Ванька-монах. Глава 4

Шли недели... Архип увёз Маришку в соседнее село. Анатолий выполнял мелкие поручения, возился с деревенской детворой и снискал доброе уважение местных баб. Мужики же почти не обращали на него внимания. Но был один парень, который смотрел на Анатолия люто и с ненавистью. Это был Никита, брат убитого Маришкой мужика. В гибели брата он винил монаха, и ждал удобного случая, чтобы отомстить. В его голове уже созрел коварный план мести.

Анатолий часто гулял за селом, в безлюдных местах, погружённый в воспоминания и размышления. Он постоянно думал о Маришке. Любовь к этой простой, деревенской девушке овладела его сердцем. Он стал рассеян и всё время обдумывал момент встречи с возлюбленной.

Как-то Анатолий зашёл дальше, чем обычно. Его окружали огромные сосны, которые закрывали небо. Даже птицы перестали петь. Анатолий услышал хруст ломаемых веток за спиной и обернулся. Перед ним стоял Никита.

— Что, монах, небось не хочется помирать? — пробормотал он, приближаясь. В его руке был топор.

— Мой брат в могиле, а ты по земле ходишь,— продолжал Никита,— не справедливо так...

— Не справедливо убивать безоружного,— сказал Анатолий, пятясь назад.

Но Никита уже не слышал его слов. Ярость охватила его, он замахнулся и ударил.

Анатолий увернулся, кувыркнувшись под правую руку убийцы. Он схватил толстую ветку с земли и со всей силы ударил Никиту по спине. Но ветка оказалась трухлявой и от удара рассыпалась на мелкие кусочки. Это ещё больше обозлило Никиту, который явно не ожидал какого-либо сопротивления со стороны монаха. С диким рёвом он бросился на Анатолия и повалил его на землю. Он схватил его за шею и начал душить.

Силы Анатолия иссякали, он не мог разомкнуть крепких рук парня. Он глядел на перекошенное яростью лицо, суженные глаза и звериный оскал нависшие над ним.

Правой рукой Анатолий нащупал камень и изо всех сил ударил Никиту в висок. Парень закричал, схватился за рассечённую голову и начал искать топор.

Получив глоток свежего воздуха, Анатолий вскочил на ноги.

— Убью!!! — услышал он, обернулся и еле успел отскочить от летящего в него топора.

Кровь из раны залила Никите глаза и он на мгновение остановился, вытирая лицо рукавом. Улучив момент, Анатолий со всей силы ударил его кулаком прямо в лоб. Парень отшатнулся, но не упал. Тогда Анатолий обхватил его правой рукой за шею, повалил на колени и начал душить. Никита захрипел:

— Что ты делаешь, монах!..
В шее у него что-то хрустнуло и безжизненное тело опустилось на землю.

Анатолий встал, почти обессилев, и произнёс:
— Я не монах...

Кое-как прикрыв труп Никиты ветками и листвой, Анатолий побрёл домой, стараясь никому не попадаться на глаза. Он умыл лицо в речке и незаметно пробрался в свой сарай. Благо, что во дворе никого не было. Анатолий взял в руки обломок зеркала. На шее были видны синяки и следы от пальцев. Правая рука опухла и сильно болела. Обессиленный он прилёг и сразу уснул.

Анатолий проснулся когда на дворе уже стемнело. В горле пересохло и ему пришлось выйти, чтобы утолить жажду. Все дворовые уже спали.

Когда он вернулся и зажёг свечу, то увидел, что его рука опухла ещё больше и посинела. Осторожно ощупав кисть и убедившись, что перелома нет, Анатолий улегся на свою лежанку.

«Бежать,— думалось ему,— но куда? Догонят — убьют...»

Хотя едва ли из-за его бегства будет большой переполох. Он и выжил-то благодаря благосклонности Архипа, но Архип на него уже осерчал. Была ещё одна причина, по которой ему не хотелось убегать. Маришка...

Последующие дни Анатолий поднимал воротник повыше, накидывал на голову капюшон и делал вид, что усердно молится. В деревню он не выходил и никаких новостей не знал. Понемногу опухоль на руке спала и синяки на шее посветлели.

Неожиданно приехал Архип. Анатолий не выходил из своего сарая, ожидая, что его вызовут. Но никто не приходил. Лишь утром мальчишка Павлик передал ему, что «Архип желает его к себе...»

Анатолий собрался духом и вышел из сарая. Яркое солнце припекало. Взойдя на веранду он увидел Архипа. В комнате промелькнула Маришка. Анатолий слегка улыбнулся, но Архип заметил его жест.

— Чему скалишься?
— Тебя, благодетель, видеть рад.
— Что ты делал в моё отсутствие? Чем ты занимался?

— Молился, батюшка, да по хозяйству помогал.
— Дворовые говорят, что не шибко помогал, что запрёшься в своей конуре и не выходишь днями.

Крупные капли пота выступили у Анатолия на лбу.
— Учение постигаю, батюшка, да за благоденствие сего места молюсь.

— А ходил ли ты куда-нибудь?
— Да так, пару раз прогулялся вдоль деревни, на окрестности глядел, да только на дворе мне лучше. Более никуда не ходил.

— Знаешь ли ты, что Никиту Беляковского в лесу мёртвым нашли?

— Не слыхивал! — удивлённо и искренне воскликнул Анатолий.

Архип смутился искренностью монаха, хмыкнул и продолжил:

— Видимо, напился пьяный и в лес зачем-то ушёл... Заснул там, что ли... Его искали три дня, а когда нашли, то его уж звери лесные обглодали. Ну да ладно, я не об этом хотел поговорить с тобой. Люди у нас в селе тёмные, разбойничье племя. Священников у нас давно не водилось. Был один, лет десять назад, упал спьяну в колодец и утонул. Мужики баб берут без всяких бумаг и церковных обрядов. Неверно так. Подыскал я своей Маришке жениха, и хочу обвенчать их по закону Божию. Так вот, ты, Ванька, их и обвенчаешь. Жених с семейством приедет на следующей неделе. Что скажешь?

Анатолий побледнел.
— Что это с тобой?
— Так я это,— запинаясь отвечал Анатолий,— никогда... никогда никого не венчал... Да и не умею я...

— Ничего, ты человек Божий, небось много раз видел как венчают. Скажешь нужные слова, вот и всё! Очень я для своей дочурки Божьего благословения хочу.

Анатолий понимал,что нужно соглашаться, иначе его разоблачат.

— Как скажешь, отец родной, будет по-твоему.
— Молодец, Ванька! Ты позавтракай и иди приготовляйся, слова обрядные повспоминай... Иди, потом мне всё расскажешь!

Анатолий кивнул головой и вышел. Он заперся в сарае. Чувство ревности не давало ему покоя. Неужели Маришка любит своего жениха? Неужели она добровольно согласилась? Девушку, которую он полюбил всем сердцем, он же должен обвенчать! Нет, не бывать такому!

Разгорячённый, он ходил из угла в угол. Сердце его бешено колотилось, виски пульсировали, и вдруг он услышал голос Маришки, она пела во дворе:

Ой не цвела б ты, малинушка!
Ой не цвела б ты, родимая!
Ой не тревожила б грудь мою,
Грудь девичью!

С этой минуты Анатолий думал только о побеге. Ему казалось, что Маришка неравнодушна к нему. Конечно! Он заберёт её с собой! К тому же она знает окрестности. Но как ей сказать правду, что он не монах, а барин. Как примут её его родители, и как она сама сможет щеголять в дорогих платьях, а не в простой крестьянской одежде?.. Наплевать! Наплевать на весь свет! «Она будет моей, будет моей женой! — думал Анатолий,— Я люблю её и не могу без неё жить!»

Мысль о том, что они будут вместе дурманила, пьянила его... Он решился на отчаянный поступок...