Посвящается И.
Он смотрел, как она двигается, легко и проверено собирая с пола разбросанные вещи. Легкие руки быстро собирали одежду и успевали аккуратно ее развесить на стульях, между двумя стуками сердца. Глаз не уставал следить, как двигается гибкое женское тело.
Еще пять минут, десять и опять придется вернуться к людям, выйти из этой комнаты, растерять весь собранный здесь запах, перебить вкус ее поцелуя.
Не хотелось об этом думать, еще одно прикосновение, последний вдох запаха ее волоса и закрыв глаза последнее кружение в вальсе сплетенных тел. Вдох. Выдох. Открыть глаза и оказаться на улице, опять смотреть на полоски тротуарных плиток, на кружащиеся витрины и видеть ее глаза, движение бровей. Нет, стряхнуть очарование, взять себя в руки. Но мысли как паутина, неустанно опутывают память.
Могло быть так….
Темная тень в кресле поджав ноги, кажется такой маленькой, как котенок. Блестят одни глаза. Глаза ждут – смотрят на белый телефон. Телефон молчит, чем громче за окном ночной шум, тем темнее в комнате. Видны только глаза и белый телефон. «Звони» просят они. Но он молчит. Взмах рук в легком полете тень перебирается из кресла на кровать. Память возвращается все ясней – улыбка, поворот головы, сильные руки. Глаза у глаз светятся так, что в темной комнате светло. Поцелуй как выдох, поцелуй как вдох. Легкая тень ресниц на щеке. Слов нет, зачем слова, если глаза у глаз, эти глаза не врут – они кричат «Ты желанна».
И опять взмах рук и тень порхает к окну, смотреть в ночь. От уличного фонаря падает свет на руки, грудь, живот. Как может какой-то фонарь светить на то, что принадлежит ему.. Почему же он не идет, не отнимет меня у фонаря, не зацелует до смерти, не поднимет на руки, высоко, так что страшно, а потом прижмет так что не выдохнешь, не коснувшись его тела и тихо что-нибудь прошепчет? Свет фонаря дрожит, опускается то выше – до лица, то ниже к ногам. Глаза живут – они ждут, но с каждой новой звездочкой в них все меньше огня, все больше темноты и слез.
Могло быть и так….
Две руки, мозаика из светлых и темных волос. Утренний луч крадется по комнате, боясь нарушить очарование сна. И злой будильник звучит так громко, что звенит в ушах. Следующим просыпается смех, и как серебряный колокольчик звенит, звенит, звенит.
А первое что видят глаза – другие глаза. И память ночи неотступна – несмелые, робкие глаза отражаются навстречу другим – страстным и огненным и горят, горят, в них отражаясь. Руки ищут рук, губы губ. Волосы как облако рассыпаны по одеялу.
Белизна нагого тела светится в темноте, лунный свет пробегает по голым плечам, рукам. Но его не сравнить с тем светом глаз, который льется, льется отражаясь в лунном свете. И время останавливается – не течет, лишь стук сердца у сердца. Как вдох «Ты……», как выдох «Ты….». Зачем слова – не нужно слов.
Могло быть и так…..
Он смотрел, как она двигается, легко и проверено собирая с пола разбросанные вещи. Легкие руки быстро собирали одежду и успевали аккуратно ее развесить на стульях, между двумя стуками сердца. Глаз не уставал следить, как двигается гибкое женское тело.
Еще пять минут, десять и опять придется вернуться к людям, выйти из этой комнаты, растерять весь собранный здесь запах, перебить вкус ее поцелуя.
Не хотелось об этом думать, еще одно прикосновение, последний вдох запаха ее волоса и закрыв глаза последнее кружение в вальсе сплетенных тел. Вдох. Выдох. Открыть глаза и оказаться на улице, опять смотреть на полоски тротуарных плиток, на кружащиеся витрины и видеть ее глаза, движение бровей. Нет, стряхнуть очарование, взять себя в руки. Но мысли как паутина, неустанно опутывают память.
Могло быть так….
Темная тень в кресле поджав ноги, кажется такой маленькой, как котенок. Блестят одни глаза. Глаза ждут – смотрят на белый телефон. Телефон молчит, чем громче за окном ночной шум, тем темнее в комнате. Видны только глаза и белый телефон. «Звони» просят они. Но он молчит. Взмах рук в легком полете тень перебирается из кресла на кровать. Память возвращается все ясней – улыбка, поворот головы, сильные руки. Глаза у глаз светятся так, что в темной комнате светло. Поцелуй как выдох, поцелуй как вдох. Легкая тень ресниц на щеке. Слов нет, зачем слова, если глаза у глаз, эти глаза не врут – они кричат «Ты желанна».
И опять взмах рук и тень порхает к окну, смотреть в ночь. От уличного фонаря падает свет на руки, грудь, живот. Как может какой-то фонарь светить на то, что принадлежит ему.. Почему же он не идет, не отнимет меня у фонаря, не зацелует до смерти, не поднимет на руки, высоко, так что страшно, а потом прижмет так что не выдохнешь, не коснувшись его тела и тихо что-нибудь прошепчет? Свет фонаря дрожит, опускается то выше – до лица, то ниже к ногам. Глаза живут – они ждут, но с каждой новой звездочкой в них все меньше огня, все больше темноты и слез.
Могло быть и так….
Две руки, мозаика из светлых и темных волос. Утренний луч крадется по комнате, боясь нарушить очарование сна. И злой будильник звучит так громко, что звенит в ушах. Следующим просыпается смех, и как серебряный колокольчик звенит, звенит, звенит.
А первое что видят глаза – другие глаза. И память ночи неотступна – несмелые, робкие глаза отражаются навстречу другим – страстным и огненным и горят, горят, в них отражаясь. Руки ищут рук, губы губ. Волосы как облако рассыпаны по одеялу.
Белизна нагого тела светится в темноте, лунный свет пробегает по голым плечам, рукам. Но его не сравнить с тем светом глаз, который льется, льется отражаясь в лунном свете. И время останавливается – не течет, лишь стук сердца у сердца. Как вдох «Ты……», как выдох «Ты….». Зачем слова – не нужно слов.
Могло быть и так…..
Обсуждения Ты...