Стальной

11. Испытание для истинного дворянина.
Как любил повторять его отец, да покоится он во тьме, дворянин – это, прежде всего, человек, руководствующийся своей головой, а не сердцем. В любой другой ситуации, его решение было бы полностью согласовано с этой позицией. Однако же отнестись к тому, что происходило в коридоре с этой же колокольни, было бы просто бесчеловечно.

Он никогда не думал, что с помощью окованного сталью фолианта можно благополучно расправиться с тремя хорошо обученными...

12. Чёрный волк.
Когда Фила вызвали к ректору, молодой оборотень никак не мог понять, что же он такого сделал. В последнее время он за собой не замечал ни одного хулиганского поступка, если не считать канцелярской кнопки, искусно подложенной на стул брата Бертрана, их нового преподавателя по светлой магии. Почему-то Фил не опасался выговора на эту тему. Чувствовал, что брат Бертран не будет жаловаться. Да и вообще этот странный служитель Спасителя вызывал скорее симпатию, чем отвращение...

Параграф первый.
Одержимый Вииту, княжеский разводчик церберов, жил в Эшдене. Это был город, где он появился на свет, вырос и выучился, где впервые взял в руки оружие, впервые убил и впервые был ранен. Здесь он впервые увидел гончих ада и понял, что именно ими хотел заниматься всю жизнь. И, конечно же, именно здесь он присягнул князю Эофолу, правителю Кригана, в верности и пошёл воевать под родными знамёнами. В Эшдене началась его жизнь и, даст Огненный, здесь же и закончиться через много-много...

Глава 1.
Ириль никогда не думала, что попадётся так глупо: попав в плен янтарных глаз прекрасного и холодного сына Дома Бэанрэ. Просто магия какая-то, честное слово, но самое страшное было в другом – ей совсем не хотелось убегать, хотя рассудок твердил, что сейчас самое время. Возможно, Ириль бы и обругала себя, но эти прекрасные глаза не давали…

Иллюзия треснула, когда кто-то заломил ей руки за спину, и рассыпалась пылью, когда те же руки, не слишком церемонясь, забросили её на спину...

Глава 1.
Дезмонд Алатиэль. Тот, чья репутация была почти такой же тёмной, как и тьма Подземья. Возможно, даже темнее, потому что стоило заглянуть в его золотисто-зелёные глаза, чтобы натолкнуться на накрепко запертую дверь, тщательно прикрытую несколькими слоями разномастных одеял. Мализэ не сомневалась, что за этой дверью скрыт очень-очень большой секрет, которым он ни за какие деньги, ни с кем не поделиться. И почему-то ей казалось, что ни один из этих «секретов» не был безопасен для...

Вітер тихо пройшовся по даху будинку рознісши пил здається столітньої давньості, місто завмерло в полуденну спеку на вулиці зрід видно було людей які поспішали, митушилися аби тільки заховатися від сонячних променів випікаючи кожну живу клітину планети. Хмари бігли за обрій не дивлячись в низ, розкривши наповну свої крила; вітер тихо і ніжно лелів її нужну шкіру і почервонівші очі від десятка слізних ночей, з даху багато поверхівки було видно всю красу міста гори які зеленими стінами оточили...

Время подходило к закату. Солнце выбирало место, где ему удобней уйти за горизонт. Выбирает оно его всегда в месте, строго противоположном восходу, лишь с небольшой поправкой на время года, в котором находится территория нашей земли.

Его палящие лучи становились короче и уходили в бесконечные просторы вселенной. Земля готовилась отдыхать, пока солнце обогревает другие её раздолья, пробуждая жизнь и тепло во всех её проявлениях.

Ребята, увлеченные беседой о предстоящем деле, не заметили как...

СТАЙЕР.
Жил на ипподроме рысак, по имени Ветер, в конюшне с бассейном и горячей водой уже

11 –й год. Ещё там жили 12 голов лошадей рысистой породы и 2 скакуна - араба. В соседях у них проживали в 9 конюшнях ещё 143 спортивных лошади. Ветер в своей конюшне считался долгожителем и не только в конюшне, но и на ипподроме города Светлый. Потому как редко какая

рысистая, тем более скаковая лошадь, сохраняет отменные спортивные качества в 13 лет лошадиной жизни. В молодом возрасте, когда им...

"Смерть – предтеча и суть возрождения"
( Гимн жрецов храма Эррора.)

Криккрак проснулся с ощущением одиночества и незащищенности. Открывать глаза не хотелось. “Куда забросила меня Саттва, запретив колдовать под угрозой жизни?” Ласковый ветерок холодил голое тело, нашептывая бесконечную молитву тенистой чащи; босые ступни чувствительно припекали жгучие лучи светила. “Или светил?” Криккрак лежал на теплом песке и терзался догадками. Не ведая цели, не спешить с поступком – полезная привычка...

Тимка бежал по лавам, инстинктом понимая, что если отец и погонится за ним, то здесь он отстанет. Ему, пьяному, да еще ночью, лавы ни за что не пройти. Слишком узки дощечки, проложенные по столбикам запруды, перегораживающей Пскову, бог ведает с какой целью.

На той стороне лавы упираются в рыхлый известняк взгорка, а по нему над каменистым берегом прямо от крайней доски разбегаются вправо и влево хорошо набитые тропинки к двум крошечным улочкам, что нестройными рядами огоньков светятся...