Скрипка

Щелканье копыт раздалось под моим окном, а затем скрипа ворвалась в мое сознание, и я, бросив вышивание, выбежала на улицу, но аллея парка была пуста, ветер играл лапами елей, косой дождь сразу проник мне за воротник и потек по спине холодными колючими ручейками.

Я оглянулась на дом, старый просевший от времени он покорно мок, закрывшись плющом.

Тишина. Лишь ветер, лишь дождь. Медленно пошла я по аллее, ступая прямо в лужи, платье прилипло к ногам, но какая все это ерунда. Я снова слышала звуки скрипки.

Один вечер, всего один вечер он был моим женихом.
Мы сидели в маленькой комнате. Окна в сад были открыты. На столе потрескивали свечи.

Нас было четверо: папа, брат и мой жених. Отец и мой любимый играли в карты у камина, а брат развлекал нас игрой на скрипке.

Ах, отец, почему вы были так строги к нам. Один, хоть один раз остаться бы нам наедине, один поцелуй, одно пожатие руки так много дало бы мне.

Я вышивала не смея поднять глаз и думала о том, что в моей гардеробной висит свадебное платье и скоро, очень скоро я покину этот дом, слишком угнетавший меня своими холодными комнатами, старинной громоздкой мебелью. В темных бархатных портьерах жили тонны пыли, но отец не разрешал их снимать.

Я несомненно была счастлива в тот вечер, меня любили, это я знала наверняка, я всегда убеждалась в этом, когда ловила на себе ласковый взгляд темных глаз.

Утром намечалась охота.
Едва проснувшись я услышала перестук копыт на аллее под моим окном, забыв обо всем я кинулась к окну. Поймала его улыбку, как бабочку в свои ладони. Вот и все. Немного позже, в пылу погони за добычей, он упал с лошади и разбился. Вот и все.

Ах, отец, почему вы не разрешили нам остаться наедине? Одно прикосновение руки и может он бы не умер, странная мысль, но я живу ею уже так долго.

Их уже нет, брат погиб на войне, отец не перенес этого известия и почил в тот же год.

Каждый вечер приходя в маленькую гостиную я сажусь в кресло и вот они здесь. Отец, брат, мой жених.

Скрипка, иногда мне удается услышать ее вновь. И я знаю они живы, живы, пока я есть, пока я помню.

Подхожу к часовне, вот здесь он лежал, мой любимый. Встаю на колени, какой холодный каменный пол. Зажигаю свечи, закрываю глаза и вижу его полное жизни лицо, освещенное свечами, карты в руках, слышу смех брата, он один любил и умел смеяться. Как это несправедливо.

Капли дождя стучат по крыше часовни.
В будущем меня, наверное, назовут старой сумасшедшей и я разобью все зеркала в доме, что бы не видеть работы времени на своем лице.

Приезжала моя тетя, она хотела забрать меня, но я отказалась, уехать значит дать умереть им всем. Я не могу.

Когда я вышла из часовни, дождь кончился, и солнце погладило меня по лицу нежным лучиком. Вот он мой дом внизу, потрескавшийся и угрюмый, в нем нет никого, кто бы оживил его. Мой брат, только он умел рассмешить старый дом своими шалостями.

Птицы делят небо над моей головой, далеко внизу живет своей жизнью село.

Не хочу тишины, больше не хочу тишины! Беру камень и кидаю его в окно, потом еще, звон стекла утешает мою душу, заглушает мою боль. И дом смеется, он жив, как прежде. И я смеюсь и прыгаю по лужам, подняв подол, танец жизни исполняю я. Простоволосая и босиком вбегаю в дом.

Огонь, мне нужен огонь.
Дом загорается с трудом, он слишком сырой, но постепенно пламя охватывает его.

Одевшись я спускаюсь к дороге. Дом как факел горит.

Скоро стемнеет. Закутавшись в плащ я жду дилижанс. Мне грустно и в то же время хорошо.

За окошком дилижанса проплывают деревья, холмы.
Я сплю, опустив голову на оббитую кожей спинку скамьи. Новая жизнь ждет меня, ведь я так еще молода и так хочу счастья.