни у кого случайно нет лишнего п-парашюта?
К счастью, никто не разобрал его лепета. С пылающим взором Билл проплыл по салону и вернулся в кабину пилотов.
- Ну! - Крикнул на него Джек.
- Меня, кажется, не поняли. Я же говорю: сходи ты!
- Поздно! Будем сажать сами. - Джек дернул штурвал. Но эффекта это не произвело.
- Надо отключить автопилот. - Посоветовал Билл.
- Сам знаю, болван! Да где же этот переключатель? - И Джек дернул первую попавшуюся ручку. Вдруг двигатели затихли.
- Назад! - Заорал Билл. - Сам болван!
Двигатели снова зашумели. Путешественники нажали и покрутили еще что-то. Наконец, самолет стал слушаться руля.
- Надо снизиться!
- Сам знаю, что не подняться!
Земля качнулась и поплыла вверх по стеклу.
- Э-э! Не так резво! А то мы продырявим ее насквозь!
Вошли в какое-то облако.
- Я ничего не вижу! А ты?
- У меня что, четыре глаза, что ли!
По-прежнему ничего не было видно.
- Мы так врежемся в землю раньше, чем успеем ее увидеть. - Закричал Билл и тоже ухватился за штурвал.
- А ты хочешь сначала увидеть то, во что мы врежемся?
- Я вообще не хочу врезаться! - Билл потащил штурвал на себя.
Самолет вынырнул из облаков. Но облака опять оказались внизу.
- Все равно надо нырять туда! - Прокричал Джек. - Иначе мы не успеем подобрать место для посадки.
Несколько секунд прошли в тревожном ожидании при полном отсутствии видимости. И вдруг сразу показалась земля. Оба новоявленных летчика стали с удивлением всматриваться. Всюду была безжизненная каменистая пустыня. Ни деревца, ни воды.
- Где же ты собираешься садиться? - Спросил Билл.
- В России, милок, в России!
- Что-то она не предоставила нам мягких кресел...
- Это потому, что не она, а мы летим ее спасать!
- Боюсь, что спасать надо как раз нас. А то мы уже никого и никогда не сможем спасти.
- Что ж, выручай, Россия! Иначе ты погибнешь без нас.
- По-моему она уже погибла! Что еще можно придумать хуже этой пустыни!
- Раз есть пустыня, должны быть и оазисы. Разве бывают пустыни без оазисов!
Но оазисы упорно не попадались.
- Смотри, в той ложбине должен быть хотя бы ручеек!
- На дне что-то блестит... Хотя нет. Это всего лишь соль. Там нет ни капли воды.
Прошло несколько минут.
- Смотри! Это точно река! Широкая! Как Нил в Сахаре. Но следов жилья пока не видно.
Вдруг двигатели остановились.
- Все! Жилье будем искать потом. Если Господь Бог, конечно, не предоставит нам апартаменты в раю. Сажусь на воду!
Самолет на огромной скорости клюнул в воду. Подскочил и разломился на несколько частей. Обломки нырнули в воду.
Последнее, что после мог вспомнить Джек, так это то, что он оказался на песке, приподнял голову и прямо перед носом увидел козу. Коза сказала: "Ме-е...". Джек хотел ответить, но потерял сознание.
Билл ничего больше не увидел.
Глава 9. Русский хлеб-соль
Когда Билл очнулся, то подумал, что он уже в аду. Было холодно и темно. Только из маленькой дыры в земляной стене струился слабый свет. Билл долго вспоминал, что с ним случилось. В этот момент в другой стене заскрипело. Хлынул свет. И в подземелье вошло нечто странное.
- А! Очухался, милок.
Голос был грубый, но явно женский. Билл различил вполне человеческий облик, хотя и необычного вида. Голова хозяйки была чем-то повязана. Лицо землистого цвета. Одежда состояла из тряпья, какого Билл никогда не видел. Все было в серой пыли.
- Как звать-то?
- Би... Нет. Я же русский. Я Валерий, Валерий Антонов! - И он стал ощупывать свое тело, как бы проверяя, существует ли оно. Тело существовало и страшно болело. Когда Билл прикоснулся к левому боку, то вскрикнул от боли.
- Извини, милок. Это я тебя багром зацепила.
- Багром? Зачем?
- Посмотреть на тебя хотела.
- Посмотреть? Зачем для этого багор?
- Да ты не волнуйся, не волнуйся, сынок. Тебе еще рано.
- А где мои бумаги? Со мной ничего не было?
- Как не было! Тина на тебе была и разная гадость. У нас в реке всякое бывает. А бумаги-то? Да вроде были бумаги. Я думаю, зачем тебе бумаги? Горят они, правда, хорошо. Но ведь сначала-то их высушить надо. А где сушить-то? В землянке холодно и не сохнет, а наверху у нас такие ветры, что дрова и те сдувает. Вот я и бросила бумаги обратно в воду. Нехай, думаю, плывут. Ну, они и поплыли...
- Да ведь это очень ценные бумаги! За них много денег можно было взять!
- Деньги? А что это такое?
- Ну, бумажки такие...
- Бумажки? Да кому же бумажки нужны за бумаги. Если сухие, то еще ничего. Но у нас некому предлагать. Померли все давно. Одна я тут, а мне не надо...
- Может, еще не уплыли они далеко?
- А кто ж их знает! У нас тут частенько к берегу прибивает. Плотина когда-то была. Вот за нее и цепляется всякая гадость.
- Покажите мне то место, покажите. - Валерий (бывший Билл) попытался подняться.
- А нечего показывать. Голо здесь как на сковороде. Одна только достопримечательность и есть.
Валерий с трудом выкарабкался наверх. Старуха помогла ему, но увидев, что гость и сам уже стоит, отпустила его.
Кругом все было черно и голо. Сильный ветер гнал противную мелкую пыль. У берега громоздились обломки какого-то циклопического сооружения. На противоположном берегу виднелось нечто подобное. Река была широка. Посередине в нескольких местах тоже торчали бетонные останцы. Валерий был потрясен. Наверное, такие же чувства испытывали первооткрыватели древних городов, когда среди глуши и безмолвия перед ними вставали остатки величественных сооружений.
"А говорят, что русские нищие! Разве нищие могут построить такое. Даже гениальным одиночкам это не под силу." В душе проснулась гордость. Наверное, так же какой-нибудь итальянец начинает гордиться достижениями древних римлян, особенно если собственные достижения у него начисто отсутствуют.
На берегу и бетонных глыбах было немало истлевшего и затвердевшего хлама. Но бумаг нигде не было видно. Раздосадованный, Валерий вернулся.
- Радуйся, что хоть сам жив остался. На вот, поешь. - Встретила его старуха.
Валерий вспомнил, что голодает уже неделю. Но миска, да и сама пища показались ему такими отвратительными, что он не сразу решил приступить к делу.
- А ложка?
- Ложка? А руки-то на что! Последнюю ложку у меня буря три года назад унесла. Хорошо еще, что миска осталась. Все самое лучшее тебе даю!
Гость сообразил, что и за такой прием ему еще придется благодарить и благодарить старуху.
- Как звать вас, хозяюшка?
- Ой, да уж давным-давно никто меня не звал. - Засмущалась хозяйка. - Вроде Маринкой раньше называли. - Вспомнила наконец старуха, поправляя грязную седую прядь волос.
- Значит, Марина... А по отчеству?
- Гм... Не помню. Да не было у меня отчества, и отца не было.
- Тогда пусть будет: Ивановна. Так вот, Марина Ивановна. - Сказал гость, проглатывая какой-то мерзкий кусок. - Расскажите, как дошли вы до жизни такой.
- Какой такой?
- Ну, плохо ведь живете!
- Плохо? С чего ты взял? Хорошо живу. Хорошо. Ну, правда, когда вдвоем были с Инкой, то полегче было. Но и так неплохо.
- Вы что же, всегда так жили?
- Да так и жили. Всегда так жили. Ну, была побольше землянка, да обвалилась. Картошку очень давно садили. С картошкой, конечно, веселее. Но и без нее хорошо. Возни с ней много. Да теперь уж тут ничего и не растет, сколько не поливай. Так всю жизнь здесь и прожила.
- А раньше? Еще раньше? Вы что ж, и родились здесь?
- Нет. Мама здесь моя родилась. Или где-то рядом.
- Так была другая жизнь или нет? Вы же должны знать!
- Ой, не знаю, милок! Часто снится мне сон про большой город. Уж я и не могу сказать, что было правда, а что приснилось.
- А вы расскажите! Я помогу вам разобраться.
- Больно мне об этом говорить. Не охота вспоминать.
- Ну, я не настаиваю...
Но старухе такая покладистость собеседника не понравилась. И ей вдруг страстно захотелось излить душу.
- Ладно уж, слушай. Только если навру, не обессудь! В общем, хочешь верь, хочешь нет, а родилась я в Москве. В Москве! А не где-нибудь. А мама моя здесь. Или около. Но уж очень ей в Москву хотелось. Вот она и подцепила там какого-то олуха, да вскоре разошлась, сохранив за собой жилплощадь. Когда мне было 14 лет, мама моя, светлая ей память, умерла от спида. Но нашлись добрые люди. Не бросили в беде. Друзья у меня вскоре появились. И какие! Все сынки местной знати. Весело было. Ой как весело! Подруга у меня была. Инка. Вот мы с ней и шатались по вечеринкам. Ох, как жили! Уж не знаю, действительно ли было такое чудо.
Старуха открыла рот, но почему-то ничего не произнесла. Валерий рассмотрел, что во рту у нее не было ни одного зуба.
- Ну, а бизнесом каким занимались? - Задал он наводящий вопрос.
- Заниматься было некогда. Совсем замоталась. То туда, то сюда приглашали. Нельзя же отказать хорошим людям. А потчевали как! По-царски! А дарили-то, дарили...
- Так куда ж все делось-то?
- А бросили все и побежали. Ой как побежали!
- Побежали? Зачем? Куда?
- Да вот сюда и побежали.
- Так почему побежали? Плохо что ли стало?
- Да нет. Хорошо было. Вот когда побежали, тогда и вправду плохо стало. Ой как плохо!
- Зачем же побежали-то, если хорошо было? Кто гнал, что ли?
- Никто не гнал. Сами побежали. А почему? Вот не помню...
"Из ума она что ли выжила?" - Подумал Валерий.
- Может, есть нечего стало? Или друзья вас бросили?
- Да нет. Ели хорошо. Хотя в магазинах, припоминаю, пусто было. Но мне и Инке все доставали. Все самое лучшее приносили. Друзья многие, правда, исчезли. Бесследно. Но другие завелись.
- Так что же тогда? Политика?
- Да, кажется, кавалеры мрачнели, когда о политике болтали. Многие уже веселились через силу. Запоями. Но мне про политику не интересно было. Уж очень весело было. Не хотелось голову забивать. Вообще женщина создана не для политики.
- А для чего же?
- Ну, так... Я об этом не думала. Но только не для политики.
- Так почему побежали-то? Может, климат испортился?
- Да нет. Климат хороший был. Это уж после все изменилось. А тогда хороший климат был. Ой какой хороший климат! Хотя припоминаю, дышать-то нечем было. То ли от заводов, то ли от автомобилей, но смрад стоял страшный на улице.
- Так значит, из-за воздуха побежали?
- Да нет же! Кондиционеры у нас были. Я и не замечала, что на улице делается. Некогда было. Ой, как некогда! Все веселились! Понимаешь?
- А что еще на улице делалось? Не помните?
- Да ничего не делалось. Да и некогда было смотреть. Хотя припоминаю, постреливали там, особенно по ночам. Утром трупы всюду валялись. Их потом уж убирать перестали.
- Так значит, война началась?
- Да нет же. Боже упаси! Не было никакой войны.
- Уф! Так почему же побежали? Дом ваш что ли развалился?
- Нет. Дом хорошо стоял. Мы его в целости и сохранности бросили. Хотя припоминаю, что кое-где многие дома горели.
- Значит, все-таки был жилищный кризис?
- Что ты! Не было никакого кризиса. Наоборот, много квартир освободилось. Выбирай на любой вкус. Без всяких документов. Я в своем подъезде последняя побежала. Так что все квартиры были свободные.
- Почему же ваши соседи убежали? Они разве ничего не говорили?
- Да они меня ненавидели. Из-за шума. Мы шумно веселились. Так что ничего не говорили. Лаялись только и все!
- О, боже! Так что же плохо-то было? Энергии что ли не стало? Трамваи не ходили? Метро?
- А что? Была энергия. Не каждый день, правда. Но была. Вот про трамваи не помню. Я трамваями никогда не пользовалась. А метро, припоминаю, вроде затопили... Или взорвали. Точно не помню. Да оно мне тоже ни к чемубыло. Друзья катали. С ветерком. Улицы-то одно время почти пустые стали...
- Да... При таком-то счастье вам жить да жить в Москве. А вы побежали! Эх, вы!
- Ой, вспомнила! Вспомнила, милок!
- Ну?
- Вода! Вода кончилась!
- Что, совсем? Засуха, что ли?
- Нет! В водопроводе кончилась. Она и раньше редко бывала. А тут проснулась я утром с каким-то козлом, и пить хочется. А воды нет. Всю, что он принес, уже выпили. Я давай трясти козла. А он и говорит, что воды больше не будет. Я ему: как так не будет, а ты тогда мне на что? Пошла звонить по телефону. А козел в это время потихоньку слинял. Так вот, звоню я другому козлу. А он тоже говорит, что воды нет и не будет и что пора сматывать удочки. Я прошу, чтобы машину подогнал. А он отвечает, что бензина нету, и добирайся, мол, сама. Ну, я бросила трубку. Звоню третьему козлу. Спрашиваю: есть бензин-то? Говорит: есть. Ну, так подгони тачку, кричу. А он смеется. Все дороги, говорит, завалены. Могу, мол, только вокруг горящего кремля покатать, посмотришь, как полыхает. Я ему отвечаю, что мне это неинтересно, так как у меня рядом и так уж что-то дымит. Ну, он тоже посоветовал, что пора мотать отсюда, и сам бросил трубку. А тут и связь оборвалась. Телефон заглох совсем. Побежала я к Инке. А она с узелком торчит возле своего горящего дома. Даже объяснить не может, с чего загорелось. Вот тут мы и побежали. А куда бежать, не знаем. Смотрим, другие тоже бегут. Хорошо так бегут. Ну, и мы за ними. Спрашиваем: куда бежите-то? А они говорят, что черт его знает, и нас в свою очередь спрашивают. Вот так и бежим. Хорошо бежим! Все друг друга спрашиваем, а никто ничего не знает. Мимо несколько вездеходов прошло. Один остановился возле нас с Инкой. Предложили подвезти. За золото. Ну, мы отказались. Да вскоре пожалели. Только больше нам уже не предлагали. А пить как хотелось! Страшно! Жара, дым, дышать нечем. Во рту все пересохло. Некоторые из Москвы-реки пить стали. Ох, как они корчились!.. Изредка какие-то личности, правда, предлагали воду. За золото, конечно. По наперсточку наливали. Ну, мы с Инкой почти все отдали. Да только горло промочили. А за городом нас вообще ограбили. Налетели какие-то сволочи с автоматами, мужиков сразу перестреляли, а нас только обчистили до нитки. Так и побежали дальше почти голые. Ой, как побежали! Думали, в подмосковных городах что-то найдем. Но оттуда все еще раньше сбежали. Все уже было разграблено и сожжено. Воду, правда, нашли. Но есть было нечего. Те, что раньше сбежали, они на полях вырвали все зеленым и съели. А что не съели, так затоптали и загадили. Хорошо, что люди добрые в беде не бросили. Кто же не поможет двум молоденьким девушкам! Так и приперлись сюда. Деревни моей матери мы не нашли. Говорили, что вроде была деревня. Да пропала. А куда пропала, никто не знает. Нашли мы какой-то хутор у реки и решили здесь пересидеть трудные времена. Долго пересиживали. Да видать, так и не пересидели. Первые годы приходили еще люди. Но такое рассказывали, что возвращаться мы не решились.
- А что рассказывали-то?
- Да врали, наверное. Да я и не поняла толком. Говорили, что бегут из городов все, горит все: города, леса, поля. У нас тоже пожар прошел. Мы все в реку по горло залезли. Еле спаслись. После пожара лес уже не поднялся. Расти что-то плохо все стало. А потом и вовсе все исчезло. Ветром все стало сдувать.
- А люди? Приходили еще люди?
- Да нет, перестали потом приходить. И те, что были, поумирали. Инка тоже умерла. Долго мучилась бедняжка. Видать, еще в Москве что-то подхватила. А меня Бог миловал. Тут недалеко ее могилка. Только засыпало ее. Я сначала расчищала. А потом надоело. Бури здесь сильные. Раньше таких не было. Теперь как ложусь спать, то все гадаю: то ли крышу снесет, о ли дверь засыплет.
- Так вы совсем одна?
- Одна, милок, одна. Уж лет пятнадцать, а может, и двадцать будет. Ни одной живой души не видела. Думала, так и помру. Да вот тебя бог послал. А тои поговорить-то не с кем. Все сама с собой. Уж заговариваться стала.
- Что же вы едите, если ничего не растет?
- Река кормит и одевает...
- Так вы рыбу ловите или зверя какого?
- Рыбу? Никогда не видела.
- Так что же вы ловите?
- Как что? Покойников, конечно! Здесь больше никто не водится.
Валерия чуть не стошнило.
- Правда, покойник нынче совсем не тот пошел! Не... Хлипкий какой-то... И мало! А вот раньше было!.. Ну, прямо косяками шел. А сейчас сидишь, не дождешься какого-нибудь завалящего.
Валерий застыл в ужасе.
- Да ты не пугайся. Не ем я покойников-то, не ем! Хотя некоторые не брезговали. Я у них только карманы обшариваю. Бывает, что и перепадет... Я и у тебя морковку вытащила. Только я ее сразу съела. А уже потом поняла, что ты живой.
- А больше никого не видели? Ведь дружок у меня был!
- Плыли еще, но далеко от берега. Не сумела я зацепить.
- Черный такой! Джеком звали. Не видели?
- Да я на прическу не смотрела и имя не спрашивала. Мне это ни к чему.
Помолчали.
- Оставайся, сынок. Вместе жить будем. Мне уже тяжело одной. Вдвоем веселей будет. Лучше места ведь не найдешь. Здесь тихо, спокойно. Грабить уже нечего. Так что никто чужой не придет. А в других местах, как я понимаю, только и делают, что производят покойников. Так ведь? Правда?
- Ну, в общем-то да. Но...
- Не отказывайся, сынок. Все равно дороги отсюда нет. Заблудишься и подохнешь ни за что. А я не знаю, есть где еще какое жилье.
- Но вверх-то по реке есть, раз эти... покойники плывут?
- Так может, их из старых могил вымывает... Хотя попадаются и почти свежие... Но дотуда, может, километров сто, если не тысяча. А в нашем климате и сто метров пройти непросто. Да и едой тебя снабдить я не смогу. Сама впроголодь живу. Думала, ты мне подсобишь. А без хорошей еды ты и километра не пройдешь.
Каждый день Валерий ходил вокруг землянки, соображая, как бы отсюда выбраться. Ему вовсе не хотелось провести остаток дней в обществе старухи, и после ее смерти унаследовать ее ремесло. Валерий заметил, что река несет разные плавучие предметы. Но дерево было редкостью. Еще плыли обломки пластмассы. Валерий решил соорудить из них плот. Правда, плот мог плыть только вниз по течению, в полную неизвестность. Но Валерий сообразил, что река скорее всего течет в море. А там другие страны или хотя бы их суда.
Из припасенного старухой тряпья Валерий накрутил веревок. Неделю он собирал все, что могло держаться на воде. Плот получился огромный, но грузоподъемность его была невелика. Напоминал он собой тюк с хлопком. Но сделать что-либо эстетичное было невозможно.
Через две недели после своего спасения гость от всей души поблагодарил старуху и отправился в опасное плавание. А старуха со слезами на глазах еще долго стояла на берегу и махала ему вслед пыльной тряпкой.
- Вот так! - Крикнул на ходу Джек. - Ты русский и ничего не знаешь. А какой-то сопляк, по-моему, он даже еврей, знает! Эх, ты!
Билл хотел было оправдаться, но передумал.
После недолгих поисков Джек указал на поезд, который по его мнению должен был доставить путешественников в нужное место.
- Куда мы едем? - Спросил Билл. - Ты хочешь добраться до России на поезде?
- Не задавай глупых вопросов!
- Тогда скажи хотя бы, чем этот городок хуже того, куда мы едем?
- Узнаешь. - Неопределенно ответил Джек.
Ехали молча. По правде, говорить не хотелось, потому что оба
смертельно устали. Наконец, показался большой город.
- Это Монреаль. - Объяснил Джек. - Здесь отличные рестораны и публичные дома. Но не разевай рот. Кушать будем только эти стручки.
- Неужели нельзя было попросить у того мальчишки что-нибудь поинтереснее, чем воды из родника! Наверное, там можно было досыта поесть. - Сокрушался Билл.
- Лучше быть голодным и живым, чем... Ну, ты понял.
- Да понял, понял! Все равно есть-то хочется!
- Скоро я тебя накормлю. - Пообещал Джек и потащил друга по городу.
Они долго петляли по улицам на какой-то окраине. Биллу стало казаться, что они давно заблудились. Наконец, Джек втолкнул его в какой-то подвал. В маленькой клетушке был только стол, за которым сидел противный грузный человек с бородой и красным носом. Над ним висела розовая тряпка.
- Что это за тряпка? - Заинтересовался Билл.
- Ты что, не узнаешь? Это же флаг твоей родины, болван! - Проскрипел зубами Джек.
В этот момент противный человек открыл глаза. Он только что проснулся.
- Мы желаем защищать честь и достоинство нашей родины! - Начал Джек по-английски.
- Добро пожаловать. - Без энтузиазма ответил человек по-русски.
Билл сообразил, что сейчас Джек может оказаться в неловком положении, и произнес фразу Джека по-русски. Незнакомец расцвел. Джек пожал за спиной руку друга.
- Добро пожаловать, товарищи! Сейчас я оформлю вам документы. Вот вы будете товарищ Батонов А.А., а вы - Бутербродов Б.Б. Отлет защитников демократии через три дня с запасной полосы...
- Э, постойте! А что полагается при вступлении в ряды защитников демократии?
- Только 50 граммов водки, остальное защитники обеспечивают сами.
- А из еды ничего не положено?
- Еду защитники демократии добывают сами. - Лениво объяснил чиновник.
- Извините, пожалуйста! Нас наверху поджидают еще десять защитников демократии, желающих отправиться на родину. Мы сообщим им порядок оформления и придем все вместе. Они очень просили, чтобы мы все делали вместе.
- А! Коллектив, значит! - Обрадовался человек. - Коллектив это сила. Коллектив всегда прав! Так я вас жду. Всего хорошего!
Билл и Джек вынырнули наружу.
- Три дня это долго! Я помру с голоду. Может, еще что-нибудь найдем?
- Есть и другая контора, но я не запомнил точно ее адрес. Только улицу.
- Обойдем улицу всю. А сюда мы успеем вернуться.
Улица оказалась страшно длинной. Искали дотемна. Но ничего не нашли.
- Придется ночевать под мостом! Прямо как твой дедушка.
- Кажется, ему это пошло на пользу. Может, и нам повезет?
На холодных камнях не спалось. Не помог и настил из найденных картонок.
- Неужели нас так просто выпустят в Россию? Ведь выезд туда строго запрещен.
- Все это для вида. На самом деле другие государства очень недовольны потоком беженцев. Эти русские действуют разлагающе. Здесь многие боятся, что тут повторится то же, что в России. Поэтому они смотрят сквозь пальцы на действия вербовщиков и без особых формальностей потихоньку выпускают всех желающих.
Друзья долго не могли заснуть. Только под утро Джек впал в забытье, и ему приснился сон. Будто бы на мосту останавливается карета времен Людовика ХIV, из нее выходит Колымагин в костюме Наполеона, подходит к Джеку и дает ему золотую десятирублевую монету с профилем русского царя. Джек в ужасе проснулся. Но денег не было, ни русских, ни американских. Джек на всякий случай обшарил карманы. Но они были пусты, если не считать пары грязных красных стручков.
После долгих поисков к концу дня путешественники нашли второй подвальчик. Обстановка в нем была аналогична той, что видели вчера. Правда, флаг был красный. Но самое удивительное, что и сидящий человечек был копией вчерашнего. Билл и Джек переглянулись в изумлении. Но выбирать было нечего. Билл вызвался защищать демократию. И незнакомец радостно согласился. Он как будто не узнал гостей.
- Вот вы будете товарищ Бубликов А.А., а вы - Баранкин Б.Б. Вылет через два дня. Сбор на запасной полосе у красного столба. Вот ваши документы. Для прослушивания гимна прошу встать. Ах, да! Вы и так стоите. А я, пожалуй, посижу.
Человек нажал кнопку. Раздался бодрый марш. Неожиданно из-под стола вылезла самая натуральная коза и сказала: ме-е... Человек затолкал ее обратно.
- Вот ваши законные порции. - Незнакомец подал два стакана.
Друзья выпили. И скривились.
- А закуска? - Выступил Билл.
- Закуску защитники демократии добывают сами. - Лениво объяснил человек с красным носом и задремал.
Вышли на улицу.
- Какая гадость! - Воскликнул Джек.
- Это так и должно быть. - Успокоил его Билл. - Ведь это как лекарство. Противное, а польза большая. Теперь ты станешь соображать намного эффективнее.
Немного погодя, Джек развеселился.
- А ведь что-то в ней есть! - Повторил он неоднократно. - Что ж, будем усваивать русские обычаи.
Ночь провели в каком-то парке. Возле кафе поживились объедками. Наутро стали обсуждать план.
- Завтра у нас решающий день. Сегодня надо еще раз полистать бумаги твоего деда. Все, что можно, мы должны узнать здесь. Потому что вернемся сюда мы нескоро, если вообще вернемся. То, что здесь не стоит ничего, там будет совершенно недоступно. Так что непосредственно перед вылетом я собираюсь извлечь из информационной системы все, что можно. Но для этого надо составить последовательность вопросов, начиная с безобидных и кончая самыми опасными. Так нас труднее будет засечь.
- Ты допускаешь, что нас могут поймать прямо здесь?
- Нас всегда могут поймать. Я вообще удивляюсь, что это еще никто не сделал. Но риск оправдан. Иначе нам нечего будет делать в России.
Целый день листали бумаги. Полезным было признано только следующее. Вроде бы недалеко от бывшего Козломызлова находилась деревня Утомилово. По крайней мере, она существовала на рубеже 50-х и 60-х годов ХХ века. Как сообщал неизвестный корреспондент, в этой деревне останавливался профессор Дрыгин, который проводил раскопки на близлежащем холме. Профессор проверял свою гипотезу о нахождении здесь в древности Козломызловского монастыря. В газете описывалось сенсационное открытие ученого, причем упоминалась находка двух бесценных древних книг. Однако в другой газете сообщалось, что профессор вскоре повесился по причине своего научного заблуждения, и что никаких книг при нем не оказалось.
- Странно все это. - Подвел невеселые итоги Джек.
Вечером друзья бродили по пригородам Монреаля в поисках места, подходящего для дойки информационного компьютера. Однако всюду было слишком людно. Наконец, выбрали компьютер недалеко от полицейского участка и рядом с баром.
Стали обсуждать, что и как спрашивать. Решили, что начать можно с вопросов о ходе создания машины времени в исследовательском центре в США. Об этом много писали в газетах. И ничего удивительного, если кто-то интересуется. Таких много. И по этому признаку бандиты в Канаду не побегут. С другой стороны, вопрос ключевой. Плохо лишь то, что скорее всего ответа на него компьютер не даст без специальных кодов или повторит ту ерунду, что была в газетах.
Самым последним решили поставить вопрос о судьбе Колымагина. Предпоследним - о Козломызлове. Решили также воспользоваться секретным кодом бывшей фирмы Джека. По мере возможности предполагалось расспросить о родственниках, о судьбе вкладов в банки и прочее.
- Начнем в 15.50, за час до отлета. Спрашивать будем не более 10 минут. И сразу в аэропорт. Идти придется пешком. Так безопаснее.
Кроме всего прочего, друзья заранее осмотрели запасную полосу. Правда, красного столбика там не оказалось.
- Его, наверное, поставят перед вылетом. - Догадался Билл.
Ночью спали плохо. Очень волновались. Скоро должно было решиться очень многое.
В 15.30 они были у компьютера. Возле него крутился какой-то бездельник. Как только он отошел, Билл сразу занял место. И хотя назначенное время еще не подошло, решили задавать неопасные вопросы.
Аппарат оказался на редкость разговорчивым. Без всяких секретных кодов он сообщил, что машина времени строится в лаборатории Квак-бич и уже почти готова. Билл, воодушевленный успехом, решил спросить об устройстве машины времени. И компьютер, не долго думая, вывалил... кучу схем и высыпал лавину цифр. Друзья от неожиданности выпучили глаза.
- Как жаль, что мы не спросили это раньше! Ведь вопрос-то не опасный. А разве сейчас мы успеем тут что-нибудь понять! - Заволновался Билл. - Все ты меня пугал! А через час все это будет для нас потеряно. Мы бросаем все и едем неизвестно зачем в какую-то пустыню!
- Замолчи. Не отступай от плана. Очень прошу!
- На хрена мне твой план... - Пробурчал Билл.
Далее Джек выяснил, что счета в банках в полном порядке. Отец Билла жив и здоров. Джека ждут в фирме. А грабитель, убивший жену Билла, арестован.
- За что я мучился! - Воздел руки к небу Билл. - Сейчас же еду в ресторан, нажрусь и потом домой!
- Не глупи! - Прошипел Джек и набрал секретный код, собираясь задать самые сложные вопросы. Однако про Козломызлов компьютер повторил то, что уже видели в справочниках, а про Колымагина он ничего не знал или делал вид, что не знает.
Джек был разочарован. Даже подавлен. Но несмотря ни на что он потащил друга в аэропорт. Однако не успели они сделать и десяти шагов, как из-за угла вырулил грузовик с кучей народу в кузове.
- Стой! Назад! - И Джек поволок друга в другую сторону.
Но тут же перед ними остановился второй грузовик. Из него высыпали люди и окружили Билла и Джека. Впрочем лица вокруг были дружеские.
- Сегодня исполняется 100 лет старейшему жителю нашей улицы. Извините, но мы не можем отпустить вас, наших гостей. Ведь у нас праздник. Давайте праздновать вместе. Не обижайте нашего старика.
- Но мы очень спешим!
Виновник торжества весьма бодрого вида вышел и сам стал уговаривать Билла и Джека.
- Не беспокойтесь, друзья. Я сам отвезу вас куда надо.
- На этой развалине? - Джек указал на старый грузовик.
- Это памятный грузовик, а не только развалина. На нем прошла моя молодость. А еще у меня есть вертолет, вон в том дворе. Так что не волнуйтесь!
Спорить и шуметь не входило в планы Джека. А Билл вообще не торопился. Пришлось остаться.
Юбиляра трогательно поздравляли. От избытка чувств он вдруг решил спеть. Слушали все с восхищением, хотя в пору было затыкать уши. Потом долго хлопали. Тогда дед решил еще и сплясать.
Джек был в ужасе. "Если этот дед сейчас развалится, то кто же нас повезет?" Но дед почему-то не развалился. И когда Джек напомнил ему об обещании, тот охотно согласился просвежиться. Вел вертолет он неплохо, даже лихо.
Приземлились. Расстались большими друзьями. Дед пригласил на свое двухсотлетие. Джек согласился. И вертолет исчез в вышине.
- Зачем ты приволок меня сюда? Я домой хочу. - Опять стал возмущаться Билл.
Джек хотел что-то ответить, но вдруг услышал:
- А! Товарищи Батонов и Бутербродов!
Это был толстячок из подвала, точнее, из подвалов.
"Странно. - Подумали защитники демократии. - Эти фамилии он давал в первом подвале, а документы у нас на другие имена". Билл хотел было достать свой документ, т.е. красную картонку с фамилией. Но Джек благоразумно остановил его.
Толстячок повел Билла и Джека за собой. Спорить и выяснять отношения было опасно. У розового столбика уже толпилось несколько человек.
- По-моему, нам говорили о красном столбике. - Шепнул Джек. - А этот больше похож на розовый. Или, может, он просто выцвел на солнышке?
- Какая разница! Я вообще хочу домой!
Метрах в трехстах виднелась другая группа отъезжающих. Джек долго вглядывался, пытаясь рассмотреть какой-нибудь столбик, но ничего не увидел.
Вскоре толстячок повел всех к огромному самолету. Вторая группа двинулась к другому такому же самолету. На обоих были крупные русские буквы.
С трудом Джек затолкал друга в салон.
Вскоре оба самолета взмыли вверх.
Глава 8. Самолетная прогулка
Самолет был почти пустой.
- Что-то не жалуют нас. - Сокрушался толстячок. - Пора это дело закрывать.
Джек на всякий случай промолчал. И тут он увидел, что толстячок везет с собой козу. Руководитель группы явно скучал и хотел излить кому-нибудь душу. Джек решил, что пора разгадать тайну двойников.
- Как вас величать, уважаемый?
- Семен Палыч, можно просто Сема.
Джек хотел в свою очередь предложить Семе называть себя Джеком, но вовремя вспомнил, что теперь он вообще неизвестно кто.
- А что это за самолет летит рядом?
- Это летят изменники Родины!
Джек очень удивился такому прямому ответу.
- И куда они летят?
- Да туда же, куда и мы.
Джек удивился еще больше. А Семен Палыч продолжал:
- Попасть в Россию не так-то просто. Местные правительства отводят нам очень небольшое время и узкий воздушный коридор. Иначе, говорят, будут сбивать. Пугают, конечно. Но уж посадят, наверняка. Ха-ха-ха! Я имею ввиду, что сначала посадят самолет, а потом и нас самих на казенные харчи. Закон у них строгий. А официально все выезды в Россию строжайше запрещены. Вот мы и летаем рядом с этими предателями. Но доберемся до наших границ, там разойдемся в разные стороны. Хорошо бы нам пальнуть в них на прощание. Да жаль, нечем!
- Так у вас нет оружия?
- Если не считать пары пистолетов, которые удалось припрятать, то нет. Вывоз оружия в Россию запрещен под страхом смертной казни. Они все думают, что мы не обойдемся без ихнего оружия и кончим когда-нибудь воевать. А мы вот обходимся!
- Так у вас, значит, много оружия там?
- Вы, я вижу, не русский... Вам, конечно, не понять... Нет у нас там оружия! Ну, почти нет. Мы его... добываем в бою! - Многозначительно поводил красным носом собеседник.
- Так значит, другая сторона делает?
- И другая не делает!
- Так откуда же, черт побери?
- Видишь ли, дорогой. У нас население и армия сокращаются быстрее, чем ломается оружие. Так что пока всем хватает.
- Ну, а патроны! Патроны?
- Сразу видно, что ты не был в России. Патроны тоже добываем в бою! Правда, очень редко. Но обходимся и так!
- ???
- А мы больше на пушку берем. Скажем, идет отряд этих изменников. А мы из окопов выставляем на них автоматы. И они идут уже не так бодро! Смекаешь? Сами они, конечно, не стреляют, потому как патронов у них тоже нема. Бывает, что и отступят... Но последнее время не стали отступать. Знают, что и у нас стрелять-то нечем. Так прямо и идут на пулеметы. Доходят до наших окопов, берут автоматы за ствол и начинают махать как дубиной. Ну, и мы тоже! Здорово получается! По крайней мере, результат сразу видно. На лицо, так сказать! А что пуля? Пуля дура. Пострелял, пострелял, а удовлетворения ведь никакого! Не видишь результатов своего труда. А теперь нас учат, что нельзя ограничиваться абстрактными призывами, а надо добиваться конкретных результатов труда. Вот мы и добиваемся!
Джек не сразу пришел в себя от услышанного. Наконец, он спросил:
- А что это за истребитель кружит возле второго самолета?
- Гм... Это не наш. И не ихний. Бывает, что нас сопровождают местные власти. Для острастки. Чтобы мы чего не натворили. Все боятся, что мы тут воевать начнем и разрушим ихний капиталистический коммунизм. А он нам совсем не нужен. Мы и свой построим, получше ихнего. Вот только прикончим предателей и сразу начнем!
- Но он так кружит, будто хочет заглянуть прямо в иллюминаторы!
- Гм... И правда... Да черт с ними, с изменниками-то. Над нами не каплет, т.е. не кружит, ну и ладно.
Помолчали. Джек понял, что его худшие опасения подтверждаются.
- А сами-то вы где родились?
Толстячок оживился.
- О! Под Псковом. Какие были красивые места! Мы с братом ходили косить... - И вдруг лицо его потемнело. - Сейчас там ничего нет! Ничего! Понимаешь? - Он вытер слезу рукавом и шмыгнул красным носом.
- Так куда ж все девалось?
- А вот все они! - Семен Палыч ткнул в иллюминатор. - Все они, изменники! Взяли и сожгли. Все сожгли, предатели!
- Где же ваш брат теперь?
- Да вон в том самолете и летит.
Джек выпучил глаза.
- Понимаешь, он красный. А я розовый. Только не говори никому. Он в такой же конторе работает, только у красных.
- Он, наверное, на вас похож?
- Как свинья на коня!
Джек задумался.
- И вы с ним не встречаетесь?
- Как же можно с предателем встречаться! Вот только болен он. Очень его жалко. Сердце у него. Так что я иногда его заменял на работе, да простит меня Бог... Только ты никому не говори!
- Так вы и красных вербовали?!
- Тише, тише... Ну ясно дело вербовал, раз в ихней конторе сидел. Брат ведь. Жалко. Чтоб ему пусто было!
Толстячок стал рассказывать про брата, потом еще что-то, но Джек уже не слушал. Надо было срочно отделаться от собеседника и предупредить Билла.
Толстячок достал пузырек из кармана. Предложил выпить. Джек вежливо отказался, сославшись на долг перед Родиной. Тогда Семен Палыч справился за двоих и вскоре стал клевать носом.
Джек заспешил к другу и зашептал:
- Не вздумай кому-нибудь показывать наши документы! Мы сели не на тот самолет. Наши места вон там. - Джек указал в окно. - Будь осторожен, а то насмогут высадить на полпути.
- Как это высадить? - Не понял Билл. - Они скоро будут делать посадку? Тогда вернемся домой!
- Не будет никакой посадки. - Зашипел Джек. - Сиди и молчи. А лучше, слушай, что я тебе скажу. Вон видишь тот истребитель? Боюсь, что он неспроста кружит над вторым самолетом. Именно там мы должны были сидеть.
- Ты думаешь, это бандиты?
- Не знаю. Но можешь не сомневаться, что нашу милую беседу с компьютером засекли!
- Но ведь этот ящик сказал, что у нас все о"кэй.
- Нашел кого слушать! Да это специально подстроено! Это просто приманка, чтобы ты клюнул и вернулся за своими сбережениями.
- По-моему, ты опять преувеличиваешь. Ты слишком сильно втянулся в эту игру. Пора ее кончать. Мне уже все надоело.
- Мне тоже надоело. Но я уверен, что этот истребитель еще подтвердит мои догадки.
- А как же с чертежами машины времени? Они что, тоже того?..
- Да, тоже! Все это фальшивки. И место указано скорее всего не то. Потом окажется, что это не Квак-бич, а Бич-Квак или вообще что-нибудь другое. И бандитам здесь не понадобилось прикладывать руку. Неужели ты думаешь, что ценнейшие секреты будут раздаваться первым встречным!
- Вообще, это меня удивило...
- Еще бы! У нас в фирме такой закон: наиболее ценную информацию хранить только в голове. Все остальное рано или поздно может быть разгадано и своровано.
- Но так можно просто все забыть.
- Информация дублируется. Но все это в узком кругу наиболее преданных лиц. Слава богу, пока не научились как книгу читать чужие мысли! Но скоро и этому придет конец. А обчистить любой компьютер сейчас не сложнее, чем вскрыть сейф.
- Да, да, действительно. Я припоминаю что-то из тех чертежей. Там какая-то рама... с дыркой... и с ручкой...
- Подумай сам! Так ли важна рама для машины времени? Это ведь не телега для перевозки тяжестей. Да эту раму срисовали с какого-нибудь сортира и приписали к ней кучу непонятных цифр. Все это для того, чтобы не беспокоились любопытные! Вот ответит компьютер какому-нибудь интересующемуся бездельнику, что ничего не знает про машину времени, и этот бездельник начнет совать в нос компьютеру разные грязные газеты и будет требовать, чтобы компьютер все выяснил и доложил по всей форме. А еще хуже, выйдет на улицу и станет протестовать против утаивания информации. А так этому бездельнику сунут в морду какую-нибудь галиматью, и он будет доволен, еще и поблагодарит правительство за заботу. Дескать, приобщился к великому делу!
- Жаль, конечно. Но, видимо, и здесь ты прав. Что же тогда делать?
- А ничего! Пока, по крайней мере. Мы летим куда надо. И ладно. Подумай лучше, как ты будешь спасать свою Россию!
- Спасать? Разве я могу ее спасти?
- А зачем ты искал машину времени, да меня еще припутал? Вот вернешься назад в прошлое и повернешь все так, чтобы Россия пошла по другому пути!
Билл обиделся:
- Не издевайся! Ты же сам не веришь в это.
- А чем черт не шутит! А вдруг?
- Размечтался!
- А что? Встречай нас, Россия! Твои часы, Россия, сбились с ходу. Мы повернем время назад и починим часы. Итак... Время, назад!
Прошло несколько часов. За иллюминаторами было ярко голубое небо. Изредка проплывали надменные пузатые облака. Казалось, что они презирают этих мелких честолюбивых людишек. Но людишки не обращали на них внимания. Толстячок проснулся, достал узелок. Джек и Билл так жадно смотрели, что Семен Палыч решил поделиться.
- Все это не еда. Вот настоящая еда. - Он указал на белый склизкий кусочек. - Это из России! Деликатес. Большая редкость. Сало! Настоящее русское сало. - И он отрезал новым русским знакомым по микроскопическому кусочку.
Попробовали. Но воздержались от комплиментов. Чтобы не обижать угощавшего.
- А там, в России, есть что-нибудь съедобное? - Поинтересовался Билл.
- Есть, конечно. Но мало. Но вы не отчаиваетесь. Добудем в бою! - И толстячок решительно трахнул кулаком по столику.
От неожиданности Джек подскочил на месте, но промолчал.
От скуки Семен Палыч несколько раз ходил к экипажу. Но ничего интересного не было.
Вдруг Джек заметил, как второй самолет стал раскачиваться в воздухе, как будто играя.
- Не случилось ли чего?
Толстячок побежал к летчикам и вернулся в скверном настроении.
- Только тихо! Без паники! Не подавайте виду. В общем, плохо дело, ребята! Наш аэродром захвачен красными. Вот они и радуются, изменники проклятые!
- Так сядем на другой. - Легкомысленно предложил Билл.
- На другой? - Толстячок посмотрел укоризненно. - Где он, другой-то? Что были рядом, те или разрушены или у противника. А те, что далеко, так до них не дотянем!
- Нельзя ли сесть где поближе, не долетая до России? - Спросил Джек.
- Можно, конечно, если остаток жизни вы хотите провести в тюрьме. Командир принял решение лететь в Россию. Там что-нибудь придумаем. К тому же, обстановка может перемениться, наши пошли в контрнаступление.
Второй самолет продолжал резвиться.
- Что они делают, предатели! - Возмущался Семен Палыч. - Там же брат Евсей, Евсеюшка. У него сердце. Чтоб ему сдохнуть!
Вдруг самолет с нашими героями начал переваливаться с боку на бок, то нырять вниз, то взмывать вверх. Вся троица уставилась в иллюминаторы. Второй самолет перестал вертеться. Толстячок, хватаясь руками за кресла, заспешил к командиру. Вернулся он в приподнятом настроении.
- Ура! Наши захватили ихний аэродром! Пусть знают наших, сволочи! А то ишь развеселились! - Радовался Семен Палыч, стоя почти на четвереньках, чтобы не упасть. - Теперь мы полетим на ихний аэродром, т.е. теперь уже на нашенский.
Через некоторое время качка прекратилась. Толстячок помчался за новостями и вернулся мрачным:
- К сожалению, полоса не готова. Эти изменники перед отступлением завалили ее камнями.
- Так надо убрать камни! - Воскликнули путешественники.
- Они не могут. Наши доблестные воины заняли круговую оборону и сдерживают контрнаступление противника. Так что им надо заниматься своими жизнями, а не камнями...
- А как наш старый аэродром? Его еще не отбили?
- Еще нет. Но наши герои уже окружили неприятеля, и он вот-вот будет сломлен.
- Так значит, все в порядке? Вернемся на свой законный?
- К сожалению, это уже невозможно. Все дело в том, что перед отступлением из нашего старого аэропорта наши доблестные силы завалили взлетную полосу камнями, чтобы она не досталась так просто противнику. И если даже мы вернем аэродром, то камни все равно не успеть убрать.
- Тогда надо скорее назад!
- Назад мы тоже не дотянем. Через минуту будет граница! Ее хорошо видно сверху.
- Границу? С высоты десяти километров? - Удивился Билл. - Как это можно увидеть границу! Это ведь не берег моря.
- Смотрите! Сами все увидите.
Внизу было все зеленое. Разобрать что-либо было решительно невозможно.
- Вон туда смотрите! Она показалась.
Джек и Билл увидели на горизонте черную полосу. Полоса ширилась, ширилась и наконец заняла ровно половину видимой суши.
- Это уже Россия. - Толстячок указал на черноту.
И вдруг всех ослепила яркая вспышка. Самолет сильно тряхнуло. Все еще плотнее прильнули к иллюминаторам и увидели, как второй самолет разлетается на куски. Горящие обломки стали медленно падать вниз. Истребитель сделал над ними круг и повернул на запад.
Толстячок заволновался:
- Так им и надо, изменникам! Ах, брат мой, брат Евсеюшка! Так им и надо, предателям! Ах, Евсеюшка мой, Евсеюшка!.. - И обуреваемый противоречивыми чувствами, он отошел подальше.
- А ведь наши билеты были на тот самолет. - Медленно и вкрадчиво прошептал Джек.
- Так ты думаешь?..
- Да! Это охотились за нами!
Путешественники долго молчали. Внизу тем временем плыли черные скалы и серые равнины.
- Что-то наш друг пропал. Пойди посмотри в первый салон осторожно.
Билл одним глазом заглянул за дверь. Там происходило нечто странное. У открытого люка толстячок боролся с каким-то летчиком, вырывая у того из рук объемистый тюк.
- Я буду прыгать! - Твердил при этом Семен Палыч. - А ты будешь сажать самолет!
- Сам сажай, если найдешь куда! Эх твою мать! - Кричал летчик и рвал мешок на себя.
Наконец, летчик извернулся и ударил Семена Палыча ногой в пах. Толстячок шмыгнул красным носом и на секунду замер. Летчик схватил его за шею и потащил к люку.
- Так ты хочешь прыгать? Ну, прыгай! - Прокричал работник воздушного флота и толкнул Семена Палыча в дыру. Но тот успел ухватиться за края люка. Летчик несколько раз ударил каблуком по пальцам Семена Палыча. - Вот тебе! Вот, скотина!
И вопли толстячка потонули в свисте ветра.
Билл помчался к Джеку, не говоря ни слова, поволок за собой. В соседнем отсеке уже никого не было. Друзья ринулись в кабину, но и там... никого не оказалось.
- Мерзавцы! Они бросили самолет. Ясно, что с парашютами им не так уж и нужен был аэродром. А мы? Ищи скорей парашюты!
Билл объяснил, что парашютов, наверное, больше нет, потому что их недавнему знакомому пришлось прыгать уже без парашюта.
Джек надел брошенные наушники.
- Ничего не понимаю. Это по-русски. Слушай ты!
- Сейчас, сейчас... Здесь два голоса. Они перебивают друг друга. Один говорит, что оба аэродрома открыты и чтобы мы не слушали второй голос. Так, так... А второй говорит, что оба аэродрома не принимают и что первый голос это провокатор и его слушать не надо.
- Черт побери! Кого же тогда слушать? Там третьего не слышно?
- Нет...
- Тогда спроси их хотя бы куда лететь-то.
- Не могу. Они не слушают, а только бранятся меж собой и называют друг друга изменниками.
- С ними все ясно!.. А самолет на автопилоте. Пока еще можно держаться. Посмотри, много ли осталось горючего.
- А я знаю, куда смотреть?
- Ищи, где на приборах указаны литры или тонны, или что еще похожее.
- Вот, есть какой-то!.. Он на нуле! Неужели это конец? Джек! Придумай что-нибудь!
- Не паникуй! Пойди лучше в салон, осторожно поинтересуйся, не умеет ли кто водить самолеты.
Через минуту Билл вернулся.
- Я не могу! У меня комок в горле. Они сразу поймут, что мы падаем. Сходи ты!
- Возьми себя в руки, болван! Видишь, мне некогда! Иди еще раз.
Билл вышел в салон и дрожащим голосом спросил:
- Т-товарищи, ни у кого случайно нет лишнего п-парашюта?
К счастью, никто не разобрал его лепета. С пылающим взором Билл проплыл по салону и вернулся в кабину пилотов.
- Ну! - Крикнул на него Джек.
- Меня, кажется, не поняли. Я же говорю: сходи ты!
- Поздно! Будем сажать сами. - Джек дернул штурвал. Но эффекта это не произвело.
- Надо отключить автопилот. - Посоветовал Билл.
- Сам знаю, болван! Да где же этот переключатель? - И Джек дернул первую попавшуюся ручку. Вдруг двигатели затихли.
- Назад! - Заорал Билл. - Сам болван!
Двигатели снова зашумели. Путешественники нажали и покрутили еще что-то. Наконец, самолет стал слушаться руля.
- Надо снизиться!
- Сам знаю, что не подняться!
Земля качнулась и поплыла вверх по стеклу.
- Э-э! Не так резво! А то мы продырявим ее насквозь!
Вошли в какое-то облако.
- Я ничего не вижу! А ты?
- У меня что, четыре глаза, что ли!
По-прежнему ничего не было видно.
- Мы так врежемся в землю раньше, чем успеем ее увидеть. - Закричал Билл и тоже ухватился за штурвал.
- А ты хочешь сначала увидеть то, во что мы врежемся?
- Я вообще не хочу врезаться! - Билл потащил штурвал на себя.
Самолет вынырнул из облаков. Но облака опять оказались внизу.
- Все равно надо нырять туда! - Прокричал Джек. - Иначе мы не успеем подобрать место для посадки.
Несколько секунд прошли в тревожном ожидании при полном отсутствии видимости. И вдруг сразу показалась земля. Оба новоявленных летчика стали с удивлением всматриваться. Всюду была безжизненная каменистая пустыня. Ни деревца, ни воды.
- Где же ты собираешься садиться? - Спросил Билл.
- В России, милок, в России!
- Что-то она не предоставила нам мягких кресел...
- Это потому, что не она, а мы летим ее спасать!
- Боюсь, что спасать надо как раз нас. А то мы уже никого и никогда не сможем спасти.
- Что ж, выручай, Россия! Иначе ты погибнешь без нас.
- По-моему она уже погибла! Что еще можно придумать хуже этой пустыни!
- Раз есть пустыня, должны быть и оазисы. Разве бывают пустыни без оазисов!
Но оазисы упорно не попадались.
- Смотри, в той ложбине должен быть хотя бы ручеек!
- На дне что-то блестит... Хотя нет. Это всего лишь соль. Там нет ни капли воды.
Прошло несколько минут.
- Смотри! Это точно река! Широкая! Как Нил в Сахаре. Но следов жилья пока не видно.
Вдруг двигатели остановились.
- Все! Жилье будем искать потом. Если Господь Бог, конечно, не предоставит нам апартаменты в раю. Сажусь на воду!
Самолет на огромной скорости клюнул в воду. Подскочил и разломился на несколько частей. Обломки нырнули в воду.
Последнее, что после мог вспомнить Джек, так это то, что он оказался на песке, приподнял голову и прямо перед носом увидел козу. Коза сказала: "Ме-е...". Джек хотел ответить, но потерял сознание.
Билл ничего больше не увидел.
Глава 9. Русский хлеб-соль
Когда Билл очнулся, то подумал, что он уже в аду. Было холодно и темно. Только из маленькой дыры в земляной стене струился слабый свет. Билл долго вспоминал, что с ним случилось. В этот момент в другой стене заскрипело. Хлынул свет. И в подземелье вошло нечто странное.
- А! Очухался, милок.
Голос был грубый, но явно женский. Билл различил вполне человеческий облик, хотя и необычного вида. Голова хозяйки была чем-то повязана. Лицо землистого цвета. Одежда состояла из тряпья, какого Билл никогда не видел. Все было в серой пыли.
- Как звать-то?
- Би... Нет. Я же русский. Я Валерий, Валерий Антонов! - И он стал ощупывать свое тело, как бы проверяя, существует ли оно. Тело существовало и страшно болело. Когда Билл прикоснулся к левому боку, то вскрикнул от боли.
- Извини, милок. Это я тебя багром зацепила.
- Багром? Зачем?
- Посмотреть на тебя хотела.
- Посмотреть? Зачем для этого багор?
- Да ты не волнуйся, не волнуйся, сынок. Тебе еще рано.
- А где мои бумаги? Со мной ничего не было?
- Как не было! Тина на тебе была и разная гадость. У нас в реке всякое бывает. А бумаги-то? Да вроде были бумаги. Я думаю, зачем тебе бумаги? Горят они, правда, хорошо. Но ведь сначала-то их высушить надо. А где сушить-то? В землянке холодно и не сохнет, а наверху у нас такие ветры, что дрова и те сдувает. Вот я и бросила бумаги обратно в воду. Нехай, думаю, плывут. Ну, они и поплыли...
- Да ведь это очень ценные бумаги! За них много денег можно было взять!
- Деньги? А что это такое?
- Ну, бумажки такие...
- Бумажки? Да кому же бумажки нужны за бумаги. Если сухие, то еще ничего. Но у нас некому предлагать. Померли все давно. Одна я тут, а мне не надо...
- Может, еще не уплыли они далеко?
- А кто ж их знает! У нас тут частенько к берегу прибивает. Плотина когда-то была. Вот за нее и цепляется всякая гадость.
- Покажите мне то место, покажите. - Валерий (бывший Билл) попытался подняться.
- А нечего показывать. Голо здесь как на сковороде. Одна только достопримечательность и есть.
Валерий с трудом выкарабкался наверх. Старуха помогла ему, но увидев, что гость и сам уже стоит, отпустила его.
Кругом все было черно и голо. Сильный ветер гнал противную мелкую пыль. У берега громоздились обломки какого-то циклопического сооружения. На противоположном берегу виднелось нечто подобное. Река была широка. Посередине в нескольких местах тоже торчали бетонные останцы. Валерий был потрясен. Наверное, такие же чувства испытывали первооткрыватели древних городов, когда среди глуши и безмолвия перед ними вставали остатки величественных сооружений.
"А говорят, что русские нищие! Разве нищие могут построить такое. Даже гениальным одиночкам это не под силу." В душе проснулась гордость. Наверное, так же какой-нибудь итальянец начинает гордиться достижениями древних римлян, особенно если собственные достижения у него начисто отсутствуют.
На берегу и бетонных глыбах было немало истлевшего и затвердевшего хлама. Но бумаг нигде не было видно. Раздосадованный, Валерий вернулся.
- Радуйся, что хоть сам жив остался. На вот, поешь. - Встретила его старуха.
Валерий вспомнил, что голодает уже неделю. Но миска, да и сама пища показались ему такими отвратительными, что он не сразу решил приступить к делу.
- А ложка?
- Ложка? А руки-то на что! Последнюю ложку у меня буря три года назад унесла. Хорошо еще, что миска осталась. Все самое лучшее тебе даю!
Гость сообразил, что и за такой прием ему еще придется благодарить и благодарить старуху.
- Как звать вас, хозяюшка?
- Ой, да уж давным-давно никто меня не звал. - Засмущалась хозяйка. - Вроде Маринкой раньше называли. - Вспомнила наконец старуха, поправляя грязную седую прядь волос.
- Значит, Марина... А по отчеству?
- Гм... Не помню. Да не было у меня отчества, и отца не было.
- Тогда пусть будет: Ивановна. Так вот, Марина Ивановна. - Сказал гость, проглатывая какой-то мерзкий кусок. - Расскажите, как дошли вы до жизни такой.
- Какой такой?
- Ну, плохо ведь живете!
- Плохо? С чего ты взял? Хорошо живу. Хорошо. Ну, правда, когда вдвоем были с Инкой, то полегче было. Но и так неплохо.
- Вы что же, всегда так жили?
- Да так и жили. Всегда так жили. Ну, была побольше землянка, да обвалилась. Картошку очень давно садили. С картошкой, конечно, веселее. Но и без нее хорошо. Возни с ней много. Да теперь уж тут ничего и не растет, сколько не поливай. Так всю жизнь здесь и прожила.
- А раньше? Еще раньше? Вы что ж, и родились здесь?
- Нет. Мама здесь моя родилась. Или где-то рядом.
- Так была другая жизнь или нет? Вы же должны знать!
- Ой, не знаю, милок! Часто снится мне сон про большой город. Уж я и не могу сказать, что было правда, а что приснилось.
- А вы расскажите! Я помогу вам разобраться.
- Больно мне об этом говорить. Не охота вспоминать.
- Ну, я не настаиваю...
Но старухе такая покладистость собеседника не понравилась. И ей вдруг страстно захотелось излить душу.
- Ладно уж, слушай. Только если навру, не обессудь! В общем, хочешь верь, хочешь нет, а родилась я в Москве. В Москве! А не где-нибудь. А мама моя здесь. Или около. Но уж очень ей в Москву хотелось. Вот она и подцепила там какого-то олуха, да вскоре разошлась, сохранив за собой жилплощадь. Когда мне было 14 лет, мама моя, светлая ей память, умерла от спида. Но нашлись добрые люди. Не бросили в беде. Друзья у меня вскоре появились. И какие! Все сынки местной знати. Весело было. Ой как весело! Подруга у меня была. Инка. Вот мы с ней и шатались по вечеринкам. Ох, как жили! Уж не знаю, действительно ли было такое чудо.
Старуха открыла рот, но почему-то ничего не произнесла. Валерий рассмотрел, что во рту у нее не было ни одного зуба.
- Ну, а бизнесом каким занимались? - Задал он наводящий вопрос.
- Заниматься было некогда. Совсем замоталась. То туда, то сюда приглашали. Нельзя же отказать хорошим людям. А потчевали как! По-царски! А дарили-то, дарили...
- Так куда ж все делось-то?
- А бросили все и побежали. Ой как побежали!
- Побежали? Зачем? Куда?
- Да вот сюда и побежали.
- Так почему побежали? Плохо что ли стало?
- Да нет. Хорошо было. Вот когда побежали, тогда и вправду плохо стало. Ой как плохо!
- Зачем же побежали-то, если хорошо было? Кто гнал, что ли?
- Никто не гнал. Сами побежали. А почему? Вот не помню...
"Из ума она что ли выжила?" - Подумал Валерий.
- Может, есть нечего стало? Или друзья вас бросили?
- Да нет. Ели хорошо. Хотя в магазинах, припоминаю, пусто было. Но мне и Инке все доставали. Все самое лучшее приносили. Друзья многие, правда, исчезли. Бесследно. Но другие завелись.
- Так что же тогда? Политика?
- Да, кажется, кавалеры мрачнели, когда о политике болтали. Многие уже веселились через силу. Запоями. Но мне про политику не интересно было. Уж очень весело было. Не хотелось голову забивать. Вообще женщина создана не для политики.
- А для чего же?
- Ну, так... Я об этом не думала. Но только не для политики.
- Так почему побежали-то? Может, климат испортился?
- Да нет. Климат хороший был. Это уж после все изменилось. А тогда хороший климат был. Ой какой хороший климат! Хотя припоминаю, дышать-то нечем было. То ли от заводов, то ли от автомобилей, но смрад стоял страшный на улице.
- Так значит, из-за воздуха побежали?
- Да нет же! Кондиционеры у нас были. Я и не замечала, что на улице делается. Некогда было. Ой, как некогда! Все веселились! Понимаешь?
- А что еще на улице делалось? Не помните?
- Да ничего не делалось. Да и некогда было смотреть. Хотя припоминаю, постреливали там, особенно по ночам. Утром трупы всюду валялись. Их потом уж убирать перестали.
- Так значит, война началась?
- Да нет же. Боже упаси! Не было никакой войны.
- Уф! Так почему же побежали? Дом ваш что ли развалился?
- Нет. Дом хорошо стоял. Мы его в целости и сохранности бросили. Хотя припоминаю, что кое-где многие дома горели.
- Значит, все-таки был жилищный кризис?
- Что ты! Не было никакого кризиса. Наоборот, много квартир освободилось. Выбирай на любой вкус. Без всяких документов. Я в своем подъезде последняя побежала. Так что все квартиры были свободные.
- Почему же ваши соседи убежали? Они разве ничего не говорили?
- Да они меня ненавидели. Из-за шума. Мы шумно веселились. Так что ничего не говорили. Лаялись только и все!
- О, боже! Так что же плохо-то было? Энергии что ли не стало? Трамваи не ходили? Метро?
- А что? Была энергия. Не каждый день, правда. Но была. Вот про трамваи не помню. Я трамваями никогда не пользовалась. А метро, припоминаю, вроде затопили... Или взорвали. Точно не помню. Да оно мне тоже ни к чемубыло. Друзья катали. С ветерком. Улицы-то одно время почти пустые стали...
- Да... При таком-то счастье вам жить да жить в Москве. А вы побежали! Эх, вы!
- Ой, вспомнила! Вспомнила, милок!
- Ну?
- Вода! Вода кончилась!
- Что, совсем? Засуха, что ли?
- Нет! В водопроводе кончилась. Она и раньше редко бывала. А тут проснулась я утром с каким-то козлом, и пить хочется. А воды нет. Всю, что он принес, уже выпили. Я давай трясти козла. А он и говорит, что воды больше не будет. Я ему: как так не будет, а ты тогда мне на что? Пошла звонить по телефону. А козел в это время потихоньку слинял. Так вот, звоню я другому козлу. А он тоже говорит, что воды нет и не будет и что пора сматывать удочки. Я прошу, чтобы машину подогнал. А он отвечает, что бензина нету, и добирайся, мол, сама. Ну, я бросила трубку. Звоню третьему козлу. Спрашиваю: есть бензин-то? Говорит: есть. Ну, так подгони тачку, кричу. А он смеется. Все дороги, говорит, завалены. Могу, мол, только вокруг горящего кремля покатать, посмотришь, как полыхает. Я ему отвечаю, что мне это неинтересно, так как у меня рядом и так уж что-то дымит. Ну, он тоже посоветовал, что пора мотать отсюда, и сам бросил трубку. А тут и связь оборвалась. Телефон заглох совсем. Побежала я к Инке. А она с узелком торчит возле своего горящего дома. Даже объяснить не может, с чего загорелось. Вот тут мы и побежали. А куда бежать, не знаем. Смотрим, другие тоже бегут. Хорошо так бегут. Ну, и мы за ними. Спрашиваем: куда бежите-то? А они говорят, что черт его знает, и нас в свою очередь спрашивают. Вот так и бежим. Хорошо бежим! Все друг друга спрашиваем, а никто ничего не знает. Мимо несколько вездеходов прошло. Один остановился возле нас с Инкой. Предложили подвезти. За золото. Ну, мы отказались. Да вскоре пожалели. Только больше нам уже не предлагали. А пить как хотелось! Страшно! Жара, дым, дышать нечем. Во рту все пересохло. Некоторые из Москвы-реки пить стали. Ох, как они корчились!.. Изредка какие-то личности, правда, предлагали воду. За золото, конечно. По наперсточку наливали. Ну, мы с Инкой почти все отдали. Да только горло промочили. А за городом нас вообще ограбили. Налетели какие-то сволочи с автоматами, мужиков сразу перестреляли, а нас только обчистили до нитки. Так и побежали дальше почти голые. Ой, как побежали! Думали, в подмосковных городах что-то найдем. Но оттуда все еще раньше сбежали. Все уже было разграблено и сожжено. Воду, правда, нашли. Но есть было нечего. Те, что раньше сбежали, они на полях вырвали все зеленым и съели. А что не съели, так затоптали и загадили. Хорошо, что люди добрые в беде не бросили. Кто же не поможет двум молоденьким девушкам! Так и приперлись сюда. Деревни моей матери мы не нашли. Говорили, что вроде была деревня. Да пропала. А куда пропала, никто не знает. Нашли мы какой-то хутор у реки и решили здесь пересидеть трудные времена. Долго пересиживали. Да видать, так и не пересидели. Первые годы приходили еще люди. Но такое рассказывали, что возвращаться мы не решились.
- А что рассказывали-то?
- Да врали, наверное. Да я и не поняла толком. Говорили, что бегут из городов все, горит все: города, леса, поля. У нас тоже пожар прошел. Мы все в реку по горло залезли. Еле спаслись. После пожара лес уже не поднялся. Расти что-то плохо все стало. А потом и вовсе все исчезло. Ветром все стало сдувать.
- А люди? Приходили еще люди?
- Да нет, перестали потом приходить. И те, что были, поумирали. Инка тоже умерла. Долго мучилась бедняжка. Видать, еще в Москве что-то подхватила. А меня Бог миловал. Тут недалеко ее могилка. Только засыпало ее. Я сначала расчищала. А потом надоело. Бури здесь сильные. Раньше таких не было. Теперь как ложусь спать, то все гадаю: то ли крышу снесет, о ли дверь засыплет.
- Так вы совсем одна?
- Одна, милок, одна. Уж лет пятнадцать, а может, и двадцать будет. Ни одной живой души не видела. Думала, так и помру. Да вот тебя бог послал. А тои поговорить-то не с кем. Все сама с собой. Уж заговариваться стала.
- Что же вы едите, если ничего не растет?
- Река кормит и одевает...
- Так вы рыбу ловите или зверя какого?
- Рыбу? Никогда не видела.
- Так что же вы ловите?
- Как что? Покойников, конечно! Здесь больше никто не водится.
Валерия чуть не стошнило.
- Правда, покойник нынче совсем не тот пошел! Не... Хлипкий какой-то... И мало! А вот раньше было!.. Ну, прямо косяками шел. А сейчас сидишь, не дождешься какого-нибудь завалящего.
Валерий застыл в ужасе.
- Да ты не пугайся. Не ем я покойников-то, не ем! Хотя некоторые не брезговали. Я у них только карманы обшариваю. Бывает, что и перепадет... Я и у тебя морковку вытащила. Только я ее сразу съела. А уже потом поняла, что ты живой.
- А больше никого не видели? Ведь дружок у меня был!
- Плыли еще, но далеко от берега. Не сумела я зацепить.
- Черный такой! Джеком звали. Не видели?
- Да я на прическу не смотрела и имя не спрашивала. Мне это ни к чему.
Помолчали.
- Оставайся, сынок. Вместе жить будем. Мне уже тяжело одной. Вдвоем веселей будет. Лучше места ведь не найдешь. Здесь тихо, спокойно. Грабить уже нечего. Так что никто чужой не придет. А в других местах, как я понимаю, только и делают, что производят покойников. Так ведь? Правда?
- Ну, в общем-то да. Но...
- Не отказывайся, сынок. Все равно дороги отсюда нет. Заблудишься и подохнешь ни за что. А я не знаю, есть где еще какое жилье.
- Но вверх-то по реке есть, раз эти... покойники плывут?
- Так может, их из старых могил вымывает... Хотя попадаются и почти свежие... Но дотуда, может, километров сто, если не тысяча. А в нашем климате и сто метров пройти непросто. Да и едой тебя снабдить я не смогу. Сама впроголодь живу. Думала, ты мне подсобишь. А без хорошей еды ты и километра не пройдешь.
Каждый день Валерий ходил вокруг землянки, соображая, как бы отсюда выбраться. Ему вовсе не хотелось провести остаток дней в обществе старухи, и после ее смерти унаследовать ее ремесло. Валерий заметил, что река несет разные плавучие предметы. Но дерево было редкостью. Еще плыли обломки пластмассы. Валерий решил соорудить из них плот. Правда, плот мог плыть только вниз по течению, в полную неизвестность. Но Валерий сообразил, что река скорее всего течет в море. А там другие страны или хотя бы их суда.
Из припасенного старухой тряпья Валерий накрутил веревок. Неделю он собирал все, что могло держаться на воде. Плот получился огромный, но грузоподъемность его была невелика. Напоминал он собой тюк с хлопком. Но сделать что-либо эстетичное было невозможно.
Через две недели после своего спасения гость от всей души поблагодарил старуху и отправился в опасное плавание. А старуха со слезами на глазах еще долго стояла на берегу и махала ему вслед пыльной тряпкой.
Обсуждения Время, назад! Гл.7-9