Старый дом

В городе болтали, что инфекция пришла с румынскими цыганами, с их леденцами на палочках. Народу из каждого утюга объясняли, что это не отрава, что это грипп такой, к которому местный иммунитет не приучен. Да разве переубедишь, бабки-то лучше знают.
До гриппа смерть дважды проходила ко мне впритирку. Или трижды? Как посмотреть: дед и близнецы. Но это была какая-то не настоящая, не страшная смерть. Дед последнюю зиму всё лежал, лежал, да так в гроб и перелёг, лишь немного в чертах заострившись...

Долго спал батюшка Велес! Ой, долго! У них в чертогах время совсем по-другому течёт. У нас тут парочка троечка сотен тысяч лет пройдет, а им с боку на бок перевернуться, и ещё столько же поспать!

Но наступило утро. Зимнее, морозное. Рассвет ещё слабенький, но начали они там посыпаться. Сам Сварог Петуха на будильник завел. А Петух он не жареный, ниже пояса клевать не станет, сразу в маковку, коли не встанешь по его сигналу. Строго, знаете ли! Сказано, вставай! Значит, подъём!

Ну, батюшка Велес...

Я открыла дверь ...И подошла к столу, я завязала свои волосы в узел — сейчас мне не к чему использовать энергию, струящуюся по ним, я всего лишь пришла прикоснуться к энергии.

Я бережно взяла меч, лежащий на этом столе и подняла его.

Я любовалась, я наслаждалась силой, содержащейся в нём.

Сила Стихий — это действительно сила. Легонько провела пальцем по его острию — острое как лезвие, как сама стихия Воздуха. Он так же силён, быстр и беспощаден. В умелых руках это великий инструмент...

Душно, мне душно — рванула я ворот рубахи и открыла дверь...

-Этот ребенок желанный — думала я, блуждая по улицам — но иногда на меня накатывал страх. Я сама не понимала его причин, не просто беспокойство, а именно безотчетный страх и мне становилось душно.

Меня начинали давить дворцовые стены и я просто убегала бродить по городу.

-Императрица, что с вами? - спрашивали меня перепуганные слуги.

Но у меня не было сил даже ответить им
-Прочь, прочь — мысленно кричала я — мне нужна...

Я открыла дверь ...
И вбежала в комнату, я упала на колени перед Императрицей и бережно взяла её руки в свои.

-Госпожа, неужели у вас опять был этот приступ? — обеспокоенно спросила я.

Хотя мы были близкими подругами, понимающими друг друга с полуслова и доверяющими друг другу все свои мысли и секреты, но на людях нужно сохранять субординацию, иначе это может привести к хаосу.

Она слегка устало посмотрела на меня и улыбнулась:
-Я поняла, я нашла причину своих страхов — облегченно...

– Я так соскучился… Я так люблю тебя…
Мать Рая держала мою руку, гладила по щеке, и я решил, что всё предыдущее было просто горячечным бредом. Через две недели он повторится. Ещё через две я решился заговорить про него. Раньше не смог. Помирать не страшно, а вот обнаружить, что ты умом тронулся, немного ссыкотно.
Отец, Сева Вячеславович, лестницу ремонтировал, ножовку долго искал. Я обмолвился, что дед её позавчера брал в ящике с гвоздями.
– Угу… Ах да, точно, – сказал отец, на секунду не...

Межичи на вид: собранные, жилистые. Черноволосые, с фамильными хмурыми бровями, спокойные очень. Кто улыбнётся, то разом и нахмурится. Не нарочное действие, а улыбка такая. Межичи клёвые, дикая порода!
Покидать родину для нас поступок достойный… упрёка. Что-то типа временного помешательства. Надо лишь подождать, и образумившийся Межич вернётся. Все до одного, когда придёт срок.
А ведь где только ни раскидало нашей родни!
Есть Межичи богатые, такие, что по пять, по десять особняков за границей...

Интернет йокнулся снова. Хорошая привычка: тырить и не доверять. На диске скачана целая библиотека. Мифы, легенды о воскрешении, анабиоз у животных, биохимия на, увы, недоступном уровне. Всё, что хоть отдалённо по теме. Я не всерьёз рассчитывал найти ответ, а тупил в них, чтобы меня оставили в покое, наедине с моим недоумением. Как же, оставят…
– Что сиднем-то сидеть? Не дров наколоть, так хоть прогулялся бы, – Сева Вячеславович облокотился на край стола. – Посмотри на меня, сын. Я тебе скажу...

Едва проснувшись, я рванул обратно в Баронский Парк.
Зря, конечно. Тишь да гладь, весь город пустой, кроме знакомых бабулек, успевших помереть в последние годы. Так и торгуют у вокзала яблоками и осенними цветами, так и сидят на перевёрнутых ящиках. С одной из них я заговариваю о парковых райских яблочках. Как называются, китайка, не? У неё банка компота из них. Странно щурится, подозрительно… Да и товарки её не лучше. Будто я власть над ними имею.
На Ярика так не косятся. Его бабки смородиной...

Кто поистине вечен, это наш почтальон по мёртвой луне. Ему лет пятьсот, наверное! Говорок древний, глазёнки безмятежные… Он исключение из правил, вроде кота! Мы после смерти познакомились.
Ярик отлучался на городскую почту. Вернулся с бумажным письмом, говорит:
– Тётя Катрина будет у нас на днях. Просила тебе предать: по живой луне, не поленись, забери, что в городской квартире оставила. Дверь будет открыта.
– Вау, она умерла, когда? Сколько же ей исполнилось, тридцать?
– Двадцать шесть, вроде...