Сияние

Однажды я предложил одной знакомой целительнице из Украины потелепатиться на тему изучаемую в буддийской школе Хуаянь, которая практикует в Китае просветлённость на высшей стадии Гандавьюхи-сутра. Она меня сразу заверила, что я полный идиот, дурак и полоумный юморист, клоун и насмешник, так как не могу понять переполненности пустоты и того, что вся сущая реальность лишь иллюзия и мне надо лечиться. Я хотел было спросить у просветлённой о том, верит ли она в Бога, но не решился, так как...

Давным-давно на севере мира высился одинокий маяк, а в нем жил и работал такой же одинокий смотритель.
Мир менялся, и когда смотритель прибыл сюда, десять лет назад, северный морской путь еще использовался в недолгие летние месяцы. В те времена мужчина мог видеть большие суда, проплывавшие мимо мыса, еще не укрытого снегом круглый год. Что-то происходило с природой в последний век, север мира замерзал, и даже в родном городе смотрителя похолодало. А мыс и Снежный Маяк располагались на самом...

Когда Пёстрому стукнуло два года(это чуть больше 18 по человеческим меркам), он стал полнопроавным членом стада.

Будучи резвым скакуном, он любил убегать в чистое поле при каждом удобном случае, устремлялся навстречу просторам холмов и лугов.

Его мысли следили за плывущей луной, которая напоминала ему портрет из памяти - белоснежную фигуру в облаке прозрачного тумана, которая, в отличии от него, стояла на двух ногах.Что-то удивительно спокойное излучалось из её рук и превращалось во...

В давние времена, когда неопытные планеты только начинали свой путь, приключилась эта история.

Марс, которого теперь считают кровожадным, вовсе не был таким, и кроваво-красный цвет получил он по собственной оплошности.

Он стоял на карауле, наблюдая, чтобы непрошенные гости не совали куда не следует свой нос и всё больше и больше засматривался на Венеру.

Марс видел, как красива она была, как обхаживали её Меркурий и Фаэтон. И ему захотелось такого же внимания, Марс захотел стать красивым...

Она распахнула перед ним свою душу… И в ожидании прощения стояла так целую вечность, а глаза были полны слез… Но это был не ангел…

Она разглядела в Его кромешной тьме, заслоняющей саму ночь, очертания огромных крыльев… Но так и не увидела острые когти зверя, которые потом безжалостно вонзились в слабую грудь, где и так еле теплилась жизнь, и уже совсем неслышно стучало сердце…Но перед этим Он осыпал ее самыми дивными цветами, что растут лишь в тех далеких землях, где еще не ступала нога...

Жил-был один помещик, и было у него два сына - Василий и Иван. У Василия мать была дворянского происхождения. Умерла она вскоре после рождения сына. У Ивана матерью была простая служанка.

Все знали, что Иван – незаконный сын, поэтому с ним обращались хуже, чем с последним слугой.

Однако помещик, видя, что с каждым днем Василий и Иван становились все больше похожими друг на друга, стал пресекать издевательства над Иваном и уделять ему внимание: обучил грамоте, лучше стал одевать и кормить...

И мы знаем, что так было всегда
Что судьбою больше любим
Кто живет по законам другим
И кому умирать молодым...*

- Понимаешь,- говорит Ната, ковыляя по садовой дорожке,- я всегда знала: наступит день и я спасу Землю. Вот, попробуй,- она сорвала с ветки яблоко.- Вкусно? Не то, что выдают ваши городские синтезаторы и прочая гидропоника!

- Угу,- впиваюсь в сочную мякоть.
Это она права. Ну не может ни один пищевой синтезатор в мире скопировать вкус яблок из сада Наты. Да разве...

Ева вступила в пору девичества, когда дряхлый советский культ уже дышал на ладан. Коммунизма в стране так и не построили, но нисколько об этом не сожалели, прекратив заодно переживать и за мир во всем мире. Люди, позабыв о надоевших транзисторах, с акцентом шептавших о неведомой свободе, и о наскучившем кухонном противостоянии умирающей власти, привычно и талантливо пили, лениво примеряясь к неведомым прежде удовольствиям. Приевшаяся Западу сексуальная революция наконец-то докатилась и до...

Отец ходит с Горкиным по садику и разговаривает про яблоньки. Редко, когда он говорит не про «дела», а про другое, веселое: а то все рощи да подряды, да сколько еще принанять народу, да «надо вот поехать», да «не мешайся ты тут со своими пустяками».

И редко увидишь его дома. А тут, будто на гуляньи или когда ездил на богомолье с нами, – веселый, шутит, хлопает Горкина по спинке и радуется, какая антоновка-то нонче богатая. Горкин тоже рад, что отец душеньку отводит, яблочками занялся, и тоже...

Всю ночь шел дождь, меленький и серенький, а к утру он затих. И вместе с сиренево-синим сиянием нового дня вползла в комнату тишина, мягкая, глубокая, праздничная.

Снился миру снег.
Поземкой по застывшей дороге, стеной по-над замершей степью плыла, летела, кружила метель.

Метель... С прошлой зимы позабытое слово. Исчезли краски, переплавившись в неяркие полутона серого. Серое на белом, белое на сером. И не понять, где кончается степь и начинается небо. Метель.

Новый год позади...