Соседи

Вчера выпал снег, три дюйма. А сегодня, вздымая поземку, дует с океана хлесткий холодный ветер. Са-мая настоящая зима, нижняя точка на графике года. В этот сезон и прибывают мутанты. Они появились десять дней назад, все те же шесть семей, что и обычно, и сняли дома возле пляжа, по северную сторону дороги, про-тянувшейся через дюны.

Они любят приезжать сюда зимой, когда нет отпускников и пусты пляжи. Надо пола-гать, им не нравится, когда вокруг много нормальных. Зимой же здесь остаются лишь...

Давно это было. Не было тогда компьютеров и видиков, только телевизоры с черно-белым изображением, да и то не у всех. Жил в то время в одном городе мальчик по имени Шурик. Был он обычным учеником четвертого класса средней школы и ничем не отличался от своих одноклассников.

Но однажды произошла с ним удивительная история, о которой я хочу рассказать.

Шурик заболел. Вторую неделю он лежал в своей комнате на кровати.

У изголовья на тумбочке стояла бутылка с горькой противной микстурой...

11марта

Вчера я два раза была приято удивлена. Во-первых, решила ехать в аэропорт на такси и вроде нашле приличную тркнспортную компанию. Во-вторых аэропорт Шереметьво получшел, сотрудники Аэрофлота научились наконец улыбаться и вежливо разговаривать (наверное с ними теперь не только проводят психотрененги, но еще и платят хорошую зарплату). Самолет был полупустой, так летелось легко и просторно. Удалось даже поспать.

В аэропорту Дели меня встретил улыбчивый водитель и полная Луна...

Сами понимаете, надо быть хорошо выпивши - подготовленным, чтобы на бомбардировщике напасть на истребитель.

Сами понимаете, по закону любого Паскаля равные силы в разные стороны.

Самое главное при погружении под воду - не пукать в скафандр, а то всплывем!

Самое главное, чтобы дождя не было. И бомбежек.

Самолет бомбит корабль, отвесно пикируя. Через 30 секунд корабль тонет, а самолет с трудом уворачивается от земли.

Самолет сбросил бомбу. Вы думаете, все забыли про него и смотрят...

Они вышли к распадку с четырехчасовым опозданием.
Джон еле волочил ноги… Не подобранные как надо, купленные в ближайшем

лабазе, ботинки превратили обе его ступни в сочащиеся болью кожаные лохмотья.

Шнобель говорил ему… просил, показывал на себе – как сделать портянки, давал

свою футболку…Ну разве что-то докажешь этому чертовому американцу?

Теперь он ходит в кровавых носках, переваливаясь, как селезень - с боку на бок.

А в аптечке ни черта нет – только перекись.
Сейчас у него...

- Все,хватит! Достало...

Я встал, как с катапульты, так что усы подпрыгнули, шагнул через гроб,

но неловко как-то...нога поехала и мне пришлось балансировать, стоя на

крышке и съезжая с нее. Фу, как нехорошо...То есть, хорошо, что в гробу

никого нет, хотя это и мой гроб, но это тоже хорошо...Что меня там нет.

Мысли заплелись в тугую косичку и глаза мои прищурились от такой натуги...

Я просто ничего не видел перед собой через эти щелочки.

Тяжело, на ощупь, обнаружил косяк...

Кларисса проснулась посреди ночи от звуков, доносившихся из угла её комнаты - это кошка рвалась из спальни в двери закрытого наглухо балкона. После окрика хозяйки животное на минуту прервало попытки, и начало тыкаться мордой в оконное стекло, пытаясь выбраться прочь из квартиры...Так продолжалось до тех пор, пока Кларисса не выдворила кошку, захлопнув двери своей спальни перед недоумённой мордочкой. Прошла небольшая пауза. Хозяйка Анфисы знала, что животные рвутся из дома перед предстоящими...

Город назывался Васнецовск, а станция имела свое, другое название.

По ней ёрзали зелеными облупленными боками шершавые поезда и эхом аукались сцепщики:

- Атть! ёпп!....уда…а…а…По девятому пути четный…атть!...а…а…Ззриннькк!!

Скрежетали башмаки, тормозя вагоны, идущие с горки, где ржавый чахоточный тепловоз, страдающий недержанием гаек, расталкивал их по путям.

Любимчиково – так называлась станция моего детства.

Когда можно было удрать с уроков, я забегал в столовку, прихватывал с...

Сэм Денкингер – уважаемый стольпар.
Когда он идет вразвалочку по Гангутской набережной, единственной улице поселка,

загребая здоровенными ручищами семечку из кармана отутюженных брюк, подносит ее ко рту манерно, слегка оттопырив мизинец – всем сразу понятно: перед ними матерый потомственный стольпар собственной персоной.

Здоровается с редкими прохожими, вышагивающими субботним утром по воняющему гниющими водорослями берегу, он небрежно : «…рассьте..» и сверкает передним золотым зубом так...

Днями и ночами напролет он читает и пишет, а по утрам и по вечерам – рассказывает мне, что прочел или написал днем и ночью. Он носит свои слова как одежду, как меч и как щит, как яд и как тонкое покрывало, как камень и как крылья.

Порой наступает момент, когда он должен меня оставить. Тогда все деревья в нашем саду становятся черны воронАми, а все реки и ручьи наполняются солью. Раз за разом я колю свои пальцы веретеном, но уснуть не могу - лишь закрою глаза, как тотчас слышу звуки печальной...