Туман

Она стояла над пропастью и смотрела вниз. Дна не было видно ,там глубоко внизу в непроглядной черноте что-то ворочалось и рычало, мелькали какие-то огоньки и было страшно от жуткой неизвестности. Воздух был тяжел и небо было какого-то лилово-грязного цвета. Эта пропасть была и страшна и в то- же время притягательна - хотелось еще глубже заглянуть в нее…Вокруг нее пролетали какие-то чудовища ,она вдруг ясно осознала ,что это ее чудовища ,созданные ею в течении жизни.Вот пронеслась мимо смолянисто...

Захватывающий вид открылся Бакунину с высоты Downtown - фасадом выходящего в Океан! Романтический фон для моряков, эмигрантов и путешественников. Глядя на набережную Embarcadero с толчеей мачт у причалов и рябь волн залива, на большой белый двухпалубный пассажирский пароход, маневрирующий на рейде, видишь, словно на живописной статичной картине - зеленые острова и туманные громады с другой стороны залива.

Берег от города уходит вглубь континента живописными вздыбившимися холмами с белыми...

Один человек пошел в лес и заблудился. Чем больше он петлял, тем гуще становился лес. Чем быстрее сгущались сумерки, тем больше нарастало чувство тревоги.

Выбившись из последних сил, человек сел на пенек и запричитал:

- Господи! Если ты есть на белом свете, помоги! Мне срочно нужно домой! Пожалуйста, покажи, куда идти!

Он задрал голову и стал пристально вглядываться в небо. Но небо молчало.

Когда шея затекла, человек опустил голову и увидел прямо перед собой, на другом пеньке...

Если звезды зажигаются, если герои появляются, значит это кому-нибудь нужно.

Издательство, которое думает о грядущем и не собирается в сотый раз переиздавать классические тексты, чтобы украсить их новыми работами часто уникальных художников, объявило конкурс о поиске новых героев в литературе.

Сами художники, устав в сотый раз иллюстрировать «Русалочку», ищут чего-то нового, появились серии рисунков к сказкам, которых мы еще не успели сочинить или издать – ведь это уникальная у нас сегодня...

Он сидел напротив и игриво посматривал по сторонам. Как хорошо, что мне безразличен он и безразличны эти его стреляющие взгляды. Мы просто друзья, хотя справедливости ради надо признать, что когда-то были не просто друзьями.

Но это было давно и недолго. Я чувствую вину за те прошлые отношения, когда я использовала его, стремясь забыть душевную боль оставленную другим.Неважно,это другой сюжет, сейчас не об этом. Уезжая надолго из страны, я решила увидиться со всеми друзьями и была приятно...

Посмотрела улетнейший фильмец "Путешествие в Дуранго". По мотивам книг Кастанеды нашего Карлоса, отснято в Крыму драйвовыми ребятами. И не просто в Крыму, а в Коктебеле - несомненном месте Силы.

Мы туда когда-то ездили с девчонками отдыхать. Место чрезвычайно располагающее к практикам сталкинга и контролируемой глупости.

К сновидениям не очень располагает - очень шумно и по ночам вечно кто-нибудь орет.

Так вот. Однажды мы с подругой взяли водный велосипед и поплыли на нем по морю...

Бакунин попал в офис газеты «Нью-Йорк Трибюн», которая позиционирует себя как первая массовая рабочая газета. В редакционной присутствовала некая Этель, американская суфражистка, активно вступившая в разговор. Дискуссия с основателем и главным редактором «Трибюн» Хорэсом Грили (Гораций Грили) и феминистской дамой быстро остудили пыл анархиста.

Грили создал себе ореол деревенского паренька, который появился в Нью-Йорке с несколькими долларами в кармане (у Грили их было $25, столько же, сколько...

«У пролетариев нет отечества» говорится
в «Коммунистическом манифесте»
К. Маркса и Ф. Энгельса.

Что на свете всего труднее? Видеть своими
глазами то, что лежит перед нами. И. Гёте.

Работая над романом, я всё глубже и глубже проникал во времена Александра Сергеевича, в то не простое для России время для того, чтобы попытаться разобраться и понять поэта, эпоху побед и разочарования в политике, начало золотого века в литературе. Толчком, побудившим меня замахнуться, как сейчас говорят, на...

Я шел по пустынной улице, среди блеклых мотыльков фонарей, молчащих могильников витрин, уснувших клумб и сгорбившихся под тяжестью ночи домов. Мне было наплевать, куда идти, зачем, я просто перебирал ногами в направлении темного сгустка незримого горизонта, уличая туманным взглядом пыль звездных дорожек и серповидную дугу яичного месяца. Дыхание сбивалось в музыку одинокого блаженства вакуума, наполняющего еле уловимым содержанием всю прошедшую жизнь, казавшуюся бесполезной, никчемной, отчасти...

Они шли.
Над ними и среди них, незримо присутствовала Синегорская ночь. Она была младшей дочерью Вселенской мглы, а по мужской линии числилась потомком раздвоенной пустоты. Расстроенная её рождением тьмущая тьма, доводившаяся Синегорской ночи безымянной сестрой, подарила ей такой непроглядный наряд, в котором уже битый ногами о камни час, перемещались путники.

Синегорская ночь плыла над горами. Она собиралась выйти за муж. Её малолетний жених, - приморский мрак, уже заслал сватов и шутов...