Смех Гарри

Кирпич справа треснул. Слева – нет. Черный, но прозрачный. Свет луны и звезд, размазанный в штрих-код. Решетка, ноль, три двойки. Пара вентиляционных труб, уставших испарять. Покрыты старой ржавчиной. Над ними штрих-код всегда подрагивает. Окно на восьмом этаже треснуло. Окно рядом – в порядке. Различия с соседними строениями минимальны. Значительных отклонений в структуре не обнаружено.

Вода, отсутствие крупных источников света. Грязь. Множественность направлений. Информация уличного дисплея...

Сидят дед с бабкой и горюют: «Корыто разбитое, курица линяет- яйца перестала нести. Мышь кот съел, кота собака прогнала, а пса дед на остров отвез и кинул за то, что тот провинился: вернул деда с бабкой к прежней, захудалой жизни».

Чо делать, как дальше жить? Во-первых, беднота заела, а уж скучно, одиноко до смерти стало: без детей, без приключений, телевизора, да и вообще без светской тусовки не жизнь , а смертельная скука-докука.

-Бабка, а бабка, пойду-ка рыбы наловлю, может, хоть...

В одном небольшом Горном королевстве больше всех животных почитались собаки. Во времена снежных обвалов они искали и находили , засыпанных вековой лавиной людей. А сколько раз они выручали пастухов, когда на отару овец нападали злые, голодные волки. А однажды двое маленьких детей упали в бурную горную речку и, если бы не собака охотника Яна, то всё - родителям бы не видать их больше на белом свете.

Много интересных историй можно было бы поведать о замечательных собаках Горного королевства, но...

Гомарджоба, дорогие! Это снова я, Жека. Нет, в Грузии я никогда не был. Почему гомарджоба? Да так. Это я просто дурачусь. Есть у меня один знакомый грузин, Резо его зовут.

Я раненый и валяюсь дома один. Один потому, что папа всю последнюю неделю занят неотложными делами. К нам в УАМР прислали журналиста из «Известий», а может из «Правды». Да не простого, а заместителя главного редактора - из самой Москвы прикатил. Сначала во Владивосток, а потом к нам. Пишет статью, про океанический рыбный...

Он спустился на Землю. Так, как и приказал Бог. Правда, не верил Он в то, что с этого может быть какой-то толк. Что хорошего могли придумать люди, чтобы избежать своего конца? Разве не бесполезно искать что-то светлое здесь, где давно правит бал Сатана? Но Он так надеется... И грустноватый Ангел побрёл по дороге.

Он и сам не знал, что, собственно, ищет. Просто так брёл по городской дороге. Правда, пришлось, как люди, пойти по тротуару, дабы не выдать свою сущность. Остановился перед вывеской...

Боль. Просто тупая боль в сердце. Нет отдельных мыслей. Просто воспоминания и отдельные фразы врезаются будто занозы в сердце. И бежишь от них, рвёшь письма и фотография, стирая его номер телефона в мобильном. Плачешь от его имени. Ждешь ночи, как спасения, а во сне тоже он. Не даёт покоя мыслям. ходит изо сна в сон вверяя пустую надежду возврата. Просыпаешься от «сонного» поцелуя и взрываешься всхлипами от мысли, что никогда больше этого не будет. Переключаешь бессмысленно канал избегая слов о...

Поезд постепенно набирал скорость унося меня от этой осени, от этого сумасшествия, от этого человека на время ставшего для меня всем.

Бегство. Спасительное средство от всех напастей. Спасительное средство… средство от которого можно в очередной раз сойти с ума.

Километр за километром множилось расстояние между оставшимся пивом, облетевшими деревьями, зарядившими дождями и мною.

Какого черта я стояла в дверях какого-то занюханного кафе дожидаясь неизвестно чего. Все равно никто не пришел...

История, которую я вам расскажу, о простом человеке, забытом всеми, кроме меня, потому что он сделал меня тем, кто я сейчас. Каждый день, когда иду от стадиона домой, я вспоминаю его таким, каким он был во время нашей последней встречи, я могу повторить каждое слово нашего разговора. Все случилось около года назад, кажется, прошла целая вечность, так много изменилось с тех пор.

Я был обычным мальчишкой, который, как все, учился, отдыхал, ничем не выделялся. В один день к нам в школу пришел...

Тем временем кролы упорно топали вперёд. Прямёхонько к мосту, чтобы перебраться на другой берег реки со всем кладоискательским снаряжением.

И плюхи продвигались вперёд. И тоже прямёхонько к мосту.

Но главный крол волосёнками почуял неприятеля. Возле большущего, самого каменистого камня, он затормозил. Принюхался и загадочно покрутил пальчиком.

- Стоп на месте, - сказал крол. – Неуютно как-то.
Кладоискатели притихли, а Рыжий сказал:
- И остановились неуютно. Хорошо хоть камушек...

Больше всего на свете Андрей Розовский не любил живопись.

Он презирал краски, справедливо подозревая их в излишней маркости, брезгливо поджимал губы при виде карандашей и фломастеров, прямая перспектива казалась ему скучной, а обратная — вычурной. Картинные галереи навевали на него глубокую тоску, шедевры великих мастеров он оглядывал мельком и с выражением крайней скуки, а к работам прочих художников не подходил вообще. Чаще всего на подобных выставках Андрей забивался в самый дальний угол...