Глава 12. Смертный приговор
Последние великие люди России собрали остатки трагически погибшей лошади и разбрелись по купе. Вагон продолжал стоять. Все стихло. Только Иван Генрихович начал возмущаться:
- Что это они! Думают, я им новую лошадь найду? Или сам толкать буду?
Нестреляев вытащил из сортира какого-то засидевшегося там гражданина и послал его звать всех наверх. Гражданин вяло покричал. Но вышли только бывшая доярка и бывший скотник. Тогда видный экономист открыл дверь в купе художника. Перевертышев был возмущен. Не вынимая кисти изо рта, он процедил:
- Таскать вагон я не нанимался. Каждый должен заниматься своим делом. Что же это получится, если сапоги тачать начнет пирожник! - И захлопнул дверь.
После этого неизвестный гражданин тихо исчез, посчитав, по-видимому, что он тоже не нанимался.
Стали толкать вагон вчетвером. Но уже через пять метров свалились. Нестреляев, чертыхаясь, полез в вагон, провел там минут тридцать и наконец привел еще четверых из шушеры.
В ответ на коллективные усилия транспортное средство начало набирать скорость.
- Внешний толчок! Верно? О"кей? - Спросил, краснея от натуги, американский гость.
- О"кей. - Подтвердил, не оборачиваясь, видный экономист.
Двигались крайне медленно. До темноты проехали всего километр с небольшим.
Ночь для Джека прошла в общем неплохо. В относительно комфортабельных условиях. Только в соседнем купе сильно храпел великий философ. От его храпа дрожали стены, а с потолка непрестанно осыпалась шелуха от семечек прямо в лицо американскому гостю.
Утром Нестреляев долго ругался и наконец выволок наружу достаточное количество народу. Вагон покатился веселее.
Вскоре мимо поплыли странные кучи мусора. Кое-где валялись обломки кирпича. Джек спрятал небольшой обломок. "На память! - Подумал он. - А может, и продам. Чем черт не шутит! Вдруг выручу миллиончик?"
Впереди на рельсах вырисовался большой завал. Джеку даже показалось, что на вершине завала сидел какой-то мальчишка, который потом куда-то исчез.
Когда работа по расчистке дороги была в полном разгаре, все вдруг услышали громкий хриплый голос:
- С прибытием вас на конечную станцию, товарищи! Ха-ха-ха! Руки вверх! Быстро! У! Какие птички к нам залетели!
Вокруг стояли люди с автоматами. В их облачении было какое-то однообразие, смахивающее на военное. Впрочем, автоматы при внимательном рассмотрении оказались обычными палками.
Двое из неожиданных встречных спрыгнули с окрестных куч и принялись обыскивать путешественников. У Джека вытащили кирпич, а у художника кисть. Прямо изо рта. Да кое у кого выгребли немного семечек. Больше ничего не нашлось.
- Вы не имеете права нас задерживать. Мы свободные люди. - Решился выступить Нестреляев.
- Ха-ха-ха! Молчать, сволочь! - Один из военных подбежал к видному экономисту и со всей силы ткнул ему в зубы увесистой палкой. Палка треснула. А может быть? это треснули зубы. Экономист упал и затих. - А ну-ка, обыскать вагон! Наверное, прячут что-нибудь.
Несколько человек ринулось по купе. Вскоре наружу полетели две картины великого художника и немного грязного тряпья. Затем, неистово матерясь, из вагона вылез один из обыскивающих, весь с головы до ног вымазанный в навозе.
- Понимаешь, - начал он объяснять товарищу, - вижу посреди комнатушки какую-то дыру. Дай, думаю, посмотрю, что внутри. Может, спрятано чего... Да поскользнулся и прямо туда... бултых! И прилип. А обратно никак выкарабкаться не могу. Глаза-то совсем залепило. Я кричу, кричу и сам себя не слышу. Потом уж сообразил, что это уши у меня забиты. Да и рот полный уже был. Хорошо, кто-то за ногу меня вытащил, а то так бы и утонул. И что это такое было, никак не пойму. Надо капитану снести показать. Может, ценное? Недаром ведь эти везли...
- Ладно, кончай базарить! Отвести их в штаб. Там разберемся.
Американский гость вместе с бывшим скотником подхватили видного экономиста и потащили вслед за колонной.
Метров через 400 русскую интеллигенцию втолкнули в какое-то отверстие, провели по темному подвалу и рассовали в разные камеры.
Джек очутился вместе с великим художником и двумя безымянными, из шушеры. Художник все время ходил и повторял:
- Что с нами будет! Они не имели никакого права забрать у меня кисть! - И художник засунул пальцы себе в рот, так как по-видимому чувствовал дискомфорт, когда в зубах у него ничего не торчало.
Джек, прижавшись к двери, прислушивался. В раздававшихся вдалеке криках он узнал голос великого скульптора. По-видимому, его били... Несколько раз мимо камеры кого-то проволокли.
Джек попытался установить контакт с великим художником. Но тот ничего больше не говорил и только усердно грыз ногти, под которыми скопилось немало краски или того, что ее заменяло.
Потом Джек подошел к шушере и молча начал крутить руками. Собеседники тоже стали крутить, подозрительно и с опаской поглядывая в глаза американцу. Наконец, шушере это надоело, и один из них решительно и прямо спросил на двенадцати языках, умеет ли Джек говорить по-французски, по-польски, по-чешски, по-испански, по-немецки и так далее. Джек ошарашенно вылупил глаза. Тогда другой представитель шушеры перешел на китайский, японский, хинди и языки индейских племен.
Когда Джек пришел в себя, он скромно признался, что понимает только по-английски и немного по-немецки. "А жаль, что они не великие. - Подумал он. - Не дотянули бедняги! А ведь так часто бывает. Вроде старается человек, из кожи вон лезет, в разных областях многого достигает, но так и не может поймать свою жар-птицу. Так и ходит всю жизнь в неудачниках. Не хватает ему чего-то особенного, сногсшибательного, великого!"
Собеседники стали спрашивать, что надо их товарищу по камере. Но Джек долго не мог вспомнить, что же он хотел. Наконец, он спросил:
- Как вы думаете, это красные или розовые?
- Но они не представились. Да собственно какая разница! Уверяем вас, что цвет здесь имеет не больше значения, чем окраска бабочки в темную ночь.
Но для Джек разница была. И очень большая. В его кармане все еще лежала красная картонка, полученная в Канаде. Правда, она уже однажды промокла. Да сильно помялась и растрепалась. Но именно благодаря этому ее не нащупали при обыске.
- Но я видел у них на шапках розовые ленты! - Не отставал Джек.
- Значит, розовые. Впрочем, я видел как-то розовых, Издалека. У них были ленты более светлые. Может, выцветшие просто... А у этих скорее красные... Но может, это от грязи?.. Потемнели...
- Может, они все-таки красные? - Не унимался американец.
- Да что вы, право! Не до этого нам!
Джек вновь прислонился к двери. И тут она широко распахнулась. Ввалились двое. Они бесцеремонно схватили ближайшего узника. Им оказался Джек.
В коридоре навстречу ему вели окровавленного экономиста. Джек подмигнул ему. Из лучших побуждений. Неожиданно противник насилия и убежденный сторонник парламентских методов Иван Генрихович Нестреляев набросился на Джека, схватил его за горло и начал душить. Конвоиры с трудом оторвали видного экономиста и принялись со знанием дела бить его ногами. Джек еле отдышался. Творилось что-то непонятное.
В относительно светлом помещении Джек увидел двоих.
- Капитан Капуста. - Представился очень сердитый человек с очень красным лицом. - А это сержант Синица. Ну, рассказывай! Кому продал Родину?
Джек ничего не понял по-русски и только захлопал глазами.
- Петька! Повтори ему вопрос!
Американский гость очнулся на полу. Ему показалось, что в каждое ухо влетело по реактивному самолету, где-то в середине эти самолеты столкнулись, взорвались, и их бесформенные обломки стали медленно падать вниз. Безбожно перемежая немецкие и английские слова, он заговорил так быстро, как будто боялся, что его не успеют дослушать.
Теперь настала очередь капитана захлопать глазами.
- Петька! Ты что с ним сделал?! Как это тебе удалось обучить его французскому? - Очень удивился капитан, но быстро взял себя в руки: - Брось придуриваться, гад! Эта уловка не пройдет. У нас и по французскому специалисты есть.
- Видать, он совсем забыл по-нашему. - Предположил Петька, вглядываясь в продолжающего молчать подследственного.
- Ладно, сходи за иностранцами. Мы сейчас выведем этого предателя на чистую воду. И если придуривается, сразу расстреляем. Кто у нас из иностранцев?
- Так нету никого. Только татарин Муса.
- Ну, зови его! Если и Муса ничего не поймет, то сразу расстреляем этого гада, даже если и не придуривается. Все равно никакой пользы от него не будет. Кто ж с ним будет объясняться, если он даже свой?
К счастью, татарину не чужд был немецкий.
- Сколько времени на тебя потеряли, гад! Итак, пиши, Петька! Обвиняется в продаже Родины американскому империализму, германскому фашизму и японскому милитаризму, и...
- Места не хватит, товарищ капитан. - Забеспокоился Петька. - Давайте попроще напишем: Антанте и все! А расстреляем потом за все вместе.
Тут Джек заметил, что Петька пишет углем на обломке штукатурки.
- Ладно. - Согласился капитан. - Пусть будет Антанте. Какая разница! Итак, в продаже Родины Антанте, ношении холодного оружия, краже и уничтожении национальной святыни и, разумеется, в дезертирстве.
С продажей Родины Джек решил пока не спорить, но остальное возмутило его до глубины души.
- У меня не было никакого оружия!
- А это что? - Расплылся в улыбке капитан и продемонстрировал кусок кирпича.
Американец рассмеялся.
- Так и запиши, Петька, что в отношении оружия признает свою вину полностью.
Джек перестал смеяться:
- Я? Признаю?! Да вы что? Какое же это оружие!
- Как какое? Разумеется, холодное. Камень за пазухой! Да знаешь ли ты, гад, что булыжник это и есть оружие пролетариата! Другого оружия у нас не бывает.
- Но я хотел его только продать!
- Продать? Петька! Запиши ему еще торговлю оружием!
- Но я хотел продавать вовсе не как оружие.
- Ах, не оружие... Так... Петька! Запиши ему еще запрещенный промысел, спекуляцию. В крупных размерах.
- О, Боже! Но я даже не продать хотел, а подарить родственникам!
- Родственникам? Ага! А едешь за границу! Значит, родственники у тебя за границей. А тебя сюда забросили как шпиона и диверсанта. Так и запиши, Петька!
- Да нет у меня родственников, разве что очень дальние. Я просто хотел подарить всем хорошим людям.
- Ага! Всем... Хорошим... И на всех один кирпич? Петька! Запиши еще валютные махинации, контрабанду и разбазаривание национального достояния!
Джек был сражен наповал.
- Так и запиши. Чистосердечно признался.
- Я? Признался? - Снова ожил арестованный. - А что это за национальная святыня? Это тоже кирпич?
- Нет. Это лошадь. Которую ты убил. Твои сообщники все рассказали.
- Я? Убил?? Святыню???
- Да, да. Лошадь эта наверняка последняя и украдена из государственных запасников.
- Но я не убивал. Не убивал! Мы просто ехали на ней!
- Петька! Запиши еще садизм с животным.. или над животным... Как правильно?
- А все одинаково. - Поведал Петька. - Я предлогов не пишу.
- Предлогов? - Удивился капитан. - Ладно, пусть без предлогов. Только эпилоги не забудь.
Джек понял, что спорить бесполезно.
- Ну, сколько там набежало? - Спросил, потирая руки, капитан.
- Четыре расстрела и 127 лет строгого режима! - Радостно отчеканил секретарь.
- А по какому курсу идет строгий режим?
- Ввиду военного положения и отсутствия тюрем пять лет строгого режима заменяются двумя расстрелами.
- Ну, хватит с него. - Снизошел капитан. - И так уже перебрали. Давай следующего!
Джека отвели. Но в другую, общую камеру. Железная дверь за спиной Джека захлопнулась, и он увидел перед собой молчаливые ряды стоящих пленников. Впереди красовался окровавленный экономист Нестреляев. Он был похож на вампира из фильмов ужасов. Иван Генрихович бросился к Джеку, а тот бросился к двери с криками:
- Спасите, спасите! Жизни лишают!!
Но за дверью, по-видимому, не поняли. Видный экономист навалился сзади, сжал Джека в своих объятиях и... зарыдал.
- Прости меня, Джек! Прости, если сможешь. Даже не знаю, что со мной произошло. Мы подумали, что это ты нас предал. Прости, Джек! Умоляю тебя! Прости.
"Час от часу не легче." - Подумал американец. Но все-таки дышать стало свободнее.
- Посмотри, что они с ним сделали. - Оправдывался Нестреляев, указывая на неподвижно лежащего великого скульптора. - От него так пахло навозом, что они решили, будто он украл лошадь.
- Но что с нами будет? - Спросил Джек.
Тут вышел молодой, но уже великий поэт и сказал:
- Поверьте моему опыту. Нас расстреляют.
- Типун тебе на язык! - Отреагировал видный экономист.
Все замолчали. Вскоре послышались приглушенные рыдания. Все обернулись. В углу вспыхивал великий селекционер Меченосцев:
- Неужели никто никогда не увидит моих цветов?
Джеку стало не по себе. Многие тоже прослезились.
Часа через два всех вывели наружу и загнали в какой-то ров. Вскоре показался капитан. Держа перед собой кусок штукатурки, он начал читать:
- За продажу Родины, за... за... Петька! Ты что тут нацарапал, дурак?
- Сейчас, сейчас, товарищ капитан. Э... э... Что-то я и сам никак не разберу...
- У, грамотей! В общем, за продажу и прочее... расстрелять! - Зычно гаркнул капитан и, уже обратились к своим, скомандовал: - и побыстрее, а то уже кушать пора.
- Как побыстрее-то? - Поинтересовался кто-то на краю траншеи.
- Да ты что как в первый раз! Веревками задушить или палками...
- Так уж порвались все веревки, а палки того и гляди сами рассыплются, мы их для атаки бережем, а то совсем нечем будет противника пугать-то!
- У, бездельники! Тогда неси лопаты.
Солдат убежал. В канаве напряженно ждали, вслушиваясь в каждое оброненное сверху слово. Капитан нервно ходил по краю.
Наконец, солдат вернулся. Но с пустыми руками.
- Ну?
- Нету, товарищ капитан!
- Как так нету! Куда девали, мерзавцы! - Капитан подошел к другому солдату и, вперив в него глаза, закричал: - Где лопаты?
Солдат вытянулся по струнке:
- Не могу знать, товарищ капитан!
- Ну и дурак! - Объяснил ему капитан и уже более миролюбиво направился к третьему бойцу, по-видимому, своему любимцу. - А ты не видал лопат?
- А вот! - Солдат вдруг вытащил из-за спины лопату.
Командир удивлено стал вертеть объект в руках. Потом по-отечески похлопал любимчика и хотел даже обнять, но почему-то передумал.
- Служу Советскому Союзу! - Отчеканил боец.
Капитан подошел еще к трем солдатам и, замахнувшись на них лопатой, въедливо спросил:
- Признавайтесь, олухи, где еще лопаты?
- Так больше ж и не было. - Объяснил подчиненный.
- Ох! Вот я до вас доберусь! Ну, ладно. Это потом. Сейчас некогда. - Командир подошел к пленникам. - Ввиду отсутствия патронов будем отрубать головы. А ввиду отсутствия инструмента в достаточном количестве всех сразу обслужить не сможем. Так что уж извините, некоторым придется обождать. А ну, становись в очередь! Убивать будем по одному!
Все приговоренные ринулись в дальний конец траншеи.
- Кто последний, кто, кто последний? Тогда я за вами!
Все почему-то искали последнего и сами хотели стать последними. Первым никто не захотел быть. Началась давка.
- А вы тут не стояли! - Раздавалось из траншеи.
- Как это не стоял! Я вот за этим товарищем занимал. Товарищ, а товарищ, подтвердите ему, что я занимал!
- Да отстань ты! Не помню я, кто занимал. Но я охотно пропущу вас обоих вперед.
- Тоже мне! Спасибо! Нашел дурака. Сам и стой, а я лучше снова займу!
- Сам дурак! Я тут честно выстоял, а ты... ты! Вот тебе!
От слов пленники перешли к рукоприкладству.
Постепенно толпа спрессовалась в тугой слегка покачивающийся комок. И только бывшая доярка суетилась вокруг, безуспешно пытаясь втиснуться промеж намертво прижавшихся друг к другу мужчин.
- Да что же это делается! - Причитала женщина.
Капитан засмеялся:
- Так вы, товарищи, оказывается еще и джентльмены! Решили пропустить женщину вперед?
Толпа замерла. Но вовнутрь женщину все равно не пустили. Двое мучителей схватили ее за руки и вывели поближе к капитану. Третий солдат поднял лопату и принялся бить, как будто рубил молодую березу. Бывшая доярка выпучили глаза и закричала, пытаясь вырваться. Но солдат продолжал свое дело. Вскоре бедная женщина упала. Ее продолжали добивать. Со стороны казалось, что солдат просто рубит сучки у поваленного дерева.
Пленники стояли молча. Джек чуть не потерял сознание от русской экзотики.
Когда с бывшей дояркой было покончено, давка возобновилась. Солдаты деловито прикончили еще двоих из шушеры. Затем подошли к видному экономисту. Но он так вцепился в своих товарищей, что его никак не могли оторвать. Для порядка его попинали ногами. Но и это не помогло.
В пылу борьбы у одного из мучителей слетела шапка. Ленточка распласталась рядом. Ее обратная сторона была... кроваво-красной! У Джека к горлу подкатил комок. А солдат поднял шапку, прикрепил ленточку красной стороной наружу и сказал:
- Вот так-то лучше будет, а то выцвела совсем.
И тут Джека прорвало. Он стал биться и брыкаться, безуспешно пытаясь отделиться от толпы, и закричал:
- Я ем рэд! Ноу роза! Роза капут! Я рэд! Ред! Капут роза!
Наконец ему удалось высвободить одну руку, он вытащил обрывок картона из кармана и принялся неистово им махать. Капитан подошел и брезгливо взял документ двумя пальцами. Картонка была розовой.
- Розовый! Я так и знал. Прикончить изменника вне очереди!
Толпа вежливо расступилась, охотно пропуская американца вперед. Солдаты схватили его за руки. Джек сообразил, что происходит что-то не то. Он выхватил руку и успел вытащить второй обрывок.
Капитан лениво досмотрел первый кусок и с отвращением швырнул его вниз. Но увидев в руке пленника продолжение, он все-таки заинтересовался. Солдат уже замахнулся лопатой, но капитан остановил его:
- Стой! А ну, признавайся, гад, где ты украл эту бумажку?
Джек затараторил по-английски. Капитан хотел было продолжить экзекуцию, но любопытство взяло верх.
- Где Муса? А? Где эта чурка?
- Так он все еще лопаты ищет. - Подсказали верноподданные.
- Какие еще лопаты! Смылся, бездельник! Ладно. Отвести этого в камеру!
- Предатель! - Послышалось из толпы.
Джека загнали обратно в камеру, и он снова прильнул к двери. Каждый крик бывших друзей отдавался мучительной болью в его сердце.
Всю ночь ему мерещились тени недавних знакомых, которые не то пугали его, не то взывали о помощи.
На следующее утро Джека снова привели на допрос. Капитан уже не был таким сердитым. И лицо у него порозовело. Рядом с ним сидел мальчишка дебильного вида. Капитан поглаживал его по голове и с наслаждением повторял:
- Сын полка!
Но начался допрос и мальчишку выгнали.
- Не думай, что я тебе поверил, изменник. Тебя не так уж трудно разоблачить, как тебе кажется. А то, что ты болтаешь по-французски, еще ничего не значит. Я задам тебе три вопроса. Если ты в самом деле оттуда, то ты ответишь. А наши местные такого знать не могут. Только я знаю! Немного...
Джек обрадовался, не сомневаясь, что на вопросы он сможет ответить.
- Итак, первый вопрос. Сколько штатов в США?
- Конечно, пятьдесят один! - Обрадовался пленник.
- Вот и неверно! - В свою очередь обрадовался капитан. - Ты, правда, был близок к истине. Но все равно не угадал, не угадал. Чуточку. Но чуть-чуть не считается!
- Ну и сколько же их по-вашему? - Хмуро поинтересовался Джек.
- Пятьдесят, изменник! Тебе не удалось меня обмануть!
- Но у вас устарелые сведения! - Начал оправдываться арестованный. - Раньше их точно было 50. Но недавно в Тихом океане намыли огромный остров. Его и сделали 51-м штатом.
- Намыли остров? Что за чушь! Мыть можно шею. В крайнем случае золото. Если очень повезет. Но остров! Да ты совсем заврался. Зачем вообще им остров?
- Видите ли, американцы все никак не могут догнать и перегнать Японию. Вот некоторые слишком умные головы решили, что все дело в том, что японцы живут на острове. Вот и сделали остров, причем точно такой же конфигурации, как главный японский остров. Сейчас там развернули грандиозное строительство и все ждут, когда Японию удастся обогнать. Но что-то все никак не получается. Наверное, надо еще и другие, мелкие японские острова намыть.
- Красиво сочиняешь! - Выразил свое просвещенное мнение капитан. - В общем, первый вопрос ты завалил. Петька, скажи, чтобы лопату искали. А ты слушай второй вопрос. Скажи-ка, где находится Панамский канал?
- Видите ли, на Западе давно нет никаких каналов. Т.е. были они раньше. Может, и сейчас еще остались, но совершенно не используются. Все грузы и пассажиры перевозятся по воздуху.
- Петька! Где лопата? Этот мерзавец опять не знает! А ведь я задал исключительно простой вопрос. На него бы любой двоечник ответил. Ведь совершенно очевидно, что Панамский канал находится в Панаме! А ты мне про каких-то пассажиров и грузов по воздуху! Да нешто человек может летать по воздуху, а тем более с грузом! Петька, отведи его в траншею. Он мне надоел!
- Товарищ капитан! Товарищ капитан! - Закричал Джек. - Ну, пожалуйста, задайте третий вопрос. Я обязательно отвечу!
- С глаз моих долой! Да ты должен был на все три вопроса ответить. Тогда бы я тебе, может быть, поверил. Немного. Если ты теперь ответишь, дурак, это дела не меняет.
- Но задайте мне трудный вопрос. Вот посмотрите! Я обязательно отвечу!
- Тьфу ты. Надоел. Ладно, задам. Но это будет очень трудный вопрос, на который я сам даже не вполне... Скажи-ка мне, уважаемый, кто является президентом Соединенных Штатов?
- Видите ли... - Смутился Джек. - В США вообще нет президента. После продолжительного изучения всего мирового опыта там отменили институт президентства. Более демократичным у нас посчитали ввести должность Председателя Верховного Совета.
- Что?! - Капитан стал ярко красным. - Да ты издеваешься надо мной! Как это Америка может быть без президента! Немедленно расстрелять мерзавца!
Джека потащили в ров.
- Где лопата?! - Ревел капитан.
Кругом все суетились в поисках лопаты, заглядывая чуть ли не под каждую песчинку. Наконец Петька решился сообщить неприятное известие:
- Товарищ капитан! Так сломалась ведь лопата, когда ихнему хвилосохву шею рубили. Уж очень крепкая шея попалась. Так и забросали землей недорубленного.
- Тогда кирпичами его! Кирпичами!
- Товарищ капитан! Кирпичи-то все хлипкие остались, одна пыль...
- У, бездельники! Все испохабили! Всыпьте пока этому мерзавцу ногами, и чтоб сейчас же сбегали в полк за лопатой! Или хотя бы камень пусть пришлют. И я этого мерзавца лично по всей форме расстреляю!
Джеку нехотя попинали под зад. Один раз только попали в челюсть.
Капитан в гневе шагал по краю траншеи, делая разнос подчиненным.
- Чем же вы воевать собрались, бездельники, если одного вшивого пленного прикончить не можете?
Впрочем, тот же вопрос можно было задать и командиру.
Наконец, примчался откомандированный в полк. Но с пустыми руками.
- Ну!
- Не дають, тврщ капитан!
- Как это не дают? А?
- Говорят, самим надо.
- У! Бездельник! Ничего поручить нельзя. Все самому делать приходится. Ждите меня здесь! Сам пойду. Да за этим следите. Если сбежит, всех расстреляю! Лично! И по всей форме!
Солдаты разбрелись. Но за приговоренным присматривали. Дул сильный ветер. Джек подставил ему лицо. Мелкие песчинки весело шуршали и падали на дно траншеи. Капитан как в воду канул. Джек стоял молча, безучастно ожидая своей участи.
Вдруг солдатское ржание прекратилось и вояки приняли строгий вид. Американец понял, что сейчас появится и командир. И действительно, вдали показался капитан. На лице его сияла злорадная улыбка. Через плечо была переброшена добротная веревка, а в руке он потрясал почти что целым кирпичом.
Джек опустил глаза. Помощи ждать было неоткуда.
Глава 13. Страшная месть
Капитан подошел к траншее и приказал:
- Этого мерзавца... одеть, накормить и ко мне!
Полковник оказался более образованным, чем капитан. Он не знал подробностей, но подтвердил, что в США нет президента, зато 51 штат.
Капитан сначала подумал все же прикончить иностранца, чтобы тот не напоминал ему об оплошности. Но вскоре сообразил, что американец, поди, много знает и может потому быть полезен при организации военных операций.
Джек действительно запомнил многое из того, что увидели американские спутники и показали ему на экране в далеком Казус-Кво. Капитан с наслаждением извлекал из Джека эти секретные сведения и строил честолюбивые планы. Постепенно капитан приблизил американца к себе.
Джек тоже много узнал. Капитан не был силен в политических играх, но состояние армии он знал. Значит, узнал и Джек. Собственно, армии как таковой давно уже не было. Ни у красных, ни у розовых. Изредка появлялись сильные личности, которые пытались восстановить дисциплину и порядок. Но это всегда приводило к еще большему развалу. В конце концов правительство, которое впрочем ничем по существу не правило, решило перейти, так сказать, на экономическую заинтересованность, когда армия находится на полном самофинансировании. Фактически армия распалась на множество самостоятельных бандитских групп, отчисляющих правительству небольшой процент от своих трофеев. Принадлежность армии выражалась главным образом в том, что эти бандформирования, как правило, не нападали друг на друга. Впрочем, и на аналогичные группы противника они тоже редко нападали. Воевать было нечем, да и не за что. Ни дворцов, ни плодородных земель ни у одной из сторон не было вообще. Все были нищими донельзя. В основном грабили мирное население, по возможности на территории противника. А противник по возможности оберегал свое население, чтобы на крайний случай осталось кого грабить. В настоящий бой бросались редко и только тогда, когда уж совсем подыхали от голода.
Постепенно Джек начал понимать, почему ни одна из сторон не одержала победы и почему война продолжается до бесконечности. Если бы обе армии не воевали и не уменьшали бы таким образом численность каждой стороны, то все равно сдохли бы с голоду. А война все время приводит численность населения в соответствие с реальными продовольственными возможностями. Даже если розовых, например, становилось мало, то некоторые красные банды переходили на сторону розовых, и тогда у них открывался большой простор для грабительского ремесла.
Машина эта закрутилась. И сама она уже не могла остановить свой сокрушающийся бег. Нужен был какой-то внешний толчок, как говорил покойный экономист Нестреляев.
Так что страна уверенно катилась в пропасть. А точнее сказать, она давно уже валялась на дне глубокой пропасти и медленно испускала последнее дыхание. Потому что хуже того, что есть, уже трудно было себе представить. Полностью исчезла растительность. Сельское хозяйство осталось в погребах да немногих подземных убежищах. Не осталось ни одного, даже самого мелкого, промышленного предприятия. А климат так изменился, что не было никаких надежд, что людям когда-нибудь удастся вернуться на поверхность. Правда, осталось несколько крупных рек. Но они питались только остатками грунтовых вод, и их дни были сочтены.
Каждые пять лет население страны уменьшалось вдвое. Дети не рождались. А те, что появились лет 15-20 назад, были дебилами или уродами. Никто не учился грамоте. Интересно, что большинство населения не видело другой жизни и считало, что так все и должно быть.
К Джеку относились в общем неплохо. Его положению можно было даже позавидовать. Капитан берег его. У американца появилось даже определенное влияние на капитана. Но Джек понимал, что он лишь игрушка в чужих руках, и в любой момент его могут убрать без особых затруднений.
Целыми днями Джек слонялся без дела. Ничего нового не происходило. Только однажды он заметил кружок возбужденных солдат на месте траншеи, где были погребены его товарищи. Он подошел поближе. Солдаты с любопытством взирали на что-то торчащее из земли. Это был цветок.
- Наш цвет. - Ласково молвил мрачный тип и оторвал пурпурно-красный лепесток.
- Не, не наш... - Возразил другой бездельник, отрывая единственный листок, который был совершенно розовым.
Джек стал протискиваться, чтобы самому определить, наш или не наш. Но тут сильный порыв ветра вырвал из неуклюжих рук ростки жизни и унес в неизвестном направлении. Все стали вглядываться в то место, где еще минуту назад торчало нечто необычное. Но там уже ничего не было. Солдаты с сонным видом разбрелись, даже не обсудив это необычное явление. А Джек еще долго стоял неподвижно.
Потом он стал зачем-то разгребать землю. Но вскоре бросил. Плюнул и пошел восвояси.
Мысль о побеге не покидала американца. Но сначала надо было знать, куда бежать и как себя вести, чтобы вновь не оказаться в аналогичной ситуации. Разговаривать по-русски он немного научился. Но он так безбожно путал и искажал слова, что даже самый безграмотный русский легко заподозрил бы в нем иностранного шпиона.
Но главное, почему Джек не торопился бежать, это то, что он хотел рассчитаться с капитаном за все унижения и за гибель друзей, людей, может, и не гениальных, но добрых и безобидных. Однако подходящего случая долго не представлялось. У капитана не оказалось ни родственников, ни привязанностей, никаких увлечений, за которые можно было бы зацепиться. У него не было ни богатства, ни большой власти. Да он вроде особо о них и не помышлял. Был гол, как сокол. Не видно было ни одного слабого места, по которому можно было бы больно его ударить. А ударить хотелось хорошо. Джек сразу отказался от мелких пакостей и вскоре даже осознал, что не получит никакой сатисфакции, если просто убьет капитана. Требовалось что-то изощренное. Но сколько Джек ни придумывал, все виды мести казались ему слишком мелкими по сравнению с тем, что заслужил капитан.
Поэтому когда капитан однажды с небольшой группой солдат попал в сложную переделку, и Джек мог легко избавиться от него, то он этого не сделал. Это случилось, когда по узкому ущелью драпали от невесть откуда появившихся розовых. Джек раз сто мог безнаказанно столкнуть своего обидчика в пропасть, но, наоборот, все время подавал ему руку. А двое солдат во время бегства, между прочим, сорвалось...
Перебрав свои скудные возможности, американец наконец решил разыграть классическую интригу на экзотической почве. Поняв, что свои руки у него слишком коротки для такого ответственного дела, он решил сделать это черное дело чужими руками. Будучи почти доверенным лицом капитана, Джек познакомился с несколькими командирами других отрядов. Особенно его заинтересовал некий майор Колотилов. Он был копией капитана Капусты, только еще более наглый, тупой и, главное, завистливый. Наверное, поэтому он и дослужился до майора.
Была и еще любопытная фигура. Это сын полка Ванька, пользовавшийся благосклонностью капитана. Ванька очень гордился своим командиром и всюду, где приходилось, хвалился его военными подвигами и защищал от насмешек. Бывал Ванька и у Колотилова. Майор относился к нему по-отечески. Наверное, потому, что Ванька частенько болтал лишнее. Мальчишка, конечно, не мог знать стратегических планов капитана. Но по косвенным признакам Колотилов неплохо ориентировался в капитанском хозяйстве.
Как-то Ванька жаловался Джеку, что майор не верит его рассказам о капитанских успехах и даже посмеивается.
- Так ты, поди, плохо рассказывал, вот и не верит. - Объяснил Джек.
- Как это плохо! Я все подробно рассказывал и даже показывал!
- Как это показывал?
- А так! - Мальчишка вдруг замахал руками и закричал: - Мы как его бабах! А он нам как бабах! А мы этому бабах! А этот нам бабах! А мы тогда обоим бабах! А они с копыт долой! Здорово? Правда?
- Нет, не здорово. Теперь ясно, почему майор над тобой смеется. Ты сам-то понимаешь, что рассказываешь?
- Ну конечно! Я же говорю, мы этого как бабах!..
- Нет, нет. Остановись, пожалуйста. Это я уже слышал. Не так надо! Совсем не так.
- А как?
- Ну если хочешь, то могу тебя научить.
- И майор поверит?
- Еще как!
- Ой, научите меня, научите!
- Так вот, рассказывать и кричать майору как раз не обязательно. А снеси-ка ты ему лучше вещественные доказательства. - Надоумил американец.
- Вещественные... Как это? - Изумился Ванька.
- Ты собери в мешочек шелуху из того вагона, что вы недавно оттяпали, и покажи майору.
- Неужели это подействует? - Засомневался мальчик.
- Еще как! - С тайной надеждой подтвердил Джек.
При следующей встрече Ванька опять жаловался:
- Вы меня обманули! Совсем не подействовало...
- Не может быть! - Удивился Джек.
- Он даже слова мне не сказал. Схватил мешок и все взвешивал его на весах. Потом спрятал в сейф и ушел...
Джек возликовал, но не подал виду.
- А ты снеси ему еще остатки конского хвоста.
- Да зачем ему хвост-то?
- А ты снеси, снеси. Я дело говорю! Да прибавь, что капитан розовых секретных агентов поймал.
- Но майор и так знает, что мы вагон захватили. Какой с него прок, с вагону-то. Его со дня на день ветром унесет. И о хвилосохвах все известно.
- А ты добавь, что среди них были секретные агенты. Сейчас ведь все равно уже не проверишь. В общем, ври! Не стесняйся!
В следующий раз сын полка без энтузиазма поделился своими впечатлениями:
- Майор хвост все линейкой мерял, а потом в сейф спрятал и такой стал гневный, что я испугался и убежал. А ведь раньше такой ласковый был...
- Ничего, ничего! - Подбадривал Джек. - Мы еще покажем этому майору.
Однажды Ванька откопал в старом подвале бутылку из-под водки и показал Джеку. Удача шла прямо в руки.
- Знаешь что, герой! Отнеси-ка ее майору и скажи, что у капитана такого добра хоть завались.
Ванька поплелся нехотя. Но вернулся довольный:
- Подействовало! Подействовало! - Кричал он издалека. - Уж какой добрый майор был. Даже угостил меня какими-то объедками. Такого с ним никогдане случалось. И главное, назвал нашего капитана гениальным стратегом.
- Ну, я же говорил. Так ты не ходи к нему пока. Пусть он поварится в собственном соку. А если найдешь что, то складывай про запас. Мы ему еще покажем!
Джек несколько раз виделся с майором по делам. Тот был необыкновенно любезен. Неоднократно заводил разговор о водке, точнее, об ее фатальном отсутствии. Джек не поддавался на провокации. Но однажды, решив, что пора, он, изображая детскую невинность, заметил, что водку надо добывать в бою. И что судя по его наблюдениям, делать это надо не большими силами, а лично командиру с двумя преданными подручными, которые нужны для переноски трофеев. Разумеется, Джек знал, что водку нельзя добыть не только малым отрядом, но и целой армией, потому как ее попросту не существовало, водки-то. Правда, в народе ходили слухи о неких тайных складах, оставшихся то ли от царя Николая, то ли от царя Гороха... Майор сразу перевел разговор на другую тему. Но Джек не сомневался, что его совет глубоко запал в майорскую душу.
Однажды Джек заметил вокруг лагеря двух подозрительных типов, которые сразу же скрылись. И сообразил, что это люди майора. Тогда при случае Джек пожаловался майору, что капитан перестал ходить на опасные ночные операции и стал очень осторожен. Хотя прекрасно знал, что опасные, да еще ночные операции не годятся в качестве командирского хобби.
Еще недели через две Джек подбросил майору кусок штукатурки с компроматом на капитана. А еще через неделю из полка пришел приказ Джеку немедленно прибыть к майору. Обычно полковник не распоряжался личным составом отрядов. Не осталось у него такой власти. Руки коротки. Но... Джека не арестовали и даже не дали ему сопровождающего. И это был хороший знак. Майора на месте не оказалось. Но американца гостеприимно встретили и разместили в уютном подвале. Ночь он провел беспокойно, вспоминая прошлые беседы с майором и прикидывая, удастся ли ему при надобности быстро смыться. Все было тихо. Но Джек чувствовал, что что-то где-то завертелось.
Наутро Джека вежливо пригласили наверх, и он вдруг оказался на торжестве по случаю вручения майору ордена. Перед строем полковник выдал ему какую-то невзрачную железку.
- За блестяще проведенную операцию и за революционную бдительность. - Пояснил полковник.
Вскоре Джеку объяснили, что капитан Капуста оказался изменником и что весь его отряд ликвидирован.
- И капитан тоже? - Раздосадованно спросил Джек.
- Все! Наповал! - С воодушевлением разъяснил какой-то малознакомый офицеришка.
Джек был расстроен. Совсем не так представлял он конец капитана. А тут еще погибли невинные люди. Хотя какие они невинные...
В дурном настроении Джек бродил по лагерю. Вдруг у одного из дальних подвалов он услышал знакомый голос, а точнее, душераздирающие вопли. Это кричал капитан Капуста! А майор наседал на него с классическим вопросом:
- Кому продал Родину, гад?!
На душе у Джека полегчало.
На следующий день Джек наконец встретился с майором наедине. Тот выразил американцу соболезнования по поводу трагической гибели капитана. Но вид у него был такой довольный, как будто у него только что родилась тройня.
Однако недели через две майор начал мрачнеть. Джек еще несколько раз подходил к тому же подвалу. Однажды он услышал:
- И не мечтай, гад, что я просто прикончу тебя! Пока не признаешься, где склад, ты будешь жив. Вечно будешь жив!!
Майор мрачнел день ото дня. Ему было непонятно, почему капитан защищает склад, как мать родную. Точнее сказать, майор прекрасно знал, что капитан продал бы и мать родную, если бы было кому и за что. Тем более непонятна ему была несговорчивость капитана.
Джек сообразил, что Колотилов вполне мог заинтересоваться тем, кто ему подбросил штукатурку. И решил, что пора сматывать удочки.
В то время как раз стали беспокоить розовые. Часто посылали в разведку. Многие не возвращались. Джек вызвался сам, хотя раньше никогда не ходил к розовым. К нему отнеслись благосклонно. Или, может быть, равнодушно? И с каким-то шизнутым солдатом он ушел в темноту. В качестве оружия им выдали кусок прочного на вид кирпича. Без разговоров Джек забрал его себе.
Солдат шел впереди. Джек за ним по пятам. "Все! Дальше опасно. - Подумал американец. - Можно напороться на розовых. Вот здесь, здесь!.." Джек тихонько вытащил кирпич. Отвел руку назад, чтобы покрепче угостить своего подчиненного.
И тут сильнейший удар обрушился ему на голову. Джек упал почти замертво.
Глава 14. Встреча на Волге
Валерий-Уильям-Билл прибыл в Турцию. Открыть свое имя он побоялся. Возвращаться домой - тем более. К тому же еще теплилась надежда, что Джек жив и, может быть, ждет помощи. Но мысль оказаться снова в России приводила Валерия в ужас. Поэтому он решил остаться пока в Турции и поднакопить денег. Однако отсутствие документов сразу закрыло ему многие пути.
Наконец, в провинции какой-то хитрый паша согласился взять Валерия в услужение. Вероятно, он догадывался, откуда прибыл его новый работник. Хотя Валерий исправно говорил по-английски, но он так пообтерся за время своего путешествия, что цивилизованного человека в нем трудно было сразу узнать.
Паша платил мало. Валерий возмутился. Тогда паша намекнул, что все сообщит властям, и вообще перестал платить. А люди паши сделали Валерию небольшое внушение, после которого у него долго болело ухо и на некоторое время пропало желание бежать. Когда это желание вернулось и достаточно окрепло, он дал ходу. И оказался в Стамбуле. Но он чувствовал, что каждую минуту его могут схватить. Оставался тот же выход, что и в Монреале.
Через несколько часов он уже летел над бескрайней русской пустыней, которая наводила ужас на турок. Когда-то южные ветры иссушали их благословенную землю. Но Аравия стала цветущим садом. А зной и пыль пошли с севера. Всеобщее озлобление, ненависть к северному соседу достигли апогея...
После приземления Валерия вместе с другими интернационалистами вывели на аукцион. Американца никто не хотел брать. И только когда он остался последним, то, нещадно ругаясь, его взял какой-то лейтенант, у которого весь отряд объелся какой-то гадостью и изошел животом.
Всего лейтенант набрал шесть человек.
- Ничего, будем пополнять местным населением за счет мобилизации. - Утешил он себя.
Первое время никаких боевых действий не вели. Занимались воровством да грабили случайных путников. Постепенно ввязались в несколько мелких стычек. Валерий всячески пытался отлынивать от дела. Но его сразу предупредили, что по законам военного времени, а точнее, по причине отсутствия всяких законов, все недоразумения будут разрешаться оперативно и окончательно. Впрочем, делая скидку на его до предела истощенную фигуру, его не заставляли пока ввязываться в рукопашную. Несколько раз посылали в разведку под началом старшего. Обычно противника не встречали. Может быть, потому что было темно. А может, его и вовсе не было. А может быть, потому что не хотелось с ним встречаться.
И вот однажды Валерий с одним отчаянным служакой увидели в темноте двоих.
- Будем брать. - Шепнул старший.
- А вдруг это наши?
- Какая разница! Потом разберемся. У них что, спрашивать, что ли? А если сейчас начнем разбираться, то они могут разобраться вперед нас, и тогда нам несдобровать!
- Так, может, пойдем лучше в другую сторону? Хрен с ними!
- Молчать, дурак! А то я тебе!.. В общем, я беру переднего, ты заднего. Будешь бить первым. Я сразу бросаюсь на второго. Проверь оружие.
Валерий тщательно ощупал кирпич:
- В порядке!
- Тогда действуй! А если струхнешь, так я тебя самого вперед! Понял?
Валерий долго крался в нерешительности. Но старший убедительно пинал его в зад, подкрепляя это доходчивыми выражениями, насколько это было возможно. Незнакомцы, казалось, ни на что не обращали внимания. Наконец, Валерий подобрался поближе, зажмурил глаза и ахнул незнакомца кирпичом по голове. Старший тут же уложил второго.
- Хорошо бы хоть один жив остался. Языком будет. - Заметил напарник и приложил ухо к груди лежащего. - Мой, кажется, готов. Сними с него одежду. А твой, кажись, жив. Свяжешь его этими лохмотьями. Потащим к своим.
Прошагали метров 200. Валерий совершенно выбился из сил и упал рядом с пленником. Коллега попытался оживить Валерия пинками, но не преуспел в этом. Тогда он оставил напарника подыхать и пошел посмотреть дорогу.
Пленник застонал и пробормотал что-то по-английски. Знакомый голос заинтриговал Валерия.
- Джек, это ты? - Спросил он, с трудом переводя дух.
- Я, Билл, я. - Так же в полузабытьи сказал пленник.
Когда оба пришли в себя, то каждый увидел в лунном свете совершенно незнакомое страшно обросшее и изможденное лицо. После непродолжительного молчания оба одновременно сказали:
- Ах ты, сволочь!
Но голоса опять показались знакомыми, и каждый спросил:
- Сволочь? Но почему?
Первым опомнился Джек:
- Да потому, что ты болван, Билл!
- Правда! Какой же я болван! - Согласился Валерий.
- Тогда развяжи меня скорей, и бежим!
Утро застало их в какой-то пыльной канаве рядом с чьим-то скелетом. Они не стали выяснять, кто оставил тут свои атрибуты, и направились восвояси.
- Ты не знаешь, кто меня так угостил? - Спросил Джек, потирая разбитую голову.
- Так требовала оперативная обстановка, сложившаяся на фронте. - Слегка смущаясь, разъяснил Валерий.
- Так это ты меня оприходовал, значит?
- Извини, Джек, но я был поставлен в стесненные обстоятельства.
- Ну, да! А меня ты чуть-чуть не уложил тоже в стесненные обстоятельства!..
- Прости, Джек. Я признаю, что погорячился. Ну, был немного не прав.
- Не прав! Не прав! А тебе не кажется, что ты был слишком убедительным в своей неправоте?
- Прости, Джек. Это страна на меня так подействовала. Она всех меняет.
- Страна! Страна! А солнце на тебя не подействовало? Впрочем, в этом есть, наверное, доля истины. Я ведь тоже не стал гуманистом... Ну, ладно! Все! Я уже забыл! Только болит очень здорово...
Через некоторое время Валерий спросил:
- А куда мы идем?
- Ты что? Забыл, зачем мы здесь?
- По-моему, в этой абсолютной пустоте нет ничего такого, зачем сюда можно было бы притащиться.
- Тебя что, тоже кирпичом кто-нибудь угостил?
- Было, конечно. Но у меня уже прошло! А вот у тебя что-то действительно того...
- Потерпи немного. Я приготовил тебе презент.
С трудом друзья взобрались на невысокий холм.
- Ну, где твой презент? Что ты мне голову морочишь!
- Здесь! Разве не видишь?
Валерий огляделся. Кругом ничего не было.
- Да ты на нем стоишь.
Валерий тщательно посмотрел под ноги. Однако и здесь ничего примечательного не оказалось.
- Джек! Я не очень сильно тебя ударил? Может, тебе все-таки прилечь? Это пройдет. Я знаю.
- Болван! Да ты знаешь, на чем ты стоишь?
- На куче мусора. Таких тут миллион.
- Да это же Козломызловский монастырь!
Валерий недоверчиво оглядел холм, пнул что-то бесформенное и рассмеялся:
- И что, сейчас нам подадут машину времени прямо к подъезду?
- Не подадут! Потому что она закопана под этим камнем. - В свою очередь засмеялся Джек. - Но я надеюсь, ты не станешь ее раскапывать, как тот счастливчик профессор, который потом повесился. Или его повесили... Но это уже детали.
- Я не понимаю, - посерьезнел Валерий, - как ты определил, что это именно тот холм, а не соседний. Я не вижу между ними никакой разницы. Может, монастырь под ним?
- Может, и под тем. - Миролюбиво согласился Джек. - А может, и под тем его нет. Это уже несущественно. Все равно проверять это мы не будем.
- Так какого же черта?!
- А того, что если я не слишком ошибся, то в трех-четырех километрах отсюда должна быть небезызвестная тебе деревня Утомилово. Или то, что от нее осталось. Ночевать в канаве с чьим-то скелетом мне больше не хочется. А там мы можем вдобавок узнать что-нибудь интересное.
- А я думал, ты совсем забыл про машину. Мне, признаться, совсем было не до нее.
- Обстановка изменилась. Пора заняться делом! Так что, время вперед! Т.е. назад, я хотел сказать!
Последние великие люди России собрали остатки трагически погибшей лошади и разбрелись по купе. Вагон продолжал стоять. Все стихло. Только Иван Генрихович начал возмущаться:
- Что это они! Думают, я им новую лошадь найду? Или сам толкать буду?
Нестреляев вытащил из сортира какого-то засидевшегося там гражданина и послал его звать всех наверх. Гражданин вяло покричал. Но вышли только бывшая доярка и бывший скотник. Тогда видный экономист открыл дверь в купе художника. Перевертышев был возмущен. Не вынимая кисти изо рта, он процедил:
- Таскать вагон я не нанимался. Каждый должен заниматься своим делом. Что же это получится, если сапоги тачать начнет пирожник! - И захлопнул дверь.
После этого неизвестный гражданин тихо исчез, посчитав, по-видимому, что он тоже не нанимался.
Стали толкать вагон вчетвером. Но уже через пять метров свалились. Нестреляев, чертыхаясь, полез в вагон, провел там минут тридцать и наконец привел еще четверых из шушеры.
В ответ на коллективные усилия транспортное средство начало набирать скорость.
- Внешний толчок! Верно? О"кей? - Спросил, краснея от натуги, американский гость.
- О"кей. - Подтвердил, не оборачиваясь, видный экономист.
Двигались крайне медленно. До темноты проехали всего километр с небольшим.
Ночь для Джека прошла в общем неплохо. В относительно комфортабельных условиях. Только в соседнем купе сильно храпел великий философ. От его храпа дрожали стены, а с потолка непрестанно осыпалась шелуха от семечек прямо в лицо американскому гостю.
Утром Нестреляев долго ругался и наконец выволок наружу достаточное количество народу. Вагон покатился веселее.
Вскоре мимо поплыли странные кучи мусора. Кое-где валялись обломки кирпича. Джек спрятал небольшой обломок. "На память! - Подумал он. - А может, и продам. Чем черт не шутит! Вдруг выручу миллиончик?"
Впереди на рельсах вырисовался большой завал. Джеку даже показалось, что на вершине завала сидел какой-то мальчишка, который потом куда-то исчез.
Когда работа по расчистке дороги была в полном разгаре, все вдруг услышали громкий хриплый голос:
- С прибытием вас на конечную станцию, товарищи! Ха-ха-ха! Руки вверх! Быстро! У! Какие птички к нам залетели!
Вокруг стояли люди с автоматами. В их облачении было какое-то однообразие, смахивающее на военное. Впрочем, автоматы при внимательном рассмотрении оказались обычными палками.
Двое из неожиданных встречных спрыгнули с окрестных куч и принялись обыскивать путешественников. У Джека вытащили кирпич, а у художника кисть. Прямо изо рта. Да кое у кого выгребли немного семечек. Больше ничего не нашлось.
- Вы не имеете права нас задерживать. Мы свободные люди. - Решился выступить Нестреляев.
- Ха-ха-ха! Молчать, сволочь! - Один из военных подбежал к видному экономисту и со всей силы ткнул ему в зубы увесистой палкой. Палка треснула. А может быть? это треснули зубы. Экономист упал и затих. - А ну-ка, обыскать вагон! Наверное, прячут что-нибудь.
Несколько человек ринулось по купе. Вскоре наружу полетели две картины великого художника и немного грязного тряпья. Затем, неистово матерясь, из вагона вылез один из обыскивающих, весь с головы до ног вымазанный в навозе.
- Понимаешь, - начал он объяснять товарищу, - вижу посреди комнатушки какую-то дыру. Дай, думаю, посмотрю, что внутри. Может, спрятано чего... Да поскользнулся и прямо туда... бултых! И прилип. А обратно никак выкарабкаться не могу. Глаза-то совсем залепило. Я кричу, кричу и сам себя не слышу. Потом уж сообразил, что это уши у меня забиты. Да и рот полный уже был. Хорошо, кто-то за ногу меня вытащил, а то так бы и утонул. И что это такое было, никак не пойму. Надо капитану снести показать. Может, ценное? Недаром ведь эти везли...
- Ладно, кончай базарить! Отвести их в штаб. Там разберемся.
Американский гость вместе с бывшим скотником подхватили видного экономиста и потащили вслед за колонной.
Метров через 400 русскую интеллигенцию втолкнули в какое-то отверстие, провели по темному подвалу и рассовали в разные камеры.
Джек очутился вместе с великим художником и двумя безымянными, из шушеры. Художник все время ходил и повторял:
- Что с нами будет! Они не имели никакого права забрать у меня кисть! - И художник засунул пальцы себе в рот, так как по-видимому чувствовал дискомфорт, когда в зубах у него ничего не торчало.
Джек, прижавшись к двери, прислушивался. В раздававшихся вдалеке криках он узнал голос великого скульптора. По-видимому, его били... Несколько раз мимо камеры кого-то проволокли.
Джек попытался установить контакт с великим художником. Но тот ничего больше не говорил и только усердно грыз ногти, под которыми скопилось немало краски или того, что ее заменяло.
Потом Джек подошел к шушере и молча начал крутить руками. Собеседники тоже стали крутить, подозрительно и с опаской поглядывая в глаза американцу. Наконец, шушере это надоело, и один из них решительно и прямо спросил на двенадцати языках, умеет ли Джек говорить по-французски, по-польски, по-чешски, по-испански, по-немецки и так далее. Джек ошарашенно вылупил глаза. Тогда другой представитель шушеры перешел на китайский, японский, хинди и языки индейских племен.
Когда Джек пришел в себя, он скромно признался, что понимает только по-английски и немного по-немецки. "А жаль, что они не великие. - Подумал он. - Не дотянули бедняги! А ведь так часто бывает. Вроде старается человек, из кожи вон лезет, в разных областях многого достигает, но так и не может поймать свою жар-птицу. Так и ходит всю жизнь в неудачниках. Не хватает ему чего-то особенного, сногсшибательного, великого!"
Собеседники стали спрашивать, что надо их товарищу по камере. Но Джек долго не мог вспомнить, что же он хотел. Наконец, он спросил:
- Как вы думаете, это красные или розовые?
- Но они не представились. Да собственно какая разница! Уверяем вас, что цвет здесь имеет не больше значения, чем окраска бабочки в темную ночь.
Но для Джек разница была. И очень большая. В его кармане все еще лежала красная картонка, полученная в Канаде. Правда, она уже однажды промокла. Да сильно помялась и растрепалась. Но именно благодаря этому ее не нащупали при обыске.
- Но я видел у них на шапках розовые ленты! - Не отставал Джек.
- Значит, розовые. Впрочем, я видел как-то розовых, Издалека. У них были ленты более светлые. Может, выцветшие просто... А у этих скорее красные... Но может, это от грязи?.. Потемнели...
- Может, они все-таки красные? - Не унимался американец.
- Да что вы, право! Не до этого нам!
Джек вновь прислонился к двери. И тут она широко распахнулась. Ввалились двое. Они бесцеремонно схватили ближайшего узника. Им оказался Джек.
В коридоре навстречу ему вели окровавленного экономиста. Джек подмигнул ему. Из лучших побуждений. Неожиданно противник насилия и убежденный сторонник парламентских методов Иван Генрихович Нестреляев набросился на Джека, схватил его за горло и начал душить. Конвоиры с трудом оторвали видного экономиста и принялись со знанием дела бить его ногами. Джек еле отдышался. Творилось что-то непонятное.
В относительно светлом помещении Джек увидел двоих.
- Капитан Капуста. - Представился очень сердитый человек с очень красным лицом. - А это сержант Синица. Ну, рассказывай! Кому продал Родину?
Джек ничего не понял по-русски и только захлопал глазами.
- Петька! Повтори ему вопрос!
Американский гость очнулся на полу. Ему показалось, что в каждое ухо влетело по реактивному самолету, где-то в середине эти самолеты столкнулись, взорвались, и их бесформенные обломки стали медленно падать вниз. Безбожно перемежая немецкие и английские слова, он заговорил так быстро, как будто боялся, что его не успеют дослушать.
Теперь настала очередь капитана захлопать глазами.
- Петька! Ты что с ним сделал?! Как это тебе удалось обучить его французскому? - Очень удивился капитан, но быстро взял себя в руки: - Брось придуриваться, гад! Эта уловка не пройдет. У нас и по французскому специалисты есть.
- Видать, он совсем забыл по-нашему. - Предположил Петька, вглядываясь в продолжающего молчать подследственного.
- Ладно, сходи за иностранцами. Мы сейчас выведем этого предателя на чистую воду. И если придуривается, сразу расстреляем. Кто у нас из иностранцев?
- Так нету никого. Только татарин Муса.
- Ну, зови его! Если и Муса ничего не поймет, то сразу расстреляем этого гада, даже если и не придуривается. Все равно никакой пользы от него не будет. Кто ж с ним будет объясняться, если он даже свой?
К счастью, татарину не чужд был немецкий.
- Сколько времени на тебя потеряли, гад! Итак, пиши, Петька! Обвиняется в продаже Родины американскому империализму, германскому фашизму и японскому милитаризму, и...
- Места не хватит, товарищ капитан. - Забеспокоился Петька. - Давайте попроще напишем: Антанте и все! А расстреляем потом за все вместе.
Тут Джек заметил, что Петька пишет углем на обломке штукатурки.
- Ладно. - Согласился капитан. - Пусть будет Антанте. Какая разница! Итак, в продаже Родины Антанте, ношении холодного оружия, краже и уничтожении национальной святыни и, разумеется, в дезертирстве.
С продажей Родины Джек решил пока не спорить, но остальное возмутило его до глубины души.
- У меня не было никакого оружия!
- А это что? - Расплылся в улыбке капитан и продемонстрировал кусок кирпича.
Американец рассмеялся.
- Так и запиши, Петька, что в отношении оружия признает свою вину полностью.
Джек перестал смеяться:
- Я? Признаю?! Да вы что? Какое же это оружие!
- Как какое? Разумеется, холодное. Камень за пазухой! Да знаешь ли ты, гад, что булыжник это и есть оружие пролетариата! Другого оружия у нас не бывает.
- Но я хотел его только продать!
- Продать? Петька! Запиши ему еще торговлю оружием!
- Но я хотел продавать вовсе не как оружие.
- Ах, не оружие... Так... Петька! Запиши ему еще запрещенный промысел, спекуляцию. В крупных размерах.
- О, Боже! Но я даже не продать хотел, а подарить родственникам!
- Родственникам? Ага! А едешь за границу! Значит, родственники у тебя за границей. А тебя сюда забросили как шпиона и диверсанта. Так и запиши, Петька!
- Да нет у меня родственников, разве что очень дальние. Я просто хотел подарить всем хорошим людям.
- Ага! Всем... Хорошим... И на всех один кирпич? Петька! Запиши еще валютные махинации, контрабанду и разбазаривание национального достояния!
Джек был сражен наповал.
- Так и запиши. Чистосердечно признался.
- Я? Признался? - Снова ожил арестованный. - А что это за национальная святыня? Это тоже кирпич?
- Нет. Это лошадь. Которую ты убил. Твои сообщники все рассказали.
- Я? Убил?? Святыню???
- Да, да. Лошадь эта наверняка последняя и украдена из государственных запасников.
- Но я не убивал. Не убивал! Мы просто ехали на ней!
- Петька! Запиши еще садизм с животным.. или над животным... Как правильно?
- А все одинаково. - Поведал Петька. - Я предлогов не пишу.
- Предлогов? - Удивился капитан. - Ладно, пусть без предлогов. Только эпилоги не забудь.
Джек понял, что спорить бесполезно.
- Ну, сколько там набежало? - Спросил, потирая руки, капитан.
- Четыре расстрела и 127 лет строгого режима! - Радостно отчеканил секретарь.
- А по какому курсу идет строгий режим?
- Ввиду военного положения и отсутствия тюрем пять лет строгого режима заменяются двумя расстрелами.
- Ну, хватит с него. - Снизошел капитан. - И так уже перебрали. Давай следующего!
Джека отвели. Но в другую, общую камеру. Железная дверь за спиной Джека захлопнулась, и он увидел перед собой молчаливые ряды стоящих пленников. Впереди красовался окровавленный экономист Нестреляев. Он был похож на вампира из фильмов ужасов. Иван Генрихович бросился к Джеку, а тот бросился к двери с криками:
- Спасите, спасите! Жизни лишают!!
Но за дверью, по-видимому, не поняли. Видный экономист навалился сзади, сжал Джека в своих объятиях и... зарыдал.
- Прости меня, Джек! Прости, если сможешь. Даже не знаю, что со мной произошло. Мы подумали, что это ты нас предал. Прости, Джек! Умоляю тебя! Прости.
"Час от часу не легче." - Подумал американец. Но все-таки дышать стало свободнее.
- Посмотри, что они с ним сделали. - Оправдывался Нестреляев, указывая на неподвижно лежащего великого скульптора. - От него так пахло навозом, что они решили, будто он украл лошадь.
- Но что с нами будет? - Спросил Джек.
Тут вышел молодой, но уже великий поэт и сказал:
- Поверьте моему опыту. Нас расстреляют.
- Типун тебе на язык! - Отреагировал видный экономист.
Все замолчали. Вскоре послышались приглушенные рыдания. Все обернулись. В углу вспыхивал великий селекционер Меченосцев:
- Неужели никто никогда не увидит моих цветов?
Джеку стало не по себе. Многие тоже прослезились.
Часа через два всех вывели наружу и загнали в какой-то ров. Вскоре показался капитан. Держа перед собой кусок штукатурки, он начал читать:
- За продажу Родины, за... за... Петька! Ты что тут нацарапал, дурак?
- Сейчас, сейчас, товарищ капитан. Э... э... Что-то я и сам никак не разберу...
- У, грамотей! В общем, за продажу и прочее... расстрелять! - Зычно гаркнул капитан и, уже обратились к своим, скомандовал: - и побыстрее, а то уже кушать пора.
- Как побыстрее-то? - Поинтересовался кто-то на краю траншеи.
- Да ты что как в первый раз! Веревками задушить или палками...
- Так уж порвались все веревки, а палки того и гляди сами рассыплются, мы их для атаки бережем, а то совсем нечем будет противника пугать-то!
- У, бездельники! Тогда неси лопаты.
Солдат убежал. В канаве напряженно ждали, вслушиваясь в каждое оброненное сверху слово. Капитан нервно ходил по краю.
Наконец, солдат вернулся. Но с пустыми руками.
- Ну?
- Нету, товарищ капитан!
- Как так нету! Куда девали, мерзавцы! - Капитан подошел к другому солдату и, вперив в него глаза, закричал: - Где лопаты?
Солдат вытянулся по струнке:
- Не могу знать, товарищ капитан!
- Ну и дурак! - Объяснил ему капитан и уже более миролюбиво направился к третьему бойцу, по-видимому, своему любимцу. - А ты не видал лопат?
- А вот! - Солдат вдруг вытащил из-за спины лопату.
Командир удивлено стал вертеть объект в руках. Потом по-отечески похлопал любимчика и хотел даже обнять, но почему-то передумал.
- Служу Советскому Союзу! - Отчеканил боец.
Капитан подошел еще к трем солдатам и, замахнувшись на них лопатой, въедливо спросил:
- Признавайтесь, олухи, где еще лопаты?
- Так больше ж и не было. - Объяснил подчиненный.
- Ох! Вот я до вас доберусь! Ну, ладно. Это потом. Сейчас некогда. - Командир подошел к пленникам. - Ввиду отсутствия патронов будем отрубать головы. А ввиду отсутствия инструмента в достаточном количестве всех сразу обслужить не сможем. Так что уж извините, некоторым придется обождать. А ну, становись в очередь! Убивать будем по одному!
Все приговоренные ринулись в дальний конец траншеи.
- Кто последний, кто, кто последний? Тогда я за вами!
Все почему-то искали последнего и сами хотели стать последними. Первым никто не захотел быть. Началась давка.
- А вы тут не стояли! - Раздавалось из траншеи.
- Как это не стоял! Я вот за этим товарищем занимал. Товарищ, а товарищ, подтвердите ему, что я занимал!
- Да отстань ты! Не помню я, кто занимал. Но я охотно пропущу вас обоих вперед.
- Тоже мне! Спасибо! Нашел дурака. Сам и стой, а я лучше снова займу!
- Сам дурак! Я тут честно выстоял, а ты... ты! Вот тебе!
От слов пленники перешли к рукоприкладству.
Постепенно толпа спрессовалась в тугой слегка покачивающийся комок. И только бывшая доярка суетилась вокруг, безуспешно пытаясь втиснуться промеж намертво прижавшихся друг к другу мужчин.
- Да что же это делается! - Причитала женщина.
Капитан засмеялся:
- Так вы, товарищи, оказывается еще и джентльмены! Решили пропустить женщину вперед?
Толпа замерла. Но вовнутрь женщину все равно не пустили. Двое мучителей схватили ее за руки и вывели поближе к капитану. Третий солдат поднял лопату и принялся бить, как будто рубил молодую березу. Бывшая доярка выпучили глаза и закричала, пытаясь вырваться. Но солдат продолжал свое дело. Вскоре бедная женщина упала. Ее продолжали добивать. Со стороны казалось, что солдат просто рубит сучки у поваленного дерева.
Пленники стояли молча. Джек чуть не потерял сознание от русской экзотики.
Когда с бывшей дояркой было покончено, давка возобновилась. Солдаты деловито прикончили еще двоих из шушеры. Затем подошли к видному экономисту. Но он так вцепился в своих товарищей, что его никак не могли оторвать. Для порядка его попинали ногами. Но и это не помогло.
В пылу борьбы у одного из мучителей слетела шапка. Ленточка распласталась рядом. Ее обратная сторона была... кроваво-красной! У Джека к горлу подкатил комок. А солдат поднял шапку, прикрепил ленточку красной стороной наружу и сказал:
- Вот так-то лучше будет, а то выцвела совсем.
И тут Джека прорвало. Он стал биться и брыкаться, безуспешно пытаясь отделиться от толпы, и закричал:
- Я ем рэд! Ноу роза! Роза капут! Я рэд! Ред! Капут роза!
Наконец ему удалось высвободить одну руку, он вытащил обрывок картона из кармана и принялся неистово им махать. Капитан подошел и брезгливо взял документ двумя пальцами. Картонка была розовой.
- Розовый! Я так и знал. Прикончить изменника вне очереди!
Толпа вежливо расступилась, охотно пропуская американца вперед. Солдаты схватили его за руки. Джек сообразил, что происходит что-то не то. Он выхватил руку и успел вытащить второй обрывок.
Капитан лениво досмотрел первый кусок и с отвращением швырнул его вниз. Но увидев в руке пленника продолжение, он все-таки заинтересовался. Солдат уже замахнулся лопатой, но капитан остановил его:
- Стой! А ну, признавайся, гад, где ты украл эту бумажку?
Джек затараторил по-английски. Капитан хотел было продолжить экзекуцию, но любопытство взяло верх.
- Где Муса? А? Где эта чурка?
- Так он все еще лопаты ищет. - Подсказали верноподданные.
- Какие еще лопаты! Смылся, бездельник! Ладно. Отвести этого в камеру!
- Предатель! - Послышалось из толпы.
Джека загнали обратно в камеру, и он снова прильнул к двери. Каждый крик бывших друзей отдавался мучительной болью в его сердце.
Всю ночь ему мерещились тени недавних знакомых, которые не то пугали его, не то взывали о помощи.
На следующее утро Джека снова привели на допрос. Капитан уже не был таким сердитым. И лицо у него порозовело. Рядом с ним сидел мальчишка дебильного вида. Капитан поглаживал его по голове и с наслаждением повторял:
- Сын полка!
Но начался допрос и мальчишку выгнали.
- Не думай, что я тебе поверил, изменник. Тебя не так уж трудно разоблачить, как тебе кажется. А то, что ты болтаешь по-французски, еще ничего не значит. Я задам тебе три вопроса. Если ты в самом деле оттуда, то ты ответишь. А наши местные такого знать не могут. Только я знаю! Немного...
Джек обрадовался, не сомневаясь, что на вопросы он сможет ответить.
- Итак, первый вопрос. Сколько штатов в США?
- Конечно, пятьдесят один! - Обрадовался пленник.
- Вот и неверно! - В свою очередь обрадовался капитан. - Ты, правда, был близок к истине. Но все равно не угадал, не угадал. Чуточку. Но чуть-чуть не считается!
- Ну и сколько же их по-вашему? - Хмуро поинтересовался Джек.
- Пятьдесят, изменник! Тебе не удалось меня обмануть!
- Но у вас устарелые сведения! - Начал оправдываться арестованный. - Раньше их точно было 50. Но недавно в Тихом океане намыли огромный остров. Его и сделали 51-м штатом.
- Намыли остров? Что за чушь! Мыть можно шею. В крайнем случае золото. Если очень повезет. Но остров! Да ты совсем заврался. Зачем вообще им остров?
- Видите ли, американцы все никак не могут догнать и перегнать Японию. Вот некоторые слишком умные головы решили, что все дело в том, что японцы живут на острове. Вот и сделали остров, причем точно такой же конфигурации, как главный японский остров. Сейчас там развернули грандиозное строительство и все ждут, когда Японию удастся обогнать. Но что-то все никак не получается. Наверное, надо еще и другие, мелкие японские острова намыть.
- Красиво сочиняешь! - Выразил свое просвещенное мнение капитан. - В общем, первый вопрос ты завалил. Петька, скажи, чтобы лопату искали. А ты слушай второй вопрос. Скажи-ка, где находится Панамский канал?
- Видите ли, на Западе давно нет никаких каналов. Т.е. были они раньше. Может, и сейчас еще остались, но совершенно не используются. Все грузы и пассажиры перевозятся по воздуху.
- Петька! Где лопата? Этот мерзавец опять не знает! А ведь я задал исключительно простой вопрос. На него бы любой двоечник ответил. Ведь совершенно очевидно, что Панамский канал находится в Панаме! А ты мне про каких-то пассажиров и грузов по воздуху! Да нешто человек может летать по воздуху, а тем более с грузом! Петька, отведи его в траншею. Он мне надоел!
- Товарищ капитан! Товарищ капитан! - Закричал Джек. - Ну, пожалуйста, задайте третий вопрос. Я обязательно отвечу!
- С глаз моих долой! Да ты должен был на все три вопроса ответить. Тогда бы я тебе, может быть, поверил. Немного. Если ты теперь ответишь, дурак, это дела не меняет.
- Но задайте мне трудный вопрос. Вот посмотрите! Я обязательно отвечу!
- Тьфу ты. Надоел. Ладно, задам. Но это будет очень трудный вопрос, на который я сам даже не вполне... Скажи-ка мне, уважаемый, кто является президентом Соединенных Штатов?
- Видите ли... - Смутился Джек. - В США вообще нет президента. После продолжительного изучения всего мирового опыта там отменили институт президентства. Более демократичным у нас посчитали ввести должность Председателя Верховного Совета.
- Что?! - Капитан стал ярко красным. - Да ты издеваешься надо мной! Как это Америка может быть без президента! Немедленно расстрелять мерзавца!
Джека потащили в ров.
- Где лопата?! - Ревел капитан.
Кругом все суетились в поисках лопаты, заглядывая чуть ли не под каждую песчинку. Наконец Петька решился сообщить неприятное известие:
- Товарищ капитан! Так сломалась ведь лопата, когда ихнему хвилосохву шею рубили. Уж очень крепкая шея попалась. Так и забросали землей недорубленного.
- Тогда кирпичами его! Кирпичами!
- Товарищ капитан! Кирпичи-то все хлипкие остались, одна пыль...
- У, бездельники! Все испохабили! Всыпьте пока этому мерзавцу ногами, и чтоб сейчас же сбегали в полк за лопатой! Или хотя бы камень пусть пришлют. И я этого мерзавца лично по всей форме расстреляю!
Джеку нехотя попинали под зад. Один раз только попали в челюсть.
Капитан в гневе шагал по краю траншеи, делая разнос подчиненным.
- Чем же вы воевать собрались, бездельники, если одного вшивого пленного прикончить не можете?
Впрочем, тот же вопрос можно было задать и командиру.
Наконец, примчался откомандированный в полк. Но с пустыми руками.
- Ну!
- Не дають, тврщ капитан!
- Как это не дают? А?
- Говорят, самим надо.
- У! Бездельник! Ничего поручить нельзя. Все самому делать приходится. Ждите меня здесь! Сам пойду. Да за этим следите. Если сбежит, всех расстреляю! Лично! И по всей форме!
Солдаты разбрелись. Но за приговоренным присматривали. Дул сильный ветер. Джек подставил ему лицо. Мелкие песчинки весело шуршали и падали на дно траншеи. Капитан как в воду канул. Джек стоял молча, безучастно ожидая своей участи.
Вдруг солдатское ржание прекратилось и вояки приняли строгий вид. Американец понял, что сейчас появится и командир. И действительно, вдали показался капитан. На лице его сияла злорадная улыбка. Через плечо была переброшена добротная веревка, а в руке он потрясал почти что целым кирпичом.
Джек опустил глаза. Помощи ждать было неоткуда.
Глава 13. Страшная месть
Капитан подошел к траншее и приказал:
- Этого мерзавца... одеть, накормить и ко мне!
Полковник оказался более образованным, чем капитан. Он не знал подробностей, но подтвердил, что в США нет президента, зато 51 штат.
Капитан сначала подумал все же прикончить иностранца, чтобы тот не напоминал ему об оплошности. Но вскоре сообразил, что американец, поди, много знает и может потому быть полезен при организации военных операций.
Джек действительно запомнил многое из того, что увидели американские спутники и показали ему на экране в далеком Казус-Кво. Капитан с наслаждением извлекал из Джека эти секретные сведения и строил честолюбивые планы. Постепенно капитан приблизил американца к себе.
Джек тоже много узнал. Капитан не был силен в политических играх, но состояние армии он знал. Значит, узнал и Джек. Собственно, армии как таковой давно уже не было. Ни у красных, ни у розовых. Изредка появлялись сильные личности, которые пытались восстановить дисциплину и порядок. Но это всегда приводило к еще большему развалу. В конце концов правительство, которое впрочем ничем по существу не правило, решило перейти, так сказать, на экономическую заинтересованность, когда армия находится на полном самофинансировании. Фактически армия распалась на множество самостоятельных бандитских групп, отчисляющих правительству небольшой процент от своих трофеев. Принадлежность армии выражалась главным образом в том, что эти бандформирования, как правило, не нападали друг на друга. Впрочем, и на аналогичные группы противника они тоже редко нападали. Воевать было нечем, да и не за что. Ни дворцов, ни плодородных земель ни у одной из сторон не было вообще. Все были нищими донельзя. В основном грабили мирное население, по возможности на территории противника. А противник по возможности оберегал свое население, чтобы на крайний случай осталось кого грабить. В настоящий бой бросались редко и только тогда, когда уж совсем подыхали от голода.
Постепенно Джек начал понимать, почему ни одна из сторон не одержала победы и почему война продолжается до бесконечности. Если бы обе армии не воевали и не уменьшали бы таким образом численность каждой стороны, то все равно сдохли бы с голоду. А война все время приводит численность населения в соответствие с реальными продовольственными возможностями. Даже если розовых, например, становилось мало, то некоторые красные банды переходили на сторону розовых, и тогда у них открывался большой простор для грабительского ремесла.
Машина эта закрутилась. И сама она уже не могла остановить свой сокрушающийся бег. Нужен был какой-то внешний толчок, как говорил покойный экономист Нестреляев.
Так что страна уверенно катилась в пропасть. А точнее сказать, она давно уже валялась на дне глубокой пропасти и медленно испускала последнее дыхание. Потому что хуже того, что есть, уже трудно было себе представить. Полностью исчезла растительность. Сельское хозяйство осталось в погребах да немногих подземных убежищах. Не осталось ни одного, даже самого мелкого, промышленного предприятия. А климат так изменился, что не было никаких надежд, что людям когда-нибудь удастся вернуться на поверхность. Правда, осталось несколько крупных рек. Но они питались только остатками грунтовых вод, и их дни были сочтены.
Каждые пять лет население страны уменьшалось вдвое. Дети не рождались. А те, что появились лет 15-20 назад, были дебилами или уродами. Никто не учился грамоте. Интересно, что большинство населения не видело другой жизни и считало, что так все и должно быть.
К Джеку относились в общем неплохо. Его положению можно было даже позавидовать. Капитан берег его. У американца появилось даже определенное влияние на капитана. Но Джек понимал, что он лишь игрушка в чужих руках, и в любой момент его могут убрать без особых затруднений.
Целыми днями Джек слонялся без дела. Ничего нового не происходило. Только однажды он заметил кружок возбужденных солдат на месте траншеи, где были погребены его товарищи. Он подошел поближе. Солдаты с любопытством взирали на что-то торчащее из земли. Это был цветок.
- Наш цвет. - Ласково молвил мрачный тип и оторвал пурпурно-красный лепесток.
- Не, не наш... - Возразил другой бездельник, отрывая единственный листок, который был совершенно розовым.
Джек стал протискиваться, чтобы самому определить, наш или не наш. Но тут сильный порыв ветра вырвал из неуклюжих рук ростки жизни и унес в неизвестном направлении. Все стали вглядываться в то место, где еще минуту назад торчало нечто необычное. Но там уже ничего не было. Солдаты с сонным видом разбрелись, даже не обсудив это необычное явление. А Джек еще долго стоял неподвижно.
Потом он стал зачем-то разгребать землю. Но вскоре бросил. Плюнул и пошел восвояси.
Мысль о побеге не покидала американца. Но сначала надо было знать, куда бежать и как себя вести, чтобы вновь не оказаться в аналогичной ситуации. Разговаривать по-русски он немного научился. Но он так безбожно путал и искажал слова, что даже самый безграмотный русский легко заподозрил бы в нем иностранного шпиона.
Но главное, почему Джек не торопился бежать, это то, что он хотел рассчитаться с капитаном за все унижения и за гибель друзей, людей, может, и не гениальных, но добрых и безобидных. Однако подходящего случая долго не представлялось. У капитана не оказалось ни родственников, ни привязанностей, никаких увлечений, за которые можно было бы зацепиться. У него не было ни богатства, ни большой власти. Да он вроде особо о них и не помышлял. Был гол, как сокол. Не видно было ни одного слабого места, по которому можно было бы больно его ударить. А ударить хотелось хорошо. Джек сразу отказался от мелких пакостей и вскоре даже осознал, что не получит никакой сатисфакции, если просто убьет капитана. Требовалось что-то изощренное. Но сколько Джек ни придумывал, все виды мести казались ему слишком мелкими по сравнению с тем, что заслужил капитан.
Поэтому когда капитан однажды с небольшой группой солдат попал в сложную переделку, и Джек мог легко избавиться от него, то он этого не сделал. Это случилось, когда по узкому ущелью драпали от невесть откуда появившихся розовых. Джек раз сто мог безнаказанно столкнуть своего обидчика в пропасть, но, наоборот, все время подавал ему руку. А двое солдат во время бегства, между прочим, сорвалось...
Перебрав свои скудные возможности, американец наконец решил разыграть классическую интригу на экзотической почве. Поняв, что свои руки у него слишком коротки для такого ответственного дела, он решил сделать это черное дело чужими руками. Будучи почти доверенным лицом капитана, Джек познакомился с несколькими командирами других отрядов. Особенно его заинтересовал некий майор Колотилов. Он был копией капитана Капусты, только еще более наглый, тупой и, главное, завистливый. Наверное, поэтому он и дослужился до майора.
Была и еще любопытная фигура. Это сын полка Ванька, пользовавшийся благосклонностью капитана. Ванька очень гордился своим командиром и всюду, где приходилось, хвалился его военными подвигами и защищал от насмешек. Бывал Ванька и у Колотилова. Майор относился к нему по-отечески. Наверное, потому, что Ванька частенько болтал лишнее. Мальчишка, конечно, не мог знать стратегических планов капитана. Но по косвенным признакам Колотилов неплохо ориентировался в капитанском хозяйстве.
Как-то Ванька жаловался Джеку, что майор не верит его рассказам о капитанских успехах и даже посмеивается.
- Так ты, поди, плохо рассказывал, вот и не верит. - Объяснил Джек.
- Как это плохо! Я все подробно рассказывал и даже показывал!
- Как это показывал?
- А так! - Мальчишка вдруг замахал руками и закричал: - Мы как его бабах! А он нам как бабах! А мы этому бабах! А этот нам бабах! А мы тогда обоим бабах! А они с копыт долой! Здорово? Правда?
- Нет, не здорово. Теперь ясно, почему майор над тобой смеется. Ты сам-то понимаешь, что рассказываешь?
- Ну конечно! Я же говорю, мы этого как бабах!..
- Нет, нет. Остановись, пожалуйста. Это я уже слышал. Не так надо! Совсем не так.
- А как?
- Ну если хочешь, то могу тебя научить.
- И майор поверит?
- Еще как!
- Ой, научите меня, научите!
- Так вот, рассказывать и кричать майору как раз не обязательно. А снеси-ка ты ему лучше вещественные доказательства. - Надоумил американец.
- Вещественные... Как это? - Изумился Ванька.
- Ты собери в мешочек шелуху из того вагона, что вы недавно оттяпали, и покажи майору.
- Неужели это подействует? - Засомневался мальчик.
- Еще как! - С тайной надеждой подтвердил Джек.
При следующей встрече Ванька опять жаловался:
- Вы меня обманули! Совсем не подействовало...
- Не может быть! - Удивился Джек.
- Он даже слова мне не сказал. Схватил мешок и все взвешивал его на весах. Потом спрятал в сейф и ушел...
Джек возликовал, но не подал виду.
- А ты снеси ему еще остатки конского хвоста.
- Да зачем ему хвост-то?
- А ты снеси, снеси. Я дело говорю! Да прибавь, что капитан розовых секретных агентов поймал.
- Но майор и так знает, что мы вагон захватили. Какой с него прок, с вагону-то. Его со дня на день ветром унесет. И о хвилосохвах все известно.
- А ты добавь, что среди них были секретные агенты. Сейчас ведь все равно уже не проверишь. В общем, ври! Не стесняйся!
В следующий раз сын полка без энтузиазма поделился своими впечатлениями:
- Майор хвост все линейкой мерял, а потом в сейф спрятал и такой стал гневный, что я испугался и убежал. А ведь раньше такой ласковый был...
- Ничего, ничего! - Подбадривал Джек. - Мы еще покажем этому майору.
Однажды Ванька откопал в старом подвале бутылку из-под водки и показал Джеку. Удача шла прямо в руки.
- Знаешь что, герой! Отнеси-ка ее майору и скажи, что у капитана такого добра хоть завались.
Ванька поплелся нехотя. Но вернулся довольный:
- Подействовало! Подействовало! - Кричал он издалека. - Уж какой добрый майор был. Даже угостил меня какими-то объедками. Такого с ним никогдане случалось. И главное, назвал нашего капитана гениальным стратегом.
- Ну, я же говорил. Так ты не ходи к нему пока. Пусть он поварится в собственном соку. А если найдешь что, то складывай про запас. Мы ему еще покажем!
Джек несколько раз виделся с майором по делам. Тот был необыкновенно любезен. Неоднократно заводил разговор о водке, точнее, об ее фатальном отсутствии. Джек не поддавался на провокации. Но однажды, решив, что пора, он, изображая детскую невинность, заметил, что водку надо добывать в бою. И что судя по его наблюдениям, делать это надо не большими силами, а лично командиру с двумя преданными подручными, которые нужны для переноски трофеев. Разумеется, Джек знал, что водку нельзя добыть не только малым отрядом, но и целой армией, потому как ее попросту не существовало, водки-то. Правда, в народе ходили слухи о неких тайных складах, оставшихся то ли от царя Николая, то ли от царя Гороха... Майор сразу перевел разговор на другую тему. Но Джек не сомневался, что его совет глубоко запал в майорскую душу.
Однажды Джек заметил вокруг лагеря двух подозрительных типов, которые сразу же скрылись. И сообразил, что это люди майора. Тогда при случае Джек пожаловался майору, что капитан перестал ходить на опасные ночные операции и стал очень осторожен. Хотя прекрасно знал, что опасные, да еще ночные операции не годятся в качестве командирского хобби.
Еще недели через две Джек подбросил майору кусок штукатурки с компроматом на капитана. А еще через неделю из полка пришел приказ Джеку немедленно прибыть к майору. Обычно полковник не распоряжался личным составом отрядов. Не осталось у него такой власти. Руки коротки. Но... Джека не арестовали и даже не дали ему сопровождающего. И это был хороший знак. Майора на месте не оказалось. Но американца гостеприимно встретили и разместили в уютном подвале. Ночь он провел беспокойно, вспоминая прошлые беседы с майором и прикидывая, удастся ли ему при надобности быстро смыться. Все было тихо. Но Джек чувствовал, что что-то где-то завертелось.
Наутро Джека вежливо пригласили наверх, и он вдруг оказался на торжестве по случаю вручения майору ордена. Перед строем полковник выдал ему какую-то невзрачную железку.
- За блестяще проведенную операцию и за революционную бдительность. - Пояснил полковник.
Вскоре Джеку объяснили, что капитан Капуста оказался изменником и что весь его отряд ликвидирован.
- И капитан тоже? - Раздосадованно спросил Джек.
- Все! Наповал! - С воодушевлением разъяснил какой-то малознакомый офицеришка.
Джек был расстроен. Совсем не так представлял он конец капитана. А тут еще погибли невинные люди. Хотя какие они невинные...
В дурном настроении Джек бродил по лагерю. Вдруг у одного из дальних подвалов он услышал знакомый голос, а точнее, душераздирающие вопли. Это кричал капитан Капуста! А майор наседал на него с классическим вопросом:
- Кому продал Родину, гад?!
На душе у Джека полегчало.
На следующий день Джек наконец встретился с майором наедине. Тот выразил американцу соболезнования по поводу трагической гибели капитана. Но вид у него был такой довольный, как будто у него только что родилась тройня.
Однако недели через две майор начал мрачнеть. Джек еще несколько раз подходил к тому же подвалу. Однажды он услышал:
- И не мечтай, гад, что я просто прикончу тебя! Пока не признаешься, где склад, ты будешь жив. Вечно будешь жив!!
Майор мрачнел день ото дня. Ему было непонятно, почему капитан защищает склад, как мать родную. Точнее сказать, майор прекрасно знал, что капитан продал бы и мать родную, если бы было кому и за что. Тем более непонятна ему была несговорчивость капитана.
Джек сообразил, что Колотилов вполне мог заинтересоваться тем, кто ему подбросил штукатурку. И решил, что пора сматывать удочки.
В то время как раз стали беспокоить розовые. Часто посылали в разведку. Многие не возвращались. Джек вызвался сам, хотя раньше никогда не ходил к розовым. К нему отнеслись благосклонно. Или, может быть, равнодушно? И с каким-то шизнутым солдатом он ушел в темноту. В качестве оружия им выдали кусок прочного на вид кирпича. Без разговоров Джек забрал его себе.
Солдат шел впереди. Джек за ним по пятам. "Все! Дальше опасно. - Подумал американец. - Можно напороться на розовых. Вот здесь, здесь!.." Джек тихонько вытащил кирпич. Отвел руку назад, чтобы покрепче угостить своего подчиненного.
И тут сильнейший удар обрушился ему на голову. Джек упал почти замертво.
Глава 14. Встреча на Волге
Валерий-Уильям-Билл прибыл в Турцию. Открыть свое имя он побоялся. Возвращаться домой - тем более. К тому же еще теплилась надежда, что Джек жив и, может быть, ждет помощи. Но мысль оказаться снова в России приводила Валерия в ужас. Поэтому он решил остаться пока в Турции и поднакопить денег. Однако отсутствие документов сразу закрыло ему многие пути.
Наконец, в провинции какой-то хитрый паша согласился взять Валерия в услужение. Вероятно, он догадывался, откуда прибыл его новый работник. Хотя Валерий исправно говорил по-английски, но он так пообтерся за время своего путешествия, что цивилизованного человека в нем трудно было сразу узнать.
Паша платил мало. Валерий возмутился. Тогда паша намекнул, что все сообщит властям, и вообще перестал платить. А люди паши сделали Валерию небольшое внушение, после которого у него долго болело ухо и на некоторое время пропало желание бежать. Когда это желание вернулось и достаточно окрепло, он дал ходу. И оказался в Стамбуле. Но он чувствовал, что каждую минуту его могут схватить. Оставался тот же выход, что и в Монреале.
Через несколько часов он уже летел над бескрайней русской пустыней, которая наводила ужас на турок. Когда-то южные ветры иссушали их благословенную землю. Но Аравия стала цветущим садом. А зной и пыль пошли с севера. Всеобщее озлобление, ненависть к северному соседу достигли апогея...
После приземления Валерия вместе с другими интернационалистами вывели на аукцион. Американца никто не хотел брать. И только когда он остался последним, то, нещадно ругаясь, его взял какой-то лейтенант, у которого весь отряд объелся какой-то гадостью и изошел животом.
Всего лейтенант набрал шесть человек.
- Ничего, будем пополнять местным населением за счет мобилизации. - Утешил он себя.
Первое время никаких боевых действий не вели. Занимались воровством да грабили случайных путников. Постепенно ввязались в несколько мелких стычек. Валерий всячески пытался отлынивать от дела. Но его сразу предупредили, что по законам военного времени, а точнее, по причине отсутствия всяких законов, все недоразумения будут разрешаться оперативно и окончательно. Впрочем, делая скидку на его до предела истощенную фигуру, его не заставляли пока ввязываться в рукопашную. Несколько раз посылали в разведку под началом старшего. Обычно противника не встречали. Может быть, потому что было темно. А может, его и вовсе не было. А может быть, потому что не хотелось с ним встречаться.
И вот однажды Валерий с одним отчаянным служакой увидели в темноте двоих.
- Будем брать. - Шепнул старший.
- А вдруг это наши?
- Какая разница! Потом разберемся. У них что, спрашивать, что ли? А если сейчас начнем разбираться, то они могут разобраться вперед нас, и тогда нам несдобровать!
- Так, может, пойдем лучше в другую сторону? Хрен с ними!
- Молчать, дурак! А то я тебе!.. В общем, я беру переднего, ты заднего. Будешь бить первым. Я сразу бросаюсь на второго. Проверь оружие.
Валерий тщательно ощупал кирпич:
- В порядке!
- Тогда действуй! А если струхнешь, так я тебя самого вперед! Понял?
Валерий долго крался в нерешительности. Но старший убедительно пинал его в зад, подкрепляя это доходчивыми выражениями, насколько это было возможно. Незнакомцы, казалось, ни на что не обращали внимания. Наконец, Валерий подобрался поближе, зажмурил глаза и ахнул незнакомца кирпичом по голове. Старший тут же уложил второго.
- Хорошо бы хоть один жив остался. Языком будет. - Заметил напарник и приложил ухо к груди лежащего. - Мой, кажется, готов. Сними с него одежду. А твой, кажись, жив. Свяжешь его этими лохмотьями. Потащим к своим.
Прошагали метров 200. Валерий совершенно выбился из сил и упал рядом с пленником. Коллега попытался оживить Валерия пинками, но не преуспел в этом. Тогда он оставил напарника подыхать и пошел посмотреть дорогу.
Пленник застонал и пробормотал что-то по-английски. Знакомый голос заинтриговал Валерия.
- Джек, это ты? - Спросил он, с трудом переводя дух.
- Я, Билл, я. - Так же в полузабытьи сказал пленник.
Когда оба пришли в себя, то каждый увидел в лунном свете совершенно незнакомое страшно обросшее и изможденное лицо. После непродолжительного молчания оба одновременно сказали:
- Ах ты, сволочь!
Но голоса опять показались знакомыми, и каждый спросил:
- Сволочь? Но почему?
Первым опомнился Джек:
- Да потому, что ты болван, Билл!
- Правда! Какой же я болван! - Согласился Валерий.
- Тогда развяжи меня скорей, и бежим!
Утро застало их в какой-то пыльной канаве рядом с чьим-то скелетом. Они не стали выяснять, кто оставил тут свои атрибуты, и направились восвояси.
- Ты не знаешь, кто меня так угостил? - Спросил Джек, потирая разбитую голову.
- Так требовала оперативная обстановка, сложившаяся на фронте. - Слегка смущаясь, разъяснил Валерий.
- Так это ты меня оприходовал, значит?
- Извини, Джек, но я был поставлен в стесненные обстоятельства.
- Ну, да! А меня ты чуть-чуть не уложил тоже в стесненные обстоятельства!..
- Прости, Джек. Я признаю, что погорячился. Ну, был немного не прав.
- Не прав! Не прав! А тебе не кажется, что ты был слишком убедительным в своей неправоте?
- Прости, Джек. Это страна на меня так подействовала. Она всех меняет.
- Страна! Страна! А солнце на тебя не подействовало? Впрочем, в этом есть, наверное, доля истины. Я ведь тоже не стал гуманистом... Ну, ладно! Все! Я уже забыл! Только болит очень здорово...
Через некоторое время Валерий спросил:
- А куда мы идем?
- Ты что? Забыл, зачем мы здесь?
- По-моему, в этой абсолютной пустоте нет ничего такого, зачем сюда можно было бы притащиться.
- Тебя что, тоже кирпичом кто-нибудь угостил?
- Было, конечно. Но у меня уже прошло! А вот у тебя что-то действительно того...
- Потерпи немного. Я приготовил тебе презент.
С трудом друзья взобрались на невысокий холм.
- Ну, где твой презент? Что ты мне голову морочишь!
- Здесь! Разве не видишь?
Валерий огляделся. Кругом ничего не было.
- Да ты на нем стоишь.
Валерий тщательно посмотрел под ноги. Однако и здесь ничего примечательного не оказалось.
- Джек! Я не очень сильно тебя ударил? Может, тебе все-таки прилечь? Это пройдет. Я знаю.
- Болван! Да ты знаешь, на чем ты стоишь?
- На куче мусора. Таких тут миллион.
- Да это же Козломызловский монастырь!
Валерий недоверчиво оглядел холм, пнул что-то бесформенное и рассмеялся:
- И что, сейчас нам подадут машину времени прямо к подъезду?
- Не подадут! Потому что она закопана под этим камнем. - В свою очередь засмеялся Джек. - Но я надеюсь, ты не станешь ее раскапывать, как тот счастливчик профессор, который потом повесился. Или его повесили... Но это уже детали.
- Я не понимаю, - посерьезнел Валерий, - как ты определил, что это именно тот холм, а не соседний. Я не вижу между ними никакой разницы. Может, монастырь под ним?
- Может, и под тем. - Миролюбиво согласился Джек. - А может, и под тем его нет. Это уже несущественно. Все равно проверять это мы не будем.
- Так какого же черта?!
- А того, что если я не слишком ошибся, то в трех-четырех километрах отсюда должна быть небезызвестная тебе деревня Утомилово. Или то, что от нее осталось. Ночевать в канаве с чьим-то скелетом мне больше не хочется. А там мы можем вдобавок узнать что-нибудь интересное.
- А я думал, ты совсем забыл про машину. Мне, признаться, совсем было не до нее.
- Обстановка изменилась. Пора заняться делом! Так что, время вперед! Т.е. назад, я хотел сказать!
Обсуждения Время, назад! Гл.12-14