Шутке-доля

Начнем с того, что мы уже начали. И это известие не может не радовать. А все, что нам надо – это немного радости, полное сочинение Ульянова-Ленина и «Капитал» Карла Маркса. Шучу, конечно, можно обойтись и без радости.

Формула радости проста, до того проста, что не поддается никакому описанию. Но все-таки попробую ее раскрыть. Итак, формула!!!

Хочешь – радуйся!!!
Вот и все. Всего два слова, а смысл в них заложен колоссальный. Самое удивительное, что с этим не поспоришь. Человек должен...

Кот пришел домой как обычно за полночь и привычно направился из спальни в кухню, разматывая шарф и кидая его на ручку спальной корзинки... На ручке белела записка. Заметив это, кот остановился и нацепил монокль. В записке было написано:

"Кот, извини, мы знаем, что ты без нас не можешь, но мы еще так молоды и так хотим повидать мир, что придется тебе жить без нас. Твои подушки.

P.S. И твое одеяло тоже"
Прочитав это, Кот почувствовал, как земля уходит у него из-под лап. Он погрузился в пучину...

"жизнь прекрасна"-пожалуй впервые,нет ни пожалуй,а впервые эта фраза была произнесена с искрящейся радостью в глазах,а главное с уверенностью и верой.Познав истину любви,мир преобразился для моих утопающих всегда в печали глаз,Именно тогда,когда сердце,душа,разум,тело слиты с той,которая предназначена тебе судьбой,когда её имя звучит как жизнь,когда голос сравним с первым словом младенца,когда глаза,волосы,губы,руки,и каждая клеточка человека тебе дорога,и ты уверен что ничего,и никого лучше нет...

Все тот же февраль…

День Валентина, святой, дарящий нам крупицу, дождинку,

неуловимую прядь , легкое прикосновение, влажное дыхание незримого ангела любви, когда сердце переполняется, но лишь на мгновение, на сто тысячную долю секунды, и вихрь мыслей.., и той женщины, которую ты любил уже давно нет, но именно ей ты даришь в День Валентина цветы, надеясь на то, что не забыла, а она, далекая от романтики сварливая баба , которую именно ты превратил в…

…но вы уже давно не выясняете...

Иерусалим

Я стояла напротив этих колонн, но понимала – не расстояние в несколько метров разделяет нас, тысячи миров, через толщу которых мне не пробраться, а только безмолвно наблюдать за тем, как оголтелые туристы, словно мухи липнут к недосягаемому прошлому, встроенному в настоящее в виде молчаливых каменных глыб. Я ловила себя на мысли, что мне хочется не увидеть, а прочувствовать Иерусалим, вернее увидеть этот воспеваемый, великий и святой город в другом будничном ракурсе.

Мимо нас...

Сын академика-историка из Ленинграда, Андрей Радонежский уехал в Сибирь, чтобы учиться в Академгородке. Средой его общения стали жившие в двухэтажных коттеджах среди сосен академические дети, в воспитание которых входили - Клуб фехтования «Д,Артаньян» и изучение французского языка.

В Андрее была странность – его облик словно не соответствовал его личности. Нельзя было основы физиогномики применить к его характеру, черты его лица были непроницаемы, словно характер им был создан самостоятельно...

О, как часто наши пристрастия оказываются следствием дурных обстоятельств! И тогда мы принимаем за изъявление чувств то, что на самом деле есть всего лишь отголосок печальной необходимости. Вот как же не любить русским быстрой езды, если позволяет она сократить дорожные трудности, коими так известно наше отечество? Ведь ладно бы, дороги были плохими, так еще и средства передвижения отвратительные. Да, многим, многим нашим согражданам испортили путевые впечатления разваливающиеся на ухабах...

"…- доколе не порвалась серебряная цепочка,
и не разорвалась золотая повязка,
и не разбился кувшин у источника…"
Екклесиаст, 12: 6

Глава первая,
рассказывающая о том, какими затейливыми бывают майские дожди

История эта, если читатель сочтет все случившееся историей, началась в конце теплого весеннего дня. Ничего в тот день не предвещало беды, разве что слишком радостным, слишком синим казалось небо, а солнце светило неправ-доподобно ярко.

Было еще совсем светло, но вечер уже...

Как-то на уроке философской этики, когда до звонка на перемену оставалось меньше 3-х минут, маленький Дима поднял руку и задал учительнице такой вопрос: «Зоя Ивановна, а, что уходит в прошлое?». Учительница мило улыбнулась детской непосредственности и уже открыла рот для разъяснительного ответа, как вдруг, внезапно поняла, что ответить-то, как раз она и не в состоянии.

Сей невинный вопрос, поставил Зою Ивановну в тупик, и она решила обратиться к завучу по воспитательной работе.

— Знаешь...

Люмрик смотрел себе под ноги, а Габа ругалась. Она шумно кашляла и громко кричала: «На облака смотри, на облака!!!». А Люмрик, ну никак не мог смотреть на облака. Мама надела не него сегодня совсем новенькие сандалии из розовых лепестков, а утром шел дождь, и Люмрик уж-ж-жасно боялся их промочить, или, что совсем ужасно, замарать.

Габа была старой. Когда она ругалась, с нее сыпалась какая-то пыль и кусочки смолы, а ругалась она часто. Ругалась и кашляла. Но ее все равно любили. Потому, что...