Ворчливый Лягуш

– Перестань объедаться. – Тут же укажет его маме. – Будь внимательной к головастикам. То прыгают, где

хотят и мешают отдыхать. То ловят мошек без разбора, особенно бесполезных для здоровья.

Как говорится, в чужом глазу видит соринку, а в своем не замечает бревна.

У Лягуша четкий распорядок дня. Утром загорает у пруда Кувшинка. В это время лучше мимо не ходить. Каждый прохожий раздражает его.

- Иди живей! Загораживаешь солнце, - скажет лягушке. - Почему выпучил глаза? Меня разглядываешь? – спросит другого. - Поворчит на обитателей пруда, затем усмехается. – Квакой я молодец! Все замечаю.

В полдень у Лягуша прогулка. Бродит по песочку с мрачным видом. Кто встретит его, сразу убегает.

- Ква? - удивится ворчун и окликнет. - Эгэй! Куда спешишь? Не подхожу внешностью к твоей персоне?

Если лягушка не успела скрыться, то замрет на месте и зажмурит глаза. Лягуш “прыг-прыг!” и рядом. Жалуется сквозь слезы:

- Ква-а-а, бедный я. Никто не подходит ко мне, не смотрит в мою сторону. – Вдруг закричит. – Почему молчишь?! Набрал воды в рот? - Кроме вздоха ничего не услышит.

От отчаяния Лягуш махнет лапой и поплетется к зарослям тростника. Там сидит до позднего вечера с криками:

- Ква! Ква! Ква! - Кваканье громкое, отрывистое. Вместо лягушачьих позывных слышится собачий лай. - Гав! Гав! Гав!

- Карау-ул! – всполошатся на пруду. – Лохматый зверь! Спасайся, кто может!

И-и-и начинается переполох. Лягушки ныряют в воду или прячутся за лепешками тины. Только мордочки торчат. Кто трусливее других, икают от испуга:

- И! К-ква! А! А!

Почему Лягуш ворчливый и вредный никто не знал. Квакушки – добрые сплетницы встанут кругом, рассуждают.

- Причина в переживаниях, - скажет главная из них, старая лягушка. - Каждый год у него вырастают жабьи бородавки. Такое и мне не понравится.

- Не-ет, - начнет спорить зеленая подружка. – Я точно знаю, Лягуш устал от семейных забот. Все на пруду его близкая или дальняя родня. Поэтому от беспокойства о нас не находит для себя места.

- Ква, - кивнет третья сплетница. – Волнуется так, что мысли в голове кишат как мошкара и сводят с ума.

Добрые квакушки поедят насекомых и продолжат разговор.

- О-ох, - вздохнет одна. - Квак я думаю, Лягуш теряет нюх, слепнет. Перед его носом махай хоть толстым червем, ни за что не учует, не заметит.

Собеседница не согласится:
- Он ничего не потерял, кроме красоты. Потому злится, особенно на симпатичных лягушек. К примеру, квак я, – начнет кокетничать. Погладит бурые щечки, изящно вытянет крапчатые лапки.

Главная сплетница улыбнется:
- Ква-ах, кваким красавцем был Лягуш в молодости! Бурые узоры на лиловой коже сияли под солнцем, глаз не отвести.

Квакушка с крапинками на лбу ответит:
- А брюшко белое-белое, с яркими пятнышками шоколадного цвета, квак у меня. Такая внешность завораживает каждого на пруду.

- Хи-хи-хи, - засмеются над ней подружки.

- Да-а-а, коготки Лягуша были острыми подобно шпорам.

- Вытянет их и прохаживается вальяжно, пощелкивая по песчинкам.

- Рыцарь лягушачьих сердец!
Вдруг главная квакушка загрустит:
- Квэ-хэ-хэх. Теперь у ворчуна нет ни красоты, ни уважения лягушачьего семейства.

Поговорив для удовольствия, сплетницы расходились кто куда. Одни занимались домашними делами, другие барахтались в пруду или загорали на пляже. Тем временем Лягуш заглушал плохое настроение перееданием. Какие мухи или комары попадались,

тех ел, пока не раздуется живот. После трапезы еле допрыгивал до прибрежного карманчика. Там отлеживался, протяжно охая или в дремоте.

Но однажды, жарким летним днем на пруду веселилась лягушачья компания. Головастики играли в догонялки, плавали и ныряли. Радовались яркому солнцу, безоблачному небу, и никто не квакал к ненастью. На другом конце пруда, на листе кувшинки спал Лягуш. Его голова лежала на подушке из пушицы, живот выпячивался от съеденных насекомых, а толстые лапы свисали в воду. От утренней росы лист стал влажным, прохладным, для удовольствия ворчуну.

Лягуш, улыбаясь, рассматривал чудесный сон. Будто сидит на кочке посреди роя крылатых муравьев.

- Ква-ах!? Квак здорово! Не надо прыгать за муравьями. Открывай рот, высовывай язык и глотай.

У многих лягушек язык длинный, липкий словно намазан клеем. Но известный ворчун из породы Шпорцевых лягушек. У них язык короткий, а рот с мелкими зубками. Шпорцевые лягушки ловят насекомых лапами и тщательно пережевывают.

- Квакие вкусные муравьи. Ага-а, попались! – крикнул Лягуш и проснулся. Открыв один выпученный глаз, второй, осмотрелся. - Хорошо, что не услышали. - Продолжил мечтать. – Чудеса-а. Квак приятно быть сытым без лишних движений. - Причмокнув губами, задремал.

Нежданно-негаданно задергался его правый глаз. Это плакун-трава, качаясь на ветру, щекотала приплюснутую мордашку.

- Опять мошки? Никвакого покоя от назойливых насекомых. Отстаньте! - отмахивался Лягуш и неловко повернулся. Его тело подобное груше плюхнулось в пруд, а от всплеска воды

разнеслось громким эхом:
- Плюх-ух-ух!
Головастики на берегу оцепенели от страха, затем бросились к пруду. Только через несколько минут смелый лягушонок выглянул из воды и сказал:

- Нечего бояться. Ворчливый Лягуш свалился в пруд.
Смельчак громко квакнул, за ним другой и-и-и, зеленая компания с бурыми пятнышками на желтых брюшках захохотала:

- Ква! Ха-ха!

А Лягуш, ничего не понимая спросонья, барахтался на мелководье. Вода с водорослями через рот и ноздри попала в горловые мешочки. Поэтому вместо крика о помощи, громкого "Ква! Ква!", бормотал:

- Хрю, хрю.
Ворчун метнулся к берегу и ударился головой о камень. Удар был не сильным, чуть-чуть болезненным. Но Лягуш, притворившись, что страдает от боли, издал тихий плачущий звук:

- Тик-тик-тик. - Так жалуются лягушки Шпорцевой породы в тяжелые моменты жизни.

Что случилось потом, было самым невероятным. Обитатели пруда всполошились. Вприпрыжку бежали бывшие друзья и родственники Лягуша: братья с сестрами, племянники,

племянницы, даже бабушки и дедушки. Они окружили страдальца плотным кольцом. Выражение испуга или любопытства на мордашках попеременно сменялись удивлением или сочувствием. Лягуш, выплюнув изо рта порцию мутной воды, прищурился:

- Стоят в оцепенении? Надо расшевелить. – Резко вздрогнув, гортанно протянул. - Быр-р-р.

Сработало! Лягушки, ахнув, подпрыгнули. Хитрец, кряхтя, поднялся и устрашающе завертел зрачками. Все замерли. Оглядев каждого, он пошатнулся. Толпа отпрянула с протяжным возгласом:

- Ква-а-а!
Ворчун вдруг прослезился:
- О-о-ой, квакие испуганные, опечаленные? Надо удариться головой, чтобы понять, квак любят меня. - Красиво улыбнулся, показав сверкающие зубки.

Лягушки оживились, а кто-то произнес с облегчением:

- Он выжил.
Все бросились обнимать Лягуша.
- Приятно, - понравилось ему, и засмеялся от счастья. - Ква! А! А!

Друзья с родней весело закричали:
- Ква! Ква!

С тех пор никто на пруду не считал Лягуша ворчливым. Потому что он не был таким. При встрече с прохожими не хмурился, а вежливо спрашивал:

- Квак поживаете? Квак здоровье?
- У нас все хорошо, - хором отвечали лягушки. – Квак желаем тебе.

Одна из квакушек удивлялась:
- Что случилось?
Главная сплетница ответила:
- Лягуш стал добрым и внимательным.
- Квак изменился, - с умилением вздохнула их подружка.