Сердцетрясение воздуха

Для кого-то, ты самая красивая, самая нежная, cамая желанная. Твоя улыбка, самая очаровательная улыбка на свете. Для кого-то, ты... КОРЛЕВА!!! Ты для него самая... самая... самая! И этот кто-то... тебя очень, очень любит !

Он для тебя... готов на всё! Ты для него... жизнь... Ты для него... воздух! Ты... совершенство для него! Ты... ЛЮБОВЬ!!!

Лариса М.

Не надо. Не пытайся собрать даже эти крупицы…Оставь и уйди.

Не хочу - не хочу видеть эти лживые глаза, не хочу слышать этот голос, это имя…не хочу про тебя ничего знать! Я настолько насытилась тобой, что боюсь противно будет видеть твой образ даже из далека ,но неужели я этого достойна?

Неужели я столько много сделала для нас, что бы понять что ни я тебя, ни ты меня не любил…

Разлилась – разлилась эта обида в бессонных ночах и развратных танцах босиком на бетонном полу….Опять не...

Я люблю просыпаться по утрам,
Видя тебя,сонного на моей подушке
Твои сонные,но солнечные глаза
И в тоже время хмурые,как в небе тучи!
Твоя улыбка......
Блестящая как в небе звезды.
Ты лучик света
Среди серых дней!
Я люблю слушать твои рассказы.
Я люблю твой смех,
Я бесконечно тебя люблю!
Судьбу ежесекундно благодарю,
За встречу с тобой.
Ты мой мир,ты мой воздух!
Ты моя целая вселенная,
Да,порой я злюсь на тебя
Не обижайся сильно на меня!
Ведь без тебя........
Жизни дальше нет,
Есть только с...

Воздух был прозрачен, и редкие снежные хлопья плавали над землей, как мелкие рыбешки над дном морским. Мороз пока лишь поглаживал щеки. Я шел на автобусную остановку. День уже начал прибывать, поэтому на улице светлело с самого утра. Но от этого не становилось приятней. Вместо контраста ночи с ярко-желтыми фонарями, на улице стоял унылый и сонный синеватый полумрак.

Салон автобуса не был освещен, и лишь уличными фонарями озарялись лица редких пассажиров. Атмосфера была сонной, но, почему то...

РЕКА ВИНОМ СТРУИЛАСЬ под нашими крыльями, – темным июньским вином Висконсина. Ее глубокий пурпур перетекал из одного конца долины в другой и возвращался обратно. Дорога перепрыгивала через нее раз, другой, затем еще раз, словно отважный мячик, тянущий за собой бетонную нить.

По мере того, как мы летели, вдоль этой нити возникали поселки цвета здешней молодой травы в конце весны, с деревьями, выкупанными в чистом ветре. Все это, было узорчатой тканью начинающегося лета, а для нас – тканью...

Белое солнце поднималось в небо. Мир встретил ещё одно утро.

Он сбросил с себя жёсткое серое одеяло и вскочил на ноги. Хотелось пить. Юноша сладко потянулся и зевнул. Затем посмотрел в единственное окно, что зияло в потолке его каморки из сваренных ржавых железных листов. Небо было чистым и голубым. Это хорошо.

Дневное небо было их другом, ночь же – убийцей. Если при свете дня небо становилось белым, платформа могла вовремя уйти из начинавшихся смертоносных ветров. Но ночью опасность...

Межпланетный челночный корабль “Бернадотт” вздрогнул, резко накренился и неотвратимо пошел на-встречу холодным, уснувшим охристо-красным просторам Марса. Майкл Ахерн, инспектор Организации Объ-единенных Наций, впервые летел на красную планету.

Он с волнением всматривался в обзорный кормовой ил-люминатор, пытаясь отыскать хоть какие-нибудь признаки жизни.

Тщетно. До купола, под которым располагалась колония, было еще далеко, и Ахерн различал лишь уны-лый, наводящий тоску песок. Он нервничал...

В то утро Кармайкл вернулся из Нью-Мексико, и, когда он посадил свой маленький самолет в аэропорту Бербанк, ему первым делом сообщили, что лесные пожары вокруг Лос-Анджелеса выходят из-под контроля. Он срочно нужен, сообщили ему.

Заканчивался октябрь, самый пик сезона лесных пожаров на юге Калифорнии. Из пустыни Мохаве дул горячий, сухой ветер, а дождь последний раз шел пятого апреля. Кармайкл сразу же по-звонил окружному диспетчеру, и тот сказал совсем кратко:

— Майк, одна нога там...

Лошадь ступала по свежему снегу. Зима медленно, но верно приближалась к своему концу.

- Наконец-то человеческое жильё. Думаю, там найдётся для нас кров и какая-нибудь еда, - пробормотала Айна, глядя на клубящийся над изгибом дороги дымок.

Они с Дагом наматывали на колёса горные тропки уже четвёртый день. Запасы провианта периодически грозили подойти к концу и восполнялись за счёт таких вот крошечных деревушек. Люди здесь жили суровые, привычные к холодам и капризам природы, — они сами...

У подножия горы уже ощутимо пахло весной. Оно и хорошо: мало кто отваживался путешествовать в короткие, но суровые зимние месяцы. Там, наверху в горах, зима ворует месяц-полтора у робкой весны, здесь же у подножья лежалый снег зиял чёрными проталинами с коричневой прошлогодней листвой, и, кое-где, свежей зелёной порослью.

Прошло уже две недели с тех пор, как заскрипели колёса ещё одной повозки, везущей путешественников к горизонту, и весело покатилась, разворачиваясь, огибая чащи и овраги...