Громадный пакетбот «Левиафан», стальным корпусом на полных парах и под всеми парусами, шел на северо-восток у Кайманских островов, держась на значительном расстоянии от берегов. С высокой палубы, не обремененной надстройками, океан выглядел как мягкий простор с зелеными цепочками островов, всплывающих по курсу лайнера и опускающихся за его кормой в растолченную облачную дымку.
Никакое волнение на море никак не отражалось на ровном ходе корабля. Немногочисленные пассажиры первого класса прогуливались по палубе, словно на елисейских полях, сторонясь подходить как к пропасти высокого борта, так и держась подальше от четырех колоссальных дымовых труб. Пароход с шестью мачтами, четырьмя паровыми машинами, двумя независимыми громадными колесами, в десять раз превышающие рост человека, по бортам и гребным винтовым движителем, в четыре человеческих роста, в корме, развивал скорость до 12 узлов. За ним оставалась белая широкая полоса вспененной воды.
Бакунин, занявший двойной номер на первой пассажирской палубе, проводил время в просторной кают-компании среди респектабельной публики. Английские и американские купцы, торговавшие хлопком, углем и металлом, плантаторы из Южной Америки, банкиры, французские коммивояжеры. Стюарты в белоснежных кителях ненавязчиво услуживали пассажирам. Обособленные группки размещались между колонн красного дерева в просторных залах с причудливо расписанными потолками, на широких кожаных диванах. Лайнер содержал в себе магазины, рестораны, танцевальные и гимнастические залы. Мишель приобрел дюжину белоснежных рубашек. Ему казалось, их хватит на каждый день, и он не будет выделяться среди странствующих богачей. Сигары, джин и виски подавались на низенькие столики в отдельном курительном салоне. Ароматный дым струился в незаметные воздухосборники.
Курение сигар как привычка и ритуал вошли в повседневность фешенебельной жизни на корабле. Приёмы-ужины для любителей сигар в этом салоне стали регулярными, входная плата - 5$, среди постоянных клиентов - крупные бизнесмены, исполнительные директора корпораций и банкиры. На ужин приглашаются не более сорока посетителей салона. Великолепная еда, тонкое вино, и сигары на выбор. Позже - бренди, неторопливые беседы и, вновь - сигары… Бразильские, никарагуанские, «Ройял Гондурас» и даже «Коиба». Высококлассная сигара формата Julieta. Крепость этих замечательных сигар прекрасно сочетается с их богатым ароматом. Но многие курильщики называют Esplendidos - «отцом всех Коиб». Это великолепная сигара, большая и мощная, с прекрасным вкусом, в котором основную роль играют пряно-растительные тона. Насыщенный аромат делает эту сигару идеальной для послеобеденного отдыха. Но курение Cohiba Robustos доставляет еще и незабываемое удовольствие. Идеальное горение, совершенная комбинация крепости и аромата, невероятная форма и, что самое главное, постоянство качества делают эту сигару квинтэссенцией Robustos. Крепость и аромат пряностей, дерева и даже вина образуют идеальную смесь. Безусловно, Бакунин отдавал предпочтение Cohiba Robustos.
Запрещенные в Англии картежные игры, игорные дома были закрыты в 1853 году, здесь даже поощрялись. Стояла в отдельном зале и американская рулетка, постоянно пустовавшая. Эта азартная игра обязана предприимчивым американцам, добавившим на колесо дополнительную ячейку, которая получила название Double Zero. На колесе этот сектор представлял собой изображение американского орла. «Двойное зеро» появилось неслучайно: наличие его уменьшало шансы на выигрыш для игрока и, соответственно, увеличивало шансы на пополнение банка казино.
Сибаритствующие богачи предпочитали вистовать, («помогать своему партнеру», как это переводится с английского). Мишель не любил азартные игры, они циклили его мышление, отравляли образы реальности. Через некоторое время он просчитывал ход игры и начинал постоянно выигрывать у партнеров, чем навлекал на себя их злобу. Любая азартная игра ему быстро надоедала, его аналитический мозг отторгал настрой своего ума на удачу. Вера в случай опустошает душу, это безумие сродни религиозной вере в смысл Высшего Порядка, и как ни странно, разрушает разум.
Наиболее сильно Бакунин презирал игру в вероятность, олицетворением которой было колесо рулетки - судьба жадного плебса. Не любил он и шахматы - математическое просчитывание карточной и шахматной игры, из той же серии. Вера в удачное использование разумного бытия, вера в то, что ты – самый умный, самый хитрый, самый изворотливый, и что это и есть высшее благо. Эгоизм алчности - есть разжигание в душе адского огня. Нет в мире Высшего порядка. Среди людей важны только благожелательность, взаимовыручка и милосердие к ближнему, а бытие безразлично человеку. За карточным столом Мишель старался к концу игры стравить выигрыш, оставляя себе небольшую сумму. Этим он закреплял за собой право играть в любой компании. Правда, эта сумма среди владеющих деньгами ничего не говорила о суммах для реальной жизни простых смертных. Бакунин был равнодушен к деньгам, так и пиетета перед ними.
На судне играли в разновидность виста – бостон. От самого названия этой игры веет истинно английской чопорностью. Однако история утверждает иное - бостон появился на свет во время войны за независимость Северо-Американских Штатов от владычества Британии. В Британских колониях до конца XVIII века был чрезвычайно популярен вист. Войны за независимость часто доводят желание свободы до курьезных крайностей - политические перемены повлияли даже на карточные игры, и правила игры в вист были изменены. Новая, теперь уже чисто американская, игра была названа в честь «колыбели свободы», города, в котором началась революция - Бостона. Понятно, что в Англии игру проигнорировали. А вот в России она долгое время была очень популярна, появилась даже отечественная разновидность этой игры - тамбовский бостон.
В бостон играют вчетвером, используя колоду в 52 карты. Достоинство карт по старшинству обыкновенное, то есть от туза до двойки во всех мастях, кроме бубен.
Самой старшей картой в бубновой масти и в колоде вообще считается бубновый валет. Он же - четырнадцатый козырь. Если же в игре козырями выходят бубны, то достоинство "бостона" переводится на червонного валета. А валету бубен приходится занимать свое обычное место возле дамы. Расчет в игре производится фишками. Количество их — 480. Фишки распределяют поровну между игроками. Для фишек приготовляются особые коробочки. Посреди стола - касса, обычно имеющая вид плоской тарелки ("корзина").
Партию составляют восемь простых туров и два двойных. По окончании партии необходимо согласие всех партнеров на раздел кассы. Если же хотя бы один выражает несогласие, то игра продолжается до тех пор, пока ничто в корзине уже не будет принадлежать отказывающемуся – таким образом наказывается жадность. Места определяет жребий и до окончания партии менять их запрещено.
Не зря карты происходят от карт Таро (Таро в переводе с египетского - «дорога королей») - мистика всегда дурманила головы своих адептов. Полная колода карт Таро содержит 78 карт – это 22 карты так называемого Старшего Аркана (аркан в переводе с латинского означает «тайна»), 56 карт Младшего Аркана - это четыре масти по 14 карт в каждой масти, где имеются по четыре фигуры: король, королева, рыцарь и паж и десять числовых значений - от единицы до 10 (единица - это туз, который видоизменился в 11). Современные карты - это Младшие Арканы Таро, откуда исчезли «рыцари», рисунок мастей и их название также немного изменились, - получилась колода в 52 карты. Прагматичные шулера ввели их в азартную игру. Конечно, на деньги!
В 1861 году появились первые американские бумажные деньги. Федеральный министр финансов Симон Портленд Чейс ввел стандартный платёжный эквивалент, так называемые «United States Notes» («банкноты Соединенных Штатов»), прозванные «Green backs» (зеленые спины) из-за зеленого цвета их оборотных сторон. Не зря потом были отпечатаны купюры в 10000$ с изображением Чейса, которые нельзя было использовать! С началом Гражданской войны серебряный и золотой «кэш» практически исчез из обращения. На смену монетам пришли временные казначейские билеты, также вовлеченные в боевые действия, - соответственно, северные «голубые» (Bluebucks) против конфедератских «зеленых» (Greenbucks). Впрочем, и те и другие не имели надежного обеспечения, и на золото не обменивались.
На быстро идущем на север «Левиафане» в казино предпочитали именно «кэш», на зеленом сукне, любимое богачами всех времен и народов, стопками - золото и серебро. Английский соверен (7,98 г), что соответствует фунту стерлингов, французский наполеондор (20 франков, 6,45 г), российский империал (10 рублей), в США с 1834 года чеканят золотой доллар (1,34 г), а затем тяжеловесные золотые монеты по 10 и 20 долларов. Но и играли поначалу «по маленькой»: десятицентовую монету, истинный американец называет «даймом», одноцентовую монету - «пенни», пятицентовик - «никель», двадцатипятицентовик с Джорджем Вашингтоном - «квотер». Эти «квотеры» — память о том, что когда-то испанская монета в 8 реалов была основной валютой на американском континенте. При недостатке разменной монеты ее просто рубили на четыре, а то и на восемь частей. Эту монету часто называли «доллар с колоннами». На ее оборотной стороне располагались обвитые лентами колонны, что явилось, скорее всего, прообразом знака американского доллара ($).
Много интересного услышал Бакунин о реальной расстановке сил в Карибском регионе. Континентальная блокада штатов Конфедерации подняла коммерческие риски, которые способны вызвать бурю нетерпения в текстильных городах Ланкашира – в течение почти всего XIX века американский Юг был основным поставщиком хлопка для английской промышленности. Морская блокада портов федеральными флотилиями приводила к срыву поставок сырья и сокращению производства в текстильной промышленности Великобритании. Но больше всего недовольство Великобритании вызвала телеграмма агентства Рейтер: «8 ноября 1861 года капитан американского военного корабля «Сан Хасинто» Чарлз Уилкс остановил английское почтовое судно «Трент» и арестовал посланников правительства южных штатов Мюррея Мэзона, плывшего в Лондон, и Джеймса Слайделла, направлявшегося в Париж». Это грозило войной с Европой.
Лорд Пальмерстон подготовил проект воинственного ультиматума американцам, который из-за проблем с трансатлантическим кабелем не был немедленно отправлен. Королевская армия из уважения к канадским налогоплательщикам была ограничена числом в 5 тысяч человек, и потому не имела возможности долго противостоять армии США. Но, её ополченцы были хорошо вымуштрованы и вооружены винтовками Энфилда. К ноябрю 1861 года в реестре судов Великобритании находилось 10 броненосцев, в то время как Соединенные Штаты только приступили к строительству «Монитора». База была устроена на Бермудах, где находилась угольная станция, и вся нагрузка наступательной операции ложилась бы на неё.
Но войска Англии, Франции и Испании, к тому времени начавшие военную интервенцию в Вера-Крус, встретили упорное сопротивление мексиканских войск. И возможно, договорившись, Испания, а потом и Англия, начали вывод своих войск с полей сражений в Мексике – воевать на два фронта тяжело, лучше подождать пока глупые американцы уничтожат друг друга! Британским офицерам, высаженным в Бостоне, пришлось добираться на север в Квебек в гражданской одежде, а уголь для судов флота Её величества, базировавшихся на Североамериканской станции предложил Ч.А. Хекшера из Нью-Йорка. Об угрозе войны с Англией знали все, но разве начнется война, когда к ней не подготовлены основные враги? Видимо, как и во время войны 1812 года, испорченные отношения между странами не стали барьером для делающего деньги «янки». Янки – первоначальное оскорбительное прозвище жителей Новой Англии – от искаженного голландского «Ян Киз» («Джон Сыр»). Со временем окончание «s» стало восприниматься как окончание множественного числа. Вот это окончание и важно!
Бакунин узнал, что сэру Александру Милну было приказано прорвать блокаду южных портов. Высокопоставленный сэр запланировал на Атлантическом побережье сделать это силами 14 кораблей, северяне же, рекрутировали более 100 частных пароходов. И в тоже самое время заместитель Милна, коммодор Хью Данлоп, с небольшой эскадрой отправлялся им в Мексиканский залив. Данлопу предлагалось напасть на федеральную эскадру, блокирующую Гальвестон. Существовали планы Милна по уничтожению маленьких блокирующих эскадр у Джэксонвилля, Флорида, и Брансуика, Южная Каролина. Это был настоящий слив информации, игра шулера – английский классический блеф за столом монстров мировой политики!
«Левиафан» бежал навстречу шторма, надвигающегося с востока, стараясь первым получить приз, пройдя Наветренный пролив к Британским Багамским островам. Но между Ямайкой и Кубой ураган со всей силой обрушился на трансатлантический лайнер.
Бьющиеся механические сердца машин слились с завыванием ветра в снастях и ревом взбесившегося океана. К утру, так и не наступившему, началась долгая и мучительная работа. Реи корабельных мачт при крене судна касались воды, и как удерживались на них матросы, подбиравшие паруса – было непонятно. За бортом никто уже не смог бы спасти их. Тяжёлые намокшие паруса вырывались и глухо хлопали на ветру. Реи, мачты, снасти - скрипели, трещали. Казалось, с ужасающим грохотом судно проваливается в ад.
Пассажиры первого, второго и третьего класса в трюмах молились о спасении. К середине дня сквозь мглу матросы увидели, как к кораблю медленно приближается несколько гигантских волн, все бросились с палубы в трюмы. Эти горы мутно-зелёной воды, покрытые шипящей пеной, зловеще надвигались на корабль. Тяжело взобрался «Левиафан» на первую из них, секунду постоял на клокочущей вершине - и стремительно повалился в пропасть. Крен достиг 45 градусов. Раздался невероятный треск и грохот, разорвало и повалило одну из колоссальных труб. Всё смешалось в какую-то массу: порванные тросы и канаты стегали по палубе, балки, трапы, шлюпки по борту – всё, что не было закреплено накрепко, оторвалось. Кто бы смог удержаться на «американских горках»? Казалось, что корабль вот-вот опрокинется, что на спасение уже нет никакой надежды. Несколько раз повторялось это страшное испытание, несколько раз зарегистрировали крен в 45 градусов. Едва просвечивающее сквозь тучи солнце опустилось за горизонт, и наступила жуткая тьма, она, как будто была специально послана для того, чтобы ещё и ещё раз испытать мужество простых моряков. Низкие чёрные тучи нависли над самыми мачтами. Изредка где-то вдали над горизонтом в разрыве туч появлялось бледное пятно луны, в эти минуты океан выглядел как бурлящий котёл. Затем луна исчезала, и вновь всё погружалось в непроглядную тьму, но тьма казалась всё же менее страшной, чем те адские картины, которые возникали при свете луны. Лишь волны одна за другой по-прежнему обрушивались на корабль, словно желая во-чтобы-то-ни-стало сокрушить его. Это было величественное и грандиозное зрелище, впечатление от которого терялось из-за всеобъемлющего чувства страха, ибо из всех опасностей, подстерегающих человека на его пути, нет опасности более реальной и более ужасной, чем смерть в штормовом океане при кораблекрушении.
Но всё имеет конец. И этот шторм, продолжавшийся три дня, наконец, закончился. Затих укачавший себя океан. Когда сильно измочаленный «Левиафан» приблизились к Гаване, океан был уже спокойный.
Старая Гавана. Узкий пролив в гавань с двух сторон охраняют старинные крепости Кастильо-дель-Морро, Кастильо-де-ла-Пунта и маяк, построенный в 1845 году, а западный берег - форты Ла-Кабанья и Ла-Реаль-Фуэрса - самое старое фортификационное сооружение в Америке.
В Гаване стояли сутки, рабочие поднимали трубу, латали палубу, брали уголь. Первому классу пропуска на берег дали немедленно и всем. Второй класс сходил с выбором, пускали на берег нравящихся капитану, чаще это были женщины. Купцы в белой чесуче сбегали возбужденно с дюжинами чемоданчиков, возвращались ночью пьяные, хвастаясь дареными двухдолларовыми сигарами. Третий класс не пускали совсем, и он торчал на палубе, в скрежете и грохоте углесосов, в черной пыли, льнущей к липкому поту.
Напряжение последних дней разразилось тропическим ливнем. Вы видели тропический дождь? Сплошная завеса воды с прослойкой воздуха. Мишель на берегу, как деревенский мальчуган, спасался от дождя в огромнейшем двухэтажном пакгаузе, заваленном тюками с контрабандным хлопком Конфедерации. Стена воды внезапно оборвалась. За пакгаузом - портовая грязь кабаков, публичных домов и гниющих фруктов. За портовой полосой - чистый богатейший город мира. На фоне зеленого моря на набережной черный негр-раб в белых штанах продает пунцовую рыбу, поднимая ее за хвост над собственной головой, кустятся черные кудрявые волосы, словно на неряшливо обработанном поле. Другая сторона частной жизни Гаваны - мировые табачные и сахарные лимитеды с десятками тысяч негров-рабов. От набережной Малекон в районе Centro начинается главная улица Гаваны - Пасео-дель-Прадо или просто Прадо, длинная ровная, в фонарях - тенистый бульвар, огороженный великолепными фигурными решетками. К западу лежат небольшая часовня Эль-Темплете и прекрасные архитектурные комплексы площадей с величественными зданиями. А по всей Ведадо, перед особняками, увитыми розовым коларио, на песке белоснежного пляжа толкутся фламинго розового рассвета.
Покинув испанскую рабовладельческую Кубу, где так сладка жизнь - негры-рабы производили для всего мира сахар и табак, невезучий «Левиафан» направился на полный ремонт в федеральный порт Нью-Йорк.
Бакунин, занявший двойной номер на первой пассажирской палубе, проводил время в просторной кают-компании среди респектабельной публики. Английские и американские купцы, торговавшие хлопком, углем и металлом, плантаторы из Южной Америки, банкиры, французские коммивояжеры. Стюарты в белоснежных кителях ненавязчиво услуживали пассажирам. Обособленные группки размещались между колонн красного дерева в просторных залах с причудливо расписанными потолками, на широких кожаных диванах. Лайнер содержал в себе магазины, рестораны, танцевальные и гимнастические залы. Мишель приобрел дюжину белоснежных рубашек. Ему казалось, их хватит на каждый день, и он не будет выделяться среди странствующих богачей. Сигары, джин и виски подавались на низенькие столики в отдельном курительном салоне. Ароматный дым струился в незаметные воздухосборники.
Курение сигар как привычка и ритуал вошли в повседневность фешенебельной жизни на корабле. Приёмы-ужины для любителей сигар в этом салоне стали регулярными, входная плата - 5$, среди постоянных клиентов - крупные бизнесмены, исполнительные директора корпораций и банкиры. На ужин приглашаются не более сорока посетителей салона. Великолепная еда, тонкое вино, и сигары на выбор. Позже - бренди, неторопливые беседы и, вновь - сигары… Бразильские, никарагуанские, «Ройял Гондурас» и даже «Коиба». Высококлассная сигара формата Julieta. Крепость этих замечательных сигар прекрасно сочетается с их богатым ароматом. Но многие курильщики называют Esplendidos - «отцом всех Коиб». Это великолепная сигара, большая и мощная, с прекрасным вкусом, в котором основную роль играют пряно-растительные тона. Насыщенный аромат делает эту сигару идеальной для послеобеденного отдыха. Но курение Cohiba Robustos доставляет еще и незабываемое удовольствие. Идеальное горение, совершенная комбинация крепости и аромата, невероятная форма и, что самое главное, постоянство качества делают эту сигару квинтэссенцией Robustos. Крепость и аромат пряностей, дерева и даже вина образуют идеальную смесь. Безусловно, Бакунин отдавал предпочтение Cohiba Robustos.
Запрещенные в Англии картежные игры, игорные дома были закрыты в 1853 году, здесь даже поощрялись. Стояла в отдельном зале и американская рулетка, постоянно пустовавшая. Эта азартная игра обязана предприимчивым американцам, добавившим на колесо дополнительную ячейку, которая получила название Double Zero. На колесе этот сектор представлял собой изображение американского орла. «Двойное зеро» появилось неслучайно: наличие его уменьшало шансы на выигрыш для игрока и, соответственно, увеличивало шансы на пополнение банка казино.
Сибаритствующие богачи предпочитали вистовать, («помогать своему партнеру», как это переводится с английского). Мишель не любил азартные игры, они циклили его мышление, отравляли образы реальности. Через некоторое время он просчитывал ход игры и начинал постоянно выигрывать у партнеров, чем навлекал на себя их злобу. Любая азартная игра ему быстро надоедала, его аналитический мозг отторгал настрой своего ума на удачу. Вера в случай опустошает душу, это безумие сродни религиозной вере в смысл Высшего Порядка, и как ни странно, разрушает разум.
Наиболее сильно Бакунин презирал игру в вероятность, олицетворением которой было колесо рулетки - судьба жадного плебса. Не любил он и шахматы - математическое просчитывание карточной и шахматной игры, из той же серии. Вера в удачное использование разумного бытия, вера в то, что ты – самый умный, самый хитрый, самый изворотливый, и что это и есть высшее благо. Эгоизм алчности - есть разжигание в душе адского огня. Нет в мире Высшего порядка. Среди людей важны только благожелательность, взаимовыручка и милосердие к ближнему, а бытие безразлично человеку. За карточным столом Мишель старался к концу игры стравить выигрыш, оставляя себе небольшую сумму. Этим он закреплял за собой право играть в любой компании. Правда, эта сумма среди владеющих деньгами ничего не говорила о суммах для реальной жизни простых смертных. Бакунин был равнодушен к деньгам, так и пиетета перед ними.
На судне играли в разновидность виста – бостон. От самого названия этой игры веет истинно английской чопорностью. Однако история утверждает иное - бостон появился на свет во время войны за независимость Северо-Американских Штатов от владычества Британии. В Британских колониях до конца XVIII века был чрезвычайно популярен вист. Войны за независимость часто доводят желание свободы до курьезных крайностей - политические перемены повлияли даже на карточные игры, и правила игры в вист были изменены. Новая, теперь уже чисто американская, игра была названа в честь «колыбели свободы», города, в котором началась революция - Бостона. Понятно, что в Англии игру проигнорировали. А вот в России она долгое время была очень популярна, появилась даже отечественная разновидность этой игры - тамбовский бостон.
В бостон играют вчетвером, используя колоду в 52 карты. Достоинство карт по старшинству обыкновенное, то есть от туза до двойки во всех мастях, кроме бубен.
Самой старшей картой в бубновой масти и в колоде вообще считается бубновый валет. Он же - четырнадцатый козырь. Если же в игре козырями выходят бубны, то достоинство "бостона" переводится на червонного валета. А валету бубен приходится занимать свое обычное место возле дамы. Расчет в игре производится фишками. Количество их — 480. Фишки распределяют поровну между игроками. Для фишек приготовляются особые коробочки. Посреди стола - касса, обычно имеющая вид плоской тарелки ("корзина").
Партию составляют восемь простых туров и два двойных. По окончании партии необходимо согласие всех партнеров на раздел кассы. Если же хотя бы один выражает несогласие, то игра продолжается до тех пор, пока ничто в корзине уже не будет принадлежать отказывающемуся – таким образом наказывается жадность. Места определяет жребий и до окончания партии менять их запрещено.
Не зря карты происходят от карт Таро (Таро в переводе с египетского - «дорога королей») - мистика всегда дурманила головы своих адептов. Полная колода карт Таро содержит 78 карт – это 22 карты так называемого Старшего Аркана (аркан в переводе с латинского означает «тайна»), 56 карт Младшего Аркана - это четыре масти по 14 карт в каждой масти, где имеются по четыре фигуры: король, королева, рыцарь и паж и десять числовых значений - от единицы до 10 (единица - это туз, который видоизменился в 11). Современные карты - это Младшие Арканы Таро, откуда исчезли «рыцари», рисунок мастей и их название также немного изменились, - получилась колода в 52 карты. Прагматичные шулера ввели их в азартную игру. Конечно, на деньги!
В 1861 году появились первые американские бумажные деньги. Федеральный министр финансов Симон Портленд Чейс ввел стандартный платёжный эквивалент, так называемые «United States Notes» («банкноты Соединенных Штатов»), прозванные «Green backs» (зеленые спины) из-за зеленого цвета их оборотных сторон. Не зря потом были отпечатаны купюры в 10000$ с изображением Чейса, которые нельзя было использовать! С началом Гражданской войны серебряный и золотой «кэш» практически исчез из обращения. На смену монетам пришли временные казначейские билеты, также вовлеченные в боевые действия, - соответственно, северные «голубые» (Bluebucks) против конфедератских «зеленых» (Greenbucks). Впрочем, и те и другие не имели надежного обеспечения, и на золото не обменивались.
На быстро идущем на север «Левиафане» в казино предпочитали именно «кэш», на зеленом сукне, любимое богачами всех времен и народов, стопками - золото и серебро. Английский соверен (7,98 г), что соответствует фунту стерлингов, французский наполеондор (20 франков, 6,45 г), российский империал (10 рублей), в США с 1834 года чеканят золотой доллар (1,34 г), а затем тяжеловесные золотые монеты по 10 и 20 долларов. Но и играли поначалу «по маленькой»: десятицентовую монету, истинный американец называет «даймом», одноцентовую монету - «пенни», пятицентовик - «никель», двадцатипятицентовик с Джорджем Вашингтоном - «квотер». Эти «квотеры» — память о том, что когда-то испанская монета в 8 реалов была основной валютой на американском континенте. При недостатке разменной монеты ее просто рубили на четыре, а то и на восемь частей. Эту монету часто называли «доллар с колоннами». На ее оборотной стороне располагались обвитые лентами колонны, что явилось, скорее всего, прообразом знака американского доллара ($).
Много интересного услышал Бакунин о реальной расстановке сил в Карибском регионе. Континентальная блокада штатов Конфедерации подняла коммерческие риски, которые способны вызвать бурю нетерпения в текстильных городах Ланкашира – в течение почти всего XIX века американский Юг был основным поставщиком хлопка для английской промышленности. Морская блокада портов федеральными флотилиями приводила к срыву поставок сырья и сокращению производства в текстильной промышленности Великобритании. Но больше всего недовольство Великобритании вызвала телеграмма агентства Рейтер: «8 ноября 1861 года капитан американского военного корабля «Сан Хасинто» Чарлз Уилкс остановил английское почтовое судно «Трент» и арестовал посланников правительства южных штатов Мюррея Мэзона, плывшего в Лондон, и Джеймса Слайделла, направлявшегося в Париж». Это грозило войной с Европой.
Лорд Пальмерстон подготовил проект воинственного ультиматума американцам, который из-за проблем с трансатлантическим кабелем не был немедленно отправлен. Королевская армия из уважения к канадским налогоплательщикам была ограничена числом в 5 тысяч человек, и потому не имела возможности долго противостоять армии США. Но, её ополченцы были хорошо вымуштрованы и вооружены винтовками Энфилда. К ноябрю 1861 года в реестре судов Великобритании находилось 10 броненосцев, в то время как Соединенные Штаты только приступили к строительству «Монитора». База была устроена на Бермудах, где находилась угольная станция, и вся нагрузка наступательной операции ложилась бы на неё.
Но войска Англии, Франции и Испании, к тому времени начавшие военную интервенцию в Вера-Крус, встретили упорное сопротивление мексиканских войск. И возможно, договорившись, Испания, а потом и Англия, начали вывод своих войск с полей сражений в Мексике – воевать на два фронта тяжело, лучше подождать пока глупые американцы уничтожат друг друга! Британским офицерам, высаженным в Бостоне, пришлось добираться на север в Квебек в гражданской одежде, а уголь для судов флота Её величества, базировавшихся на Североамериканской станции предложил Ч.А. Хекшера из Нью-Йорка. Об угрозе войны с Англией знали все, но разве начнется война, когда к ней не подготовлены основные враги? Видимо, как и во время войны 1812 года, испорченные отношения между странами не стали барьером для делающего деньги «янки». Янки – первоначальное оскорбительное прозвище жителей Новой Англии – от искаженного голландского «Ян Киз» («Джон Сыр»). Со временем окончание «s» стало восприниматься как окончание множественного числа. Вот это окончание и важно!
Бакунин узнал, что сэру Александру Милну было приказано прорвать блокаду южных портов. Высокопоставленный сэр запланировал на Атлантическом побережье сделать это силами 14 кораблей, северяне же, рекрутировали более 100 частных пароходов. И в тоже самое время заместитель Милна, коммодор Хью Данлоп, с небольшой эскадрой отправлялся им в Мексиканский залив. Данлопу предлагалось напасть на федеральную эскадру, блокирующую Гальвестон. Существовали планы Милна по уничтожению маленьких блокирующих эскадр у Джэксонвилля, Флорида, и Брансуика, Южная Каролина. Это был настоящий слив информации, игра шулера – английский классический блеф за столом монстров мировой политики!
«Левиафан» бежал навстречу шторма, надвигающегося с востока, стараясь первым получить приз, пройдя Наветренный пролив к Британским Багамским островам. Но между Ямайкой и Кубой ураган со всей силой обрушился на трансатлантический лайнер.
Бьющиеся механические сердца машин слились с завыванием ветра в снастях и ревом взбесившегося океана. К утру, так и не наступившему, началась долгая и мучительная работа. Реи корабельных мачт при крене судна касались воды, и как удерживались на них матросы, подбиравшие паруса – было непонятно. За бортом никто уже не смог бы спасти их. Тяжёлые намокшие паруса вырывались и глухо хлопали на ветру. Реи, мачты, снасти - скрипели, трещали. Казалось, с ужасающим грохотом судно проваливается в ад.
Пассажиры первого, второго и третьего класса в трюмах молились о спасении. К середине дня сквозь мглу матросы увидели, как к кораблю медленно приближается несколько гигантских волн, все бросились с палубы в трюмы. Эти горы мутно-зелёной воды, покрытые шипящей пеной, зловеще надвигались на корабль. Тяжело взобрался «Левиафан» на первую из них, секунду постоял на клокочущей вершине - и стремительно повалился в пропасть. Крен достиг 45 градусов. Раздался невероятный треск и грохот, разорвало и повалило одну из колоссальных труб. Всё смешалось в какую-то массу: порванные тросы и канаты стегали по палубе, балки, трапы, шлюпки по борту – всё, что не было закреплено накрепко, оторвалось. Кто бы смог удержаться на «американских горках»? Казалось, что корабль вот-вот опрокинется, что на спасение уже нет никакой надежды. Несколько раз повторялось это страшное испытание, несколько раз зарегистрировали крен в 45 градусов. Едва просвечивающее сквозь тучи солнце опустилось за горизонт, и наступила жуткая тьма, она, как будто была специально послана для того, чтобы ещё и ещё раз испытать мужество простых моряков. Низкие чёрные тучи нависли над самыми мачтами. Изредка где-то вдали над горизонтом в разрыве туч появлялось бледное пятно луны, в эти минуты океан выглядел как бурлящий котёл. Затем луна исчезала, и вновь всё погружалось в непроглядную тьму, но тьма казалась всё же менее страшной, чем те адские картины, которые возникали при свете луны. Лишь волны одна за другой по-прежнему обрушивались на корабль, словно желая во-чтобы-то-ни-стало сокрушить его. Это было величественное и грандиозное зрелище, впечатление от которого терялось из-за всеобъемлющего чувства страха, ибо из всех опасностей, подстерегающих человека на его пути, нет опасности более реальной и более ужасной, чем смерть в штормовом океане при кораблекрушении.
Но всё имеет конец. И этот шторм, продолжавшийся три дня, наконец, закончился. Затих укачавший себя океан. Когда сильно измочаленный «Левиафан» приблизились к Гаване, океан был уже спокойный.
Старая Гавана. Узкий пролив в гавань с двух сторон охраняют старинные крепости Кастильо-дель-Морро, Кастильо-де-ла-Пунта и маяк, построенный в 1845 году, а западный берег - форты Ла-Кабанья и Ла-Реаль-Фуэрса - самое старое фортификационное сооружение в Америке.
В Гаване стояли сутки, рабочие поднимали трубу, латали палубу, брали уголь. Первому классу пропуска на берег дали немедленно и всем. Второй класс сходил с выбором, пускали на берег нравящихся капитану, чаще это были женщины. Купцы в белой чесуче сбегали возбужденно с дюжинами чемоданчиков, возвращались ночью пьяные, хвастаясь дареными двухдолларовыми сигарами. Третий класс не пускали совсем, и он торчал на палубе, в скрежете и грохоте углесосов, в черной пыли, льнущей к липкому поту.
Напряжение последних дней разразилось тропическим ливнем. Вы видели тропический дождь? Сплошная завеса воды с прослойкой воздуха. Мишель на берегу, как деревенский мальчуган, спасался от дождя в огромнейшем двухэтажном пакгаузе, заваленном тюками с контрабандным хлопком Конфедерации. Стена воды внезапно оборвалась. За пакгаузом - портовая грязь кабаков, публичных домов и гниющих фруктов. За портовой полосой - чистый богатейший город мира. На фоне зеленого моря на набережной черный негр-раб в белых штанах продает пунцовую рыбу, поднимая ее за хвост над собственной головой, кустятся черные кудрявые волосы, словно на неряшливо обработанном поле. Другая сторона частной жизни Гаваны - мировые табачные и сахарные лимитеды с десятками тысяч негров-рабов. От набережной Малекон в районе Centro начинается главная улица Гаваны - Пасео-дель-Прадо или просто Прадо, длинная ровная, в фонарях - тенистый бульвар, огороженный великолепными фигурными решетками. К западу лежат небольшая часовня Эль-Темплете и прекрасные архитектурные комплексы площадей с величественными зданиями. А по всей Ведадо, перед особняками, увитыми розовым коларио, на песке белоснежного пляжа толкутся фламинго розового рассвета.
Покинув испанскую рабовладельческую Кубу, где так сладка жизнь - негры-рабы производили для всего мира сахар и табак, невезучий «Левиафан» направился на полный ремонт в федеральный порт Нью-Йорк.
Обсуждения Вист на Карибском рейсе, Глава 32