Довелось мне служить учебной части, что в городе Павлограде была. За пол-года из меня и других ребят сделали классных специалистов по специальности радиотелеграфист. Мы за короткое время научились передавать и принимать сигналы азбукой Морзе. Теперь мы были радиотелеграфистами 3 класса и нам предстояло отслужить оставшиеся полтора года в действующих частях. Перед моей отправкой к месту прохождения дальнейшей воинской службы командир взвода сказал, что нам очень повезло: радиотелеграфисты (проще сказать - радисты) относятся к воинской интеллигенции.
Дальнейшую службу я проходил в части, где служили в основном радисты и водители (шофера). Поэтому интеллигенцией я не стал. Если бы я попал в какую-нибудь артиллерийскую часть, тогда бы был интеллигентом: ходил бы по сменам на узел связи. Никаких нарядов, караулов и прочих армейских бытовых "прелестей". Но я оказался равным среди равных. Наша войсковая часть представляла из себя отдельный предвижной батальон связи. В основном мы служили. как обычные солдаты, по очереди ходили в наряды, караулы. А в специально отведенное время занимались тем, что закрепляли свои знания и повышали мастерство. Радисты - в своих радиоклассах, водители - в автоклассах.
Но в моей службе были эпизоды, когда я все-таки послужил и "армейским интеллигентом". В нашем гарнизоне кроме нашей войсковой части были и другие, которые несли службу на стационарных объектах связи. Вот мне и посчастливилось попасть в группы радистов, которые были направлены на усиление этих стационарных объектов связи. Этот период был не очень продолжительным, два раза по два-три месяца. Но я в это время ощущал себя "белым человеком" в сравнении с остальными ребятами, которые служили в нашей роте.
Усиление стационарных объектов требовалось во время летних отпусков, когда радистов на этих объектах не хватало. Вот нами и заполняли недостающие рабочие места. Обычно мы обслуживали сопровождение каналов буквопечатающей аппаратуры. Что такое буквопечатающая аппаратура знает каждый, кто помнит телеграммы советских времён. Такие же телеграфные буквопечатающие аппараты стояли на каждом отделении связи, где передавали и принимали радиограммы. Такой аппарат подобен пишушей машинке, которая печатает буквы, цифры и другие знаки на бумажной ленте. Только текст набирает оператор, например, в Москве, а печатается он уже во Владивостоке. Потом эту ленту наклеивали на специальный бланк - и вы получаете телеграмму: "Поздравляю днём рождения зпт желаю счастья тчк Вова".
Наша служба состояла в том, чтобы "соединять" эти телеграфные аппараты, установленные в разных городах СССР. Обеспечивалось это с использованием радиоприёмников и радиопередатчиков. Мы работали на радиоприёмном центре. Другие, такие же, как и мы, обслуживали радиопередающие центры. Наш радиоприемный центр - это большой зал с большим количеством радиоприёмников (по моему - штук 60) "Берилл", которые обеспечивали двухкаральный режим работы в телеграфном режиме. На весь зал было три рабочих места радиста. На каждое рабочее месте - до 20 одновременно работающих направлений. Обычно их количество было, не более 6,7. Бывало, что по этим каналам связи передавали и обычные радиограммы простым телеграфным ключем. Но такое случалось редко.
На радиоцентре велись и слуховые радиообмены. Когда радиограмму, представляющую из себя набор букв или цифр передавали и принимали по классической схеме: текст шифруется шифровальщиками, потом передаётся радистам. Радисты отстукивают текст. На другом конце радист принимает, передаёт его по команде - начальнику и т.д. В таких сетях обычно нас не использовали. Но однажды выпал случай, когда меня усадили в зале, где дежурят такие радисты. Кого-то нужно было подстраховать на приёме радиограммы. Оказывается, что по-возможности, приём осуществляется не одним, а несколькими радистами, как правило двумя. Вот я и был этим вторым номером. А первым номером была молодая девушка. Я весь напрягся в ожидании ответственной работы. Она - спокойная, как слон, лезвием для безопасной бритвы затачивает карандаш. Сижу смотрю на часы, слушаю эфир. Точно в назначенное время пошла радиопередача. У меня был уверенный приём на цифрах 22-23 группы (около 110 знаков в минуту). На буквах - где-то 20 групп (около 100 знаков в минуту). Слышу, а здесь скорость передачи на буквах - более двадцати групп ( знаков 120 или больше в минуту). То есть работа идёт на скорости, большей, чем скорость моего уверенного приёма. Я начал знак за знаком записывать принимаемые сигналы, а боковым зрением вижу, что мой "первый номер" всё ещё спокойно затачивает карандаш. Я с трудом принял первую группу (5 знаков) - она откладывает лезвие безопасной бритвы и спокойно так где-то на середине 2 группы начинает писать, т.е. с отставанием около 10 знаков!
В какой-то момент я ошибаюсь в приёме и берусь за телеграфный ключ, чтобы попросить радиста, который ведёт передачу повторить последнюю из переданных группу знаков. Она усекает это и останавливает меня со словами: "передача идеальная, я всё принимаю уверенно". К концу радиограммы объемом этак в 150 групп ( где-то 750 знаков) у неё результат - 100% принятый текст, а у меня пропусков - море, больше десятка. В нашем радиоклассе из моих сослуживцев тоже вряд ли кто смог бы уверенно принять радиограмму с такой скоростью. Поскольку она приняла весь текст радиограммы без ошибок в мой бортовой журнал никто и не заглянул. А мне очень не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел, сколько пропусков у меня в радиограмме. Вот так мой первый класс радиста по сравнению с её профессиональными навыками. Поговорив с нею я узнал, что она на скорости 30 групп уверенно принимает даже при наличии помех в эфире. А эта радиограмма - просто баловство для неё. В общем, посрамила она меня! Правда она радистом уже лет 5 работала, а я-полтора года. А опыт - это большое дело. Но это уже можно отнести к моей попытке оправдываться.
Честное слово, я себя чувствовал так неловко, как никогда. Было неудобно, потому что меня "общёлкала" девушка. Если бы этим радистом был мужик - я бы это нормально воспринял. Но девушка...
Дальнейшую службу я проходил в части, где служили в основном радисты и водители (шофера). Поэтому интеллигенцией я не стал. Если бы я попал в какую-нибудь артиллерийскую часть, тогда бы был интеллигентом: ходил бы по сменам на узел связи. Никаких нарядов, караулов и прочих армейских бытовых "прелестей". Но я оказался равным среди равных. Наша войсковая часть представляла из себя отдельный предвижной батальон связи. В основном мы служили. как обычные солдаты, по очереди ходили в наряды, караулы. А в специально отведенное время занимались тем, что закрепляли свои знания и повышали мастерство. Радисты - в своих радиоклассах, водители - в автоклассах.
Но в моей службе были эпизоды, когда я все-таки послужил и "армейским интеллигентом". В нашем гарнизоне кроме нашей войсковой части были и другие, которые несли службу на стационарных объектах связи. Вот мне и посчастливилось попасть в группы радистов, которые были направлены на усиление этих стационарных объектов связи. Этот период был не очень продолжительным, два раза по два-три месяца. Но я в это время ощущал себя "белым человеком" в сравнении с остальными ребятами, которые служили в нашей роте.
Усиление стационарных объектов требовалось во время летних отпусков, когда радистов на этих объектах не хватало. Вот нами и заполняли недостающие рабочие места. Обычно мы обслуживали сопровождение каналов буквопечатающей аппаратуры. Что такое буквопечатающая аппаратура знает каждый, кто помнит телеграммы советских времён. Такие же телеграфные буквопечатающие аппараты стояли на каждом отделении связи, где передавали и принимали радиограммы. Такой аппарат подобен пишушей машинке, которая печатает буквы, цифры и другие знаки на бумажной ленте. Только текст набирает оператор, например, в Москве, а печатается он уже во Владивостоке. Потом эту ленту наклеивали на специальный бланк - и вы получаете телеграмму: "Поздравляю днём рождения зпт желаю счастья тчк Вова".
Наша служба состояла в том, чтобы "соединять" эти телеграфные аппараты, установленные в разных городах СССР. Обеспечивалось это с использованием радиоприёмников и радиопередатчиков. Мы работали на радиоприёмном центре. Другие, такие же, как и мы, обслуживали радиопередающие центры. Наш радиоприемный центр - это большой зал с большим количеством радиоприёмников (по моему - штук 60) "Берилл", которые обеспечивали двухкаральный режим работы в телеграфном режиме. На весь зал было три рабочих места радиста. На каждое рабочее месте - до 20 одновременно работающих направлений. Обычно их количество было, не более 6,7. Бывало, что по этим каналам связи передавали и обычные радиограммы простым телеграфным ключем. Но такое случалось редко.
На радиоцентре велись и слуховые радиообмены. Когда радиограмму, представляющую из себя набор букв или цифр передавали и принимали по классической схеме: текст шифруется шифровальщиками, потом передаётся радистам. Радисты отстукивают текст. На другом конце радист принимает, передаёт его по команде - начальнику и т.д. В таких сетях обычно нас не использовали. Но однажды выпал случай, когда меня усадили в зале, где дежурят такие радисты. Кого-то нужно было подстраховать на приёме радиограммы. Оказывается, что по-возможности, приём осуществляется не одним, а несколькими радистами, как правило двумя. Вот я и был этим вторым номером. А первым номером была молодая девушка. Я весь напрягся в ожидании ответственной работы. Она - спокойная, как слон, лезвием для безопасной бритвы затачивает карандаш. Сижу смотрю на часы, слушаю эфир. Точно в назначенное время пошла радиопередача. У меня был уверенный приём на цифрах 22-23 группы (около 110 знаков в минуту). На буквах - где-то 20 групп (около 100 знаков в минуту). Слышу, а здесь скорость передачи на буквах - более двадцати групп ( знаков 120 или больше в минуту). То есть работа идёт на скорости, большей, чем скорость моего уверенного приёма. Я начал знак за знаком записывать принимаемые сигналы, а боковым зрением вижу, что мой "первый номер" всё ещё спокойно затачивает карандаш. Я с трудом принял первую группу (5 знаков) - она откладывает лезвие безопасной бритвы и спокойно так где-то на середине 2 группы начинает писать, т.е. с отставанием около 10 знаков!
В какой-то момент я ошибаюсь в приёме и берусь за телеграфный ключ, чтобы попросить радиста, который ведёт передачу повторить последнюю из переданных группу знаков. Она усекает это и останавливает меня со словами: "передача идеальная, я всё принимаю уверенно". К концу радиограммы объемом этак в 150 групп ( где-то 750 знаков) у неё результат - 100% принятый текст, а у меня пропусков - море, больше десятка. В нашем радиоклассе из моих сослуживцев тоже вряд ли кто смог бы уверенно принять радиограмму с такой скоростью. Поскольку она приняла весь текст радиограммы без ошибок в мой бортовой журнал никто и не заглянул. А мне очень не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел, сколько пропусков у меня в радиограмме. Вот так мой первый класс радиста по сравнению с её профессиональными навыками. Поговорив с нею я узнал, что она на скорости 30 групп уверенно принимает даже при наличии помех в эфире. А эта радиограмма - просто баловство для неё. В общем, посрамила она меня! Правда она радистом уже лет 5 работала, а я-полтора года. А опыт - это большое дело. Но это уже можно отнести к моей попытке оправдываться.
Честное слово, я себя чувствовал так неловко, как никогда. Было неудобно, потому что меня "общёлкала" девушка. Если бы этим радистом был мужик - я бы это нормально воспринял. Но девушка...
Обсуждения Рядом с радисткой