ТриПсих

Прислушавшись, я уловила слово "rewолюция". Это горячее, возбуждающее слово никак не вязалось с ухоженным личиком и стильной прической:

- Пе-пе-пе-пе-пе…. Rewолюция в мире моды. Долой! - решили законодатели мод - вычурные запахи консервативных времен. Да здравствует натуральность и непринужденность! Отныне в моде только естественные человеческие запахи. Например, запах пота. Его законодатели единогласно поставили на первое место в новом сезоне. Начата плановая реконструкция фабрик по производству духов и дезодорантов, туалетной воды и лосьонов. Предпочтение отдается настоящему поту, а не химическому эквиваленту. Но к чистейшему запаху пота не должен примешиваться запах грязи, немытого тела. Только настоящий пот, в самой чистой форме. В новой 100лице Азиопии, в Сатане и даже в Париже уже открылись сети донорских пунктов, где любой желающий со своеобразным запахом пота сможет сдать драгоценный продукт своих потовых желез за приличные деньги. Из пота будет производиться парфюм широчайшей гаммы ароматов, способный удовлетворить самого взыскательного потребителя, будь то домохозяйка или руководитель крупного предприятия, рабочий или художник. Мир приветствует rewолюцию ароматов! Пе-пе-пе-пе-пе…

Я хмыкнула: аромат пота, свежее решение... Относить ли это к разряду собранных мной маразмов? Но информация занозой осела в голове.

За ночь новость отодвинулась на задворки и, наконец, к утру прочно заняла свое место на полочке, отведенной для подобной чуши.

12.
А через несколько дней на первой полосе "Ка-Горской мысли" увидела объявление: "Донорский пункт приглашает на сдачу пота". Я прикрыла глаза, чтобы исчезло наваждение. Но оно не исчезло. Под объявлением был адрес и часы работы. И снова крупно - нереальное число, обозначающее вознаграждение в долларах за донорство.

Это что - бред, врезавшийся в реальность? Если же это - правда, то и всё остальное…

Тело мигом стало влажным, липким. Страх перед чем-то неведомым, но неизбежным, выкинул меня в темную пустоту…

Сознание возвращалось медленно, словно нехотя, частицами отдавая обратно память, ощущение самой себя. Какое мне дело до всего остального? Идиотизм идиотизмом, а ведь это шанс.

Принять решение оказалось необычайно сложно. Да, деньги были нужны. Но я боялась идти на донорский пункт. Такие деньги за просто так не платят. Это - во-первых. Во-вторых, пятых, десятых: вдруг это чья-то шутка и меня поднимут на смех? Или пот не подойдет, и меня с позором вышвырнут?

Десятки подобных "вдруг" толкались и верещали в голове. Я ходила по комнате из угла в угол, взвешивала все "за" и "против". И снова боялась: если не решусь, то потом загрызу себя за то, что упустила шанс...

Квас! Этот проныра всё про всё знает.
Но позвонить ему я решилась не сразу. Пару минут вертела в руке телефонную трубку: как спросить, чтобы не догадался - для чего навожу справки? Квасильев же по всему городу разнесет...

Сочный жирный голос Кваса придал смелости: в самом деле, кого боюсь? Кто ему поверит, балаболу?

- Здорово, Серый...
- Привет, старуха! - вроде даже обрадовался Квасильев. - Как делишки? Куда запропала?

Ага, сейчас расскажу...
- Нормально, ты как?
Кое-как пережив традиционные муси-пуси пе-пе-пе, минут через семь смогла подойти к интересующему вопросу.

- Квас, а чтой-то у вас за фенька новая на полполосы? Дурдом на выезде? До первого апреля вроде далеко...

- Да нет, я лично срубил этого жирненького. Никакого кидалова. Офис у них - закачаешься, в первом прикиде - на поллимона, секретутка - блонди роскошная, факсами-шмаксами обложена, вся обсоляренная... Короче, всё по-взрослому. Нормально себя чувствуют. Нехилый процент хапнул, скажу по секрету. Такие бабки отвалили, проплатили на полгода вперед с увеличением объема. Если это - шутка, то сочинялась очень веселыми гусями, у которых денег куры не клюют. И с верхов звонили, рекомендовали повнимательней отнестись к материалу... Так что - фишка в теме, без развода... А тебе зачем? - по голосу чувствовалось: Квас чуть напрягся.

Эх, стареешь, Серый... Раньше ты не позволял себе таких вольностей с эмоциями. А один фактик бредятины-то уже подтвердился… Значит процесс материализации абсурда сдвинулся с мертвой точки… Та-ак… Продолжаем вести себя легко и непринужденно, и тщательно стираем след подозрительной личной заинтересованности:

- Да так... Уж больно забавная фигня, думала, может, прикололся кто. А тут - реально. Чего не бывает на свете...

- Не говори, старуха, тут на днях...
Квас пребывал в ляляшном настроении. Надо сворачивать, а то до утра не переслушаешь.

- Ой, Серый, извини, в дверь тарабанят. Я позвоню еще...

- Звони, мать, не теряйся...
Уф… Всё-таки, в Квасильеве точно что-то есть от энергетического вампира. Пятиминутный разговор с Квасом вживую равнялся трехкилометровому кроссу, телефонный - пробежке чуть меньшей дистанции. Но все равно вымотал меня - будь здоров. Наверное, от чрезмерной усталости я утратила способность соображать и в итоге решила рискнуть с потовыжималкой.

13.
Собиралась я очень долго. Выбирала, что надеть... Никак не могла уложить волосы... искала помаду... А если честно - делала всё, чтобы как можно дольше оттянуть выход на улицу. От волнения потовые железы заработали активнее, и перед уходом я уже благоухала, как бидон новых rewолюционных духов. Стиснув зубы, все-таки вышла в подъезд.

Стоя на лестничной клетке, прислушалась. Этажом ниже зловеще хлопнула дверь, проскрежетал в два поворота ключ. Тяжелые незнакомые шаги… Я замерла не дыша... Уф, кажется, вышли из подъезда… И всё равно простояла ещё минут пять, вслушиваясь в тишину. Наконец, решилась. Цепко держась за перила, побежала вниз, прыгая через две-три ступеньки, и выскочила на улицу.

Окруженная плотной пеленой терпкого духа, быстрыми мелкими шажками я шла по самой кромке тротуара, подальше от других прохожих. Ехать автобусом не осмелилась: уж больно ядрён был запах. Идти, правда, далеко, но всё когда-нибудь кончается, любой путь.

Обходя стайку молодых весело щебечущих девиц, глыкающих с утра пораньше пиво в ногах у памятника ПеЛенину*, втянула голову в плечи, еще сильнее сгорбилась, ожидая гнусных насмешек и язвительных шуточек.

Едва поравнялась с ними, девицы примолкли и в абсолютном молчании проводили меня взглядами - от такого пристального внимания спину облепили колючие злые мурашки.

Я нервно передернула плечами, стряхивая пронзительные иглы чужого взгляда и прибавила шагу.

- Вот видишь, а ты говорила достать невозможно, - зашелестел мне вслед девичий голосок. - Ой, бля, какой аромат!

О-хо-хо... Сзади возбужденно загалдели, за мной затопали девичьи платформы-копытца. В затылок задышали пивом.

- Женщина, женщина, как духи называются? Где купили? А почём флакон?

Я, не оглядываясь, шмыгнула в подворотню и заскочила в ближайший подъезд. Взбежав на второй этаж, притаилась у окошка, наблюдая, как топчутся недоуменно девицы во дворе. Опомнилась, лишь когда они удалились на порядочное расстояние, потеряв надежду найти загадочную даму.

И тут до меня дошло, что стою в чужом темном подъезде. Сердце бешено застучало, я ошпаренной кошкой вылетела на улицу.

Не помню, как добралась до донорского пункта. И ведь чуть было не повернула обратно, когда оставалось пройти меньше квартала.

14.
Не знаю, как может атмосфера быть спесивой. Но едва началась улица, где в советские времена проживали сильные мира сего, воздух сгустился. Пахнуло высокомерием.

Давно уже эти важные дома отданы на откуп коммерсантам, поделены между фирмами и фирмочками. Но до сих пор от зданий веяло надменностью и осознанием власти. Хотя прошло несколько лет, как имперскую тушу Азиопии расчленили на президентские отруба, каждый из которых был цинично растерзан местными шакалами на куски помельче - административно-феодальные вотчины.

Усыпанные гранитной крошкой стены брезгливо смотрели на прохожих. А уж при моем появлении и вовсе поморщились. Впрочем, все эти спесивые великаны были лишь свитой для строгого четырехэтажного здания: здесь когда-то помещался Главный Штурвал. Отсюда рулили народом избранные по праву рождения.

Благородно-серая отделка, огромные окна в рамах нежного цвета слоновой кости, высокое крыльцо без единой щербинки.

Судя по адресу, туда-то мне и надо было. Ничего себе, фирма, располагающаяся в святая святых имперских партократов. Что ждет меня тут?

Стоя перед крыльцом, знающим себе цену, я почувствовала - не смогу. Не смогу поставить ногу на сверкающую парадным блеском высокую ступеньку.

Спас меня рекламный щит. Неожиданно ярким пятном ударило по глазам: луноликая азиопская красотка, обольстительно улыбаясь, обмахивала густые влажные подмышки веером долларов:

КАК ВСПОТЕЕШЬ - ТАК РАЗБОГАТЕЕШЬ!
Добро пожаловать на наш потосборный пункт

"Раньше надо было здесь пот собирать, сколько добра потеряно! Тысячи людей потели в ожидании приема, головомойки, решения судьбы… Баста, толстопузики, кончилось ваше время!", - подумалось вдруг.

Сразу ступеньки крыльца будто пригнулись, потускнели. И стали обычным широким крыльцом, на которое может взойти любой простой смертный.

Преодолев ступени, я замерла перед массивной стеклянной дверью, за которой маячили два охранника. И тут меня накрыла вторая волна панического страха.

Что я им скажу? Пустят ли? В какую сторону открываются двери? А может, не надо?

Липкий пот пополз по спине. Не выдержав эмоциональной перегрузки мой внутренний голос расщепился надвое:

- Балда! Неужели тебе не интересно? Ты ведь журналюга, в конце концов. Чем тут занимаются, что за ноу-хау такие? Кому это надо, коллекция человеческих запахов? - коварно тащил меня в западню первый советник.

- Меньше знаешь, лучше спишь, ешь и дольше проживёшь. Может, все-таки, попу в горсть и домой? - вопил второй.

Но тут один из охранников распахнул тяжелую дверь, приветливо кивнул и, посторонившись, жестом пригласил войти. Кому это он? Мне?!

Охранник кивал и улыбался. Не отрывая глаз от дружелюбной улыбки, я, как завороженная, вошла в здание.

Не слыша, что мне говорят, о чем спрашивают, кивала головой - дура-дурой. Не знаю, как охранники поняли, что нужно тупоголовой посетительнице, но меня проводили к двери со скупой надписью "Лаборатория".

Постучавшись, охранник ушел, оставив меня перед страшной белой дверью в одиночестве.

Тянулись мгновения. В ушах звенела тишина, создавая впечатление, что в здании лишь два охранника и я.

Наконец, дверь распахнулась. На пороге стояла дамочка из моего телевизора. Та самая, что призывала к rewолюции ароматов. А может, они все тут на одно лицо?

Зачем я здесь?!
- Я лучше пойду? - услышала я свой дребезжащий от страха голос.

О-ой, по рукам побежали ручьи…
Но тут дамочка заговорила таким добрым, мягким голосом, что я невольно подалась вперед.

- Вы к нам? - спросила она приветливо. - Прошу, прошу. Не волнуйтесь, у нас запросто. Многие боятся сюда входить, но старые времена позади, теперь здесь совсем другая жизнь... Какой чудный аромат, - потянула она носом воздух. - Вы на пробу?

Как под гипнозом, я медленно шла за отступающей вглубь офиса-лаборатории женщиной.

- Ах, какая замечательная концентрация! Какой чистый спектр! - щебетала она. - Да вы не бойтесь, не бойтесь. Это не больно. Мы просто возьмем мазок на потоотделение. И всё. Тест-забор займет не больше минуты, никакой боли и абсолютно анонимно.

Я робко кивнула, не в силах оторвать взгляд от приветливого лица. Эта женщина - волшебница! Нет, она фея - добрая фея. А охранники у них - эльфы бритоголовые.

В кабинете, уставленном диковинной аппаратурой, внимательно следили за какими-то линиями на экранах мониторов две девицы в белых халатах. Еще одна возилась в медицинском шкафу, бряцая невидимыми мне инструментами.

Я приросла к полу: это ловушка, хирургическое отделение, не зря же здесь так бело и чисто. И этот металлически-стеклянный звук из шкафа. Что тут со мной сделают? Почку скальпелем выковыряют, сердце с аортой вырвут? Пот полился изо всех пор. Бежать!

Но миловидная дамочка цепко держала меня за руку.
- Ну, в чем дело? Не надо бояться. Заходите, заходите.

Не отпуская моей руки, она открыла еще одну дверь и буквально впихнула меня в маленькую комнатку.

15.
Страх лился из меня потоками, в буквальном смысле.
Нет, в принципе, они правы: на что я еще гожусь? Физически вполне здорова. Мои органы могут спасти чью-то жизнь. Уж коль сама не живу, а только существую, хоть помогу кому-то. Человек останется жить, и мое трусливое сердце будет стучать в его груди уверенно и ровно. Может, не надо сопротивляться?

Не в силах двинуться с места, я стояла столбом у входа. Наконец дамочке надоело лицезреть мою трусость, и она подтащила меня к стулу, силком усадила.

- Кофту снимите.
Смирившись с ситуацией, я повиновалась.
Более жалкого зрелища эта холеная дамочка, наверное, в жизни не видела: подмышки были мокрые, хоть выжимай, противная дрожь возбудила пупырышки гусиной кожи.

- Поднимите руки. - И крикнула властно за дверь, - Девочки, кто-нибудь, сделайте посетительнице забор.

Послушно, как автомат, я задрала вверх обе руки.
Примчавшаяся лаборантка взяла со стола нечто вроде узкого куска губки, заканчивающегося длинным шлангом с маленькой грушей на конце - и прилепила мне этот непонятный агрегат подмышку.

"Сейчас меня убьют током, и правильно", - пыталась я храбриться, но страх все равно рвался через поры кожи наружу.

В руке лаборантки засопела резиновая груша. Приклеенная подмышкой губка ожила: впившись жадно в кожу, она начала пульсировать пиявкой - сокращаясь, расслабляясь, словно высасывала из меня последние соки, щекотала, мягко прихватывая кожу. Я невольно хихикнула. Губка чмокнула, замерла и сыто отвалилась.

- Вот и всё, можете одеваться. Возьмите салфетку.
Салфеток мне понадобилось много, хотя подмышка, где поработала губка, оказалось сухой. Я вытерла вторую, лицо, шею и плечи… Вот до спины не смогла дотянуться, а как раз там, щекоча, ползла самая крупная капля. Махнув на нее рукой, я оделась.

- Если у вас есть десять минут, подождите результатов здесь. Или мы позвоним вам домой.

- Нет, нет, я подожду.
Выскочив в коридор, я отдышалась. Ну и напридумывала себе: на органы разберут, током убьют... А оказалось - дел-то на три минуты!

Понемногу приходя в себя даже начала с любопытством разглядывать интерьер коридора. Кресла вдоль стен - по два у маленьких столиков с журналами. На стенах - яркие плакаты: о пользе сдачи пота, о значении пота, даже о влияние пота на судьбу человека и человечества. Ну и, конечно, воззвания типа "Азиопии нужен твой пот!". Приятный свет, тишина и спокойствие.

Я облегченно расслабилась и почти высохла. Но резкий возглас администраторши, выскочившей в коридор как ужаленной, снова бросил меня в пот.

- Потрясающе! - завопила она. - Это настоящая удача. Милая, да вы просто находка! Это ж надо - такая физиологическая аномалия!

Что еще? Я давно уже не ждала от жизни ничего хорошего. И запотела с новой силой.

А дамочка продолжала восторгаться.
- Вот это да! Надо срочно звонить в головное ведомство, это же невероятная удача. Прямо кладезь, а не патология! Интересно, это у вас врождённое или приобретенное? Ничего, наши специалисты выяснят…

- Не понимаю, - пролепетала я, - объясните, пожалуйста.

Дамочка протянула руку.
- Зовите меня Мариной, я думаю, нам отныне предстоит много и долго общаться.

Я стала мокрой, как мышь.
- Что-то не так? Я больна какой-то редкой неизлечимой болезнью? Сколько мне осталось? Говорите же!

- Что вы так разволновались? У вас найдется еще десять минут?

- Да хоть двадцать, только объясните, в чем дело?
- Я отвечу на все вопросы, только сначала сделаю один звонок, договорились?

Марина выхватила из кармана телефон и быстро защелкала по кнопкам. Я только успевала менять салфетки, вытирая мокрое лицо.

- Ильдар Осипыч, - закричала Марина в трубку, - я нашла уникального донора. Да! Изумительная концентрация, чистейшей воды для четвертой категории! Да! Уже в конечной стадии, никакого дополнительного процесса! Я могу предложить ей контракт на эксклюзивных условиях? Хорошо. Я вам вышлю результаты, вы не разочаруетесь. Так я подписываю? Даю руку на отсечение, да что там, даю свою "визу-платинум" на размагничивание - это высший класс. Нет-нет, всё моё останется при мне, я совершенно уверена. Спасибо, что уделили минутку.

Убрав телефон, Марина повернулась ко мне. Глаза ее горели. Я сглотнула, пытаясь убрать комок из горла. Если она сейчас же не заговорит, я просто истеку потом. Марина подсела на соседнее кресло и пристально посмотрела мне в глаза.

- Госпожа Таисия, у нашей фирмы к вам, как бы, интересное предложение. Мы хотим заключить с вами договор на полгода… Для начала. А там посмотрим, как дела пойдут…

Не выдержав этой нескончаемой пытки информационным вакуумом, я взвизгнула:

- Да объясните же, наконец!
Всё оказалось просто. Сети донорских пунктов, раскинутые по миру, собирают пот, классифицируют его и отправляют на парфюмерные производства. Задача донорских пунктов - находить людей с обильным потовыделением определённой специфики. Если поторесурс подходит под стандарт, с донором заключается контракт на сотрудничество. Каждому постоянному донору фирма гарантирует высокую оплату за извлеченное сырьё... А вот в нашем городе жители что-то не торопятся сдавать пот и в очередь не толпятся. Нет, приходили уже добровольцы... Но их пот вонял бараньим жиром, хозяйственным мылом, прокуренным бытом, грязными носками, похмельем, хроническим безденежьем, изношенным стареющим телом... Да чем угодно, только не чисто человеческой эмоцией... Азиопия... Марина уже начала волноваться - и не только за срыв календарных планов, но…

- Я уверена, теперь всё пойдет как надо. Вы - наша первая ласточка. Символ перелома в человеческом сознании. Вы принесете нам удачу и коммерческий успех. Это знак судьбы - первая же сегодня с утра кандидатура в доноры оказалась уникальным потоносителем. Мы из вас сделаем классную потогонщицу!

- Понимаешь, - односторонне, без разрешения перешла на "ты" Марина, - у тебя пот не такого уж редкого класса "С"... Но потовыделения такой чистоты спектра и высокой концентрации при невероятно стабильной и элементарно стимулируемой обильности...

Марина резко щёлкнула пальцами у меня перед носом. Я испуганно отпрянула. От неожиданности моментально бросило в пот. Марина утвердительно кивнула, задушевно улыбнулась и продолжила:

- ...нам ещё не встречались. Твой пот я бы даже осмелилась охарактеризовать по шкале Карнеги-Риччи* как базовый класс С++... Класс "С" используется в производстве духов для подчиненных, особенно для карьеристов. Это классический запах страха. Начальству нравится, когда подчиненные боятся. Боится, потеет - значит, уважает и подчиняется. Издающих этот запах, легкий, конечно, не такой концентрированный, охотней продвигают по служебной линии, им повышают зарплату. Уже проверено, наша социологическая служба работает на совесть. Есть запахи страсти, запахи высокомерия, силы и другие. На них тоже найдутся покупатели. Но твой пот изумительно подходит для изготовления духов линии "Zамуж за функционера"*. Головокружительная карьера гарантирована. Фирма предлагает тебе заключить контракт. Сейчас здесь монтируется потогонная лаборатория. Но то, что ты видишь, только малюсенькая часть нашей империи. Мы платим хорошую зарплату. И платим стабильно. Если сотрудничество плодотворно, донор получает право на приобретение акций предприятия. Ну, как тебе?

Я только хлопала глазами, на время забыв свой страх.

- Но что за работа-то? Что надо будет делать?
- Потеть, конечно! Часто, много и качественно. Это и будет твоей работой. Ты будешь исходить потом, мы будем собирать продукт при помощи специальных кондиционеров, получать конденсат и пускать в производство.

- А если я не буду потеть?
Марина усмехнулась.
- А это уже забота фирмы. Будешь, еще как будешь. Такой пот может выделять только отчаянная трусиха. На этом-то и базируется наша технология.

- Вы будете меня пугать? - заранее ужаснулась я.
- Да не переживай ты так. Не смертельно же. Тебя, извини, напугать - только пальчик покажи. Зато будет польза от твоей повышенной потливости - сколько людей получат свой единственный шанс стремительного продвижения по службе. А ты получишь большие деньги. Впрочем, если не хочешь, я не могу тебя заставлять. Но ты плохо представляешь, от чего отказываешься. - Глаза Марины погасли. - Ладно, получи денежки за пару капель. Жаль, мы бы сработались, мне кажется.

- Я не сказала "нет", - промямлила я, следя за зелеными бумажками, мелькающими в руках Марины. - Я могу подумать?

- Конечно. Позвони, как решишь, я буду ждать. Ну, всё, - протянула она мне купюру, - надеюсь, мы все-таки еще встретимся.

Я встала, неловко взяла деньги, при этом уронила сумочку, неуклюже подняла ее.

- До свидания, - почти прошептала я и, подняв глаза на Марину, встретила ее ласковый взгляд. Мне страшно захотелось сделать ей что-нибудь приятное. - Знаете, у меня есть подруга, она тоже безработная сейчас. Так вот, вроде бы обычная женщина, с заурядной внешностью, но мужики за ней толпами ходят - она потому и уволилась. Аромат она такой выделяет, что ли? Может, ей тоже прийти к вам?

- Безусловно! В наших творческих плана интенсивное расширение ассортимента: "Zамуж за полюционера", "Zамуж за милиционера", "Zамуж за rewолюционера"… Мы всем рады, пусть приходит.

Разговор был окончен, Марина кивнула на прощанье и скрылась в кабинете.

Я еще минуту неловко потопталась перед закрытой дверью и пошла к выходу. Предупредительные охранники распахнули передо мной дверь.

Вдохнув свежего воздуха, ощутила забытое состояние эйфории: хотелось прыгать и визжать от радости и нежданно свалившейся на меня удачи.

Я уже решила про себя: конечно, я позвоню Марине, я буду работать на эту фирму. Ведь столько боялась и потела бесплатно, а тут за то же деньги предлагают. Я загоняю свой страх до смерти, пусть он сдохнет от перенапряжения. Или сама сдохну вместе с ним, или научусь его контролировать. Я даже задохнулась от этой смелой мысли.

- Сначала до дому доберись, - охладил меня очнувшийся страх, - потом и радоваться будешь, и планы строить.

Берегись радоваться слишком сильно, берегись показывать людям свою радость, берегись слишком широко улыбнувшейся удачи. Палка всегда о двух концах.

16.
Дома первым делом залезла под душ. Под теплыми струями мне было вполне комфортно: я становилась собой, словно вода смывала коросту моих страхов.

Здесь я обдумывала каждый свой шаг, представляла, как свободно выйду на улицу, гордо подняв голову и распрямив плечи. Здесь я протягивала руку той девчонке из детства, пытаясь вытащить ее наружу. Здесь мне казалось это возможным.

Вот и сейчас я впитывала воду всем своим естеством, словно былую смелость. Я пыталась запастись ей надолго. Вернулась возможность разумно рассуждать.

И не надо мне никаких соседей, чтобы избавиться от кошмаров. Кстати, надо узнать, как там Родион. Может, зайти к нему в больницу? Не жаловаться, нет. Просто по-соседски, проявить внимание. Ведь он сам не знает, сколько для меня сделал. Нехорошо - сваливала на человека свой негатив, а он ни сном, ни духом.

Смыла я с себя, наверное, целое состояние. Завернувшись в полотенце, принялась подсчитывать плюсы и минусы своей будущей работы. Мой страх может помочь кому-то. Это хорошо. Но где гарантия, что меня не обманут, что не запугают до смерти? Так сама же не так давно маялась дурацкими мыслями о суициде... Нет, в любом случае пора выскакивать во внешний мир из скорлупы.

Тут я неожиданно вспомнила про своё обещание Марине.

Разбрызгивая капли воды по полу, подошла к телефону и набрала номер подруги. Не вдаваясь в подробности, продиктовала адрес и посоветовала не тянуть резину, а сходить туда завтра, а лучше - сегодня.

- Это работа? - пытала меня Ленка.
- Что-то вроде. Скорее да, чем нет.
- А, ладно, всё равно делать нечего. Схожу завтра. Я же уволилась... Забодала меня эта корова с квасом... козлы... джигиты базарные...

- Ну и правильно... ну их... до завтра...
Я быстренько свернула разговор и набрала еще один номер.

- Да? - певуче откликнулся голос Марины.
- Я согласна, когда мне приехать?
- Милочка моя! Я сама подскочу! Всё бросаю и еду, диктуй адрес.

С ума сойти, так можно и зазвездиться. Это ж какими фиалками я потею, что договор привезут на дом?

Повесив трубку, так и стояла, мокрая, посреди комнаты - пока на моей коже оставались капли воды, казалось, я держу девчонку из детства за самый кончик мизинца. Или она меня? Но вместе с последними молекулами воды испарялась и девочка-фантом... И вот уже моя ладонь сжимает пустоту. Всё возвращается на свои места: страх и пот, пот и страх.

Ну и ладно, от этого никуда не деться. А вот хоть видимость порядка до приезда Марины навести надо.

17.
От звука дверного звонка я вздрогнула. Марина? Да нет, не могла она добраться так быстро... Тогда кто? По виску скатилась соленая капля. Я открыла дверь лишь на пару сантиметров…

И, только убедившись, что это Марина, распахнула дверь своего убежища во всю ширину. Замерла на пороге: Марина прижимала к груди обеими руками два огромных пакета.

- Помоги, - пропыхтела она. - Забирай.
Я подхватила один пакет и пошла на кухню.
- Ну, ты забралась на верхотуру, - не могла отдышаться Марина. - Никогда не жила выше второго этажа.

Она плюхнулась на стул, а я принялась разгружать пакеты.

Давно не видела такого изобилия.
Марина не стала помогать, а принялась разглядывать мое жилище. Пока я красиво раскладывала деликатесы по тарелкам, она исследовала гостиную.

- Одна живешь?
- Конечно, кто бы еще смог выдержать такую вонищу.
- Ты так считаешь? Ну-ну... Пора пересматривать взгляды. Тем более, если будешь работать в нашей фирме. Сейчас, правда, от тебя веет волнительным амбрэ, но это, как бы, даже пикантно.

- Вы находите?
- Да, милочка. Как только люди привыкнут к новой парфюмной моде, у тебя отбоя от мужиков не будет: они тоже любят запах страха, можешь мне поверить. Когда это аромат войдет в разряд гламурных запахов, ты сможешь выбирать знакомых сама. Легко!

- Вашими бы устами, - вздохнула я, завершая сервировку стола бутылкой шампанского "Вдова Кличко"*.

Это был самый замечательный вечер в моей жизни - за последние несколько месяцев. Мы весело болтали, Марина радужно расписывала перспективы, открывающиеся передо мной в частности и перед новой бизнес-темой в целом.

После не знаю какого фужера шампанского Марина повела носом и нахмурилась:

- Таисия, ты не потеешь? В чём дело?
Я сконфуженно понюхала подмышки. Действительно... Сухо и не воняет.

- Просто мне рядом с вашей уверенностью комфортно и спокойно. Вы уйдете, и страх снова вернется, просигналив запахом пота.

Надо же! Заговорила как махровая журналюга - газетными штампами. Может выздоравливаю? Язык у меня развязался, я выложила Марине все свои беды. Не утаила и про ту девчонку, что глубоко зарылась в подсознании, не желая иметь со мной ничего общего. Марина оказалась приятным собеседником - не перебивала, внимательно слушала, сочувственно кивала.

Незаметно закончилась первая бутылка. Мы дружно сбегали в лавку за второй. Было весело. На пустынном перекрестке, впавшем до утра в спячку, при безумно-желтом свете светофора, подмигивающего Луне, дерзили постовому. Что говорили - осталось в тумане. Лишь смутно помню - как небрежно и красиво Марина заглаживала крупными купюрами обиду разгневанному полицейскому...

Я уже давно столько не пила, боясь похмелья, и быстро опьянела. Последнее, что запомнилось, как Марина - не в этом смысле! - тащила меня в постель. Сама бы я не смогла даже на четвереньках доползти.

18.
Утро встретило вернувшимся страхом: что я вчера вытворяла? Подскочив - естественно, как угорелая - бросилась на кухню.

Там не было и следов вчерашнего пиршества. Чистота и порядок. Неужели мне всё приснилось? И не было никакого донорского пункта, милой Марины? И я снова безработная? Нет, не может такого быть. Неужели я окончательно спятила и приняла сон за реальность? Пот заструился по спине.

В ванную, скорее в ванную. Включив воду, посмотрела в зеркало. Прилепленная к стеклу записка гласила: "Привет, бумаги на столе, телефон у тебя есть. Пропуск на тебя заказан. Будут вопросы - звони. Марина".

Я радостно потерла ладони. Не приснилось, не приснилось! И пила я не одна! Бумаги на столе. Стол - в гостиной. Ну а я почему до сих пор здесь торчу, в ванной?

Спустя мгновенье я держала в руках несколько листов. Договор, подписанный твердой рукой Марины и нетрезвой моей - кривенько, по дуге, с заездом на оттиск гербовой печати.

Я обязывалась ежедневно (кроме двух выходных) сдавать пот фирме. Соглашалась подвергаться процедурам, способствующим плановому потонормативу. За это фирма обещала ежемесячно выплачивать такую сумму, что сердце ёкнуло. Я в газете за год столько не зарабатывала.

В секунду тело стало липким: что-то здесь не так. Не может всё быть так просто. На трезвую голову я бы двадцать раз подумала, прежде чем подписать подобный документ. Но договор подписан, платить неустойку мне нечем. Да и терять-то нечего.

Я махнула на свой страх рукой - впервые за долгие мутные месяцы...