Воспоминания детства

На улице Светло, но пусто. Сижу один. Мне очень грустно. Без стука мысли входят в дом. Я прячусь, в нечаянно попавший в руки, первый том. Собранье сочинений чьих-то. Но я, подумал не о том….

Там за окном удушливое лето сжигает надежду на солнечном костре. Температура стремится к сорока. Мысли, крикнув мне: пока! – уходят. Воспоминания в душе толпою бродят. Как мне избавится от них? Не знаю… Не первый год они меня терзают.

Пытаюсь вспомнить: зачем здесь я? В ответ молчанье, потом мычанье...

Пашка с дружком своим Юркой часто шухарили вместе, да и жили на одной улице.

Было им по шестнадцать лет, это когда начинается зрелая юность, но в одном месте остается детство.

Юлька ровесница жила также через три дома и училась в одной школе.

Боевая девчонка - нравилась она им обоим. Глаза зелёные, как изумруд и волосы вьются до плеч.

Футбол ли они гоняют или на речку бегут купаться, она всегда с ними.

Правда последнее время уже больше стала общаться с девчонками, она становилась...

Огромно-багровое Солнце уходило на запад, — в серо-грязные, смоговые, пряди воздуха городского... Инк, зачем и непонятно — дорога-то была чуть подальше и выше,.. по степи предгородней вышагивал да и пробирался не вокруг, но и упрямо весьма, — меж ветвями кустов... Да и стволы тощих, и не белых давно, берез обходил стороной как-нибудь. И в снега весенне грязные ступни усталых ног иногда и проваливались, — старым снег был, даже и местами северными. А дождь сам пе рестал сеять каплями весны, и...

Поднимут, закрутят и бросят ненужную клетку в бездонную пропасть, в какую-то синюю вечность. А ведь Блок тоже пил. И еще как!» — вспомнил Антон. Но от этого ничуть не стало легче. Наоборот. Еще хуже стало.

От стены отделился человек. Подошел к нему шатающейся походкой. Знакомой походкой.

— Дай прикурить, браток.
— На, закуривай.
— Да погоди, куда ж ты?
Но Антон не оборачивался. Он пошел быстро. Нырнул в метро. И через полчаса уже сидел в электричке.

Почти пустой вагон. А за окном все...

На улице стоял январь, снежинки лениво описывали землю, кружились и оседали на тротуар , тая и оставаясь холодным воспоминаньем у прохожих, этот вечер был уютен и тих, даже соседские мальчишки не бегали, стараясь не нарушить тишины. Это был сочельник рождества. Ангелы наблюдали за людьми, пытаясь внести гармонию в их сердца. Но ангелам не под силу изменить жизнь всех. Молодую женщину в этот вечер, не заботил светлый праздник, ещё одно увольнение, раньше бы она легко пережила потерю работы...

Виктор который час, измеряя шагами библиотеку, задавал одни и те же вопросы. Что будет? Зачем? Когда? Вопросы вихрем проносились в голове и, не находя ответ, вновь, повисали в воздухе иль в небытие сознания. Взгляд графа, опять и опять, возвращался к картине на стене с надписью «всё будет…». Абсурдная фраза, которой не было вчера, и которая явственно проступила сегодня утром, средь частичек побледневшей краски.

Картину Виктор купил за гроши, вырученные от первой удачной сделки. Нерукотворный...

Все просто.Мы живем. Мы разрушаем мир вокруг нас бытовыми проблемами и скандалами, оставляя за собой неизмеримый след страданий и душевных терзаний и идем дальше. Мы часто совершаем необдуманные поступки. Мы живем с мыслью, что нам все простят. Мы думаем, что все позади и нам не следовало бы жить прошлым или же мы стремительно рвемся к бою и рушим все границы, чтобы потом остаться ни с чем. Мы, окрыленные, бежим навстречу ветру, не зная, что наши крылья будут сломаны.Падая вниз, мы не замечаем...

Самое главное – это само переживание в его чистом первозданном виде. Только прямое свидетельство без послемыслей, без фантазий, без попыток как-то сопоставить с чем-то известным, – будет иметь непреходящую ценность. Все мои конструкции шатаются, могут и рухнуть, а вот ОСНОВАНИЕ – остается неизменным.

Мое Основание – это то самое, невообразимой силы переживание, – тот мой Великий День…

Моя вера в Бога, и сам вопрос: каков Он для меня? – все идет оттуда. Я уже не могу усомниться в ЕГО...

22 июня страна отметила День памяти и скорби. Вечером этого дня, переключая телеканалы, посмотрел я часть «Постскриптума» с Алексеем Пушковым. Прошёл неплохой сюжет о начале войны. Но перед его показом ведущий в своём вступлении сказал о том, что, мол, известно, что в первые дни войны Сталин в растерянности отсиживался на своей даче. Кому известно? А. Пушкову? Мне, например, нет. Снова в ходу этот живучий миф! А ведь он уже давно опровергнут.

Есть такой «Журнал посещений кабинета Сталина...

Часть 4. Трудное детство

Но могло ли оно хоть когда-нибудь реально наступить в его жизни? Был ли такой период в жизни Джонни, когда он мог быть реально счастлив, не в мечтах о несбыточном будущем, а здесь и теперь? В детстве взрослые презрительно называли его фантазёром.

Он каждый день рассказывал единственному благодарному слушателю – своему деду – про своего воображаемого друга. Мама же даже слушать особо не хотела его истории, язвительно заявляя деду, что у ребёнка должны быть...