Кто может проникнуть в сердце и мысли женщин? Где тот мудрец и ясновидящий ?
Женщины, - они, как морская волна, вечно изменчивы… Они то просты и понятны, как чистая
вода, то непостижимы и загадочны, как звездное небо… Кто поймет, - кто их разгадает ?
Женщины, - они, как морская волна, вечно изменчивы… Они то просты и понятны, как чистая
вода, то непостижимы и загадочны, как звездное небо… Кто поймет, - кто их разгадает ?
С блестящего черного диска, медленно кружащегося на старом проигрывателе, тихо выплывала странно завораживающая, протяжная мелодия и нежный, почти ангельский голос, дивно вплетался в пленительную ткань мелодичных звуков.
Этот нежно-женственный голос очаровывал и звал куда-то, - он вел за собой и мелодию и истосковавшуюся душу, и умирающие мечты.
Голос летел сквозь звездную россыпь звуков в темный космос человеческой души… Небесно-прекрасная музыка убаюкивала и завораживала чувства, а волшебно-нежный голос на незнакомом языке пел о чем-то неземном…
Он, как лунный свет, проникал в самое сердце Анны и невольно пробуждал сквозь печаль, неясные видения…
Только бы они не растаяли и не исчезли в легкой дымке тихих неуловимых теней, похожих на сновиденья...
Из самой глубины сознания Анны всплывали мимолетные события давно ушедших лет и какие-то светлые мгновения, всё время ускользающие из памяти. Всё это было таким зыбким, неуловимым и мимолётным ...
Анна сидела не шевелясь, - замерла, боясь спугнуть возникающие видения, - она боялась оборвать тонкую нить своих воспоминаний.
А мелодичный, чарующе-нежный женский голос всё ласковей впивался в её мысли и Анна совершенно беззащитно отдавалась в плен этим божественным звукам, и этому улетающему ввысь ангельскому голосу с его странным очарованием незнакомой речи…
Её сердце замирало от удивления, а душа взмывала в звездные дали, то ликуя от счастья, то падая в бездну, - плача и стеная о чем-то невозвратном, невоскресимом, навсегда утерянном, но незабытом...
Анна беззвучно плакала, почти без слез, сидя в кресле в каком-то странном оцепенении, а голос всё пел и пел, опутывая её сознание магической паутиной почти неземной мелодии и звучанием незнакомых слов… И ей казалось, что высоко вверху разверзлась тьма и светлые
ангелы, сияя, пели над ней о земной скорби и радости очищения.
И сердце могло бы разорваться от боли и тоски, если бы не ясная тонкая нить, - нить утешения, которая свежей струей нежно-остро впивалась в кровоточащую рану её души…
О, этот голос ! – он творил чудеса !…
Анне вдруг показалось, что опять наступила весна и небо за окном посветлело, и с далёких легких облаков пролился теплый, ласковый ливень, - и мягко-липкая свежая листва вновь затрепетала на ветках стройных березках.
Анна слышала, как сильные капли дождя забарабанили по холодным стеклам окон и прозрачными струями скользнули вниз. Музыка дождя слилась с мелодией песни в симфонию ночного сновидения и спутала все её мысли…
И Она задремала… Она погрузилась во тьму ночи, в бездну ночи…
« Невыразимая печаль открыла два огромных глаза, -
Цветочная проснулась ваза и выплеснула свой хрусталь.
Вся комната напоена истомой - сладкое лекарство !
Такое маленькое царство так много поглотило сна…»
Анна полулежала в кресле, закрыв глаза, и ей казалось, что она плывет, качается на мягких, ласковых волнах чарующей мелодии. А за окном убаюкивающе тихо шуршит дождь и его косые струи неустанно и настойчиво стучат по стеклу.
Сквозь закрытые веки, сквозь паутину дрёмы и неясного сновидения, Анне слышались какие-то шорохи, вздохи и неясно-знакомые голоса…
Сквозь тихие вздохи и легкий шорох дождя за окном ей чудилось чье-то дыхание, чей-то шёпот и родной, милый голос… На мгновенье ей показалось, что рядом кто-то есть и смотрит на неё.
Она ощутила знакомый до боли запах, незримо-теплую тень и голос, - она узнала бы его из тысячи, - самый милый, самый родной голос в мире… О, Боже, неужели… неужели...
- Мама! Мама! - вырвалось у неё из груди. - Мама ! - и Анна открыла глаза… Оглянулась… Никого !.... Вокруг темно и стыло… И тишина…
Ни души вокруг… Лишь тёплый, ласковый кот тихо дремал на её коленях, да мерцающе-черный диск скрипел под корундовой иглой проигрывателя.
Темно и грустно в сонном доме… Какая-то странная, пустая тишина воцарилась в маленькой комнате… Чуткая тишина… Тревожная тишина… Оглушающая тишина…
Анна очнулась от наваждения и медленно поднялась, чтобы убрать диск... И, неожиданно передумала... Приподняв рычаг с иголкой, она опять осторожно опустила его на диск... И комната снова наполнилась удивительной мелодией и нежный, ласковый голос, словно сотканный из лунных лучей, вновь запел и заплакал, и позвал куда-то за собой, в звездную высь, зачаровывая и утешая бедную, истосковавшую душу...
И сердце Анны тут же чутко отозвалось на дивный голос, - оно в усталом бессилии покорно отдалось в сонный плен божественным звукам.
Было сладко и больно вплетать свои чувства, свои горькие переживания в мелодию чужой песни.
Слушая её, Анна впервые в жизни вдруг ясно ощутила всю глубину холодной пустоты своего бесконечного одиночества, всю свою явную беззащитность перед огромным миром, что пульсировал и шумел за стенами её дома... О, какая тоска вокруг !
С тех пор, как не стало её мамы, она ещё никогда так остро не ощущала себя такой одинокой, - ей безумно не хватало материнского присутствия, - не хватало её голоса, её слов, её взгляда, её старомодной наивности и капризности, её ласкового прикосновения и материнской ласки....
Боже мой, как ей не хватает материнского тепла!… Мама ! Вернись!…
Аннушка никогда раньше не представляла себе жизнь без матери и не думала, не гадала, что так рано может лишиться её... И она не ожидала, что так сильно будет тосковать по ней…
И вот теперь мамы нет рядом и никогда больше не будет...Никогда!
Анна осталась совсем одна… И образовавшаяся пустота давила её, угнетала, пугала и доводила до слез… Господи, как тяжело быть одной… Боже мой, как тяжело !…
Ей хотелось зарыдать, выплакаться, освободиться от гнёта слёз и горечи утраты, но никого не было рядом, кто бы утешил её, приласкал, кому она могла бы излить свое горе, поведать о своих бедах и страхах.
И это усугубляло её печаль… Анна невольно вспоминала, - вновь и вновь возвращаясь в прошлое. И память очень податливо воскрешала это тягостно прошедшее событие...
И было странно, что даже время не смогло ни сгладить остроту, ни уменьшить боль от пережитого… Анна помнила каждую мелочь, ничтожную подробность того нелепого давнего дня и мозг услужливо воскрешал, как в замедленной съемке, мельчайшие, невыносимые подробности, с садистской жестокостью разъедая незаживающую рану в её сердце...
"Так вот она - настоящая, С таинственным миром связь,
Какая тоска щемящая, - Какая беда стряслась ! "...
( Мандельштам )
(на волне поэзии Мандельштама)
Этот нежно-женственный голос очаровывал и звал куда-то, - он вел за собой и мелодию и истосковавшуюся душу, и умирающие мечты.
Голос летел сквозь звездную россыпь звуков в темный космос человеческой души… Небесно-прекрасная музыка убаюкивала и завораживала чувства, а волшебно-нежный голос на незнакомом языке пел о чем-то неземном…
Он, как лунный свет, проникал в самое сердце Анны и невольно пробуждал сквозь печаль, неясные видения…
Только бы они не растаяли и не исчезли в легкой дымке тихих неуловимых теней, похожих на сновиденья...
Из самой глубины сознания Анны всплывали мимолетные события давно ушедших лет и какие-то светлые мгновения, всё время ускользающие из памяти. Всё это было таким зыбким, неуловимым и мимолётным ...
Анна сидела не шевелясь, - замерла, боясь спугнуть возникающие видения, - она боялась оборвать тонкую нить своих воспоминаний.
А мелодичный, чарующе-нежный женский голос всё ласковей впивался в её мысли и Анна совершенно беззащитно отдавалась в плен этим божественным звукам, и этому улетающему ввысь ангельскому голосу с его странным очарованием незнакомой речи…
Её сердце замирало от удивления, а душа взмывала в звездные дали, то ликуя от счастья, то падая в бездну, - плача и стеная о чем-то невозвратном, невоскресимом, навсегда утерянном, но незабытом...
Анна беззвучно плакала, почти без слез, сидя в кресле в каком-то странном оцепенении, а голос всё пел и пел, опутывая её сознание магической паутиной почти неземной мелодии и звучанием незнакомых слов… И ей казалось, что высоко вверху разверзлась тьма и светлые
ангелы, сияя, пели над ней о земной скорби и радости очищения.
И сердце могло бы разорваться от боли и тоски, если бы не ясная тонкая нить, - нить утешения, которая свежей струей нежно-остро впивалась в кровоточащую рану её души…
О, этот голос ! – он творил чудеса !…
Анне вдруг показалось, что опять наступила весна и небо за окном посветлело, и с далёких легких облаков пролился теплый, ласковый ливень, - и мягко-липкая свежая листва вновь затрепетала на ветках стройных березках.
Анна слышала, как сильные капли дождя забарабанили по холодным стеклам окон и прозрачными струями скользнули вниз. Музыка дождя слилась с мелодией песни в симфонию ночного сновидения и спутала все её мысли…
И Она задремала… Она погрузилась во тьму ночи, в бездну ночи…
« Невыразимая печаль открыла два огромных глаза, -
Цветочная проснулась ваза и выплеснула свой хрусталь.
Вся комната напоена истомой - сладкое лекарство !
Такое маленькое царство так много поглотило сна…»
Анна полулежала в кресле, закрыв глаза, и ей казалось, что она плывет, качается на мягких, ласковых волнах чарующей мелодии. А за окном убаюкивающе тихо шуршит дождь и его косые струи неустанно и настойчиво стучат по стеклу.
Сквозь закрытые веки, сквозь паутину дрёмы и неясного сновидения, Анне слышались какие-то шорохи, вздохи и неясно-знакомые голоса…
Сквозь тихие вздохи и легкий шорох дождя за окном ей чудилось чье-то дыхание, чей-то шёпот и родной, милый голос… На мгновенье ей показалось, что рядом кто-то есть и смотрит на неё.
Она ощутила знакомый до боли запах, незримо-теплую тень и голос, - она узнала бы его из тысячи, - самый милый, самый родной голос в мире… О, Боже, неужели… неужели...
- Мама! Мама! - вырвалось у неё из груди. - Мама ! - и Анна открыла глаза… Оглянулась… Никого !.... Вокруг темно и стыло… И тишина…
Ни души вокруг… Лишь тёплый, ласковый кот тихо дремал на её коленях, да мерцающе-черный диск скрипел под корундовой иглой проигрывателя.
Темно и грустно в сонном доме… Какая-то странная, пустая тишина воцарилась в маленькой комнате… Чуткая тишина… Тревожная тишина… Оглушающая тишина…
Анна очнулась от наваждения и медленно поднялась, чтобы убрать диск... И, неожиданно передумала... Приподняв рычаг с иголкой, она опять осторожно опустила его на диск... И комната снова наполнилась удивительной мелодией и нежный, ласковый голос, словно сотканный из лунных лучей, вновь запел и заплакал, и позвал куда-то за собой, в звездную высь, зачаровывая и утешая бедную, истосковавшую душу...
И сердце Анны тут же чутко отозвалось на дивный голос, - оно в усталом бессилии покорно отдалось в сонный плен божественным звукам.
Было сладко и больно вплетать свои чувства, свои горькие переживания в мелодию чужой песни.
Слушая её, Анна впервые в жизни вдруг ясно ощутила всю глубину холодной пустоты своего бесконечного одиночества, всю свою явную беззащитность перед огромным миром, что пульсировал и шумел за стенами её дома... О, какая тоска вокруг !
С тех пор, как не стало её мамы, она ещё никогда так остро не ощущала себя такой одинокой, - ей безумно не хватало материнского присутствия, - не хватало её голоса, её слов, её взгляда, её старомодной наивности и капризности, её ласкового прикосновения и материнской ласки....
Боже мой, как ей не хватает материнского тепла!… Мама ! Вернись!…
Аннушка никогда раньше не представляла себе жизнь без матери и не думала, не гадала, что так рано может лишиться её... И она не ожидала, что так сильно будет тосковать по ней…
И вот теперь мамы нет рядом и никогда больше не будет...Никогда!
Анна осталась совсем одна… И образовавшаяся пустота давила её, угнетала, пугала и доводила до слез… Господи, как тяжело быть одной… Боже мой, как тяжело !…
Ей хотелось зарыдать, выплакаться, освободиться от гнёта слёз и горечи утраты, но никого не было рядом, кто бы утешил её, приласкал, кому она могла бы излить свое горе, поведать о своих бедах и страхах.
И это усугубляло её печаль… Анна невольно вспоминала, - вновь и вновь возвращаясь в прошлое. И память очень податливо воскрешала это тягостно прошедшее событие...
И было странно, что даже время не смогло ни сгладить остроту, ни уменьшить боль от пережитого… Анна помнила каждую мелочь, ничтожную подробность того нелепого давнего дня и мозг услужливо воскрешал, как в замедленной съемке, мельчайшие, невыносимые подробности, с садистской жестокостью разъедая незаживающую рану в её сердце...
"Так вот она - настоящая, С таинственным миром связь,
Какая тоска щемящая, - Какая беда стряслась ! "...
( Мандельштам )
(на волне поэзии Мандельштама)
Обсуждения Уходя, Оглянись - 2-часть