Сказка будущего. Гл.41

Глава 41. Семейная сцена

- Граждане Сидоровы! Вы чего там заперлись? У вас мой благоверный скрывается?

На крыльцо вылетел благоверный, воровато огляделся и быстро втянул женщину в дом, не забыв снова закрыть все запоры.

- Чего ты ломишься, дорогая? Не время сейчас шуметь. Не та обстановка.

- Ах, не время шуметь? Я тебе сейчас покажу, когда время шуметь и когда не шуметь. А ну-ка доложи, мой дорогой, свои похождения. Стоило мне на день отлучиться, для вашего же блага, и что я вижу? Дом наш сгорел, дети шатаются неизвестно где, а глава бывшего дома трусливо прячется у посторонних людей да еще просит не шуметь!

- Тише, дорогая. Не шуми хотя бы в чужом доме. А то меня и отсюда попросят.

- Попросят? Я удивляюсь, как они еще не попросили. Как они вообще тебя в свой дом пустили? Они хотят, чтобы ты тоже его сжег, как наш?

- Дорогая, это не я сжег наш дом.
- А кто же еще? Почему из всего жилого фонда сгорел именно наш дом?

- Потому что его подожгли. Вот он и сгорел.
- Ах, подожгли? Очень любопытно! Тогда почему из всего жилого фонда подожгли именно наш жилой дом, а не какой-нибудь другой?

- Вероятно, на то были какие-то причины. Возможно, даже веские.

- Очень любопытно! Тогда объясни, какие могут быть причины, да еще веские, чтобы поджигать совершенно безобидный, исключительно полезный, да еще именно наш дом?

- Дорогая, я не могу тебе сейчас все рассказать...
- Ах, ты сейчас не можешь! А когда твоя честь соизволит снизойти до меня и объяснить это форменное безобразие, когда из всего жилого фонда... - И женщина неожиданно заплакала.

- Дорогая, нам дадут другой дом, мне кажется.
- Я не хочу другой! Я хочу этот! А ну, мерзавец, немедленно выкладывай что знаешь. А то я не знаю, что с тобой сделаю. И с собой сделаю то же самое!

- Не волнуйся так, дорогая. Я тебе все расскажу, постепенно. Я просто не хотел тебя волновать. Чтобы не все сразу...

- Ах, это еще не все? Еще столько, что надо постепенно, чтобы я не упала? Нет уж! Вываливай все сразу!

- Хорошо, хорошо. Только ты присядь на всякий случай. Я во всем тебе признаюсь. В общем, твой муж - предатель. И тряпка. Тряпка и предатель.

- Чего? - Женщина привстала. - Чего ты несешь? Какой еще предатель? Может, ты еще и иностранный шпион? Чего ты мог предать? Чего выдать? Новую конструкцию лопаты?

- Нет, дорогая. Я предатель интересов города. Я сообщник чудовища.

- Дорогой, тебя на пожаре ничем не стукнуло?
- Нет, меня ничем не стукнуло. Во всяком случае, физически. А морально очень даже стукнуло. Можно сказать, убило наповал.

- Наповал? Морально? - Женщина захлопала глазами.
- Да. Меня шантажировали наши собственные дети.
- Шантажировали дети? - Женщина приложила руку ко лбу супруга.

- Да. Они сами оказались сообщниками чудовища. И заставили меня превратиться в сообщника.

- Ты что, издеваешься надо мной? Или ты действительно больной?

- Да, я болен. Я очень болен. Но я болен не физически, а душой.

- Дорогой! Тебе надо срочно прилечь. Я вызову врача на дом. Ах, я и забыла! Ты знаешь, Спиридон Спиридоныча здорово покалечили! Ты только подумай! В такой колоссальной заварушке по сути дела никто не пострадал. А все несчастья свалились именно на докторскую голову, а точнее, на ноги!

- Да, я знаю.
- Откуда ты знаешь? С кем ты сегодня созванивался?
- Я не созванивался. Я сам вытаскивал доктора из шкафа с переломанными ногами. То есть не шкаф был с переломанными ногами, а доктор. Впрочем, и шкаф, кажется, тоже. Но это уже неважно.

- Ты вынимал доктора из шкафа?? А кто его туда засунул? Зачем было его туда засовывать?

- Видишь ли, дорогая, никто его туда специально не засовывал. Это получилось совершенно случайно, когда мы чуток поднажали... А если бы мы специально его засовывали, то, конечно, сделали бы это аккуратно. Ведь доктор хороший человек, хоть и ставит уколы. А случайно получилось, что доктора мы сунули, но не всего. Ноги остались снаружи. И толпа несколько раз по ним пробежалась, по ногам-то. Хорошо еще, что не по всему доктору, а то тогда вообще собирать бы нечего стало.

- Постой, постой! Зачем же толпа бегала по докторским ногам? Это вы такое новое развлечение придумали?

- Да нет же! Это вовсе было не развлечение. Хотя если задуматься, то как знать... В общем, толпа бегала совсем не за этим. На доктора ей было просто наплевать. Он подвернулся под ноги, вот его и затоптали.

- Постой, постой! А зачем же тогда бегала толпа? Я ничего не знаю.

- Она бегала за ключами.
- Какими ключами?
- Ключами от склада с огнестрельным оружием.
- Но причем здесь больница?
- Я же говорил тебе: всего сразу не расскажешь. А когда я начал с конца, ты просто мне не поверила.

- С конца? Это с предателя? Позволь, как же с докторских ног ты сумел докатиться до предателя?

- А вот так. Уметь надо! Сам до сих пор не могу поверить.

- Значит, это правда?
- Что?
- Что ты предатель.
- Прости меня хотя бы ты, дорогая. Потому что я себе этого никогда не прощу.

- Какой ужас! Мой муж предатель! С кем я связалась? Говорила мне мама... Мой муж предатель!

- И не только муж.

- Ты хочешь сказать, что дети тоже?..
- Увы, дорогая.
- Да что ты мелешь! Ты меня разыгрываешь? Если ты меня разыгрываешь, то ты неправильно меня разыгрываешь. Ты жестоко меня разыгрываешь. Очень жестоко.

- Я же говорил: лучше тебе не знать. Я пойду и просто утоплюсь с горя.

- Тебе не в чем будет топиться. Единственный бассейн, который был в школе, осушен до дна. В водопроводе тоже сухо.

- То-то я понять не могу, куда вода делась? Пить так хочется...

- Так что прежде чем топиться, расскажешь мне все как на исповеди. А если ты утопишься, тогда как я узнаю правду?

- Кто ее знает, эту правду?.. - Задумчиво произнес папа наших героев, которые по его мнению превратились в предателей.

- Тогда рассказывай. Я сама определю меру твоей вины. И вины детей тоже. Если от тебя можно ожидать чего угодно, то я совершенно не представляю наших детей в роли предателей. Они что, украли школьные принадлежности? Или раскрыли ужасные школьные тайны?

- Нет. Все гораздо хуже. Начнем с того, что сразу после нашего ухода дети сбежали из дома.

- Это, конечно, нехорошо. И я примерно накажу их за это. Но, честно говоря, я сомневалась, что в такой день удастся удержать их дома. Тогда я не ощущала, насколько велика опасность. Мы стояли в оцеплении. Город был заполнен здоровыми мужиками, то есть порядочными гражданами, готовыми в любую минуту прийти на помощь детям. Всегда под рукой была радиосвязь. В любую минуту каждый из нас мог сообщить об опасности. Но никто даже не заикнулся о ней. Я тоже не стала названивать, чтобы не поднимать лишний ажиотаж. Представляешь, что было бы, если бы мы в оцеплении беспрерывно названивали и кудахтали. В общем, мы между собой мило так побеседовали, даже не заметили, как время прошло...

- Ну, понятно, если женщины начнут болтать, то время для них больше не существует. А между тем...

- Да-да. Я обязательно накажу детей за то, что они вышли из дома. А если я забуду, то ты не забудь мне напомнить.

- Когда я тебе расскажу остальное, тогда ты точно забудешь.

- Как? Разве это не все?
- Вот именно! Я еще даже не начинал.
- Да?
- Да. Знаешь, где я обнаружил наших детей?
- Где?
- Там, где меньше всего ожидал!
- И где же ты меньше всего ожидал?
- Я обнаружил их в саквояже на чердаке разгромленного здания больницы.

- В саквояже? На чердаке?? Как они там оказались?
- Вот и я страшно удивился. И задал себе и им точно такой же вопрос.

- И что они ответили?
- Я уже не помню. Да это и неважно.
- А что важно?
- Важно то, что именно у них оказались ключи, которые искала разъяренная толпа.

- Это от склада с оружием?
- Ну, если бы это были ключи от курятника или школьной кладовки, то никто не стал бы их искать.

- А откуда взялась разъяренная толпа?
- Ну, сначала она не была разъяренной. Такой она стала постепенно. Вызрела, так сказать. Началось все со спокойного делового обсуждения, которое протекало в теплой дружеской обстановке. Потом был разработан план операции, но не хватило одной детали: ключей от склада. Пришлось сделать очень маленький обыск... Но это не помогло. Зато отсутствие ключей до глубины души растрогало отдельных граждан, и переполнило их лучшие патриотические чувства. Это переполнение немного ударило в головы... И толпа понеслась...

- И ты был частью этой толпы?
- Нет, конечно! Как ты могла такое подумать! Я вовсе не был частью толпы. Я был совершенно самостоятельной, совершенно независимой частью. Ты же знаешь, какой я гуманист. В душе. Но физически с толпой очень трудно бороться. Ты же понимаешь... Если находишься в самой середине. Это физически... А в душе я был очень далеко от этой толпы. В душе я бежал в абсолютно противоположном направлении. Но физически мне трудно было отклониться от общего курса, иначе меня просто затоптали бы и я не смог бы проявить свой гуманизм...

- В общем, ты несся в самой гуще толпы? Так бы сразу и сказал. Нечего тут болтать про свой гуманизм.

- Ну, тебе виднее, дорогая. Но я по-прежнему заявляю, что у меня не было и нет ничего общего с этой толпой.

- И куда же занесла тебя эта вредная толпа?
- Я все время пытался от нее отделиться, и в результате она занесла меня на чердак.

- Очень интересно. И что же там делала толпа?
- Она ломала все подряд и выкидывала из дома.
- А ты что там делал?
- Я внимательно осматривал вещи и отправлял их на повторный осмотр.

- И как ты... отправлял... их... на повторный осмотр?

- Я очень медленно спускал их с крыши.
- А они очень медленно падали вопреки всем законам тяготения. Так, что ли?

- Возможно. Я не следил, как они падают.
- Понятно. И ты дошел до саквояжа?
- Да.
- И хотел очень медленно спустить его с крыши?
- Несомненно.
- А в саквояже находились наши дети?
- Не совсем. Там были еще и не наши.
- Значит, ты очень медленно хотел спустить с крыши еще и чужих детей. Очень медленно, говоришь?

- Безусловно.
- Ах, ты, мерзавец!
- Да, я мерзавец. Но это самое лестное из того, что я заслуживаю.

- Так ты спустил детей или нет? Почему они живы? Или ты опять меня разыгрываешь?

- Я хотел. Но я не смог. То есть я не смог не потому, что дети... А потому что оказалось слишком тяжело. И тогда я решил произвести тщательную проверку прямо на месте.

- И как ты проводил эту проверку?
- Да как тебе сказать... Я проводил ее ногой.
- Ногой? Это такой новый метод экспертов?
- Нет, он скорее старый, чем новый. Но зато надежный, хорошо проверенный. Ты же знаешь, ничего нового не бывает. Все новое - это хорошо забытое старое.

- Да? И в чем же заключается этот метод.
- Этот метод заключается в хорошем размахе. Чем сильнее размахнешься, тем сильнее эффект.

- И ты хорошо размахнулся?
- Обижаешь! Я все делаю на совесть.
- И что дальше?
- А что? Приложился от души.
- И каков эффект метода?
- Эффектом был крик.
- В соответствии с длиной размаха, значит?
- Несомненно. В полном соответствии.
- Ах ты, мерзавец! Ты ударил наших детей, когда даже я себе это не позволяю! Да как ты мог, гуманист несчастный!

- Дорогая, я же не знал, что там дети, тем более наши.

- А потом узнал? Значит, метод оказался эффективен?

- Несомненно. Старые проверенные методы всегда очень эффективны.

- Ах ты, мерзавец! Еще смеешь рассуждать про какую-то эффективность какого-то там метода! Теперь я вижу, что мой муж - первый громила в городе, а не какой не гуманист. Теперь я вижу, что это не толпа вела тебя, а ты сам вел за собой толпу!

- Дорогая, это было совсем не так. Или так, но не совсем.

- С кем я связалась! Говорила мне мама...
- Прости, дорогая, но это далеко не все.
- Ах да! Теперь я уже не удивляюсь, что ты докатился до предательства! Тебя мало утопить. Тебя надо показательно утопить!

- Я и сам могу утопиться...
- Нет, мы не позволим тебе самому утопиться. Так никакого общественно резонанса не будет. Мы обязательно утопим тебя показательно! Понял?

- Так обязательно или показательно?
- Все вместе! И чтоб никому неповадно было издеваться над детьми.

- Воду-то где возьмете?
- Привезем специально для тебя. Из арбузов выдавим!

Тут послышался звон разбитого стекла, и в комнату хлынули весьма недружественные возгласы.

- Где это чертов специалист?
- Мы знаем, он здесь скрывается. Немедленно выдайте нам его. Иначе сломаем дом.

- Правильно! Вытряхнем его как миленького.
- Откройте немедленно! От нас ему не уйти!
- Открывайте! А то еще хуже будет!

Мама наших героев испуганно вскочила.
- Что это?
- Это толпа, дорогая. Это разъяренная толпа. Она пришла за мной. Это расплата за мое подлое предательство. Но я уже готов! И нет мне прощения. Давай попрощаемся. По крайней мере, теперь ты видишь, что я старался отделиться от толпы. Я очень старался отделиться. Но отделиться от нее невозможно. Она настигает всюду. Помни меня гуманистом! Мне очень жаль, дорогая. А сколько было творческих планов... Но не довелось... Не сбылось...

- Не отдам! - Грудью заслонила мужа верная женщина. - Никому не отдам! Трупом лягу, но не отдам!

Выждав некоторое время в этой позе, она затем в нетерпении высунулась в разбитое окно и закричала:

- Меня лучше возьмите, меня! А его не отдам!

К огромному удивлению перед домом оказалась толпа не из мужчин, а исключительно из женщин, еще недавно столь милых и дружелюбных.

В ответ на предложение самопожертвования толпа нагло рассмеялась и заявила:

- Кому ты нужна, дура? Вон кто нам нужен! Хватайте его!!

Затем толпа хлынула через разбитое окно.