Счастливый билетик

Давным-давно на севере мира высился одинокий маяк, а в нем жил и работал такой же одинокий смотритель.
Мир менялся, и когда смотритель прибыл сюда, десять лет назад, северный морской путь еще использовался в недолгие летние месяцы. В те времена мужчина мог видеть большие суда, проплывавшие мимо мыса, еще не укрытого снегом круглый год. Что-то происходило с природой в последний век, север мира замерзал, и даже в родном городе смотрителя похолодало. А мыс и Снежный Маяк располагались на самом...

— Я не прощу, — сказала Она. – Я буду помнить.
— Прости, — попросил ее Ангел. – Прости, тебе же легче будет.
— Ни за что, — упрямо сжала губы Она. — Этого нельзя прощать. Никогда.
— Ты будешь мстить? – обеспокоенно спросил он.
— Нет, мстить я не буду. Я буду выше этого.
— Ты жаждешь сурового наказания?
— Я не знаю, какое наказание было бы достаточным.
— Всем приходится платить за свои решения. Рано или поздно, но всем… — тихо сказал Ангел. — Это неизбежно.
— Да, я знаю.
— Тогда прости! Сними с...

Когда Настеньке становилось страшно, она плакала. Естественная реакция. Если не обращать внимания на то, что Настеньке в феврале исполнился сорок один год. Хотя, конечно, плакать для женщины - занятие обыденное, привычное, да и, если говорить откровенно, Настеньке очень шло зареванное лицо. Глазки становились маленькие, красные, и если при этом она красила свои пухлые губки помадой в тон глазкам, получалось очень даже неплохо:

Проблема состояла в том, что страшно Настеньке было постоянно...

Был теплый июльский вечер, мне было грустно и я, чтобы

грусть, не переросла в злость на самого себя, поехал к

набережной, где, выйдя из машины, встал у парапета и

стал вспоминать, а под мостом текла река и уносила
вдаль мои воспоминания.
Передо мной лежал Город, Город, которому я отдал свою

молодость.
Здесь прошла студенческая, полная пирушек и гуляний

жизнь. Только экзамены могли вырвать из плена этих
иллюзий. Хотя и между ними, я и мои друзья умудрялись

погулять в...

Война миров - очередной эпизод.

Я хочу быть понят родной страной,
А не буду понят - что ж:
По родной стране пройду стороной,
Как проходит косой дождь!
В. Маяковский.

Солидный офис фирмы украшал престижный район Катер-града. Выходя из чёрной VOLVO с купленным номером 001, Макс отметил, что тёплый майский ветер, перебирая зелёные листочки тополей, шепчет о любви. Правильно, сегодня на работу выходит Леночка - ладная фигурка и томные глазки. Подписывая накануне приказ о приёме её на...

Душа требовала просторов и новизны. Необходимость новой площадки для проведения семинара определила на поиски мест обетованных экспедицию из двух человек.

Карты из-за малоинформативности были отосланы к черту, на вооружение взяты интуиция и упование на счастливый случай, которй незамедлительно был предоставлен.

Эту гряду холмов, не затронутую небрежной рукой механизаторов, было видно километра за два. Путь к ней был неизвестен, и мы положились на русский . Решено было перестать думать и...

'- Звезды танцевали на черном широком небе, разбрасывали сияние по всей Вселенной. Тонко и причудливо шелестел листвой ветер. По земле струился пышный серый туман.

Скрипка сидела у окна, привалившись к подоконнику своей округлой грудью, и разглядывала полную, испещренную темными узорами, Луну. Вокруг была ночь, был сон всего, что способно хоть как-нибудь спать, а Скрипке хотелось сидеть вот так, у распахнутого окна, ощущать холод подоконника и смотреть на небо. Смотреть, смотреть, смотреть...

В этом декабре началась весна. Она ворвалась на городские улицы неожиданным вихрем солнечного света, хрустальным перезвоном, прочь от побуревшего снега, искрами нераспустившихся почек, торопливым гомоном вездесущих воробьев и особенным, колокольным гулом протянувшейся гранитными набережными реки.

Она опрокинула над землей голубое атласное небо, белыми волнами гнала влажный воздух над желтой прошлогодней травой газонов и клумб, подхватывала и несла его вверх - к крышам домов - и там...

Это лето было пропитано одиночеством, как вишневый пирог сладким сиропом. Только, в отличие от пирога, вкус у него был не приторно-сладким, а в меру горьковатым, вязким.Оно было зачитано до дыр, завалено умными книгами, газетными вырезками, блестело чистейшими стеклами и крахмальными занавесками. Оно было исхожено дальними тропами, исписано стихами. Оно хотело праздника, любви, шумных дружеских компаний, но зациклилось на случайных встречах и мимолетных знакомствах, оставлявших в тетради...

Черная, иссиня-черная вода, кроваво-красный закат - и лоснящийся диск солнца... Кто-то бы назвал это красивым. Кто-то. Но не он.Он сидел в кресле на веранде своего полуразрушенного дома и смотрел на море. Или - раскинувшееся между утесами море безучастно глядело на одинокого старика, сидящего на веранде своего полуразрушенного дома. Или - ... Впрочем, какая разница? Это было безумно красиво, - но кто о этом думал? Может, солнце? Нет, ему было все равно, оно равнодушно к проблемам этого человека...