Великолепная багира

Колонист Рой Уингерт трясущимися руками схватился за бластер и прицелился в скользких, похожих на червей тварей, которые ползали между его только что доставленными ящиками.

“А говорили, планета необитаема, — мелькнуло у него. — Ну и ну!”

Он нажал кнопку, и ударил фиолетовый сноп света. Донесся запах паленого мяса. Уингерта передернуло, он повернулся спиной к месиву и как раз вовремя, потому что еще четыре червя подбирались к нему с тыла.

Он спалил и этих. По левую сторону еще два...

В тот самый момент, когда за дальней стороной пирамиды открылся потрясающий вид на храм Кецаль-коатля, Хилгард почувствовал резкий приступ головокружения и покачнулся, словно памятники Теотиуакана вдруг содрогнулись от легкого землетрясения.

Прислонившись к ограждению, он ждал, пока пройдет слабость и охватившее его ощущение растерянности. Жара виновата? Высота? Или пришла расплата за вчерашний ужин с огненными приправами? Здесь, в Мексике, туристы быстро привыкают к мысли, что в любой момент...

Накануне вечером закат был кроваво-красен, и потому полковник Джон Диволл провел прескверную ночь. Атмосфера планеты Маркин не способствует красным закатам, но изредка, если свет голубого солнца рассеивался лучше обычного, они все же случались.

А жители планеты считают красный закат предвестием беды. Полковник Диволл возглавлял на Маркине научно-просветительное и военное представительство Земли и, сам скорее человек науки, чем военный, склонен был согласиться с маркинцами, что красный закат...

Эмиль Вилар не расставался с вырезанной из газеты небольшой рецензией на свой первый и единствен-ный сборник стихов. Прилетев на новую планету, он достал вырезку и перечел в десятитысячный раз.

Бумага пожелтела от времени, буквы начали стираться, но это не имело значения; слова навсегда запе-чатлелись в его мозгу.

“Эмиль Вилар понимает мир, как мало кто из поэтов, — гласила рецензия. — К сожалению, мир нико-гда не поймет Вилара. Талант поэта слишком велик”.

Прочтя рецензию впервые...

Засигналил видеофон, Нортроп слегка нажал локтем на переключатель и услышал голос Маурильо:

— У нас гангрена, шеф. Ампутация вечером.
При мысли об операции у Нортропа участился пульс.
— Во сколько она обойдется? — спросил он.

— Пять тысяч, и все будет тип-топ.

— С анестезией?
— Конечно, — ответил Маурильо. — Я пытался договориться иначе.

— А сколько ты предложил?
— Десять. Но ничего не вышло.
Нортроп вздохнул.
— Что ж, придется мне самому уладить это дело. Куда положили...

Кармайклы всегда были довольно упитанным семейством: всем четверым отнюдь не помешало бы сбро-сить по нескольку фунтов. А тут в одном из магазинов “Миля чудес”, принадлежащем фирме по продаже робо-тов, как раз устроили распродажу: скидка в сорок процентов на модель 2061 года с блоком слежения за количе-ством потребляемых калорий.

Сэму Кармайклу сразу же пришлась по душе мысль о том, что пищу будет готовить и подавать на стол робот, не спускающий, так сказать, соленоидных глаз с объема...

Двор наш на Рийя небольшой, и все друг друга знают,вернее, знали тогда. Собирались во дворике поделиться новостями, сыграть в домино-картишки, выпить там, подраться-помириться, вобщем, жили, как умели.И вот однажды, будучи под шафе, Панкратьич выделил от умиления ребятне- в честь взятия Бастилии-три рубля, и они притащили рыжий комочек трясущейся шерсти. Треугольник на хвосте черный- вырастет здоровый волкодав, - перебивая друг друга, обьясняли дети,- так хозяин сказал,и пасть черная-злющий...

Поздним вечером шёл по Тверскому бульвару,а она навстречу;идёт гуляющим шагом,держит руки в маленькой муфте и,поводя круглой каракулевой шапочкой ,что-то напевает.Подойдя ,приостановилась:

-Не хотите ли разделить компанию?
Он посмотрел:небольшая,курносенькая,немножко широскулая,глаза в ночном полусвете блестят,улыбка милая,

несмелая,голосок в тишине,в морозном воздухе чистй…

-Отчего же нет?С удовольствием.
-А вы сколько дадите?
-Рубль за любовь,рубль за булавки.
Она подумала:
-А вы...

Проблемы человека кроются в его душевной дисгармонии. Вот об этом я и хочу поговорить. Мне одиноко. Нет, это не приступ дипресии, слава богу, это всего лишь желание быть кому то нужной. Не незаменимой, а нужной. Сегодня, не знаю зачем, полезла в чат, в котором не была сто лет. Зашла на страничку создателя. Женя Циркуль. Моя давняя любовь и предмет моего обожания. Казалось бы, все прошло. Утекло со временем, и это действительно так. Так вот страничка. Зашла и почитала, так вскользь, и так же...

А почему бы не написать об обычных мужчинах, так скажем о повседневных мужчинах.

Для меня, в последнее время мужчины стали делиться на 4 касты : подонки, любители вешать лапшу на уши ( любители заговаривать зубы), хорошие мальчики и быдло (простачки)

Что ж, кто то скажет, что есть еще несколько , а может и много классификаций.

Я попробую отстоять свою точку зрения.
Итак, подонки. Это те самые «идеальные мужчины», которые мелькают в любой женской памяти. Вспомните, хоть одного...