Тайна карусели

- Прекрасно?
- Да!
- Существовать, расти, владеть, знать – это прекрасно?

- Я говорю всего лишь о живой сути всего, о желаниях. Ведь это же радость, ликование! Желание – ведь это жизнь!

- К чему она приводит?
- Долой философии! Ты хочешь сказать, что жизнь приводит к смерти? Как раз наоборот! Желание жизни, желание его и ее – одно! Будет больше детей – веселых, кудрявых, щебечущих!

- Будет больше одиноких, проблемных, с детства подавленных неполноценностью. Будет все больше несчастных, их будут толпы, миллионы – жаждущих, просящих, рвущих друг у друга.

- Нет, не будет! Есть и другие желания, они помогут всем! Есть желания к увеличению, благосостоянию, накоплению. Будет больше богатств, средств на строительство, развитие, это даст возможность обеспечить всех и вся исполнением их желаний.

- Это даст больше разделения, вражды и злобы. Будет больше подкупа, продажности. Всех, целые города и страны можно будет перепродавать, закладывать, как в детской игре, можно будет использовать их силу, их жалкое мнение – как рабов, рисуя им при этом плоды демократии в их убогом воображении.

- Нет! Этого не позволят! Есть желание к власти, к порядку, все с удовольствием подчиняются порядку... Все в результате будут обеспечены.

- Обеспечены давящей властью, которая считается только с собой, интересы властителей всегда делят мир и людей на своих и чужих, бросая массам крохи и втягивая их в свои распри.

- Ты говоришь о темных массах прошлого! Прекрасное желание к знаниям изменило мир! Вот что надо плодить и умножать! Будет больше знаний, чудных открытий, весь мир откроется для всех! Он будет наш - твой, мой!

- Больше знаний? Это значит – больше оружия, вражды, насилия, больше знаний о слабостях человеческих, которые можно использовать для обогащения и тайной власти, управляя тобою без твоего ведома.

- Ты против того, что желания – это жизнь?!
- Желания – это действительно жизнь.
- Значит, их должно быть больше! больше!
- Станет больше желаний у всех, – и ты, он, они – не выйдете из дому от страха. День обернется ночью и дети станут врагами для тех, кто породил их.

2.
- Ты говоришь страшные вещи, но они звучат как правда. Я знаю ее, эту правду, и все же... Что же делать? Что?! Ведь все мы – воплощенные желания.

- Да, это так.
- Если это правда, тогда что? – ловушка, капкан? Неужели все это – проклятая мышеловка, как будто специально созданная для того, чтобы погубить нас всех? Мы же не можем не желать, не хотеть, мы не можем не наслаждаться!! Мы же все хотим жить, а жить – это означает ЖЕЛАТЬ!!! Неужели все мы – жалкие, смертные, вонючие, зубастые осатаневшие мышата, рвущиеся к наслаждениям, к этому бесплатному сыру в громадной, изощренной машине уничтожения? Неужели мы игрушки, забавы какого-то всеобщего, глобального, злобного замысла? И каждый кусочек этого сыра, каждый глоточек наслаждения, этого подлого подарка нашей мелкой зубастой природе, тая у нас внутри, разъедает как адская смесь стенки хрупкого, такого дорогого нам сосуда, который мы называем «жизнь»!!

- Ты вне себя, тем не менее у тебя еще есть силы говорить красиво...

- Мне не до шуток.
- Что же тебя так бесит?
- Как что?! Это же западня! Это же подлость! Как же вырваться из этого круга, проклятья, наваждения? Оно же горит у нас внутри, желание! Это же наша жизнь!

- Да, желание – это жизнь.
- Но оно же – наше проклятье!!
- Да.
- Что же нам с ним делать? Кто знает это?!
- Это знает каббала.
- Но я не знаком с ней, кто это, что это?
- Это наука.
- Науки? Нет, только не они. Я знаком с науками. Они беспомощны. Какое, к дьяволу, знание может здесь помочь? Речь ведь идет о желаниях, - о живой крови и плоти нашей! Что может мне, ему, нам - дать какое-то внешнее знание, когда мы испытываем их влияние на своей шкуре. Они, желания, терзают нас, они как нитки, тонкие, невидимые лески, которыми приводят в движение марионетку, и она выглядит ну совсем как живая! Поэтому нет выхода, - все, чего мы желаем, губит нас, разрушает, разъедает... По частям, кусочкам, по секундам, по крохам. Что же делать?

- Не желать крох. Не наедаться кусочками.
- Не желать крох? Но что же может быть больше, чем наслаждение? Слаще? Что вообще существует, кроме него? Чего бы самого большего в мире ты не пожелал, – ты получишь только большее или меньшее наслаждение. Оно – единственное мерило всего. Мы – жадные, ненасытные сосуды для него.

- Наслаждение от чего?
- Да все равно от чего – от любви, от богатства, власти над людьми и над природой, знания всего, всех тайн, знания прошлого, будущего! – все это наслаждение.

- Зачем?
- Проклятье!! Да нет такого вопроса, «зачем»! не существует его! Потому что нет на него ответа. Нет! Вопросом этим можно поиграть, можно пофилософствовать на эту тему в теплой компашке, но вникать, углубляться в него – нельзя! Нет ответа! Вопрос без ответа принесет только страдания.

И все-таки, что же нам делать с нами, с нашей природой? Чего же нам желать?

- Смысла.
- Смысла? Чушь, извини... Разве в самом существовании есть смысл? Смысл жизни – в ней самой. Как же можно желать того, что не существует отдельно?

3.
- В твоих словах – опыт жизни. Ты многого желал, наверное.

- Почему «желал»? Все это и сейчас во мне, никуда не делось, горит и не дает покоя.

- Ты желал наслаждений от жизни, от любви, женщины?

- От женщины? Это слишком слабое слово, «наслаждение». Так, звук... Оно не может описать то что происходило на самом деле! Это было сумасшествие, - и оно длилось вечность, - и его было мало! мы жили друг в друге, мы обладали друг другом, все это, - дурман слияния и сладкой усталости, и эта жажда, томящая жажда – мало! еще! – все это сливалось в какое-то сладкое варево, мы варились в нем, и это была вечность, - и ее было мало! Мы ели друг дружку с куска, не намазывая на хлеб, мы пожирали друг друга целиком – и не наедались. Мы знали друг друга полностью, каждый миллиметр, и каждый из них был счастьем и все же, и соединяясь, и играя, мы каждый раз проваливались в тайну. Это было невыносимо, столько счастья, - и этого было мало.

- Что было потом?
- Потом стали появляться мысли. Все чаще.
- Они отравили счастье?
- Не только они. Вдруг стало возникать ощущение, что мы слиты воедино, но при этом каждый подходит к счастью, друг к другу, к постели, - со своей корзинкой.

- Кладет в нее наслаждение и уходит к себе?
- Да.
- Ты ощутил себя для нее товаром на полке?
- Да, в соседнем маркете.
- Что было после?
- После все это понемногу стало просто обязанностью.

4.
- Но ты желал, наверное, и большего в жизни? Богатства, владеть многим, чтобы у тебя было все?!

- Да!! Конечно! Как это зажигало меня! Все внутри у меня пело! Желания и возможности сливались, подчиняясь волшебному ритму. Я начинал владеть этим ритмом, - и это сводило с ума! Наслаждением было все: расчет процентов, вариантов сделок, возможных ходов конкурентов...

- Ты мог уже купить все полки в маркетах?
- Я понимаю, о чем ты говоришь. Но сам счет был уже другой. Я рос! – вот как это можно сказать. Я рос и заполнял собою мир! Я уже чувствовал – как громадные промзоны, банки, сети корпораций, пляска цифр в табло курсов валют могут подчиняться моему желанию. Все это буквально теплилось в моих руках. Это будоражило и дарило сладость бессоницы, полной сил и действия!

- Что же было потом?
- Потом оказалось... Я увидел... как бы это передать... я увидел, что вокруг меня много людей.

- Они были живые, и у каждого из них были свои мысли?

- Дело даже не в том... Даже когда они продавались мне, плясали в такт этому волшебному ритму, - вся жизнь их была подчинена моей прибыли, - для них не существовало Меня!!

- Они пользовались тобой?
- Я вдруг начал видеть истинную картину. Все это множество, все эти люди, как колонии бактерий, жили своей мелкой жизнью, и все мои труды, сила моя, падения и взлеты, бессоница, счастье и удача моя, победы мои, - были телом, живым телом, которым они все питались.

- Ты стал мизантропом?
- Нет.
- Но то видение, - колонии людей-бактерий, - долго тебя преследовало?

- Оно осталось. Оно живо и сейчас. Так живо, что иногда блевать хочется.

- Это отучило тебя желать?
- Что ты! Наоборот, я обнаруживал в себе все новые пласты и залежи этих природных богатств, желаний.

- Это спасало от депрессий и падений?
- Не знаю... Это было настолько естественно, этот внутренний рост, что я даже не задумывался о нем.

5.
- Ты желал власти? славы?
- Ого! Это именно та конфетка, которой мне хотелось больше всего!

- Это было сладко?
- Это было упоительно!! Из самого нутра росло огромное, живое наслаждение при мысли что ты, Ты! Единственный! будешь мыслью, жаждой, стремлением, мечтой всех. Все это множество будет просыпаться утром с мечтой о тебе и весь долгий день, до вечера, тужиться в попытках хоть немного соответствовать тебе, единственному, твоему мнению, твоей небрежно оброненной фразе!

- Ты вырастаешь неимоверно. Ты уже живешь в сердцах и помыслах, а не в деньгах.

- Да! Именно так!! И работать ради этого, меняться, если нужно, играть, исчезать и появляться перед отупевшими от борьбы с тобой противниками, владея сердцами и умами их самих – слаще этой игры я не знал никогда!!

- Сила всегда увлекает сердца, вызывает страсть и как магнит притягивает внимание людей.

- Да! Ощущение силы – вот что это было! Все и всё зависело от одного моего слова.

- Что же было потом?
- Бессилие.
- Что вызвало его?
- Зависимость. Мертвящая, дрожащая внутри как мерзкая жижа, жалкий студень. Подлая зависимость, она в кишках у меня сидела...

- Как она родилась?
- Я стал видеть. Истоки своего величия.
- Они зависели не от тебя?
- Да нет же, черт побери! они именно от меня зависели, я их создавал и подпитывал их, эти жадные источники, и я должен был как червяк извиваться, дрожа от мысли, что они вдруг станут иссякать.

- Это было что-то реальное?
- Я даже не знаю, как это описать, я попал в какой-то идиотский реально-виртуальный мир. Реальная толпа, изнывая от счастья видеть меня, ревела в тысячи глоток, реальные женщины рвались ко мне через заграждения и препоны...

- Что же все-таки это были за источники?
- В этом-то и была вся нереальность и вся мерзость этого миража. Это был некий, умело тиражированный, образ Меня, Великого, Указывающего что есть добро, и что – зло, который должен был сидеть в каждом из этих болванов, определяя все его духовные ценности.

- Ты должен, вынужден был пополнять эти источники!? Постоянно!

- Да! Да!!! Сам я, живой, жадный, толковый, ироничный и общительный, оказался - никто и ничто. Я превратился в тарахтящий на задворках генератор, единственное назначение которого было – подпитывать гирлянды цветных лампочек в чужом доме. Это нужно было обитателям дома. При этом никто из них и не подумал бы проверить сальники генератора или хотя бы протереть его от пыли и подтеков масла. Нет! Ты перестанешь тарахтеть? – тебя просто-напросто заменят на другой. И все. Я должен был жить ради этих виртуальных образов, ради образа чьей-то Силы, которая нужна была как воздух их рабской природе, они ведь жить без нее не могут, ублюдки, будь оно проклято!

- Тебе многое открылось в жизни.
- Да.
- Ты многое узнал.
- Не только узнал. Я чувствовал силу желаний. Они могут все. На их оси вертится мир людей, как веселая карусель в парке.

- Это открытие не обессилило тебя?
- Нет! Наоборот!! Но при этом – вот что странно – великая тайна этой карусели, ее оси, указав место, где она прячется, так и не открылась мне. Она проявляется то там, то здесь, - в жизни желаний, в их структуре, в свите разочарований, которая следует вслед за ними... Я знаю, что она существует, эта тайна, иногда мне бывает достаточно этого, но вообще-то знание это – из тех, которые сидят внутри, как осколок, ноют и не дают покоя.

6.
- А ты желал когда-то знаний? Просто знаний.
- Конечно! Да! Сказать честно, - это было что-то невероятное, это было самое сильное желание из всех, которые мне довелось испытать, это было даже не желание, а какая-то постоянная жажда: гложет что-то внутри – поглощать! еще! и еще!

- Она сожгла тебя, эта жажда? Придавила к земле?
- Как раз наоборот! Огонь силен, но жизнь сильнее. Тяготение Земли непреодолимо, но для того, кто умеет летать, оно – всего лишь одна из составляющих.

- Да, видимо, это было действительно что-то особенное. Ты заговорил вдруг образами. Что же оно дало тебе такого?

- Свободу.
- От чего?
- От всего. От всех. Все, чего я раньше желал и желая, зависел от этого, все, что играло мною раньше как фигуркой на экране, вертя джойстик то к наслаждению, то к страданию, - все это оказалось далеко внизу. Из меня вдруг исчезло что-то гнетущее. Как будто раньше в меня были вживлены электроды, и дергали меня импульсами тока как хотели, – и вдруг их вынули из меня! От этого просто дух захватывало!

- Интересные сравнения ты приводишь. Но ведь, если рассудить, эти новые желания были всего лишь новыми желаниями.

- Мне было это неважно и мне было не до рассуждений. Знания!! Я брал их, глотал жадно, я пил их из книг, из природы, из людей, как из полных бокалов. Весь мир было предо мной, - и весь он был мой! Время исчезло. Я мучился завистью к Эратосфену и к Риману, я открывал для себя то, что не могли открыть они, и мне было мало этого! Мало!!..

- Чего же ты хотел?
- КАК все устроено – вот что было для меня вопросом вопросов, порождая каждый раз новые жгучие желания и наполняя их небывалыми наслаждениями. Мучения, поиски – и открытие! сомнения, противоречия, сводящие с ума, - и решение! которое приходило вдруг, сводило все в единую картину и разрешало все сомнения!

- И все-таки, что же это была за свобода такая? Поиски и сомнения не загоняли тебя в клетку?

- Что ты! Ни в коем случае! Поиски и сомнения! – это были прекрасные, драгоценные сосуды, которые наполнялись затем счастьем открытий и я пил его вволю, пил до дна!

- Иногда ведь и свобода тяготит человека. Она делает его настолько одиноким, что он начинает проситься обратно в зону, в тюрьму, сделанную из людей и быта.

- Что ты! Какое одиночество! Я был во всем, - и все было во мне. Это было небывалое чувство единения с миром и свободы от людей, от их мнения. Я не должен был играть! Я не зависел от желаний других! Наоборот! Все они, все человечество, народы, люди, сама природа – проигрывали передо мной вновь и вновь сценарии своих желаний, увлечений, сцены расцвета и угасания.

- Ты раскрыл ту свою Великую Тайну, тайну оси, на которой вертится мир?

- Нет.
- Но как же так?! Ты же искал ее. Ты же искал именно ее! Она же манила тебя, дразнила, покалывая каждым новым желанием и маня дурманом наслаждения!! Ты забыл о ней?!

- Нет.
- И все науки мира не указали на ее разгадку? Не разожгли еще больше страсть – раскрыть ее?

- Науки... «Как все устроено» – вот их вопрос. Тайна же эта намекала на что-то другое...

7.
- Ты разочаровался в знании? в науках?
- Нет, почему же... Когда я был предан им – я был свободен. Такое не забудешь.

- Ты оставил их?
- Нет, зачем «оставил»? Скоро закончивается аспирантура. Потом докторат.

- Не паясничай. Почему угасла страсть к знаниям? Ты опять попал в зависимость от них, от людей!?

- Я? Нет. Я глотнул воли. Вволю. Я свободен. Вообще-то быть свободным надо уметь. Я умею это.

- Что же знания?
- Они оказались товаром.
- Их можно купить и продать?
- Да.
- Этому есть причина?
- Да.
- Какая?
- Ты не будешь смеяться?
- Нет.
- Желания.
- Науки тоже вертятся в их общей карусели?
- Хоть плачь, хоть смейся, - но это так. Те же ниточки желаний, которые дергают ручки-ножки всех людей в мире, - они управляют и теми, кто владеет тайнами природы.

- Тайна желаний не отпускает тебя... Она достала тебя и здесь.

- Да.
- Как это работает, эта купля-продажа?
- О, боже!.. Да элеметарно: ты учишься, приобретаешь знания, потом идешь и продаешь их.

- Кому?
- Неважно. Продаешь в обмен на наслаждения от других желаний. Это же так просто! За сладкую жизнь. За солидный куш и проценты. За власть.

- У тебя не осталось желаний?
- Я полон ими. Они горят внутри, не дают покоя. Но тайна их! – она смеется надо мной. Она превращает день в ночь. Я не могу желать во тьме. Никто не может желать во тьме.

8.
- Тебе хотелось когда-то узнать смысл?
- Смысл? Ты снова о нем... Смысл чего?
- Желаний. Смысл наслаждений и страданий. Смысл жизни.

- Опять этот «смысл жизни»! Я знаю, что существует тайна. Тайна!! Тайна желаний, тайна жизни. Я так и не смог до нее добраться. А что мне даст знание какого-то смысла?! Еще одно знание, которое можно потом обменять на приличные проценты с капитала, на славу и море кайфа?! Что он даст, этот твой «смысл»?!

- Что с тобой, что это ты вдруг раскричался? Не волнуйся, ничего особенного.

- Зачем донимать меня этим твоим «смыслом»?! Что он дает?

- Как бы это сказать... Он дает свет.
- Свет? В каком смысле? Блин, опять этот «смысл»!.. Что это за «свет»? Ты можешь, наконец, объяснить членораздельно?! Это энергия, или это свет наслаждения, или свет надежды, или это тот свет, который ощущаешь, когда разрешается долго мучившее тебя противоречие? Что это?

- Это довольно просто. Я объясню на примере. Допустим, ты многие годы просидел в абсолютно темном подвале. Абсолютно. Наощупь ты уже научился ориентироваться в нем, и довольно неплохо. Ты уже знал, где можно найти пищу, где нужно пригнуться, чтобы пройти, а где можно в полный рост. Но все время в этом подвале происходило что-то неощутимое, в результате чего там, где ты привык находить сладкое, ты обжигался вдруг ядовитой горечью, там, где было мягко и удобно, - ты в кровь обдирался об осколки какой-то дряни, там, где раньше был простор и было легко дышать, - тебя настигали жестокие, обидные удары. Представил себе?

- Да.
- Ужас, одним словом. И что самое мерзкое, – это невозможность понять – почему это так, увидеть механизм этих изменений. И вдруг! – рука твоя натыкается на выключатель! Банально. Обычный комнатный выключатель. Одно легкое нажатие – и все станет ясно. Но сделать это оказывается очень трудно, просто невыносимо. Вдруг это подлая кнопка, которая взорвет, уничтожит все и тебя вместе со всем? Жизнь ведь дорога. Каждому. Какая ни есть, пусть впотьмах, а все же – жизнь. И даже если не взорвет, а действительно осветит все – вдруг то, что откроется, будет в тысячи раз страшней и безнадежней всего, что настигает тебя во тьме?

- Ну ладно, не тяни! – я включаю или нет?!
- Откуда я знаю?
- А, ч-черт! Ладно, продолжай.
- И вот - легкое движение, - и вся эта машинерия, все, что было мраком, мучением, неизвестным, тревожным и пугающим, - осветилось, ясное строение всего окружающего буквально возникло, родилось из тьмы. Можно пройти, буквально пощупать механизм и логику всего, что происходило. Все оказалось легким, доступным, понятным. Был выход из этого помещения, был вход, и все это было свободно, и все это было необходимо. Все под рукою, все навека.

- Что это за выключатель?
- Смысл.
- А, ну да... Нажать, что ли?
- Жми, коль не трусишь. А то ведь вдруг...

9.
- Ладно, шутки в сторону. Так, кто знает смысл?
- Я знаю его.
- А кто ты?
- Я – каббала.
- Так это ты?!!
- Я.
- Вот это да! А что ж это мы тут разговоры разговариваем... Так кто же ты? Что ты?

- Я – наука.
- Что же ты знаешь, наука каббала?
- Я изучаю причины и поэтому знаю их следствия. Я знаю, почему развитие дарит каждому удобства а всем вместе – опасность уничтожения. Я знаю истоки желаний, их течение, мною хорошо изучено море, в которое они впадают. Я знаю, почему владеющий сердцами людей богаче богатого и почему жаждущий знаний сильнее властелина. Я знаю, почему люди бывают мертвы при жизни и знаю, как жить, не боясь смерти. Я знаю желания, не умножающие страданий. Мне знакомо добро, порождающее зло, и я знаю приправу, способную зло обратить в добро. Я знаю, что мир – это большой человек, и то, что человек – это маленький мир. Я знаю законы природы, мне знакомо место, где их побеги хорошо принимаются, растут и плодоносят для всех. Я знаю смысл и знаю цель.

- Я понял. Ты знаешь тайну, о которой мы говорили. Тайну человеческих желаний, на оси которых весь мир вертится. Я чувствую это, я уверен.

- Да, знаю.
- Как же быть, каббала? Я хочу знать ее. Я полон желаний, но без этого знания все они и вообще вся жизнь будут уходить как вода в песок, как кровь из открытой вены... И бестолку.

- Да.
- Ты можешь помочь мне?
- Могу.
- Что делать, с чего начать?
- С начала.
- Как?
- Давай знакомиться.

М.Г.