Ворчливый Лягуш

Общаться с Лягушем нелегко, не дает даже квакнуть. О себе говорит, что кушал, как спал, но других не выслушивает. Иногда придирается ко всем. Например, скажет племяннице в нарядном платье:

- Одевайся скромней! Вырядилась квак на бал.
Отнимет у головастика еду, бормочет:
– Перестань объедаться.
А его маме укажет:
– Будь внимательной к лягушатам. То прыгают, где хотят и мешают отдыхать. То ловят мошек без разбора, особенно бесполезных для здоровья.

У Лягуша четкий распорядок дня. Утром загорает у пруда Кувшинка и в это время лучше мимо не ходить. Каждый прохожий раздражает его.

- Иди живей! Загораживаешь солнце, - скажет одному. - Почему выпучил глаза? Меня разглядываешь? – спросит другого. - Поворчит, затем усмехается. – Квакой я молодец! Все замечаю.

В полдень у Лягуша прогулка. Бродит по песочку с мрачным видом. Кто увидит его, убегает.

- Ква? - удивится ворчун и окликнет. - Эгэй! Спешишь? Не подхожу внешностью к твоей персоне?

Если лягушка не успела скрыться, то замрет на месте и зажмурит глаза. Лягуш “прыг-прыг!”, рядом жалуется сквозь слезы:

- Ква-а-а, бедный я. Никто не подходит ко мне, не смотрит в мою сторону. – Вдруг закричит. – Почему молчишь?! Набрал воды в рот? – Кроме вздоха ничего не услышит.

От отчаяния Лягуш махнет лапой и поплетется к зарослям тростника. Там сидит до позднего вечера с криками:

- Ква! Ква! - Кваканье громкое, отрывистое. Вместо лягушачьих позывных слышится собачий лай. - Гав! Гав!

- Карау-ул! – всполошатся на пруду. – Лохматый зверь! Спасайся, кто может!

И-и-и начинается переполох. Лягушки бегут к воде, прячутся за лепешками тины или в зарослях тростника. Кто трусливее других, икают от испуга:

- И! К-ква! А! А!
Почему Лягуш ворчливый и вредный никто не знал. Пытались говорить с ним об этом, но все без толку. Ворчун пробурчит:

- Быр-быр, - или, - бро-ке-ке. Не лезьте ко мне.
Квакушки – добрые сплетницы встанут кругом, рассуждают.

- Причина ворчливости Лягуша в переживаниях, - скажет главная из них, старая квакушка. - Каждый год у него вырастают жабьи бородавки. Такое и мне не понравится.

- Не-ет, - начнет спорить зеленая подружка. – Я точно знаю, Лягуш устал от семейных забот. Все на пруду его близкая или дальняя родня. От беспокойства о нас не находит для себя места.

- Ква, - кивнет третья сплетница. – Волнуется так, что мысли в голове кишат как мошкара и сводят с ума.

Квакушки поедят насекомых и продолжат разговор.
- О-ох, - вздохнет одна. - Квак я думаю, Лягуш теряет нюх, слепнет. Перед его носом махай хоть толстым червем, ни за что не учует, не заметит.

Собеседница не согласится:
- Он ничего не потерял, кроме красоты. Потому злится, особенно на симпатичных лягушек. К примеру, квак я, – начнет кокетничать. Погладит бурые щечки, изящно вытянет полосатые лапки.

Главная сплетница улыбнется:
- Ква-ах. Кваким красавцем был Лягуш в молодости! Бурые узоры на лиловой коже сияли под солнцем, не отвести глаза.

Квакушка с крапинками на лбу ответит:
- А его брюшко? Белое-белое, с яркими пятнышками шоколадного цвета, квак у меня. Такая внешность завораживает каждого на пруду.

- Хи-хи-хи, - засмеются над ней подружки.
- Да-а-а, коготки Лягуша были острыми подобно шпорам.

- Вытянет их и прохаживается вальяжно, пощелкивая по песчинкам.

- Рыцарь лягушачьих сердец!
Вдруг главная квакушка загрустит:
- Квэ-хэ-хэх. Теперь у ворчуна нет ни красоты, ни уважения лягушачьего семейства. – Лягушки закивают.

Поговорив для удовольствия, сплетницы расходились кто куда. Одни занимались домашними делами, другие барахтались в пруду или загорали на пляже. Тем временем Лягуш заглушал плохое настроение перееданием. Какие мухи или комары попадались, тех ел, пока не раздуется живот. После трапезы еле допрыгивал до прибрежного карманчика. Там отлеживался, протяжно охая или в дремоте.

Но однажды, жарким летним днем он изменился. Это произошло, когда взрослые лягушки загорали у пруда, а рядом веселилась компания головастиков. Малыши играли в догонялки, плавали и ныряли, радовались яркому солнцу с безоблачным небом. Никто из обитателей Кувшинки не квакал к ненастью.

На другом конце пруда, на листе кувшинки спал Лягуш. Его голова лежала на подушке из пушицы, живот выпячивался от съеденных насекомых, а толстые лапы свисали в воду. От утренней росы лист стал влажным, прохладным, для удовольствия ворчуну. Лягуш уснул и увидел чудесный сон. Будто сидит на кочке посреди роя крылатых муравьев.

- Ква-ах!? Квак здорово! Не надо прыгать за муравьями. Открывай рот, высовывай язык и глотай.

У многих лягушек язык длинный, липкий словно намазан клеем. Но известный ворчун из Шпорцевой породы. У него язык короткий, а рот с мелкими зубками. Поэтому Лягуш ловил насекомых лапами и тщательно пережевывал.

- Квакие вкусные муравьи, - восхищался во сне. Вдруг крикнул, - ага, попались! – и проснулся. Открыв один выпученный глаз, второй, осмотрелся. – Вокруг тишина. Хорошо, что не услышали меня, - продолжил мечтать. – Чудеса-а. Квак приятно быть сытым без лишних движений. - Причмокнув губами, Лягуш задремал.

Нежданно-негаданно задергался его правый глаз. Это плакун-трава, качаясь на ветру, щекотала приплюснутую мордашку.

- Опять мошки? – удивился ворчун. - Никвакого покоя от назойливых насекомых. Отстаньте! – стал отмахиваться и неловко повернулся.

Тело Лягуша подобное груше плюхнулось в пруд, а от всплеска воды разнеслось громким эхом:

- Плюх-ух-ух!
Взрослые лягушки притихли. Головастики оцепенели от страха, затем бросились в воду. Только через несколько минут один лягушонок выглянул из укрытия и сказал:

- Нечего бояться. Это Лягуш свалился в пруд.
Смельчак громко квакнул, за ним другой и-и-и, зеленая компания с бурыми пятнышками на желтых брюшках захохотала:

- Ква! Ха-ха!
А Лягуш, ничего не понимая спросонья, барахтался на мелководье. Вода с водорослями через рот и ноздри попала в горловые мешочки. Поэтому, вместо крика о помощи громкого "Ква! Ква!", бормотал:

- Хрю, хрю.
Ворчун метнулся к берегу и ударился головой о камень. Удар был не сильным, чуть-чуть болезненным. Но Лягуш, притворившись, что страдает от боли, издал тихий плачущий звук:

- Тик-тик-тик. - Так жалуются шпорцевые лягушки в тяжелые моменты жизни.

Что случилось потом, было самым невероятным. Обитатели пруда всполошились. Вприпрыжку бежали бывшие друзья и родственники Лягуша: братья с сестрами, племянники, племянницы, даже бабушки и дедушки. Они окружили страдальца плотным кольцом. Выражение испуга или любопытства на мордашках попеременно сменялись удивлением или сочувствием.

Лягуш, выплюнув изо рта порцию мутной воды, прищурился:

- Стоят в оцепенении? Надо расшевелить. – Резко вздрогнув, гортанно протянул. - Быр-р-р.

Сработало! Лягушки, ахнув, подпрыгнули. Хитрец, кряхтя, поднялся и устрашающе завертел зрачками. Все замерли. Оглядев каждого, он пошатнулся. Толпа отпрянула с протяжным возгласом:

- Ква-а-а!
Неожиданно для себя ворчун прослезился:
- О-о-ой, квакие испуганные, опечаленные? Надо удариться головой, чтобы понять, квак все любят меня. – Он улыбнулся, сверкая белыми зубками.

Лягушки оживились, а кто-то произнес с облегчением:

- Он выжил.
Все бросились обнимать Лягуша.
- Приятно, - понравилось ему, и засмеялся от счастья. - Ква! А! А!

Друзья с родней весело закричали:
- Ква! Ква!
С тех пор никто на пруду не считал Лягуша ворчливым. Потому что он не был таким. При встрече с прохожими не хмурился, а вежливо спрашивал:

- Квак поживаете? Квак здоровье?
- У нас все хорошо, - хором отвечали лягушки. – Квак желаем тебе.

Одна из квакушек удивлялась:
- Что случилось?
Главная сплетница ответила:
- Лягуш стал добрым и внимательным.
- Квак изменился?! - сказала их подружка. - Почему?

Лягушки стояли в недоумении.