Слухи о женщине вамп всегда приходят раньше ее самой. Поэтому, когда она входит в комнату, все окружающие уже знают, в чем она одета, какие на ней украшения, как уложены ее волосы и даже какой на ней сегодня парфюм. Никто не знает ее возраста, чем она занимается и с кем она сегодня уйдет.
В каждом мужском зрачке ее силуэт, но ни с одним из них она не встретится взглядом, потому что всегда смотрит поверх голов. И этим спасает их, ее глаза – глаза русалки, лестной нимфы, богини сладострастия – бездонные, дразнящие, откровенные, завлекающие, в этом омуте нет надежды на здравомыслие.
Верхний слой ее одежды – восхищенные мужские взгляды и завистливые женские, верхний слой ее помады – посланные в мужских грезах поцелуи, и вся она, будто дама в 19 веке в газовом платье, закутана в почти осязаемое облако сексуальной энергии поклонников.
Она одевается с таким вкусом, что все женщины, осуждая ее в своем курятнике, обязательно будут искать потом такое же коктейльное платье, и не найдут, потому что на вешалке и на манекене оно мертво; однотонные натуральные ткани, скроенные по ее фигуре, которые заканчиваются там, где начинается фантазия, но в них нет никакого намека на легкодоступность и кокетство, кажется, что это не платья, а ее вторая кожа, никаких пошлых цветков, воланов, рюш, сборок, брошей и прочей мишуры.
Высокие каблуки классических лодочек удлиняют ее ноги настолько, что у визуалов перехватывает дыхание. Она носит только длинные чулки, и когда садится или встает, можно на долю секунду увидеть подвязку. В ее руках плоский вытянутый клатч, иногда появляется длинный серебряный женский мундштук, хотя никто не видел, чтобы она курила, бывают ее тонкие пальцы принимают очередную розу поклонника без фантазии, подносят к носу и оставляют ее в гостиной – к цветам она равнодушна. И всем окружающим кажется, что она равнодушна не только к цветам, но и к людям, к музыке, к еде, да, и к миру в целом. И они правы…
Ее жизнь – это подиум, нескончаемый и непоколебимый, всё вокруг - антураж, солнце и луна – софиты, прохожие – зрители, а ее роль единственная и основополагающая – быть красивой и притягательной. И когда она после «третьего звонка», проходя сквозь облако «Chanel», выходит на сцену своей жизни, она прекрасна.
Верхний слой ее одежды – восхищенные мужские взгляды и завистливые женские, верхний слой ее помады – посланные в мужских грезах поцелуи, и вся она, будто дама в 19 веке в газовом платье, закутана в почти осязаемое облако сексуальной энергии поклонников.
Она одевается с таким вкусом, что все женщины, осуждая ее в своем курятнике, обязательно будут искать потом такое же коктейльное платье, и не найдут, потому что на вешалке и на манекене оно мертво; однотонные натуральные ткани, скроенные по ее фигуре, которые заканчиваются там, где начинается фантазия, но в них нет никакого намека на легкодоступность и кокетство, кажется, что это не платья, а ее вторая кожа, никаких пошлых цветков, воланов, рюш, сборок, брошей и прочей мишуры.
Высокие каблуки классических лодочек удлиняют ее ноги настолько, что у визуалов перехватывает дыхание. Она носит только длинные чулки, и когда садится или встает, можно на долю секунду увидеть подвязку. В ее руках плоский вытянутый клатч, иногда появляется длинный серебряный женский мундштук, хотя никто не видел, чтобы она курила, бывают ее тонкие пальцы принимают очередную розу поклонника без фантазии, подносят к носу и оставляют ее в гостиной – к цветам она равнодушна. И всем окружающим кажется, что она равнодушна не только к цветам, но и к людям, к музыке, к еде, да, и к миру в целом. И они правы…
Ее жизнь – это подиум, нескончаемый и непоколебимый, всё вокруг - антураж, солнце и луна – софиты, прохожие – зрители, а ее роль единственная и основополагающая – быть красивой и притягательной. И когда она после «третьего звонка», проходя сквозь облако «Chanel», выходит на сцену своей жизни, она прекрасна.
Обсуждения Вамп